20 глава
Pov: Регина
Прошло больше недели с тех пор, как мы обосновались в Бледе. Дом постепенно стал настоящим — он скрипел по утрам, пропитывался запахом леса, свежих яблок и старой мебели, которую мы с любовью реставрировали. Егор поставил кофемашину — «жить без хорошего кофе нельзя», — и закрепил гитару на стене, чтобы она всегда была под рукой, а Виктор, как обычно, читал местную газету с видом человека, открывшего новый заповедник садизма: «Снова ничего не понимаю», — вздыхал он, — «но очень красиво». Я пела — дома, на репетициях, всё шире раскрываясь сценически. Жизнь, которую мы строили, уже не казалась временной. Мы дышали.
И именно тогда — когда страх казался побеждённым, когда ты почти позволяешь себе расслабиться — он возвращается. Не громом, а шелестом в листве. Ни с того ни с сего.
Был обычный день: я зашла в центр, слегка припозднившись после репетиции, и пошла в аптеку, чтобы купить крем для рук и новые пакетики для чая. Листья уже начали менять цвет, воздух был насыщен ароматом мёда и сухой травы. Людей было немного, яблоки на прилавках сверкали, как драгоценности, а я шла по брусчатке, балансируя пакет с мелочёвкой. И вдруг услышала своё имя — ясно, твёрдо:
— Регина?
Я обернулась и застыла. Передо мной стояла обворожительная девушка: стройная, высокая, с лёгким ветерком в пальто и чёткими чертами лица. В руке кожаная сумка, оттенок — тёмно-бордовый, словно сотканный для приятных тайн. Лицо — холодно-красивое, как фотография из глянца. Волосы — аккуратная русая коса. Губы — чуть приподняты в приветливой улыбке, но глаза говорили совсем другое.
— Да? — ответила я, сердце замерло.
— Регина Савицкая? — её голос был мягким, но твёрдым. — Мне сказали, что ты в Бледе.
— Это правда. А вы...?
— Меня зовут Кира. — Она чуть кивнула, словно обозначая важную тайну. — Я не из тех, кто портит жизнь. Но... мы были знакомы с Егором. Раньше. Очень близко.
Эти слова ударили меня как камень в стекло. Я почувствовала, как внутри всё защемело, как будто кто-то ткнул пальцем в самую гущу.
— Бли.. близко? — выдавила я.
— Мы учились вместе в Питере. — Она вздохнула, собрав фальшивую ностальгию. — Два года. Мы были не просто друзьями. Сначала это было весело — концерты, университет, Москва. Потом... он замолчал. Я не знаю почему. Просто исчез.
Я сделала шаг назад. Сердце стучало.
— Я не знала. Я не знала о вас.
— И я не знала. Лишь недавно, когда увидела ваши совместные фото — подумала: «Он здесь». Мне понадобилось увидеть его. Я не хочу навредить. Я не пытаюсь разрушить — только предупредить.
Её тон был спокойным, но в нём прослеживалась напряжённая искра — будто игра, в которую она знала правила.
— Почему вы думаете, что он изменит? Почему.. исчезнет?
— Потому что он всегда уходит, — сказала она тихо. — Из отношений. Из достаточно крепких. Он умеет быть волшебным. Но потом отдаляется. Отключается. Я чувствовала, что он сбегает — и я отпустила. Я думала, что мне просто кажется, что он вернется. А оказалось — он ушёл навсегда. Молча.
Моя грудь сжалась: голос играл, слова резали. Это не просто... это открытие.
— Но я не хочу сталкиваться с тобой на каком-то вопросе, — продолжала она. — Просто... если бы ты обратила внимание на детали.. Ты еще не начала замечать?
Я впервые замолчала. Это было слишком: слишком близко. Страх полз под кожу. «Начала замечать» — она говорила со мной, но будто вела двусторонний монолог.
— Я уже многое пережила, — ответила я тихо. — Я доверяю ему.
— Может быть... — она на секунду закрыла глаза. — Но стоит смотреть. Я сказала это, потому что была там, когда ты не была. И это... знание сложно убрать из сердца.
Я хотела покачать головой. Сказать «бред». Сказать «я пойду ». Но не могла. Ни гордость, ничего.
— Для меня он — честный. Он не исчезает.
Она улыбнулась, мягко, без злобы:
— Он мог не осознавать. Но я знаю, как выглядит тихий расцвет. И как он увядает. Я просто... хочу предупредить.
И она ушла. Просто повернулась и прошла в переулок между домами, куда не попадал свет фонарей.
Я осталась стоять, с бумажным пакетом в руке, осознавая: она всё это построила. Ходила вокруг меня, открывала раны.
Я вернулась домой. Без слов о встрече. Без оправданий. Просто шла и думала.
Вечером, когда мы собрались на ужин под звездами, Виктор заметил:
— Ты бледнее, чем с утра. Всё нормально?
Я улыбнулась и сказала, что немного устала после дня. Что нужно больше сна.
Но в глубине меня всё кипело. Я знала — кто-то пытается раздуть внутри меня тень сомнения. И я молчала, скрывая это от ребят. Слишком горько вслушиваться в слова Киры.
Ночью я не могла уснуть. Сидела на кухне, слушая, как где-то за стенами скрипят половицы. Я открыла ноутбук и вбила в строке поиска: «Егор Булаткин Питер Кира». Первый результат — пустой форум. Второй — отзыв на сайте сотовой связи: «Была история — девушка Кира, он пропал. Уехал. Вдруг перестал звонить». Я прокляла себя.
Но не сказала ни Егор, ни Виктору.
Не потому что хотела утаить — а потому что не знала, что именно сказать.
Что я встретила женщину, утверждающую, будто она часть прошлого Егора? Что она смотрела на меня так, будто уже знает, чем всё закончится? Или что её слова... задели меня. Глубже, чем я готова признать.
Я просто не была уверена, что услышу в ответ.
Вечером мы сидели на веранде, смеялись над очередной историей Виктора, Егор обнимал меня за плечи, касался губами виска — и всё казалось почти прежним. Почти. Но между мной и ним уже проскользнула тень. Незримая, тонкая — как первый трещащий лёд под ногами.
Я смотрела на него и пыталась напомнить себе всё, что знаю. Всё, что чувствую. Всё, что он сделал ради нас. Но в голове уже крутились слова Киры. «Он умеет казаться другим. Он умеет любить... когда нужно».
Я не знала, правда ли это. Или ловушка. Или часть чего-то большего.
Но в ту ночь я впервые почувствовала, как в меня вселяется неуверенность. Мелкая, как песчинка. Незаметная — но острая. И я поняла: кто-то уже начал играть с нами. Только я пока не знала, кто именно. И зачем.
***
Утро было непривычно тихим. Лишь скрип половиц, далёкий шум кофеварки и стрекот кузнечиков с улицы. Я сидела у окна, скрутившись на мягком кресле, в одной из Егориных рубашек — она висела на мне мешком, но пахла им. Утешительно и жестоко одновременно.
Я не спала почти всю ночь. Мелькали обрывки: взгляд Киры, её слова, спокойный тон, будто всё, что она говорила — давно решённый, очевидный факт.
«Ты не знаешь его. Он делает это не в первый раз».
«Сначала — спасти, потом — подчинить».
«Ты думаешь, ты — исключение?»
Я прижимала ладони к щекам, чтобы согнать тяжесть. Хотелось отключить голову. Хоть на минуту.
Он вошёл в кухню почти бесшумно. Растрепанный, в серой футболке и с лёгкой щетиной на подбородке. Егор знал, как выглядеть опасно-привлекательно даже в семь утра. За это время он сильно повзрослел и из озорного, пошлого бабника, превратился в ответственного мужчину. Наверное..
— Ты не спишь? — спросил, подходя ближе.
Я натянуто улыбнулась и кивнула.
— Проснулась раньше, решила не мешать.
— Ты вчера почти не говорила. — Он взял кружку, налил себе кофе, повернулся ко мне. — Что случилось?
Моя кожа чуть заныла от внутреннего напряжения. Сердце сжалось.
— Ничего особенного. Просто устала. Перегруз, наверное.
— Регина, — сказал он тише. — Я же чувствую. Ты меня избегаешь.
Я посмотрела на него. Те же глаза. Те же губы, которые я целовала. Тот же голос, от которого сердце замирало.
И вдруг — словно трещина внутри. Как будто между нами что-то тонкое и ледяное. Незаметное, но всё больше.
— Ты себе надумываешь, — сказала я, стараясь не выдать себя.
Он долго смотрел, пристально. Молча. Будто пытался заглянуть под кожу.
— Надумываю? — повторил он, почти шёпотом. — Серьёзно?
Я отвела взгляд. Слишком опасно. Слишком близко к истине.
Он подошёл, встал напротив, не дотрагиваясь. Просто смотрел. И всё молчал.
— Я пытаюсь быть рядом, Регина. А ты будто соскальзываешь из моих рук. Как лёд. Холодный и гладкий. И я не понимаю — что я сделал?
— Ничего, — выдохнула я. — Ты ничего не сделал.
Это не ложь. Это почти правда. Он ничего не сделал. Просто кто-то другой сказал, что он способен на всё. И теперь всё во мне сжалось, не зная, кому верить.
Он шагнул ближе, взял меня за руку. Осторожно, бережно.
— Тогда скажи мне. Не молчи. Не прячься. Я не хочу терять тебя.
— Я просто... не готова говорить. Ладно?
Он чуть сжал мою ладонь. А потом отпустил.
— Ладно, — сказал сухо. — Только знай: я всё равно всё чувствую. Даже если ты молчишь.
И ушёл. Оставив за собой пустоту, аромат кофе и осадок.
Я сидела в кресле, глядя в окно, как в отражение своих мыслей.
Слова Киры свербили внутри. Сомнение — яд, от которого сложно избавиться. И я уже начала глотать его понемногу, даже не заметив.
Я не сказала Егору. Ни про письмо. Ни про встречу. Ни про странное совпадение, что кто-то знал наш адрес. Наверное я поступила неправильно, но в тот момент я думала иначе.
***
Прошла неделя.
Дом в Бледе больше не казался чужим. Шторы висели так, как я любила, посуда на кухне стояла привычно, даже пара декоративных подушек на диване — наш выбор, с Виктором. Егор с утра занимался в саду, возился с инструментами, а я обустраивала уголок для репетиций, поставив у окна пианино.
Но внутри меня что-то будто подменили. Всё чаще ловила себя на том, что наблюдаю за Егором — не с нежностью, как раньше, а с тревожным ожиданием. Как будто жду, когда «оно» проявится. То, что Кира уверяла: он не тот, за кого себя выдаёт.
Эти мысли я прятала. Глубже. Молча. Как тайный чемодан в подвале. Не с Виктором — тем более не с Егором. Сама с собой.
В тот вечер шёл лёгкий дождь, и я нашла в почтовом ящике тонкий конверт. Без марок. Без обратного адреса. Только моё имя.
Аккуратным, неузнаваемым почерком.
Я стояла под козырьком у двери, сжимая письмо, чувствуя, как внутри всё сжимается. Что-то подсказывало — открывать его опасно. Но я всё же разорвала край, и тонкая бумага дрожала в пальцах.
Внутри — всего несколько фраз, напечатанных на принтере.
Ты думаешь, он честен с тобой?
Спроси себя, почему он никогда не рассказывает о прошлых отношениях. Почему он избегает разговоров о Питере и Москве. Почему он уехал.
А потом посмотри на это.
Из письма выпали три фотографии. Глянцевые. Хорошее качество.
Их лицо.
На первой — Егор, на улице, якобы целует девушку в висок. На второй — они стоят в обнимку у машины. Третья — на каком-то балконе, она у него на коленях, он улыбается.
Я уронила снимки.
Колени ослабли, пришлось прислониться к стене, чтобы не сесть прямо на пол.
— Это фальшивка, — прошептала я. Но голос дрожал. Слишком хорошо отфотошоплено. Не из тех, что просто игнорируешь.
Я подняла одну из фотографий. Присмотрелась. Прическа Егора — та, что была пару недель назад. Одежда — его рубашка. Но выражение лица... какое-то чужое.
Может, это и правда фотошоп.
Но когда ты уже неделю сомневаешься, даже подделка становится правдой. Я ходила по дому, как тень, пока они с Виктором обсуждали новую кофеварку, смеясь, не подозревая, что внутри меня рушится что-то важное.
Я не стала говорить ни слова. Вечером сказала, что устала, и рано ушла спать. Но спать не могла.
Что, если всё, что говорила Кира — правда?
Что, если всё было игрой? Спектаклем? Он вытащил меня, спрятал, сделал зависимой. А теперь?
«Ты не знаешь его», — звучало в голове, будто заклинание.
Наутро я уже знала, что делать.
Я тихо собрала рюкзак. Паспорт, немного наличных, карточка. Оставила телефон дома — отключённым, в ящике комода. Никаких заметок. Никаких объяснений.
Соседняя страна — Хорватия. До границы — меньше двух часов. Там, у побережья, есть небольшой город. Тихий, незаметный, с хостелом, в котором не задают лишних вопросов. Я нашла его в интернете вчера ночью. Забронировала номер.
Утром Егор ушёл в сад раньше обычного, Виктор собирался в магазин. Я вышла через боковую дверь, где за кустами была узкая тропинка, ведущая к дороге. Оттуда — автостопом до трассы. Остальное — по плану.
Я не плакала. Пока. Было ощущение, будто режу по-живому, но держусь. Потому что если он действительно предал меня — я не смогу остаться. А если нет...
Если нет, то он найдёт меня.
Или — я узнаю, что всё это была ошибка.
Но прежде — мне нужно понять.
Кто он на самом деле. И кто я — в его истории.
***
Pov: Егор
Сначала я подумал, что она просто ушла погулять.
Блед тихий, безопасный. Регина иногда уходила рано — пройтись, купить выпечку, встретиться с собой, как она это называла. Но было уже почти одиннадцать утра, а её нигде не было.
Я прошёл весь дом. Проверил душ, балкон, её комнату. Открытый шкаф. Одежда — почти вся на месте. Но рюкзак пропал. Телефон — в ящике комода, отключённый.
— Регина? — крикнул я, уже чувствуя, как подступает неприятный холод в груди. — Регина, ты где?
В ответ — тишина. Только капля с крыши упала на камень у входа.
Я вышел в сад — Виктор крутился у грядок, в перчатках, с лопаткой в руках.
— Слушай, ты Регину не видел? — спросил я, стараясь говорить ровно.
Он выпрямился, вытирая руки о штаны.
— С утра — нет. Думал, вы вместе.
— Она исчезла, Вик. Исчезла.
Виктор нахмурился.
— В смысле?
— В прямом. Телефон — дома. Рюкзака нет. Обувь — любимые кеды — тоже. Деньги, документы... Она ушла. Втихую.
Виктор замолчал. Только моргнул, как будто переваривал это. Потом сбросил перчатки на лавку.
— Ты её злил чем-то?
— Нет. — Я резко дёрнул плечом. — По крайней мере... я думал, что нет.
Я чувствовал, как во мне закипает. Невозможность понять. Невозможность контролировать.
Я метался по дому. Заглядывал туда, где сто раз уже был. Надеялся найти записку. Намёк. Что-то. Хоть строчку: «Мне нужно побыть одной». «Я вернусь.» «Не ищи меня.»
Но — пусто.
Виктор сел на край стола, скрестил руки.
— Егор. Дыши.
— Не могу. — Я резко ударил кулаком по стене. — Чёрт! Она ушла! Просто... сбежала. Почему?
— Ты правда не догадываешься?
Я обернулся на него, готовый взорваться, но он смотрел спокойно. Почти с сожалением.
— Слушай... она ходила сама не своя последние дни. Я замечал. Улыбка — вялая, взгляд — отстранённый. А ты всё ходил, как на взводе. Я думал, вы поссорились. Или...
— Мы не ссорились, — прорычал я. — Я её люблю, Вик. Всё, что я делал — ради неё. Ради нас.
Виктор встал, подошёл, положил руку мне на плечо.
— Я знаю. Я знаю, брат. Но ты не всё контролируешь. Иногда люди гниют изнутри не потому, что кто-то их обидел, а потому что кто-то им что-то внушил.
Я замер.
И тут — будто кусок мозаики встал на место.
— Ты думаешь... ей что-то сказали?
— Не исключаю. Она ходила, как будто боится дышать рядом с тобой. Как будто ждёт удара. А ты... ты, как будто не замечал.
Я отшатнулся, прошёлся по комнате.
— Чёрт, Виктор. Если это отец... если он снова зацепил её через кого-то...
Виктор кивнул:
— Может быть. А может — кто-то другой. Но ясно одно: она убежала не просто так. И это значит — она не решила всё для себя. Она не ушла, Егор. Она сбежала. Это большая разница.
— Но почему она мне не сказала? — мой голос дрогнул. — Почему просто не... поговорила?
— Потому что боится. Или не верит. Или ей кто-то показал то, что убедило сильнее слов.
Я застыл.
И вдруг, как будто сквозь мрак — догадка.
— Фото.
— Какие фото?
— Однажды она спросила, почему я не рассказываю про Питер. Про прошлое. Я тогда промолчал, думал — не время. А теперь думаю... что если ей кто-то показал "правду"? Или выдумал её?
Виктор выругался тихо, беззлобно.
— Слушай, нужно действовать. Сейчас не время метаться.
— Согласен. — Я бросился к ноутбуку. — Если она уехала — могла купить билеты. Значит, транзакции. Или на вокзале камеры. Я найду её, Виктор. Даже если придётся обойти всю страну. Я её не оставлю.
— Я с тобой, — твёрдо сказал он. — Но будь готов: она может быть не готова тебя услышать. А значит, сначала нужно узнать правду — кто это всё делает. И бить туда.
— Сначала — найти её, — сжал я зубы. — Потом — раздавить того, кто это начал.
От Автора: Такая вот глава... Ставьте звездочки, пишите комментарии и не забываете про мой тгк mirkaawattpads, там много спойлеров к главам, так же я сообщая даты выхода новых глав, а еще там я отвечаю на интересующие вас вопросы по поводу фф )
Целую каждого в лобик, спасибо за 10 тысяч прочтений!! 💜