Чёртова дюжина

В финал вышло пять человек, включая «013». Участникам устраивают особый ужин. Дошли слухи, что им также подарили торжественные костюмы. Как же босс любит из всего устраивать игру. На этот раз в «переодевалки».

Пока Круги трепещут над ужином для финалистов, я с важным видом захожу на кухню. Никогда ещё здесь так вкусно не пахло. Готовят что-то особенное.

Круги начинают укладывать огромные порции на тележки. У каждой куполообразной крышки сложена табличка с номером игрока, которому предназначается блюдо. Для чего – не ясно. Наверное, организаторам хочется, чтобы игровой ужин максимально походил на приём в элитном ресторане.

- Свечи! Где подсвечники? Я вас спрашиваю, – чуть ли не ору я на замешкавшихся рабочих.

- Простите, Господин, - выдавил рабочий. Круги вокруг него забили передо мной извиняющиеся поклоны. Пятеро Кругов покинуло кухню, оставляя меня один на один с тележками. Я по очереди поднимаю нужные крышки и посыпаю дымящие стейки порошком. Он моментально тает, не оставляя никаких следов.

Круги возвращаются с подсвечниками. Ставят их на тележки и везут ужин в спальню поредевшего состава игроков.

Я заступаю на ночную смену. Долго иду по коридору. Предусмотрительно вывел из строя камеру, транслирующую островок до туалета. Бесшумно распахиваю дверь. Стараюсь не скрипеть. Слышу сразу несколько шагов. В уборную заходит Тринадцатая. Из-за угла вижу Треугольника, который поворачивается ко мне спиной.

Прижимаю палец к губам. Тринадцатая не шевелится.

Мягко ступая по плитке, я приблизился к охраннику. Точным и резким ударом бью его по затылку. Почти ласково поддерживаю его подмышки, спуская на пол. Не смертельно, но минут сорок отключки ему обеспечено.

Я закрываю дверь, оставаясь с Тринадцатой один на один.

- Привет, - здоровается она. Я разглядываю её: напыщенная белая рубашка, чёрные классические брюки, босые ноги.

Хочу назвать её по имени, но трагично понимаю, что не знаю его.

- Я до сих пор не знаю, как тебя зовут, - со стыдом признаюсь я.

- Мина. Сон Мина, - так легко произносит она.

- Мина, - сладостно повторил я, укоряя себя за то, что ни разу не обратил внимания на её имя в досье. И никаких цифр.

- Твоя очередь, - улыбается она. Мы не заметили, как подошли друг к другу. Я изучаю её волосы, взгляд скользит дальше, обрамляет лицо, впивается в чёрные глаза, в подрагивающие ресницы, в двигающиеся припухшие губы. Как же сильно я хочу посмотреть на неё не через решётку долбанной маски.

- Что? – заторможено переспрашиваю я.

- Твоё имя.

Мина, я и сам его уже почти забыл. За два года мне ещё ни разу не приходилось его ни слышать, ни произносить.

- Джонг Сэга Кианг, - негромко озвучиваю я.

- Джонг...

- Ш, - шепчу. Не могу и не хочу слышать его в этих стенах.

- Это последняя ночь. Здесь, - констатирую я, оглядываясь. Несколько кабинок, зеркала, ряд умывальников, ярко-белый свет.

- Я хочу её запомнить, - говорит Мина. Я поворачиваю голову в недоумении. Она начинает расстёгивать мелкие пуговички сорочки у шеи. Я кладу руку на её пальцы. Останавливаю.

- Я сам, - сообщаю я. Стягиваю чёрные перчатки, отбрасываю их в сторону. Она впервые видит мою кожу. Мина изучающе рассматривает линии на ладонях, проводит ногтями по запястью, переплетает наши пальцы, сдавливает костяшки. Мои руки больше не потеют, лишь становятся горячее.

Я тянусь к её рубашке. По одной разделываюсь с пуговицами. Приспускаю рубашку с плеч. На груди всё тот же серый топ. Я медленно провожу рукой по ткани. Пальцы надавливают в центр чашки. Ощущаю, как сквозь плотную ткань твердеют её соски.

Она зализывает сухие губы. Глубоко дышит. Вижу, как вздымается грудная клетка, как надувается бюстгальтер.

Я засовываю руку в её штаны. За застёжку тяну её на себя. Она по инерции влетает в меня. Запястьями упирается в мою грудь. Пальцы борются с молнией. Дёргаю штаны, они летят вниз. Она переминается с ноги на ногу, высвобождаясь от съехавших гармошкой брюк.

Мина нетерпеливо дёргает за собачку молнии на моём комбинезоне. Она поддаётся, но Мина недовольно кривится. Под комбинезоном скрывается чёрная футболка.

Она достаёт меня, словно моллюска из панциря. Перед глазами всплывает яркое болезненное воспоминание, как одного охранника прикончили за то, что он снял маску. Это строго запрещено. Непослушание – смерть. Я так сильно хочу тебя поцеловать. Но я не могу. Не могу.

Мина замечает моё смятение.

- Если хочешь, можешь не снимать, - понимающе говорит она. Гладит мою маску. Она наклоняется ближе. Я чувствую, как её пальцы оттягивают ворот расстёгнутого комбинезона. Ловлю голой кожей её горячее дыхание. Она целует меня в шею. Её губы нежны, но и, в то же время, решительны. Она знает, чего хочет.

Мне не терпится зарычать от удовольствия. Я подхватываю её под ягодицы, закидываю ноги за свои бёдра. Крепко сжимая её тело, я наугад заношу нас в туалетную кабинку. Хлопает дверь. Я сажусь на закрытую крышку унитаза и увлекаю её вниз за собой.

Мина широко расставляет ноги, удобно устраиваясь на моих коленях. Она ёрзает на бёдрах. Мой член наливается кровью. Упирается в низ её живота. Продолжая покрывать короткими быстрыми поцелуями мою шею, Мина расстёгивает пряжку ремня и швыряет его. Металлическая бляшка случит о керамический унитаз.

Вытаскиваю вставший член. Мина приподнимается, попутно приспуская трусы. Я держу её за талию, помогая медленно сесть. Пенис напрягается, продвигается глубже во влагалище. Меня обхватывают узкие стенки мышц вагины. Замираю, даю ей время привыкнуть.

Она мычит.

Я перехватываю её под колени, ближе подтягивая к себе. Она почти легла на меня. Я толкаюсь. Она сдерживает стон. Ещё раз. Её затвердевшая грудь трётся о мою ключицу. Наши животы ударяются друг о друга.

Напряжение нарастает. Она качает бёдрами, вызывая обжигающие волны в моём паху. Электризуется воздух. Я ускоряюсь. Пальцы больно впиваются в её поясницу, задавая темп её движениям. Мина закусывает свои пальцы, чтобы не закричать. Её тело сотрясается в сладостных судорогах. Она обмякает на мне, обвивая шею руками. Я чувствую пульсацию между её ног. Делаю ещё пару толчков и кончаю. Мои хрипы глушит маска.

***

- Следующей будет «игра в кальмара», - говорю я, спустя десять минут нашего молчания. Мы всё также сидим в кабинке и обнимаемся.

- Я знаю, - она беззаботно играет с моими пальцами.

- Откуда?

- На стенах спальни нарисованы игры. Забавно, - глупо хихикает она.

Вообще не забавно. Скорее, похоже на издевательство.

- Я проиграю, - внезапно заявляет Мина.

- Нет, - слишком резко и быстро отрезаю я. Моя ладонь сжалась на её бёдрах.

- Спасибо, что был рядом. С тобой я прожила целую жизнь. Прекрасную жизнь, - грустно улыбается Мина.

- Не смей со мной прощаться, - со злостью цежу я.

- Я не умею в это играть. И никого не убью, - слишком спокойно поясняет она. Теперь понятно. Этот секс – прощание со мной.

Я закрываю её губы рукой. Замолчи. Мина накрывает мою ладонь своей. Она ласково целует мои пальцы. Я не смею шелохнуться.

Мина слезает с меня. Выходит из кабинки. Она натягивает валяющуюся на полу белую рубашку с чудовищным жабо. Надевает классические брюки.

Я поднимаюсь. Заправляюсь. Тяну собачку молнии под самое горло. Набрасываю капюшон.

- Ты победишь, - последнее, что успеваю ей сказать перед тем, как она тянет дверь на себя.

Перед нами валяется Треугольник. Он начинает шевелиться. Приходит в себя.

- Почему спишь на рабочем месте? – по-солдатски гаркаю я. Треугольник неуклюже вскакивает.

- Простите, Господин. Сам не понял, когда отрубился... - оправдывается он, случайно пиная выпавшую винтовку.

Я схватил Тринадцатую за шкирку.

- Игроки разбегутся, пока ты дрыхнешь, - я рассчитываю силу и толкаю «013» на охранника. – Ей пора спать. А мы... забываем, что видели друг друга.

- Так точно, Господин, - восклицает Треугольник и тычет винтовкой Тринадцатой в спину.

Последний день – шестая игра. Я захожу в компьютерный зал. Начинаю настраивать камеры. На кой чёрт, если V.I.P-гости наблюдают за бойней воочию. Тем не менее, приказ есть приказ. Возможно, последний в моей жизни.

На мониторе возникает песчаное поле. Круги заканчивают делать разметки.

В павильон заводят пятерых игроков. Замечаю, что Тринадцатой досталась престижная роль нападающей. Что ж, удача на твоей стороне.

Начинается игра. Игроки разбредаются по полю, согласно своей роли. Но «013» ничего не делает. Она стоит в стороне. Боится. И не хочет никого убивать.

Я осознаю, что она намеренно собирается проиграть. Пот проступает на моём лбу.

Между игроками завязывается жестокая драка. На смерть.

Двое игроков выбывает. Одного нападающего убивает защитник. Второй защитник погибает от того, что нападающий вытянул его за пределы поля. Треугольник с винтовкой не заставил себя долго ждать.

- Играй! – Треугольник орёт на Тринадцатую.

На поле остаётся три игрока. «013» скачет на одной ноге. Доходит до шеи кальмара. Теперь она может передвигаться на обеих ногах. Правда, оставшийся в живых защитник сейчас больше занят другим нападающим. Тот агрессивно размахивает ножом. Защищающий поле игрок проворачивает запястье соперника. Оно неестественно изгибается. Защитник всаживает нож нападающего в сердце.

Тринадцатая истошно кричит. Она просит его проголосовать. Но защитник отказывается.

- Я пришёл сюда выиграть, а не лить сопли, - заявляет игрок.

«013» остаётся один на один с защитником. Он поддаётся вперёд и нападает. Мужчина бросается на убегающую Тринадцатую. Она спотыкается и падает на песок. Пытается отползти. Но игрок хватает её за ногу и тянет на себя. Её пальцы, словно грабли, цепляются за песок.

Мне хочется закрыть уши. Её пронзительные крики раздирают меня изнутри.

Я понимаю, что моя идея провалилась. Я ошибся с дозировкой яда, и он не подействовал. Мне хочется рвать на себе волосы, но они скрыты под гадкой маской. Мне не остаётся ничего, кроме как наблюдать и снимать на камеру, как убивают мою возлюбленную.

Руки защитника впиваются в шею Тринадцатой. Она хрипит. Защитник душит её. Становится понятным, что в её глазах потемнело. Зрачки не двигаются. На виске надувается вена. Тринадцатая почти теряет сознание.

Замечаю, что по моим щекам ручьём льются слёзы. Я подрываюсь с места. Я спасу тебя, даже ценой своей жизни. Эмоции застилают разум. Я бегу к выходу из длинного компьютерного зала. Резко замираю на месте. Приходит осознание: я не могу остановить игру. Даже если я ворвусь в игровую, будет слишком поздно. Тринадцатая проиграла. Умерла. И я тоже.

Ноги слабеют. Я падаю на колени.

Динамик объявляет:

- Игрок номер «013» выиграл. Поздравляем!

Я не с первого раза понимаю. Поднимаю подбородок. Оборачиваюсь на экраны. Вижу хромающую Тринадцатую.

Бегу обратно к компьютеру. Отматываю видеозапись.

Защитник душит Тринадцатую. Его руки слабеют. Он кряхтит. Лицо краснеет. Из его рта вырывается белая пена. Игрок падает на «013». Она громко кашляет. Приходит в себя. Выползает из-под мёртвого мужчины. Оглядывается. Вокруг неё четыре трупа.

Тринадцатая орёт, что есть мочи. Она сидит на коленях, сгибается пополам. Загребает пальцами песок. И воет.

«013» смотрит на таймер. Встаёт. Хромая, доходит до головы кальмара.

На табло зелёным цветом загорается: «Game over».

Я не верю в реальность происходящего. «013» победила.

Нет. Победила Мина.

***

Мина едет в длинном пошлом лимузине. Её глаза завязаны. Она слышит чьи-то прихлёбывающие звуки. Пахнет дорогим шампанским.

Надсмотрщик в серой маске говорит с ней. Поздравляет. Делится парочкой философских идей. Она не желает поддерживать разговор. Молчит и всматривается в черноту.

Её выбрасывают из машины. Её руки связаны. Что-то колит в груди. Резким движением разорвав путы, она морщится от боли. Прорезала кожу на запястьях. Неприятно, но не сравнится с неудобством в груди. Что-то навязчиво давит между рёбер.

Мина обнаруживает, что она лишь в нижнем белье. Рука ныряет в бюстгальтер и вытягивает золотую кредитную карточку.

Она скулит до тех пор, пока не срывает голос.

P.S. инфа для тех, кто любит отсылки. С корейского «джонг сэга кианг» означает «квадрат».