Пролог.
Громкий визг чайника нарушил тишину в огромном доме. Его звук был слышен даже на втором этаже, от чего, в последствии, к нему присоединился детский плач.
Светловолосая женщина подскочила на месте и сразу бросилась сначала к газовой плите, останавливая дотошный вопль чайника, а затем в считанные секунды оказалась в небольшой детской комнате. Нежные розовые обои успокаивающе подействовали на взволнованную женщину, когда она приблизилась к плачущему ребенку.
Совсем маленькое создание лежало в большой кровати, выглядя ещё меньше, как миниатюрная фигурка ангела. Яркие синие глаза наполнены горькими слезами, а детское заспанное личико алебастрового цвета сморщилось от крика. Маленькие ручки тянулись вверх, прямо к склонившейся над люлькой женщине. Ее серые глаза с нежностью и бесконечной болью смотрели на это маленькое создание, прежде чем взять ребенка на руки и сильно прижать к груди. Громкий плач сразу перешёл в тихие всхлипы, а белоснежная ладошка погрузилась в светлые волосы, играя с локонами.
— Катерина, доченька моя, – шептала женщина, укачивая ребенка, — Все хорошо, мамочка рядом.
Ребенок успокоился, но никак не хотел отпускать мать. Большие сапфировые глаза смотрели на женщину с тоской и взрослой осознанностью, что было так несвойственно детям. Женщина крепче прижала к себе девочку, продолжая убаюкивать ее по дороге на кухню. Она должна покормить ребенка; Катерина в последнее время совсем плохо питается, отказывается от пищи, что было несвойственно детям ее возраста; она будто чувствует приближающуюся опасность и нервничает. Ее крики участились, по ночам взор синих глаз устремлен в окно, словно она пытается высмотреть там кого-либо, а днем девочка отсыпается, доверяя солнечному свету.
Анриэлла не доверяет даже ему. Постоянное ощущение слежки медленно убивает ее. Она не боится за свою жизнь. Отнюдь. Со своей участью она смирилась еще тогда, когда узнала о своей беременности; она боится за Катерину, за своего единственного ребенка. Ангелы никогда ей этого не простят. Они будут преследовать ее до конца ее жизни, и не оставят ее дочь. Какие бы меры предосторожности ни принял Велиал, они не вечны. Когда-нибудь, возможно, когда самой Андриэллы не будет в живых, ангелы достанут до Катерины и тогда расправятся с ней. Уничтожат тот позор, который Андриэлла принесла им.
Женщина вздрогнула, от чего девочка в очередной раз громко заплакала. Сама мысль об участи этого маленького человека в ее руках причиняла неимоверную боль.
Смотря на своего ребенка, Андриэлла извинялась, как делала всегда. Она никогда не хотела такого будущего для своего ребенка. Тогда, когда женщины радовались известию о беременности, она плакала. Когда мужчины подхватывали своих любимым и кружили их в воздухе, клянясь в своей любви, Велиал обнял ее и пообещал, что они со всем справятся. Он клялся ей, что любым способом защитит их ребенка, сделает все возможное и невозможное, чтобы их крошка была в безопасности. Но он ошибался. В тот день Анриэлла осознала, что не стоит давать клятв, исполнить которые ты не в состоянии. Нельзя быть уверенным в своем будущем; никто и никогда не сможет спасти тебя от твоей судьбы. Что уготовлено для тебя, то придет, даже не смотря на твои попытки изменить все. Бесполезные сражения с самим собой просто лишают тебя способности здраво мыслить, затуманивают твой взор и ты не понимаешь, что в попытке убежать от своей судьбы, встречаешь ее там, где не ждал, тогда, когда совсем этого не желал. Порочный круг, откуда нет выхода.
Невозможно убежать от всевидящих ангелов.
Кто-то считает их понимающими, благородными, снисходительными, но Андриэлла знала, что это не так. Она не раз видела их беспощадность в действии, и некогда сама была такой. Ангелы не прощают ошибок, особенно от своих. А Катерина, в их понимании, была ошибкой, оскорблением их светлой репутации. Человек с кровью ангела и дьявола. Существо, имеющее иммунитет как к дьявольскому пламени, так и к чистейшему огню ангелов. Ребенок, способный противостоять как одним, так и другим. Совершенство. Она могла бы стать соединительным мостом между двумя противоположными сторонами. Но никто не хотел мира. Ангелы охотились за Андриэллой и Катериной, чтобы убить. А демоны желали заполучить такое оружие себе, подчинить его и использовать против своих врагов. Вечная борьба, которая не имеет смысла. Она потеряла его давно. Сейчас это просто желание доказать свою силу, поставить на колени мнимого противника.
Дверь внезапно открылась и напуганная Андриэлла резко развернулась, позволив огню охватить свое предплечье, лишь бы защитить единственное, что для нее имело значение. Но на пороге стояла высокая мужская фигура в неизменно черном костюме. Глубокие синие глаза Велиала смотрели с сожалением на любимую женщину, которая, убрав огонь, устало прислонилась к столику и заплакала. Это стало таким привычным — плакать. За всю свою бессмертную жизнь она никогда не чувствовала такую беспомощность и такой страх. Это было невыносимо.
— Прости меня, любимая, прости, – бесконечно шептал Велиал, пока целовал ее щеки, нос и лоб, стараясь забрать всю ее боль, — Я подержу ее.
Адриэлла передала маленькую девочку в руки дьявола, который так бережно и мягко прижал ребенка к себе, что это было невообразимым. Ей всегда внедряли мысль, что падшие — жестокие существа, убивающие ради веселья направо и налево. Но сейчас, смотря на своего мужа и то, как он держит их дочку, она понимала, что все ложь. Даже у дьявола есть сердце. Он сделает все ради тех, кого любит; просто не каждый достоин узреть эту правду. Ведь когда-то дьявол был прекрасным ангелом, готовым пожертвовать всем, ради благополучия близких. И от этой правды Анриэлла чувствовала невероятную боль. Ее сердце, никогда прежде не чувствовавшее любовь хоть к кому-либо, сейчас готово взорваться.
— Это так несправедливо, – отчаянно зашептала она, следя, как Катерина затихла и с восторгом смотрела на своего отца, — Они не дают нам даже шанса на счастье. Она ведь такая маленькая, такая невинная, как они могут видеть в ней опасность.
— Ты знаешь их не хуже меня, Элла, – с нотками ярости в голосе произнес Велиал, после чего резко сжал губы, ибо ребенку явно не понравилась его интонация; Катерина захныкала в его руках. — Им ничего не стоит убить ребенка, а потом сказать, что это было сделано ради высшего блага, и все им поверят.
— Мы застряли между молотом и наковальней, – женщина закачала головой, впервые ощущая приступ панической атаки, смотря на свое дитя, — Я просто хотела прожить как можно дольше ради нее. Увидеть ее первые шаги, услышать первые слова, стать советчиком в трудные времена и дарить всю любовь, на которую только способна. Но судьба слишком несправедлива. Мы можем уберечь Катерину в этот раз, но кто будет помогать ей в будущем? Бальтазар? Он едва ли не первый, кто желает ее смерти. Асмодей? Его душа прогнила насквозь, наполнившись похотью и страстью к манипуляциям. А может Астарот? Помимо развлечений его мало что волнует; он скорее развратит душу нашего ребенка, чем станет ее помощником. Или Самаэль? Доверяешь ли ты ему настолько, чтобы передать жизнь единственной дочери в его руки? Про Азазеля я молчу, в нем нет ничего святого, он едва ли не хуже самого Асмодея. Я скорее отдам Катерину в руки людей, чем кому-либо из твоих братьев, Велиал!
— Мы так и сделаем, – непонимание мелькнуло в больших серых глазах Андриэллы, сделав ее похожей на маленького ребенка, чем на всемогущего серафима; и тем более на мать, готовую пожертвовать собой ради своей дочери. — Мы отдадим Катерину людям. Ангелы не станут ее искать, покуда человеческая душа позволяет ей быть невидимой для них. Это даст ей шанс на свободную жизнь, пока не...
— Пока не, что?! Пока кто-то из сверхъестественных существ не доберется до нее и не увидит в ней тебя?! Ты и сам знаешь, она твоя копия, стоит им только издалека взглянуть на нее, как ее узнают! Нет, я так не могу, Велиал... Я должна встретиться с Габриэлем...
— Нет! – нечеловеческое рычание вырвалось из мужской груди, заставив все вокруг задрожать, в том числе и тело Андриэллы, пока она боролась с подступающими слезами, — Мы не станем доверять архангелу! Как только ты попытаешься связаться с ним, здесь появятся ангелы-воители и схватят тебя. Я этого не допущу!
— Я доверяю Габриэлю, – женщина обхватила прекрасное лицо дьявола, впитывая его образ в себя, черпая силу в его воинственных глазах, — Пожалуйста, Велиал, доверься мне. Габриэль меня не тронет, он единственный, кого я могу называть другом.
— Я доверяю тебе, но не ему, – морщины между бровями расслабились, напряжение постепенно спадало под мягкими пальцами любимой, как это было всегда, — Мы на войне и на разных сторонах, очень маловероятно, что Габриэль продолжит поддерживать твою сторону.
— Один разговор, прошу тебя. Я должна поговорить с архангелом всего один раз. Как только я почувствую опасность, я сразу уйдут из того места. Любимый, мы должны сделать это ради нашей малышки.
— Хорошо, – грубо прошептал Велиал, вплетая свободную ладонь в белоснежные волосы ангела, в очередной раз удивляясь, насколько у него красивая жена. Дьявол потянулся вперед, нуждаясь в мягкости ее губ, в нежности ее прикосновений, которые всегда давали ему стимул двигаться дальше и никогда не позволяли утонуть в том болоте грязи, в котором он обитал все это время до встречи с ней.
***
Прохладный ветер развивал белые волосы и такое же белоснежное платье. Погода была сравнительно теплой, однако ветер бил ледяным прикосновением.
Андриэлла никогда не чувствовала холода, пока была серафимом. Ее оболочка всегда была лишена способности чувствовать внешнюю температуру, а ангельская сущность не позволяла ощущать хоть что-то внутри. Это было таким правильным. Не чувствовать и просто выполнять свои обязанности, не иметь человеческих эмоций и верить в каждый свой шаг. Но с какой лёгкостью можно обманываться видимостью правильного. Раньше она существовала, но после встречи падшего ангела, дьявола, своего врага — все изменилось. Она будто пробудилась от длительного сна.
Это все еще казалось феноменальным. Когда ее сердце сделало первый кульбит, она испугалась. Даже заподозрила, что поймала какой-то человеческий вирус. Но, когда сердце забилось с невероятной силой лишь из-за дерзкой ухмылки Велиала, она поняла что случилось. Правда вылилась на нее внезапно. Ее будто окунули в ледяную воду, причиняя физическую боль наравне с моральной. Это так неправильно — любить. Даже само слово выжигало ее кожу изнутри, ядовитой патокой распространялось по всему телу. Ведь неправильно любить его. Серафим полюбила, смогла разрушить эту толстую стену хладнокровия, переступив через свою сущность.
Жалеет ли она? Ни на секунду. Если бы тогда, когда архангелы отправили ее на землю, ей бы сказали чем это все закончится, она все равно отправилась бы. Бессмысленное существование приобрело смысл. Любовь — это дикое животное, которое нападает на тебя в самый неподходящий момент и спрятаться или убежать от нее невозможно. Андриэлла пыталась. Старалась держаться подальше от Велиала, от своих чувств. Но все бестолку. Она возвращалась обратно. Всегда. Можно убежать от человека, даже дьявола, но нельзя от самого себя.
Земля под ногами задрожала, чужое присутствие почувствовалось сразу же. Однако она не обернулась. Ее глаза были устремлены вдаль, смотря на закат; на последние лучи уходящего солнца.
— Ты знаешь, Габриэль, закат это маленькая смерть солнца, после чего оно воскресает утром. Так глупо, что люди придают обычным явлениям такие поэтические значения. Но, с другой стороны, их глупость настоящая сила.
— Зачем ты хотела встретиться со мной?
Андриэлла тяжко вздохнула, после чего медленно развернулась.
Габриэль стоял неподалеку, сохраняя холодное выражение на своем прекрасном лице. Ей не сложно было признать истинную красоту архангела, ведь она знала, в отличие от других своих братьев, он так же прекрасен внутри. Его голубые глаза были настороженными, но не опасливыми. У него все под контролем, как всегда. Как сегодня, как в последнюю их встречу, как и много столетий назад. Его лицо, тело, походка, все говорило о непоколебимой уверенности в себе. О невероятной силе, скрывающейся за простой оболочкой. Андриэлла всегда восхищалась им, хотела быть таким как он, но теперь это невозможно. Пропасть между ними невероятно огромная, и все из-за неё.
— Я соскучилась по тебе... – она запнулась, почувствовав внезапно острое смущение. Раньше она никогда не говорила о своих чувствах ему, ведь попросту не имела их, — Как по своему наставнику, другу, соратнику. Но теперь мы враги, не так ли?
— Ты никогда не будешь моим врагом, Андриэлла, – ничего не дрогнуло в его лице, однако глаза потеплели, — Оно того стоило?
— Мы всегда считали любовь человеческой глупостью, слабостью. И знаешь, любовь и есть вид слабости, которому люди дали красивое объяснение, превратили ее в свою силу. В этом и состоит преимущество человечества. Они превращают свои слабые стороны в истинно сильные. Готовы пойти против всех ради одного человека, того, кого любят. Поэтому да. Это того стоило. Даже если меня бросили мои соратники, превратили в изгоя и врага. Главное, что у меня остался тот, кого я люблю всем сердцем.
— Любовь изменила тебя, – без тени осуждения сказал Габриэль, просто констатируя факт, — Я мог прийти сюда с другими, схватить тебя и отправить на небеса, лишить крыльев, превратить в одного из падших. Почему ты не подстраховалась?
— Я доверяю тебе, больше чем остальным. – архангел склонил голову набок, в попытке понять ее чувства. В одном простом жесте выражалось столько силы, сколько не было даже у Велиала, а он ведь правитель преисподней. И тогда у нее появилась надежда. Надежда, что Габриэль сможет уберечь их всех от ужасной участи, — Прошу тебя, Габриэль, не допусти этого. Не позволь ангелам убить мою девочку. Ты ведь не сможешь простить себе убийство невинного ребенка.
— Твой ребенок может стать угрозой не только всему человечеству, но и сверхъестественному миру. – сказал зазубренную фразу архангел, с полной уверенностью в ее правдивости, — Ты и сама знаешь об этом.
— Чушь! – резко вскрикивает Андриэлла, уловив молчаливое предупреждение от Габриэля, пораженного ее горячностью. Но сейчас ее это не волновало. Она защищает своего ребенка, — Мы сможем воспитать ее как человека, не рассказывать всю правду, подавлять каждый всплеск магии. Пожалуйста, Габриэль, вы даже не даете нам шанса!
— Ангелы не собирались убивать вас, – его слова эхом отозвались в ее голове, а надежда вспыхнула неоновым пламенем внутри, — По крайней мере, не в ближайшее время. Мы даем шанс, не делай из нас демонов.
— Но в один день вы придете за ней, да? – грустная улыбка тронула ее губы, — Я очень хотела бы познакомить тебя с ней. Она невероятна. Но все видят в ней только монстра. Катерина ребенок! Всегда им будем по сравнению с нами! Ваш второй шанс, лишь отсрочка нашей смерти! Я была одной из вас и знаю, как это работает. Вы будете следить за ней, пока не увидите малейший намек на опасность, после чего убьете ее.
— Андриэлла... – опасные нотки скользнули в мягком баритоне, но это не остановило ее.
— Я так много раз молилась вам, ему, всем. Но все бесполезно. Зачем нужны молитвы, если всем плевать на тебя! – всхлипы вырывались из груди против воли, и тут Андриэлла упала на колени, позволила длинным волосам рассыпаться на земле, когда она преклонила голову перед Габриэлем, — Умоляю, Габриэль, не оставайся и ты равнодушным к моему горю. Оберегай моего ребенка, стань ей помощником в трудное время, когда меня не станет. Не позволяй ей терять веру, как это случилось со мной. Уповаю на твою благосклонность, не покидай ее тогда, когда она окажется на грани. Освещай ее путь своим светом, не дай затеряться во тьме.
Порыв ветра обласкал ее плечи, и она зарыдала. Габриэль исчез. Оставил ее на одинокой скале, сгорбленную и сломленную, потерявшую всю свою гордость и всю себя.
***
После встречи Андриэллы Велиал познал, что такое страх. Он давно не испытывал этого чувства; наверное настолько давно, что забыл как оно ощущается. Каково это, когда животный ужас течет по твоим венам. Последний раз такое было, когда ангелы лишали его и его братьев крыльев. Его страшила неизвестность; что будет с ним, когда благодать покинет его. Превратится ли он в монстра или сможет сохранить здравый рассудок? Именно этот страх его терзает и сейчас. В один миг он, казалось бы, обрел все: и любимую женщину, и прекрасного ребенка, настоящую семью, в очередной раз почувствовал себя кому-то нужным — и все стараются отобрать у него это.
Он помнит, как впервые встретил Андриэллу. Это было обычное утро, когда они с Самаэлем прогуливались по парку, обсуждая дела, как вдруг внезапный поток чистейшей сущности вызвал дрожь в теле. Неподалеку стояла женщина, даже скорее девушка, не сильно отличающаяся от среднестатистической студентки, с потерянным взглядом и полным непониманием где она находится. Самаэль с интересом оглядел ангела, чувствуя то же притяжение, которое ощущал и сам Велиал. Чистая душа, серафим на земле впервые за долгое время. Серые глаза девушки остановились на них, резко прищурились и вспыхнули узнаванием. Усмешка сама расползлась по лицу Велиала, когда, бросив последний высокомерный взгляд на дьяволов, она исчезла. Знакомые животные инстинкты вспыхнули в его груди, вынуждая рефлексы заработать с удвоенной силой. Это было похоже на охоту. Охоту на серафима. И он погнался. Невозможно было противиться таким желаниям, да и он не хотел отказывать себе в маленькой шалости.
Следующая их встреча не принесла Велиалу и капли удовлетворения: ангел, или Андриэлла, просто-напросто игнорировала его присутствие, даже не разговаривала с ним, лишь удостоила единственным взглядом. Точнее, полным высокомерности взглядом. Ему это явно не понравилось; никто не смеет смотреть на короля преисподней так, и ходить после этого спокойно по земле; потому он искал их следующих встреч. С каждым разом он становился все настойчивее, пока, наконец, Андриэлла не взорвалась. Нет, она не использовала свою силу в присутствии людей в том злополучном кафе; все вышло намного веселее. Она просто выхватила стакан с красным вином у кого-то из рук и вылила его на Велиала. Знакомая злость распространилась по его телу, угрожая затопить все вокруг. Но один только взгляд на эту гордую, даже самодовольную улыбку девушки, как огонь в его груди погас. Это была самая настоящая счастливая улыбка, будто кто-то только что исполнил ее самое заветное желание. И улыбка подействовала на него успокаивающе настолько, что ему пришлось сжать губы, чтобы самому не рассмеяться. Было странным вот так улыбаться, после всех ухмылок, которыми он разбрасывался всю свою жизнь.
Все последующие встречи он не отставал от нее, изводя своим юмором, пытаясь вновь вывести на эмоции, но все безуспешно. Вскоре он понял почему. Андриэлла не выплескивала свои эмоции на него лишь по одной причине — она нашла себе занятие, в которое вкладывала все свои эмоции, включая гнев на него. Это было рисование. Которое, Велиал подметил, выходило у нее намного лучше, чем у самых именитых художников истории (за всю свою бессмертную жизнь он успел познакомиться со многими). Это были не просто картины, это было нечто, данное самими небесами. Андриэлла, казалось, проживала свои рисунки и давала им новую жизнь. У нее было потрясающее чувство стиля и природы. Она даже изобразила портрет Велиала, пока он, скрыв свою энергию, притаившись наблюдал за ней сзади, тихо посмеиваясь, когда она проклинала его вслух. В ее понимании он был и мерзким дьяволом, и последней сволочью, даже настойчивым ублюдком. После последнего оскорбления она резко вскрикнула и начала молиться, извиняясь за то, что такое ужасное слово сорвалось с ее языка. Велиала смешила ее наивность и восхищала вся ее сущность. Хотя и признаться в этом ему было сложно. Его гордость не позволяла ему этого сделать. Он все ещё был уверен, что контролирует ситуацию.
Он с наслаждением продолжил преследовать ее, сопровождая ее на заданиях по истреблению демонов — удивительно, что ангелы не заставили разбираться во всем нефелимов, людей с ангельской кровью, но он так же был благодарен этому, ведь у него появилась возможность дольше наблюдать за этой невероятной женщиной. Во время таких встреч Андриэлла начала баловать его своими эмоциями, предпочитая шипеть и изредка рычать на него, чем скорее смешила его, нежели производила угрожающий эффект. Однажды она даже подожгла его пиджак ангельским пламенем, выглядя при этом чертовски довольной собой. И что-то в тот день щелкнуло в Велиале. Не осознавая своих действий, он толкнул ее к ближайшей стене, наваливаясь сверху, вырвав громкий всхлип из ее груди. Она не выглядела напуганной, скорее заинтересованной, будто не понимающей что происходит. И осознание этого заставило его кровь закипеть в венах. Напряжение достигло своего апогея, когда он медленно прикоснулся к мягким губам, раскрывая их для себя. В груди все сжалось, натянулось, что-то похожее на возвышенные чувства, которые он не испытывал давно. Андриэлла позволяла ему целовать себя, хаотично водить руками по ее телу, вжимать в стену. Ему было мало, настолько, что животное рычание заставило вздрогнуть все здание, и девушка пришла в себя. Отвернувшись — Велиал успел уловить осознание и ужас на ее лице — она сильно толкнула его в грудь, поражая своей силой и исчезла. А ему ничего не оставалось, кроме как стоять на том же месте и чувствовать гулкие удары мёртвого, по его мнению, сердца.
Ее не было больше месяца. Андриэлла просто испарилась. Никто не мог найти ее в течении пяти недель. Даже Бальтазар с его умением выслеживать облажался. Она была невидимой для них, пока сама не захотела, чтобы ее нашли. Велиал погнался за ней, бросив все дела в аду, и нашел, когда она сражалась с двумя демонами. Светлые волосы окружали ее во время боя как нимб над головой, а серые глаза горели праведным гневом. Демоны очевидно не могли дать достойного отпора, потому трусливо отступали, пытаясь бесполезно напугать ее своим рычанием. Но ничего не могло сломить ее гордой осанки и чистой справедливости на безупречном лице. Глаза зацепились за Велиала, пленяя своим непоколебимым самомнением, точно она знала, что весь мир принадлежит ей, а он был просто грязью под ее ногами.
Это стало навязчивым желанием — заполучить ее и стереть это надменное выражение с ее лица. И постепенно, все сходило на нет. Медленно, но напряженность Андриэллы уходила, уступая место чему-то новому. Она открывалась ему; неуверенно, но все больше и больше. Ее взгляд больше не выражал кичливости, а только спокойный интерес и бесконечную теплоту. И Велиал понимал, что их отношения меняются, выходят на недоступный уровень, но не мог этого остановить. Или не хотел.
И, когда Андриэлла сама поцеловала его, выглядя почти отчаявшейся, он не смог остановиться. Они оба не могли, скользя руками по телам друг друга, сливаясь воедино, не в силах справиться с безумием охватившим их. Это было похоже на благословение — чувствовать ее в своих руках. На секунду он даже усомнился, возможно ли такое вообще, как он еще не взорвался от тех чувств, которые вспыхнули внутри. Ему стало страшно, что все это мираж и Андриэлла сейчас исчезнет, рассеется и все окажется обманом. Он сжимал руки сильнее, доставляя ей боль, но уверенный, что она живая, даже не смотря на ее холодную кожу.
Их встречи были полны любви, ласки и тепла. Андриэлла дарила всю себя, не требуя ничего взамен. Улыбалась самой широкой улыбкой и рисовала его, пока он этого не видел (по крайней мере она считала, что не видел). Она стала такой... Домашней. Правильной. Его. Его единственной. Никто и никогда не смотрел на него так — с бесконечной любовью, точно он был центром ее вселенной. Какая-то эгоистичная часть внутри него радовалась этому, но он понимал, что чем ближе она к нему, тем дальше от своих близких, тех же ангелов. Андриэлла не показывала своей грусти, уверяя, что он заменил всех других. Однако это не меняло правды — ангел не может быть с дьяволом. И это разрывало ему сердце. Тот самый орган, который у дьяволов не функционирует.
А потом произошло то, чего не мог ожидать никто. Андриэлла забеременела, став главным врагом небес. Ее не лишили крыльев, благодать не покинула ее, но ангелы стали охотиться за ней, желая вырезать то, что сидело в ней. Только Габриэль называл это ребенком, не открыто, но поддерживал Андриэллу, пару раз даже прикоснувшись к ее животу. Велиала раздражала святость архангела, но он был бесконечно благодарен за поддержку в такое непростое для них время. Особенно его радовало, что Андриэлла в буквальном смысле светилась от присутствия своего наставника. Не было даже ревности; Габриэль был холодной глыбой, не способной ощущать ничего.
Потому он был опасным. Даже не смотря на поддержку, он все ещё был архангелом, который сможет с лёгкостью отобрать у Велиала все самое дорогое.
И вот сейчас, прямо перед ним, в своей большой кроватке лежит девочка с белыми волосами и синими, уже умными глазами. Катерина, чистая и непорочная, несущая только свет. Велиал с трудом верил, что это реально. Его выгнали из рая, лишили его сущности, но судьба преподнесла ему самый дорогой подарок — семью. Достоин ли он его? Сможет ли унести на плечах всю радость?
— Она твоя копия, если не считать волос, – сзади стоял Азазель, стараясь не приближаться ближе, дабы не нарваться на гнев своего правителя. — Слышал, Азраэль начал настоящую погоню за ней.
— Пусть только попробует приблизиться к ней, и я покажу ему, почему именно я стал правителем преисподней, – зарычал Велиал, едва контролируя свой гнев.
Он тоже слышал об Азраэле и ему это не нравилось. Этот демон излишне самоуверен, раз пошел против своего хозяина. Ему стоило бы преподать урок, но сейчас у Велиала много других дел. С ним он разберётся позже, обязательно. Отреченные заходят слишком далеко, надо бы их остановить.
— Кому ты передаешь трон?
— Бальтазару. Он единственный, если не считать Самаэля — который отказался от этого бремени —кто сможет управлять адом. Я ни секунды не сомневаюсь в нем.
— Асмодей всегда хотел занять твое место.
— Значит его мечтам не суждено сбыться! – огонь вспыхнул в синих глазах, вырываясь своими язычками из глазниц, но Азазель не отстранился. Гнев Велиала был чем-то привычным для него. И потому внутри каждого дьявола выработался иммунитет.
— А как же Авейра? Помнится, она тоже была не прочь занять либо место рядом с тобой, либо, непосредственно, твое.
— Никогда впредь не произноси ее имя в моем присутствии.
Велиал едва заметно передернул широкими плечами, вспоминая упомянутую личность с самым настоящим презрением.
Авейра.
Это имя было для него синонимом нечеловеческой страсти; а потом превратилось в проклятие. Эта дьяволица имела непомерную силу, неимоверную хитрость и несгибаемую силу воли. В свое время он восхищался ею, считал своей королевой, с которой мог разделить трон и править вместе. Она пленяла всех своей внешностью и околдовывала характером; по истине дьяволица. Но потом появилась Андриэлла, и лицо Авейры стало для него презренным. В то время, как его любимая жена отдавала любовь, Авейра требовала только страсть. Андриэлла стремилась к спокойствию, дьяволица желала лишь власти. Потому Велиал отдалялся от нее; что стало для нее ударом. Авейра не смогла справиться с этим предательством и всячески старалась выплеснуть весь яд на него и Андриэллу. Она не упускала возможности унизить его ангела, и встать между ними. Стала преследовать, как тень, не в состоянии справиться с задетой гордостью. И тогда ему пришлось запереть ее в аду; запретить выходить на землю. Так было правильно; но Авейру сложно остановить. Велиалу до сих пор кажется, что закрытые врата не смогут удерживать ее слишком долго. Ее хитрый мозг сможет придумать выход и из этой ситуации. И тогда, даже ангелы отступят на второй план; Авейра станет самым главным из его проблем.
Азазель коротко кивнул и вновь обратил внимание на маленькую девочку, которая с интересом слушала их диалог. Он испытывал жалость к этому ребенку: ее родители в бегах, им постоянно угрожает опасность и за ней самой охотятся почти все. Вероятно, это была не самая лучшая участь для такой малышки, как она. Однако, что-то внутри подсказывало, что она справится со всем с гордо поднятой головой, прямо как ее отец. Она обязана.
Андриэлла вернулась с опухшими глазами, проходя мимо Азазеля, будто он предмет мебели; совершенно его не замечая. Она приблизилась к кроватке и подняла Катерину, прижимая к себе. На ее лице была написана странная решимость, наравне с диким отчаянием.
— Ангелы не помогут нам, – отчужденность в ее голосе, казалось, задела каждую фибру прогнившей насквозь души Велиала, — У нас есть только мы.
— Мы справимся.
Велиал обнял жену и оставил горячий поцелуй на ее губах, после чего оставил ее дома, решив найти другой способ. Он всегда так делал. Старался изменить то, что предречено. А Андриэлла не могла перестать волноваться за него. Не смотря на то, что его энергия скрыта от всего мира, его все же могли поймать те же ангелы, либо отреченные демоны. В последнее время они стали более агрессивными, пытаясь напасть на своего правителя, что было невыполнимой миссией для них, однако, на их стороне были и полу-демоны, люди, с демонической кровью в своих жилах. Они могли справиться с задачей по уничтожению Велиала, ведь они имеют тесную связь с тремя ведьмами. Андриэлла все еще помнит алчные глаза этих женщин, когда они увидели Катерину у нее на руках. Эти создания с легкостью пойдут против дьявола и серафима, лишь бы заполучить сверхъестественного ребенка себе. Порой казалось, будто абсолютно все в этом мире охотятся за ее дочерью. Кто ради силы, кто ради крови, а кто ради души. Они с Велиалом создали совершенство, которое сможет переплюнуть в своих способностях даже Люцифера. Но Андриэлле не хотелось думать об этом.
К вечеру Катерина стала совсем беспокойной. Она все плакала, когда мать отпускала ее и успокаивалась только тогда, когда она вновь брала ее на руки. Ребенок словно что-то чувствовал, пытался предупредить или отгородить. Андриэлла тоже чувствовала какую-то силу, энергию, прежде незнакомую ей. Нечто среднее между темнотой и непроглядным мраком. Даже свет погас в доме, не выдержав такого напряжения.
Страх пронзил тело Андриэллы. Инстинктивно она прижала Катерину ближе, которая смотрела в открытое окно, видя то, что было не дано женщине. И вдруг, совсем внезапно, все вспыхнуло.
Ядовитый красный огонь, с черными язычками, устремленными в небо. Запах гари окутал пространство, вынуждая даже ангела закашлять и постепенно лишаться своих сил. Катерина громко заплакала, чередуя крики с кашлем от удушливого дыма. Ее лицо покраснело и страх плескался в глазах, когда пламя почти достигло ее; в последний момент Андриэлла успела повернуться, позволяя огню лизнуть свою спину, опаляя скрытые крылья. Громкий вопли сорвался с ее губ, когда боль пронзила все тело. Это не просто пламя... Нет...
Адский огонь — самая опасная и неконтролируемая вещь во вселенной. Всполохи задели ее крылья, выжигая постепенно благодать, точно в насмешку над ней. Магия сорвалась с крючка; ангельская энергия открылась и огонь с удвоенной силой потянулся за ней, преследуя, как дикое животное преследует свою жертву. Андриэлла пыталась пробраться сквозь пламя к выходу, хотя бы спасти Катерину, но все бестолку — огонь вспыхивал сильнее, а сверху падали обломки дома, едва не задевая голову ребенка и матери. Это был конец. Один из самых ужасных исходов, который только мог произойти.
Велиал был на земле, когда почувствовал энергию Андриэллы. Прежде она была скрыта, точно как и его, но сейчас внезапно окутала всю землю. На секунду дьявол качнулся, готовый упасть на колени от страха. Он едва успел собраться, когда переместился к своему дому уверенны, что случилось что-то ужасное. И Велиал не ошибся. Его дом, место, в котором он хотел прожить всю жизнь вместе с любимой женщиной горел. Адское пламя полностью окутало его, и только крики Андриэллы едва превышали злобный треск. Велиал бросился вперед, наплевав на осторожность, на свой страх. Он бежал туда, где ему место — рядом со своим ангелом.
Пламя расступилось перед своим правителем, зазывая его войти глубже, загоняя в свою ловушку. Велиал знал о природе этого огня — им невозможно управлять, но не мог не войти внутрь, где крики Андриэллы постепенно переходили в хрипы, а Катерина плакала и пыталась вырваться из рук матери. Его жена, его свет, его сокровище стояла на коленях, защищая самое ценное ценой своей жизни. Ее платье было разорвано на спине, а на нежной коже остались шрамы от соженных крыльев, прямо как у него. И эта картина ударила его в грудь. Велиал склонился к жене, которая, не поднимая головы, испытывая невероятную боль и горечь потери, передала ему дочь.
— Уведи ее, немедленно!
— Я вернусь, любимая!
Сняв пиджак и замотав в него Катерину, он бросился вперед, изо всех сил стараясь взять под контроль огонь. Он продвигался все ближе к выходу и смог вдохнуть чистого воздуха, вынося ребенка из горящего дома прямо к людям, что столпились напротив их дома. Женщины плакали, мужчины испытывали потрясение и только пожилая пара, по совместительству доверенные демоны, перехватили у него Катерину, встречая его безумный взгляд.
— Вы знаете что делать!
Оба кивнули, и, как по команде, перевели напуганные взгляды на горящий дом. Стены не выдержали силы огня и рухнули. Велиал зарычал и побежал к тому, кому обещал всегда быть рядом: в горе и в радости, даже когда весь мир отвернется. Он бежал к своему маленькому ангелу, жизнь которого превратил в кошмар.
Андриэлла лежала без сознания, постепенно погибая. Ее маленькое тело свернулось в позе эмбриона. Велиал поднял ее и уложил к себе на колени. Слабая улыбка стала наградой ему. Андриэлла потянулась рукой вверх, обхватывая его щеку и улыбаясь счастливой улыбкой, тронувшей сердце некогда самого безжалостного дьявола во вселенной.
— Я ни о чем не жалею, Велиал... Ты подарил мне смысл для жизни... И я... – кашель прервал ее речь, но она быстро продолжила, — Я бескрайне люблю тебя... Пока ты рядом смерть мне не страшна...
— Мое сокровище, я люблю тебя больше своей жизни и отдал бы все ради тебя.
— Буду ждать тебя наверху, любимый.
Люди закричали еще громче. Дом рухнул, а вместе с ним похоронили и невероятную историю любви двух совершенно разных существ, которым не дали шанс на счастье...
***
Языки пламени отражались в его глазах. Захватывающее зрелище, когда на твоих глазах адское пламя уничтожает не только какое-то здание, но и того, кого все боялись на протяжении тысячелетий. Презрительная ухмылка расползлась на мужском лице.
— Ушла целая эпоха, – наигранно печально произнес он, — Какая жалость. Где ребенок?
— Его забрали демоны, – ответил его подчиненный, тоже завороженно следя за пламенем, — Девочку отвезут в безопасное место. Хотите забрать ее прямо сейчас?
Он задумался. Покачал головой.
— Она слишком мала. Подождем, пока она не будет готова.
Второй кивнул и исчез. Огонь, завершивший свое дело, постепенно утихал. И только он знал весь секрет, ведь именно он высвободил пламя. Он не чувствовал угрызения совести, только ликование. Его план сработал; все идёт так, как и было задумано. Осталось только ждать. И он подождёт. Ждал все эти века, подождёт и ещё пару десятилетий. Когда победа столь близка, не сложно проявить и немного терпения.
Бросив последний взгляд на дом, или уже его руины, он запел. Тихая мелодия, похожая на свист, но рассказывающая историю о прискорбном конце любви. Какой бы сильной она ни была, даже любовь не выстоит перед ненавистью. В очередной раз свет проиграл, и что-то подсказывало, что он проиграет и в конечном счёте. Он сделает все для этого. А теперь... Последние штрихи и он может уходить.