Жизнь после основной службы
Гражданская жизнь после года службы у каждого сложилась по-разному. Этот этап, особенно первые недели и месяцы, я считаю невероятно важным и тонким — для каждого, кто хотя бы год своей жизни отдал армии.
Призывная служба для моей Латвии была в новинку с самого начала задумки о ней. Так как, если не считать нас, то последние солдаты, ушедшие в армию по призыву, были более 20 лет назад. Если я не ошибаюсь, то это был плюс-минус 2004 год. Год моего рождения.
Помню, как во время одного из маршей, в котором принимал участие Хемингуэй, у меня, уставшего от неистовой жары солдата, встал к нему вопрос:
— Господин старший сержант, — пропитанный усталостью и потом обращался я к нему, — вы сколько уже в армии?
— 19 лет с небольшим, — отвечал он мне.
— Это больше, чем я живу, а вы уже столько лет отслужили в армии. Удивительно. — Мне на тот момент было 18 лет.
Латвийское общество уже давно отвыкло от идеи обязательной службы. Профессиональная армия и учебные заведения вроде академии всегда пользовались уважением, но призыв как явление исчез из жизни большинства семей. Ситуация, когда парень в 18 лет уходит служить и возвращается домой только через год, уже казалась чем-то из прошлого.
Поэтому мы, хоть и были добровольцами первого призыва - стали не просто участниками, а свидетелями пусть и негромких, но, безусловно, важных перемен.
У меня был некий "фетиш" , заключавшийся в том, чтобы оставаться на базе как можно дольше и не выезжать домой к родным, дабы в будущем по приезде домой я мог максимально правдоподобно сравнить армейскую жизнь вдали от дома и родную отчизну.
Уехать домой можно было хоть каждый вечер — если не было учений, а ты жил недалеко от Риги. Или по пятницам, если был издалека. Я же возвращался домой едва ли не десять раз за весь год, и только когда обстоятельства требовали моего присутствия.
Конечно, тоска по дому накрывала. Особенно на длинных выходных, когда все разъезжались. Хотелось просто сорваться и уехать. Но я понимал, зачем мне нужен этот добровольный аскетизм.
Бывало, что я выезжал из базы, что находилась в ближайшем маленьком городе от столицы, и выезжал в саму Ригу погулять с девочками, с которыми познакомился в интернете, походить по магазинам и просто походить по улице наедине с собой. Бывало, что я оставался у некоторых из девушек с ночёвкой, но даже это не могло унять моей тоски по дому.
В эти моменты, если и пропадала тоска, то только лишь на время.
Поэтому я находился ровно посередине между двумя сторонами:
1. Армейская романтика;
2. Тоска по дому.
Эти две сущности перетягивали меня буквально как канат то в одну, то в другую сторону.
В такие моменты много людей бывают близки к тому, чтобы спиться или впасть в глубокую депрессию. Я же старался проводить своё свободное время максимально правильно и продуктивно.
Чтение книг, писательство мыслей в личные записи, прогулки с собой и так далее. Со стечением времени я начал интересоваться и впоследствии углубляться в христианство, и в мою рутину также вошли походы в церковь внутри самой базы, чтение Библии и молитвы. Но это уже другая история.
Аскетизм и пребывание наедине с собой не были для меня столь губительны, как на первый взгляд может показаться, но временами казалось, что они длятся целую вечность, и конца им не видно.
Но время, каким бы оно ни было долгим, движется исключительно вперёд.
В середине мая 2024 года, когда мы уехали в Латгалию, в маленький городок Тылжу, строить забор на границе с Россией. На те даты выпали праздники, связанные с трудовой деятельностью. Нам от находившегося там начальства было разрешено выпить немного алкоголя. Я, Кришьянис Калянс и Матисс Леиманис взяли по бутылке пива и вышли в глубинку этого городка к маленькой речке, над которой был возведён небольшой деревянный мост.
— Тепло и без ветра сегодня, — говорю я, параллельно выпивая пиво, — слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Совсем скоро служба подойдёт к концу, — начинает Калянс, — ещё две недели и демобилизация.
— А ведь точно, — говорит Леиманис, — слишком быстро время пролетело.
— Во времена учебки время казалось бесконечным, — продолжаю я, — в Австрии оно так же казалось бесконечно долгим. Помню, когда мы в шесть утра на морозе шагали в строю по снегу и льду к австрийскому выводу — было ощущение, что мы там провели целую вечность. Хотя начиналась только вторая неделя нашего нахождения там.
— Кажется, будто ты только вчера ходил на медицинскую комиссию, а теперь ты уже и Австрию прошёл, и сотни километров по латвийским лесам проехал на гаубице, — закончил Леиманис.
— Если так подумать, то даже после демобилизации мы в некотором смысле так же будем отличаться от других людей за счёт тех привычек, что уже сформированы в нас за время службы, — начал я.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не говорю, что мы станем абсолютными киборгами, а люди, не служившие в армии, будут говном, вовсе не это я хочу сказать. Элементарно: заправлять кровать, быть в разы пунктуальнее, не лениться, избегать всего того, что лучше не следует делать — во всех смыслах. Даже сама мысль о том, что мы отслужили год в армии и выдержали столько испытаний, не будет ещё очень долгое время покидать наши души.
— Хм, а ведь действительно, — продолжал Леиманис, — год армии — это в любом случае полноценный год нашей жизни.
— Чистая правда, — продолжал Калянс, — можно уйти из армии, но армия из тебя не уйдёт. Весь тот опыт, который мы пережили, как ты уже сказал, останется с нами надолго. Пусть и будет казаться, что всё осталось прежним.
— Могут быть также и редкие случаи проявления итогов армии. Помню, будучи в Лиепае, сидя в кофейне, далеко от армии, у меня начинались короткие, но резкие тревоги. Сижу я, значит, пью спокойно кофе, читаю книгу и резко в тревоге заглядываю под стол и ищу своё оружие. Ищу, чтобы убедиться в том, при мне ли оно или же нет.
Через две недели после той беседы, 31 мая 2024 года, нас демобилизовали. Я сдал экипировку, попрощался с товарищами, вышел за ворота и понял — всё. Армия позади.
Домой я приехал спустя четыре или пять месяцев. Меня никто не встречал, кроме собаки. Весь первый вечер я провёл в тишине — один.
Я бросил никотин и энергетики. Остался только кофе. Алкоголь меня не привлекал, пил я его разве что на фестивале SummerSound с Артуром Вейнбергом. Трубка надоела через неделю, сигары — редкое удовольствие на прогулках в лесу.
Отношение к природе у меня тоже изменилось. Я и раньше её любил, но теперь стал по-настоящему ценить лес, долгие походы, одиночество. И не понимаю тех, кто считает, что человек должен жить только в городах. Природа необходима. Детокс от постмодерна — лучший способ склеить душу. Но это — отдельная тема.
Я также ещё и вернулся в школу, которую бросил после 11-го класса, уходя в армию. Там ничего интересного нет. Как было, так и осталось. Единственное отличие лишь в том, что я ушёл на удалённое обучение, за что очень сильно доволен собой.
Относительно работы у меня особых проблем никогда не было. Я плюс-минус всегда понимаю, к какой стороне надо двигаться. Особенно сильно меня привлекала самозанятость в сфере экономики и финансов. Некоторое время спустя я устроился работать в офис на должность делопроизводителя — раскладывать и составлять документы по номерам. Потом была также ещё немного и максимально примитивная бухгалтерия, на которую меня приняли только потому, что в своём резюме я указал "1 год службы в армии". А на то, что у меня незаконченное среднее образование и другие факторы, они, видимо, даже не обратили внимания. Может, и обратили внимание, но закрыли глаза на этот факт, увидев, что я был первопроходцем в призывной латвийской армии.
Относительно хобби мало что поменялось.
Чтение, писательство, качалка, ходьба, обучение новому. В мою жизнь вошло также и Христианство. Я бы не назвал это прямо-таки классическим хобби, но в мою жизнь Христианство привнесло много нового. Я даже пытался ходить по воскресеньям в церковь — в православную и баптистскую, — но не получилось у меня пока что ходить в церковь на постоянной основе, поэтому чту Бога я исключительно наедине с собой. Но это уже другая история.
Были также и невыносимо трудные моменты в жизни, во время которых хотелось просто всё бросить, убежать куда-то и более не появляться.
Это самые обычные испытания на любом из путей человеческих. Каждое из них требует отдельного сочинения в будущем, поэтому тут о них речи идти не будет.
Первое, что хочу отметить — это подавление моей тяги к бесконечной трате денег.
В армии мне платили 600 евро в месяц, которые я мог потратить в магазинах буквально в течение первой недели.
После, когда у меня начинались финансовые спады и подъёмы, я уже не тратил так много.
Я не жил на улице и не питался только водой и травой на обочине — я осознал, что бесконечные и необдуманные траты — это признак скудного ума. Мне стало в разы легче — как жить, так и, в общем, дышать.
Импульсивные прогулки и траты на сотни евро — такая же отвратительная зависимость, как наркотики или алкоголь.
Я ещё написал книгу, о которой уже упомянул во "Вступлении" и буду ещё упоминать в будущем в этой повести.
Её я задумал ещё в самом начале службы и начал писать примерно в начале сентября 2024 года, а закончил в конце февраля 2025 года.
Это не книга наподобие Достоевского, Эрнеста Хемингуэя или Гомера, но всё же — это книга. Со своими минусами, недостатками и ошибками. Но максимально уникальный продукт, и как начало моего творческого пути — эта книга самое лучшее из возможного.
Конечно, подобного рода книгу я, скорее всего, более не напишу, ибо её планирую переписать и изменить. А также двигаться в более профессиональное русло (начиная с этой повести).
Но я без капли лжи ею максимально доволен.
Есть, конечно, моменты и места, которые я хотел бы исправить. Но это уже идут влажные фантазии, которые хотелось бы любому автору исправить в своём произведении.
Но я всё-таки доволен ею.