♠️14♠️
В тот день, после урока английского, я не мог удержаться. Все мои мысли были о Виктории Олеговне. Не мог понять, как так вышло, что училка влезла мне в голову и засела там, словно последняя рюмка на дне. Чувствовал, что нужен совет, так что отправился к пацанам в гараж, может, что и посоветуют, как с Викусечкой быть.
Как только зашёл, Лёха с Пашкой тут как тут. Они копались у своего вечно разболтанного "Жигуля".
— Эй, братан, как сам-то? — сразу кинулся Лёха, присаживаясь на старую автошину.
— Эх, братцы, клубные движухи затягивают, — начал я, пытаясь скрыть свою замешанность, — помню, что накатил по-крупному, с училкой поболтал... и всё. Память как отшибло.
— Ну ты и дал жару, — хохотнул Пашка. — Думал, что вырубить тебя придётся, когда ты на всю Ивановскую орал, что закопаешь того типа, который Вику домой повёз.
— Да ладно? Чё за приколы? — не поверил я, потерев затылок.
— Да у тебя был полный парад страстей, — продолжил Лёха, — а теперь чего припёрся? Чего из себя строишь Ромео районного масштаба?
— Да вот, чуваки, нужен план действий, — признался я, — как Викусечку на серьёзные качели взять?
Пацаны переглянулись, явно пытаясь не заржать в голос.
— Слушай, братан, начни с классики: цветы, комплименты. Викуша твоя — училка, значит, книжку какую-нибудь зацени, типа "Ромео и Джульетта". Чё, в тему будет, — серьёзно подсказал Пашка.
— Да ладно тебе, — фыркнул Лёха. — Нужно чё-то более районное... Пригласи её на мотыке катнуть, прокати по набережной, покажи, как ты волны рвёшь на воде, если моря нет, то хоть в луже.
— Мужики, вы чё, — рассмеялся я. — Хочу же серьёзно подойти. Не на один вечер планы строю.
— Так вот и делай всё как мужик. Подари ей что-то особенное, что душу греет. Может, билеты на концерт какой-нибудь симфонической музыки? Там и романтика, и культурно, — предложил Пашка.
— А ты знаешь, братан, это звучит не так уж и плохо. Ну что, завтра попробую первый шаг сделать, — уверенно кивнул я, уже составляя план в голове. — Буду действовать!
Пацаны поддержали меня, и мы ещё немного потрындели о разных мелочах, прежде чем разойтись по домам. Но чувствовалось, что завтра будет новая страница в моей районной эпопее.
Прийдя домой я бросил вещи и сразу метнулся за комп. Пару минут, и я уже в интернете, ищу эти ваши концерты.
Честно говоря, хрен разберёшь, чем оперу от симфонии отличить. Пацаны мне такую инфу подсунули, словно сами в музее выросли. Изредка удивляюсь, откуда в них столько культуры вдруг взялось.
Но вдруг одна афиша мне в глаза бросилась: оперный концерт, где певица будет завывать английские песенки из кинчиков. «Опа, вот это тема под Викторию Олеговну!» — без раздумий луплю на два билета. Сначала хотел зарядить на задние ряды, а потом подумал: «Это ж тебе не кино, тут наверное и правда культурно надо». Взял места поближе к сцене, чтобы все как на ладони было.
На следующий день в школу я шагаю уже с планом в голове. Английского сегодня нет, но мне нужно как-то эти билеты Виктории Олеговне вручить. Просто вломиться в класс с билетами — по стилю, но не факт, что оценит. Хотя, вспомнил, как её мой букет на днюху вставил, вроде зашло.
И тут как раз мелкий шкет класса из третьего мимо проходил. Зацепил его на разговор:
— Слышь, малой, хочешь заработать на конфеты?
Малой косо на меня посмотрел и отвечает: — Конфеты? И даром не надо. Мне бы телефон новый, чтобы в Роблокс рубиться.
Вау, ребёнок жжёт не по-детски. Борзометр на месте. Ну я ему сразу серьёзные условия предложил, говорю:
— Половину на телефон отстегну, если выполнишь задание.
Малой зырк в глаза и спрашивает:
— Что делать-то?
— Надо будет зайти к училке, песенку спеть и билеты на концерт передать, — объясняю ему.
Шкет сначала подумал, потом говорит:
— Песню спеть? Добавь пятьсот рублей за унижение, и договорились, — не теряет ребёнок бдительности.
Вот же борзота! Прям на глазах моя замена будущая растет. Такой же наглый и деловой, далеко пойдет, если не сломается.
В общем, на этих условиях я с ним и согласился, что не сделаешь ради Виктории Олеговны.
Через пол часа малой вернулся весёлый.
— Всё сделал, билеты взяла, — докладывает он, и у меня аж отлегло.
Вот только теперь надо самому не облажаться и прикид подобрать. А то в этом виде мне и под сиденьем смотреть не дадут, на таком то мероприятии.
Ну вот, пацаны, принарядился, прямо таки похожу на завидного холостяка. Весь такой в рубашке да брюках, словно последний мажор. Сам был в шоке от того, что нашел у себя такие шмотки. Я так последний раз выряжался классе в восьмом на линейке. Потом понял, что это все полная фигня, и на все последующие школьные мероприятия одевался так же, как я по району хожу. Знаешь, я вообще думаю, что рубашку и брюки надену еще от силы раза три в жизни. На выпускной, на свадьбу и на похороны свои. Но там уже выбирать особо не придется.
И вот я тут, перед оперой, ну не моё это поле, не моё. В руках букет белых пионов, дичь какая-то. Продавщица в цветочном в этот раз задвинула, мол, все девчонки их сейчас обожают. Ну, далеко она уедет с таким маркетингом.
Стою, смотрю — людей полно, а от Вики Олеговны и след простыл. Мозг уже кричит: «Братан, обломись, она не придёт», а в душе всё равно теплится надежда. Вот вам и районная жилка, не умеет сдаваться.
И тут из такси выходит она, как всегда неотразимая. Я даже засомневался, правильно ли оделся. Виктория идёт ко мне, и чёрт, должен был заказать ей такси, забыл, блин.
— Здравствуйте, Виктория Олеговна. Очень рад, что вы пришли. Это вам, — протягиваю ей букет, чувствую, как у самого руки трясутся.
— Добрый вечер, Саша. Спасибо, это очень мило с твоей стороны. Пионы я люблю даже больше, чем розы, — её глаза загораются улыбкой, сердце стучит как сумасшедшее.
Заходим внутрь, сначала в гардероб сдать верхнюю одежду, потом предъявить билеты. Каждый шаг кажется мне как будто в первый раз нелегалку толкнул — тревожно, но волнительно.
— А как ты вообще пришел к идее пригласить меня сюда? — неожиданно спрашивает Вика, когда мы поднимаемся по лестнице.
— Да уж, не знаю, как вам сказать, — глубоко вздыхаю, — Пацаны подбросили идею, дескать, пора бы уже начать ходить на такие мероприятия, повзрослеть хоть чутка.
Она смеётся, но в её глазах читается что-то вроде уважения.
— Неожиданно. И очень приятно, — добавляет она, когда мы уже выбираем места в зале.
Тут я замечаю, что какой-то мужик вальяжно устроился на наших местах. Едва не начал было его ставить на место, как вдруг Вика ловко и утончённо объясняет ситуацию, и мужик с извинениями освобождает место.
Опера начинается, и я смотрю по сторонам. Всё здесь такое... не по-моему. Сижу и думаю, как же мне повезло, что она здесь, со мной. И это уже не тот район, где я вырос, это совсем другой мир. Но если это то, что нужно, чтобы быть рядом с ней, значит, я готов стать частью этого мира.