4
На второй вечер, кроме самого главного, Валю тронули его глубокие познания в астрономии, он знал про большую и малую медведицу, освещающие ночное небо. Правда, ее не совсем удовлетворил его ответ, почему их так назвали. Серега тогда был прижат к стенке, он знал, как девки доверяют заучкам, и хотел показаться именно таким: безобидным домашним романтиком-читателем. Но тогда он выкрутился, когда Валя повторила свой вопрос: «Серега ну чього назва така - больша й мала ведмедыця га, на ведмедив зовсим та не схожи?»
Он ответил: «дело в том, ммм, что их первые открыли медведи, большую большая медведица, а малую – малая медведиха, в честь них люди и назвали так!»
-Вот так было дело, - похрипывая, добавил он.
Он это произнес уверенным голосом, и с таким серьезным лицом, что ему просто нельзя было не поверить. После этого Валя, прищурившись, подозрительно посмотрела на небо, потом на него, и решила больше этой темы не касаться. По большому счету, ей было похер на эти созвездия и как они называются. Она делала вид, что интересуется, тоже строила из себя культурную. На самом деле, ее мозг, на полную, был загружен бытовухой, где места для медведиц ни больших ни малых, ни средних, точно не было. В среду придет посылка от мамы на автовокзал, завтра стирка, дежурная уборка в коридоре, - куда там медведицам втиснуться?
Серега также был насильственным образом приобщен к поэзии. Валя знала, что влюбленные всегда своим избранным читают стихи. То, что он был в нее влюблен по уши, она не сомневалась. На чем основывалась такая самоуверенность неизвестно, но она была. Сережа не был писанным красавцем, и далеко не подходил под мужчину ее мечты. Мужчина ее мечты выглядел примерно так: накаченный коренастый блондин с длинной шевелюрой, голубыми глазами и повышенной волосатостью груди, которая всегда выглядывает из под рубашки. Также, он должен уметь хорошо играть на гитаре и петь низким голосом романсы, которых знает наизусть большое количество. Ко всему, ну это уже предел ее мечтаний, у него должен иметься красный мотоцикл «Ява» и, познакомиться они должны были примерно так: к ней в безлюдном месте пристала банда хулиганов, и тут мимо проезжает он, всех избивает, она садится сзади на его мотоцикл и они оба мчат на бешенной скорости в неизвестном направлении. Куда именно Валя с ее спасителем держат путь, Валя никак не могла дофантазировать, ей и всего перечисленного с головой хватало, а с ним она готова была и на край света отправиться.
Серега вообще никак не вписывался в эти рамки: он был черненький, худощавый с серыми глазами, ко всему, еще и побрит наголо. Волосатостью своего тела он не мог ее завлечь, у него она еще практически не начала прорастать, разве что пару волосков под мышками и пушок на лобке. Насчет музыкальных способностей, тут вообще было туго. Как правило, когда он бухенький что то хотел спеть в людном месте, вместо оваций, его за это оскорбляли и пытались побить. И самое обидное в этом всем – не чужие, какие то залетные, а свои, кореша. Гитаристы, саксофонисты, пианисты - это все пидирасты, был глубоко убежден он, и очень хорошо, что эту тему они не успели затронуть, и он не рубанул правду матушку. И если бы Серега не был киевлянином, Валя вообще в его сторону бы не посмотрела.
Серый, в свою очередь, на второй день понял, что Валя от него без ума, он был уверен, что она уже не спит ночами, а только думает о нем, и решил добивать начатый процесс. И так, на вечерней прогулке, Валя настойчиво попросила его что то прочитать из поэзии. Серега опять чуть не попался, он трезво осознавал, что один галимый стишок, и он уже завсегдатай женской общаги. Рассказав стих он докажет, что влюблен, а с такими девушки теряют контроль. Но он, конечно, не любил ее на самом деле, Серега мог с уверенностью сказать, что он любит ее сиськи, которые старался с ней не ассоциировать. Он бы с радостью, при возможности, их бы приделал любой другой, которая была не такая тупая и не несла весь бред, что Валя. И так как их переставить на инородное тело не представлялось возможности, он вынужден был терпеть их хозяйку. Кроме сисек, ему еще нравилась Валина голубая кофточка, но это, скорее всего, тоже из за сисяк, которые вызывающи растягивали ее.
Серега давно уже представлял себя в роли султана. Он сидит в халате в гостиной общежития среди учениц ПТУ, которые, к вечеру, перевоплощаются в его наложниц и покорно за ним ухаживают. И как, после сытного ужина, состоящего из домашней кровянки, вареников с вишней и сала, ну всех их деликатесов, которые они уже будут только для него возить, и рюмочки бурячихи, но не такой как на точках, а для своих, каждая, поочередно, покачивая бедрами, медленно проходит мимо него и соблазнительно смотрит, выпрашивая взглядом, чтобы на эту ночь он выбрал именно ее.
Он хотел, чтобы это стало реальностью, и поэтому напрягся. Серега долго обрабатывал в мозгу, вспоминая что то из школы. После школы он ничего не читал: ни поэзии, ни прозы, ни публицистики, даже беллетристикой себя не нагружал, да и в школе не особо увлекался этим делом. Серый, с горечью осознал, что он мало что помнит из школьной программы, но это естественно, если бы он помнил многое, он бы не в строительном ПТУ учился, а в институте культуры, как минимум.
«Один дебильный стих, и я превращаюсь в падишаха с гаремом в триста персон!» «150 из них можно сразу отсеять, но оставшаяся половина навечно в моем распоряжении!» Такими мыслями пытался он стимулировать свой мозг хоть что то вспомнить. И так, в его мозгу зазвучали знакомые с детства мотивы. Серега принял важную позу, выпер вперед грудь и прочитал ей выразительно и во весь голос:
Взвейтесь кострами синие ночи
Мы пионеры дети рабочих
Близится время светлых годов
Клич пионера всегда будь готов
Радостным шагом с песней веселой
Мы выступаем за комсомолом
ну и еще пару куплетов.
Закончив чтение, он остался стоять в этой позе и гордо смотреть на нее, как будто ожидал аплодисментов. Правда не дождался, и быстро расслабился. Это был единственный стих, который, до конца, смогла заставить его выучить советская школьная администрация. Это в первый раз в Серегиной жизни, ему принесло пользу школьное образование, а еще пару дней назад он был уверен, что девять лет выброшены в трубу.
Еще он помнил наизусть свою любимую лирическую песню «гоп-стоп»:
«Мы подошли из за угла,
ты много на себя взяла,
теперь расплачиваться поздно,
посмотри на эти звезды,
ты видишь это все в последний раз»,
но ему хватило ума ее не петь. Финал в песне был плохой, Маринку, главную героиню, ее сожитель урка со своим корешем, понятно тоже уркой, жестоко убивают. Серега сразу догадывался, что у Вали ума не хватит оценить весь трагизм ситуации и глубину описанной драмы, ( как для Сереги, это куда ж было сильнее, чем у Ромео и Джульетты с Отелло и Дездемоной вместе взятыми) так как вышеупомянутая мадам была для урки Бени не очередной шкурой, а он испытывал к ней сильную привязанность, даже можно смело сказать, любовь, которую подтверждал дорогостоящими подарками, деньги на которые, не надо забывать, ему очень тяжело доставались. Серега был уверен, тупоголовая Валя все поймет буквально, и сразу отбросил в сторону эту песню.
Для Вали стих про пионеров показался немного не в тему, даже скажем, вообще не в тему, режущий слух и мало романтичный, но она оценила его исполнение, и после, Серега мог уже ее смело обнимать за талию. Ту талию, к которой Серега был полностью равнодушен, которую даже обхватить не мог, так что он еще для себя ничего не выиграл. Две резкие попытки полапать грудь были жестко приостановлены, что очень расстроило Сереженьку.
Вале, как она считала, повезло в жизни, так как у нее была старшая двоюродная сестра, которая, еще в селе, раскрыла ей особенности жизни в большом городе. Как сестренка утверждала, она хорошо «стояла» в Киеве, у нее был свой прилавок на Борщаговке, и, вообще, как в их семье, так и во всем селе, она имела непоколебимый авторитет. Это она убедила Валю ехать учиться в Киев, но понятно, не для того, чтобы штукатурить стены.
«Ты нормальноя красыва баба, рвы когты от седа!»: постоянно твердила она младшей сестре. Валя уже поступила в ПТУ и, с нетерпением, ждала первого сентября. Приехавшая погостить на лето Марго, когда застолье закончилось, рассказала Вале про все премудрости городской жизни.
«Во шо я тебе скажу дэвочка моя, первое правило до свадьбы ни ни!» Валя была удивлена не на шутку, так как от кого от кого, а от Марго такого точно не ожидала услышать. Марго ни в ее глазах, тем более, ни в глазах других односельчан, особенно ребят ее возраста, далеко не была примером целомудрия. Слухи про ее похождения, до сих пор ходили по селу. Когда она приезжала из Киева в натянутых на необъемный срандель лосинах и пестрых кофточках с легкомысленными вырезами, никто и не думал, что в ее жизни что то изменилось.
«Совсем никак до шлюбу?»: расстроено переспросила Валя, так как собиралась в скором времени начать жить по взрослому.
«Потеряешь товарный вид!»: с серьезным лицом заявила Марго.
Докурив и выбросив бычок в цветник, Марго продолжила: «На крутых и не смотри, выбери попроще, тихого, ну знаешь придурочного, шо книги читает и херни всякой много знают, но с отдельной комнатой. Отгуляешь свадьбу, пропишешься у него, желательно родить ребенка для подстраховки!»
«Лучше мальчика!»: добавила она с таким видом, как будто Валя имела возможность выбирать, кого ей рожать.
«Прокрутишь это усе, и вот тогда уже можешь начать гулять налево и направо и жить красива!»: весело закончила она.
«Я тебя научу красиво жить, но позже, возле прилавка знаешь, сколько гарных мужичков за день увиваются, это тебе не наша глухомань!»: подмигнув, добавила она.
«Дискотекы, жива музыка, танцы-шманцы, обниманцы-зажиманцы, Валюха мы с тобой позажигаем огни, столица пыд намы ще прогнеться!»: разойдясь, добавила она и бросилась в пляс.
Успокоившись, она снова напустила на себя серьезность и повторила: «Только запомни Валя, до свадьбы ни ни!».
Эта фраза крепко засела Вали в мозг, и когда ей кто нравился из мальчиков, она вспоминала золотые слова, и мальчик резко становился для нее гыдотным.
И так вечерком, как и договаривались, Сережа, удачно сыгравший роль заучки-дебила, забежал к ней в комнату. Валя, предварительно, попросила своих сожительниц уйти на пару часов, так как у нее намечается «настояще свыданье з кыевським мальчиком». Тогда, благодаря Наташе Королевой на всем постсоветском пространстве, фраза «Киевский мальчишка» звучала очень романтично. Хотя уверен, с настоящими бритоголовыми в адиках киевскими мальчишками того времени, ни Наташа, ни тем более ее Дельфин не пожелали бы встречаться. Ничего хорошего не обещала эта встреча людям попсового искусства.
Серега, как всегда, был вежлив и тактичен. И так они сидели на краю ее кровати и уже откровенно скучали. Сережа, уже рассказал ей все что знал, и понимал, если будет продолжать разглагольствовать, может что то ляпнуть лишнее. Он решил вести себя так: по меньше текста, и делать акцент на мимику. Он примерно понимал, как должен выглядеть безумно влюбленный человек. Образ безумно влюбленных всегда срабатывает и может размягчить сердце даже роковой даме, не то что жлобихе с Обуховского района, считал он. И так они продолжали молча сидеть на кровати, искоса поглядывая друг на друга. Даже Валя уже начала понимать, что своей воспитанностью и сдержанностью в проявлениях чувств, он уже начинает перегибать палку. Серега тоже осознавал, что пора начинать действовать, еще пару часов и комендантша его выставит за дверь.
Он посмотрел ей в глаза взглядом побитой собаки и вымолвил: «Давай поцелуемся!»
Она, не долго думая, ответила: «Давай!»
Целоваться это можно, понимала она. Но, Серега не для поцелуев убил пару дней, позорясь, гулял с ней под ручку возле бурсы. Он решил, что пришло время начать по полной пользоваться ограниченностью сельской принцессы. Она уже закрыла глаза, вытянула вперед губы и была готова к жарким поцелуям и возможно обниманиям, близко граничащим с лапаньем, но не больше, она хорошо усвоила заветы своей старшей сестры.
Серега же не спешил, и мягким голосом промолвил: «Валюша, в столице так уже никто давно не целуется!»
Она скривила удивленную рожу, так как она переставала его понимать. «Перечитався хлопец!»: про себя подумала она.
И так Серега предложил ей новый, прогрессивный способ целоваться, как сказал: «в Америке ученые его изобрели в тайных лабораториях любви!»
Закончив эту фразу, он состроил, не получавшийся ранее умняк на лице.
«Ну я и сморозил!»: в этот момент, подумал про себя он.
Она была сбита столку, и странно смотрела на него. Валя вообще не поняла, что он городит и действительно растерялась. Сергей ее реакцию воспринял по своему.
«Ну так начнем?»: подталкивал Сергей ее.
Она отнеслась к этому предложению весьма заинтриговано, и была готова опробовать новый способ, тем более из Америки, там херню не придумывают. «Чего не!»: пряча растерянность, нагловато ответила она.
Она боялась показаться не продвинутой, забитой селючкой. Валя знала уйму таких из родного села, и страшно не хотела, что бы кто то, даже ошибочно подумал, что между ней и ними есть какая то схожесть.
Сергей увидел, что она готова, и быстро решил воспользоваться ситуаций. Серега встал перед ней, энергично начал расстегивать ширинку и спустил штаны. Она странно на это все смотрела, механически задвинула обратно губы и долго не понимала, что он собирается делать. Но когда Валя разглядела в темноте, прямо перед ее глазами его орган, она сразу заподозрила подвох, и пришла в замешательство, близко граничащее с паникой. Валя широко раскрыла рот, Серега довольно улыбнулся и был весь во внимании, предвкушая большие наслаждения. Но вместо того, чтобы начать осваивать заморский метод, да еще разработанный в секретных лабораториях, она, внезапно, провопила грубым, больше походившим на мужской, голосом: «Гаааля, сюда!»
Валя, где то на подсознательном уровне поняла, что тут что то не чисто, предложенный метод целоваться показался ей странноватым, если не сказать более. А когда она чего то недопонимала, она всегда обращалась за советом к старшей по комнате Гале.
Галя, вместе с жительницами соседней комнаты, сидели за стенкой в соседней комнате, приложив пять стаканов к стене. Они, не то что каждое слово Сережи, каждый шорох, слышали не хуже Вали. Когда пошла тема про американские поцелуи, у всех девушек глаза загорелись, и они начали фантазировать в меру своей воспитанности.
«Киевский мальчишка где же ты где ты, американский поцелуй» прямо голливудский хепиэнд намечался в комнате обшарпанной общаги самого забитого ПТУ города Киева. Но Галя, моментально, заподозрила неладное.
Геля была иначе воспитана, и в этой общаге не одна Валя приходила к ней за дельным советом. В ее родном селе папа, долгое время, был главным агроном в колхозе, человек образованный, член КПСС до недавнего времени. Степан Григорьевич был очень начитанный, он далеко не единственный, кто в округе выписывал газету «Правда», но зато он точно был единственный в округе, кто читал эти пропагандистские листовки от корки до корки. А после, он, с запалом, делился с односельчанами новыми успехами социалистической экономики в непримиримой борьбе с капиталистами. В эго просветительской миссии был один нюанс: он очень близко к сердцу принимал все успехи и, особенно, промахи родного режима. И когда мы в чем то опережали империалистов, он ужирался до беспамятства, правда, когда буржуи нас в чем то обходили, он тоже ужирался, но уже с горя. И эти регулярные переживания за любимую власть довели его до преждевременного алкоголизма. Степан Григорьевич так проникся идеей всеобщего равенства, что до сегодняшнего дня, с пеной у рта, отстаивает идеалы ленинизма. Правда он былой авторитет у земляков безвозвратно утратил, и уже мало кто придавал какое либо значение словам бывшего продвинутого агронома, теперешнего рядового сельского алкаша.
Отец Галю воспитывал правильно, и она была приучена еще дома, воспринимать все, что связано с Америкой не то что негативно, а прямо враждебно. Ее выдросировали, что хуже фашиста и американского империалиста существа на планете нет, они хотят поработить нас, и для этого все свои приколы и выдумывают. Когда Серега заговорил про американские поцелуи, разработанные в секретных лабораториях, Галя сразу догадалась, что это за странные лаборатории – ослу ясно, что пентагоновские. В отличии от своих тупых подружек, Галя одна осознала, какой страшной опасности подвергается их товарищ Валя. Как минимум, ее завербуют, как максимум, ликвидирует ЦРУ.
В момент, на клич Вали, в проеме двери появились злобная мымра в синем махровом халатике и бигуди. Сережа, к этому был явно не готов, так как считал, что одной Вали на сегодня ему с головой хватит. Ля мур де труа, он планировал осуществить, но чуть попозже.
Он удивленно осмотрел Галю с головы до ног. «Хоть бы накрасилась и прическу доделала, если что то хочет со мной иметь» – подумал про себя Серега.
«Не малышка, не зачет, даже не проси, броди лесом – рассмотрев не правильные черты лица Гали, пришел к окончательному решению он.
Геля подозрительно осмотрела Серегу, стоящего со спущенными штанами возле изумленной подружки, все поняла без лишних объяснений, и также неожиданно пропала, как и появились.
Не успел Серега отойти от конфуза, Галя вернулись, но не одна. Она привела с собой еще трех подружек. В своих фантазиях про любовь сразу с пятью, он еще даже не дошел. Даже ему показалось, что это перебор. Для первого раза, так точно.
«Ну и голодные, имейте хоть какую то честь» - Серега был поражен их легкодоступностью.
Но их выражения на лицах говорили, что они скорее всего сюда пришли не для того, чтобы убложнять своего сказочного принца, с пропиской в волшебном городе, а за чем то другим. Но Сережа намеков не распознал, как он понимал, в их глазах зависть, что он выбрал именно Валю. Он знал, что он симпатичный парень, у него костюм адидас отличного качества, что далеко не каждый спец поймет, что он фуфловый. Да, еще к этому пользуется уважением у сверстников, но не до такой же степени.
«Увидели нормального пацика без штанов, вообще подурели!» - даже он не мог такое предвидеть.
Серега начал продумывать тактичный текст, чтобы никого не обидеть, но намекнуть, что сегодня он обойдется одной Валей. Правда, одной из новоприбывших он заинтересовался. Ее лицо очень походило на лицо модели с пятой страницы в плейбое за май 88 года. Серега был не против уделить ей внимание завтра. Правда, у нее была такая же проблема как у Вали, у нее только одна часть тела его полностью устраивала. Это как раз было лицо, даже не голова, так как ее прическа его бесила.
«Если бы еще ей приделать Валины груди - это была бы бомба – размечтался он. Но он понимал, что проделать это невозможно и немного взгрустнул. Чем дольше он на нее смотрел, тем больше она ему нравилась. «Может Валюшу нафиг послать, и с ней покувыркаюсь?»- промелькнула мысль в его мозгу.
«Не, чтоб никого не обидеть, надо составить график»
Изучая новенькую, он рассмотрел в ее руках сковородку. Также он заметил, у других в руках были скалки. Зачем эта кухонная утварь, это его слегка озадачило. При всем своем богатом воображении, низкой моральности и частичной деградации, он предпочитал классический секс, но может с небольшими отклонениями от нормы. Но использовать в этом деле посторонние предметы, да еще и кухонные - это он считал высшей степенью вульгарности. Особенно его насторожила сковородка, ну скалки, еще такое дело, но куда ж и, самое главное, каким образом, они собрались запихивать сковородку?
- Ну еще и кому? – его этот вопрос конечно больше всего волновал.
«Не овцы побесились здесь без мужиков» – умозаключил он.
«Может я не правильно подумал, что то для меня готовят вкусненькое на кухне?» - задумался он.
Он вспомнил, что с утра ничего не жрал, и подумал – «а может вначале сходить на кухню. Или кого то попросить, чтоб принесли?»
Галя, смотря на него ненавистным взглядом, сквозь зубы процедила: «ах ты падлюка».
- Не понял? – переспросил он. Он действительно не понял, к чему в этой интимной, практически сакральной обстановке такой грубый текст.
И так, без предупреждения и лишних объяснений, они приступили его царапать и калечить кухонными приборами. Их коварство его застало врасплох. Он начал догадываться, что романтика на сегодня отменяется, он попал в лапы к садомазохисткам. А у них с романтикой туго. Про таких Серега слышал, даже на одной кассете у друга видел, что они делают наедине друг с дружкой, также в конце того фильма садомазахисты такое начали проделывать в многолюдной компании. Он явно был не готов с такими сталкиваться, его низкое моральное падение было не настолько низким.
Резким движением натянув трусы, Серега отпрыгнул к окну и прокричал: «Суки угомонитесь!»
Согнувшись и пряча голову в плечи, он, дрожащими от злости руками, приступил натягивать штаны.
В это время, Валя так и продолжала, обескураженная сидеть с открытым ртом, до конца не понимая, что здесь происходит. То, что творилось в комнате, ей однозначно не нравилась и она приступила громко реветь.
Рев этот очень был похож на сирену во время авиабомбежки. Сереж за это ее еще больше возненавидел, так как понимал, это запросто может услышать и консьержка. А это грозило большим скандалом и неприятностями, так как он два раза оставался на второй год в школе, ему на днях должно было исполниться 18. А это говорило о том, если его попрут с ПТУ, а за такое точно попрут, сразу официальный человек из военкомата радостно вручит ему повестку. А это уже не шуточки, Серега был убежденным антимилитаристом. За бесплатно, так точно.
Как Серега догадывался, в рядах девушек зародилось страшнейшее чувство - ревность, и они подурели от нехватки ласок. Он предугадывал, что за доступ к его ласкам будет конкурентная борьба, но он даже думать не мог, что она его тоже коснется, да еще, ко всему, что он от этого еще и может пострадать. Хотя он недоумевал, какая может быть ревность к хозяину гарема, кого хочу, того дергаю?
Серега старался, по быстрому, натянуть штаны, но это как назло не получалось, так как постоянно приходилось отпихивать сучек и ставить блоки. Он спешил им показать, как ведет себя в гневе их повелитель, чтоб другим неповадно было. Серега собирался их научить, что доступ к его телу только в порядке живой очереди, и он единовластно будет решать, когда и с кем ему уединяться. Эту махновщину надо пресекать в зародыше, понимал он. Если вся общага будет на меня так прыгать, они только и то будут делать, что мне наламывать – осознавал он.
Он отпихивал нападавших и, угрожающим тоном, приговаривал: «отвяньте суки, поубиваю!».
Но они были не из робкого десятка и его слова их только заводили. Галя понимала, что как только он натянет штаны, он сможет эффективно отбиваться и организовала новую атаку.
Серега, прикрывая голову плечами, продолжал попытки натянуть штаны, но только как он наклонялся, он сразу получал скалкой или кулаком по макушке. Он нервно приговаривал: «сейчас суки, я вам покажу!», а в это время, его, со всех сторон, дубасили озверевшие фурии, мешая это проделать. В комнату забегали новенькие, и без слов, вступали в бой.
Валя продолжала сиренить, начала это делать на более высоких частотах, добавила децибелов, что у Сережи даже заложило уши. У него даже появилась мысль выпрыгнуть в окно. Но больше ему захотелось ее туда выкинуть, как Фокс в «Место встречи изменить нельзя». Но взращенная на плодородных украинских землях Валентина была явно помощнее той официантки, и Серега прикинул, что еще не известно, кто кого выкинет из окна. Он решил не рисковать.
У него наконец то получилось натянуть штаны до конца, и он энергично приступил застегивать ширинку.
- Ну все, конец вам твари – ликующим тоном проговорил он, застегивая последнюю пуговицу.
«Все писец вам бляди!» - прошептал он и встал в боксерскую стойку.
Не смотря на то, что численное преимущество было явно за ними, он все же понимал, что он мужчина, король джунглей и прерий, можно даже смело сказать, живое олицетворение бога на земле. Сознание, рожденное царить и властвовать, приняло твердое решение, дать им прочувствовать свою мощь.
«Давай суки, что зассали» - выкидывая вперед руки, провоцировал их он продолжить драку.
Та молодица с красивым лицом, но ужасной прической, которой Серега хотел уделить следующий вечер, приняла вызов. Она вышла вперед и пленила Серегу своим загадочным взглядом. Серега действительно отвлекся, и, забыв о безопасности, опустил руки и даже начал улыбаться. Во время того, как он подумал, - не, это явно лучше Вали, он был увесистым ударом, сковородкой по голове, сбит с ног.
Это был настоящий нокаут, считать до десяти не требовалось. Но девушки правил бокса не знали, а если б даже и знали, вряд ли бы их соблюли в этой пикантной ситуации, и продолжали дубасить ногами бессознательное тело Сережи. Откуда столько злости в людях? – как часто задаемся мы этим вопросом.
От этих пеньков, Серега вскоре приоткрыл глаза, и увидел перед собой толпу девчонок. Во время того, как они его пинали, их халатики разлетались в разные стороны, и он мог снизу наблюдать их наготу. Но это явно был не совсем подходящий момент, когда этим зрелищем можно было наслаждаться по полной. Серж быстро вспомнил, где он и что случилось, и, уже в лежащем положении, вынужден был натягивать штаны, которые, при падении, как назло, опять сползли вниз. Также он нащупал, что пуговицы ширинки во время падения поотлетали.
«Это западло» - понял он, так как теперь он был вынужден одной рукой придерживать штаны и только одной мог обороняться. Нападать он уже не очень хотел, ему уже дали понять, что он их слишком недооценивал. Голова кружилась, силы его покидали, шакалихи и гиены чувствовали, что лев ранен и от этого только зверели. Сам же лев, уже морально был готов отказаться от почетной должности хозяина гарема и уже даже львом себя перестал чувствовать. Так левушка, не более того.
Серега уже не думал о сексе ля мур де труа, ля мур де пяти, ля мур вся общага, о сексе вообще, как явлении в природе, чем то действительно необходимом в жизнедеятельности индивидуума.
И так Серега решил отползать к выходу без лишних мыслей и с усмиренным либидом, хотя почтенный Фрейд утверждал, что это не под силу человеку, даже с железным характером. Но Серега справился, и Фрейд бы справился, попав в такую пикантную ситуацию. Вот не попадал, поэтому и писал всякую чушь.
Серега чувствовал, если будет продолжать втыкать, его здесь и похоронят. Что делает с женщинами неудовлетворенность, он раньше даже представить себе такого не мог. С последних сил, он резко вскочил на ноги, наконец то натянул штаны, и, растолкав сбесившихся селючек, которые продолжали как тараканы, набегать в комнату со всех щелей, выбежал в коридор.
В коридоре безмолвно стояла толпа коренастых бабенок, в пестрых халатиках и домашних тапочках. Они выделялись мощными предплечьями и волевыми лицами. О том, что это представительницы слабого и чуткого пола, говорили лишь их халатики и, у некоторых, бигуди в волосах. У одной бабенки была маска на лице зеленого цвета. Правда, косметическая маска в этой ситуации, выглядела не на шутку угрожающе. Несчастный Серега это воспринял как боевую окраску индейца, вышедшего на тропу войны. В его фантазиях о собственном гареме, там таким точно не было места, даже на входе в качестве секюрити. Скажу больше, в самых его страшных кошмарных снах, в ролях убийц и палачей, таким не было места. Он даже бы не решился на своих злейших врагов травить таких образин.
Все в их внешнем виде говорило о том, что перед ним опасные противники, которые не пойдут ни на какие компромиссы. Ему бросилось в глаза, подошедшее с боку создание, с полотенцем на голове, к лицу которой были прилеплены кусочки огурца. Оно было немного ниже его, зато в раза два шире. Он, с большим трудом сказал бы, что перед ним женщина, зато, он с уверенностью мог сказать, что, в борьбе один на один, это чудовище запросто переломает ему хребет. Еще раз посмотрев в ее разъяренные глаза, он так и не решился начать меряться с нею силами, и испуганно побежал в другую сторону. Как он начал понимать, она тут основная, и пришла получить свою заслуженную порцию ласок. Ласкать он мог бы ее только битой или электрошоком, хотя не был уверен, что ее слоновей коже это нанесет урон.
В своей непростой и отчасти спорной жизни, Сережа очень боялся был привлеченным за изнасилование, сейчас же он понимал, что сам может запросто стать жертвой группового изнасилования, и побежал спасать свою честь. А еще только вчера, да какой там вчера, час назад, он был согласен совать эту честь, куда только представится возможность.
За ним в погоню пустился почти весь этаж. Во всех комнатах двери были настежь открыты и, оттуда, в него презрительно плевали и бросали, кто тапки, кто посуду.
На этаж ниже, на крик и шум собрались малершы, заинтригованные, что там происходит наверху у штукатурщиц. Когда на лестничном проеме появился Сережа с расстегнутой ширинкой и обезумевшим взглядом, они все поняли без лишних объяснений.
«Дивчата вбийте падлюку!»: донеслось сверху.
Теперь Серега вынужден был отбиваться уже от малерш. Малершы не знали кто он такой, как его зовут, даже в чем его вина, поддавшись и полностью доверившись стадному инстинкту. Они знали одно, Серега представитель наглых существ, которые разбивают их сердца, калечат души, и отравляют жизнь. Не все из этих девушек уже успели познать, что такое разбитое сердце или искалеченная душа, но они понимали или, просто чувствовали, что когда то, такой как этот, это обязательно проделает, и наперед решили отомстить за себя и за свою поруганную в будущем честь.
И так Сережа, еще пару минут назад, рассматривающий женскую общагу как гарем, где можно будет воплотить свои самые извращенные желания, сейчас понимал, что он попал в ловушку, и будет вынужден отвечать, по всей строгости, за все сделанные, и, даже еще не сделанные, грехи представителей мужского пола. Они его царапали и гасили тяжелыми предметами, он безумел от боли и больше от обиды, и вообще не понимал, а чем он их всех мог так против себя настроить? Серега им зла даже никогда не желал, так как был уверен, что его идея с организацией здесь гарема, в первую очередь, осчастливит именно их. Первое - их иметь будет нормальный пацан, с которым не стыдно, и даже престижно, что совокупляться или просто пройтись по городу, также, им никуда ходить сниматься не надо, счастье само придет в их дом. Загадочные конечно женщины создания – осознал он. К тому еще, падлы еще те.
Выбежав на улицу, он обеими руками придерживал штаны и перепугано оглядывался назад. Но только как он замедлял ход, сразу же подбегала какая то стерва, и била его по спине чем то тяжелым. Он лишь в ответ злобно шипел. Об оказании сопротивления, Серега уже даже не думал. Верной кончине в неравном бою, он предпочитал бегство.
И так эта толпа озверевших сук, которые зачуяли лиса в курятнике, беспрестанно преследовала его вплоть до автобусной остановки. Они проклинали его не сдерживая себя в выражениях и швыряли вдогонку подобранными камнями.
Серега бежал как лань, впервые в своей жизни он возмутился, почему какие то ушлепки разбили все уличные фонари, в первые в своей жизни он негодовал, почему так плохо патрулируются улицы города.
Серега выбежал на центральную дорогу и хотел звать на помочь людей. Людей там не оказалось. Он увидел вдалеке автобус и побежал туда. Как только он подбежал, у автобуса захлопнулись двери. От этого зрелища у него чуть не остановилось сердце. Он собрался с последними силами и разогнался как гепард. Он подбежал к автобусу, стал впереди, не давая ему тронуться. Водитель, пару раз злобно матюкнулся, но все же был вынужден открыть дверь, хотя уже опаздывал по графику. В тот момент, Серега вовсе не боялся, что автобус его задавит, он даже считал это не самым плохим выходом из этой не простой ситуации. Только в салоне автобуса, он почувствовал себя в полной безопасности, и через стекло посмотрел на своих бывших наложниц. На остановке собралось под пятьдесят девах и их проклятия были слышны на километр. Какие же они все ужасные – рассматривая их, осознал он. Он встретился взглядом с Галей, злобно скривился и показал ей фак. Быстро пожалел об этом, и резко спрятал руку. Автобус начал движение, Серега воспрянул духом и показал им аж два фака. Наконец-то у Сереги получилось успокоиться и он вздохнул с облегчением. Он навсегда охладел к доверчивым селючкам, они уже ничего у него не вызывали, кроме страха и отвращения.
«300 сук, если бы догнали, был бы полный пизд.ц!»: он даже боялся думать, чтобы было, если бы он не успел скрыться.
После этого инцидента, Серегу уже не прельщали места массового поселения тел, а утверждение заядлых кабелей - чем больше девок, тем соответственно лучше, он уже не поддерживал, даже наоборот, у него было что сказать по этому поводу.
«На пасху встретимся, крестному разобью рожу!»: твердо решил он во время той вечерней поездки. Насоветовал козлина дряхлая» - до дома причитал он.
Также он вспомнил своих дворовых друзей, которые отказались делиться с ним наваренным ширевом. Он тоже их винил в этом, так как, если бы они его не предали, он в жизни бы не очутился в этой общаге.
«Надо уже определяться в жизни, как то становится на ноги!»
«Кто б бля научил по карманам лазить!» - задумался он о будущем.