Деспайр

Стая осталась далеко позади. Одинокий волк плелся по снегу, хромая на левую переднюю лапу, которая оставляла на белоснежной глади алые пятна. Рядом не было никого и ничего. Только серое зимнее небо видело, как изгой маленькой точкой медленно двигался по огромному белому полю.

Взгляд волка был потухшим. Глаза уже становились серыми, но все ещё видели темную полосу леса в дали. Мысль об этой приближающейся полосе затмила собой страх перед холодной смертью и вселяла небольшую надежду. Боль в лапе не чувствовалась, да и впринципе он уже не чувствовал лап. Как и не замечал колтуны, болтающиеся из стороны в сторону. Раньше, будучи молодым и энергичным, он ни за что бы не допустил такого и трепал эти противные катышки до тех пор, пока они не оторвутся. Однако это осталось позади. Там, куда уже никогда не вернуться.

Тем временем появились первые кривые ветки кустарников, сухие и безжизненные. Они словно говорили о чем-то тревожном на своем молчаливом языке, который одинокий волк не слышал и не понимал, но определенно чувствовал. Вот и опушка встретила гостя ковром из кончиков высокой сухой травы, торчащих из-под наста. Под этими кисточками прыгали синички. Волк остановился издали посмотреть на них. Маленькие пташки клевали семена, что остались в колосках этой высокой травы, суетились и боролись друг с другом. Но вдруг одна из синиц посмотрела на пришедшего. Прямо в стеклянные глаза. Волк отвернулся и пошел в лес.
Болото было покрыто твердой коркой снега и уже не вызывало чувство страха. Теперь оно вызывало на мгновение чувство любопытства, которое испытываешь в незнакомых местах, полных новых запахов, травы и корявых деревьев. Трава кочнулась, потом ещё и еще. Ветер начинал подниматься, стоило поторопиться и найти убежище.

За замёрзшим болотом стояло несколько берез, а за ними возвышались ели. Их ветви, припудренные снегом, словно руки в огромных зелёных рукавах, были широко расставлены, призывая в свои колючие объятия. Но эта гостеприимство было обманчиво. За ним чувствовался холод безразличия к маленькому существу и его судьбе. Однако кроме этих елей обнять было некому. И раненный волк залез под ветви небольшой ёлки, где ему удалось заснуть.

Открыв глаза, волк увидел темноту. Уже наступила ночь. Снаружи свистела вьюга, посыпая ветви ёлки снегом.

Опустив голову на лапы, волк прикрыл глаза. Чёрно-белые воспоминания нахлынули теплой тоской. Воспоминания о тех временах, когда он, будучи щенком, бегал со своими братьями и сестрами по траве, из которой тут же выпрыгивали кузнечики, стрекоча свои загадочные песни. Солнце было таким теплым и ярким, каким уже никогда не было во взрослом возрасте и никогда не будет. Но все равно так хочется весну. Когда же она придет, чтобы согреть бедное и одинокое существо. Ее он ждал, как единственного своего друга, который не оставит его.

Оторвавшись от своих мечтаний, волк поднял глаза. Сквозь колючие ветви ледяными огнями сверкали далёкие звёзды...

Спрятавшись в густой зелёной листве, сорока внимательно наблюдала за тем, как две девочки стояли на коленях и собирали клубнику. Младшая, лет девяти, смотрела на сестру. Девушка была увлечена делом, не замечая прядь темно русых волос, выпавших из-под платка и болтающихся теперь возле глаз. Девочка наблюдала за старшей сестрой и ждала, когда она заметит надоедливый пучок. Однако той, судя по всему, он не казался надоедливым. Девушка оставалась спокойной. Наконец, почувствовав на себе взгляд, она посмотрела на младшую. Девочка сразу сделала вид, что собирает ягоду. Удостоверившись, что сестра не смотрит, она подняла голову и огляделась.

Лес шумел листвой. Деревья словно трясли высоко над головой тысячами маленьких колокольчиков, играя ими с птицами. А птицы хотели улететь в небо, они хотели играть с пушистыми облаками, однако это были только мечты.

Девочка вздохнула и, взяв в руки пакетик с горсткой клубники, встала и пошла искать другое место. Из травы выпрыгивали кузнечики и жучки, названия которых она не знала. Они были похожи на крупинки гречки в этой черной, совершенно не жующейся, кожурке, которая иногда попадается в каше.

Спустившись в овраг, она заметила, что трава тут совсем другая. Маленькая, редкая и суховатая. А вокруг возвышались ели. Никаких ягод тут не было. Но вдруг в детском мозгу проснулся дух грибника. Хоть девочка и понимала, что не сезон, это не мешало ей просто верить и ждать чуда. Тем более, что мешает‚ просто взять и проверить?

Взяв в руки палку, она вышла на свою тихую охоту. Шевеля прошлогодние листочки и опавшие ветки, она все больше убеждалась, что ей просто не везёт. Но надежда умирает последней. С этой мыслью девочка приподняла ветви небольшой ёлки. Однако, вместо грибов, там белели кости.

— Ты что там нашла?

Девочка вздрогнула от неожиданности. Сестра, стоявшая рядом, нагнулась, чтобы посмотреть на находку. Но, увидев кости, выпрямилась и отодвинула девочку.

— Не смотри.

—А кто это?

— Возможно волк. Все, пойдем.

Она взяла младшую за руку и повела обратно на поляну. Однако много собрать не удалось, вскоре начались сумерки, и сестры пошли домой.

Ночь. В комнате было душно, как будто кровать поставили в баню и выключили свет. Девушка лежала, уставившись во мрак потолка. Из головы не выходила находка ее младшей сестры.

— Кать, ты не спишь?

Девушка приподнялась, попытавшись разглядеть сестру во мгле. Потом потянулась к светильнику. Лампа залила комнату тусклым белым светом. Маленькая фигурка сестры стояла в проходе.

— А ты почему не спишь?

— Я уснуть не могу. Он смотрит на меня.

По мокрой от пота спине пробежали мурашки, и моментально стало холодно.

— Кто на тебя смотрит?
— Волк.

— Нечего было на кости смотреть. Вот тебе и кажется теперь ерунда всякая.

— Я нечаянно.

Она была готова расплакаться. Катя встала и, подойдя к сестре, обняла ее. Та обняла ее в ответ и прижалась. Минуту они стояли так. Потом Катя приподняла голову сестрёнки и посмотрела ей в глаза.

— Не пойдешь к себе?

Та покачала головой.

— На самом деле, я тебя понимаю. Сама много думала об этом.

Повисла тишина.

— Знаешь что я подумала?произнесла Катя.Наверное ему нужен покой. Конечно не понравилось, что кто-то просто взял и открыл его кости.

Девочка молчала.

— Пойду, закопаю его. Он успокоится и отстанет от тебя.

— Ты что, в лес ночью пойдешь?

— Да тут же недалеко. Я быстро. Не могу же тебя в такой беде оставить.

Девушка улыбнулась, подбадривая сестру.

— Ты что, не веришь в свою храбрую сеструсилачку?

Катя подняла сестрёнку на руки и шутливо потрясла. Та улыбнулась.

— Тогда я с тобой.

— Ну уж нет. Ещё больше напугаешься и вообще никогда не уснешь.

— Не правда.

— Я не знаю что-ли? Сиди тут, книжку почитай. Катя усадила сестру на кровать и дала ей в руки книгу. Быстро оделась и, убедившись, что

девочка читает, вышла.

Круг света от фонарика остановился на белых костях. Череп смотрел на девушку пустыми глазницами, словно спрашивая цель ее позднего визита. А она и сама не знала. Она и не думала, что это правда.

Холодный ветер тихо дул сквозь темные деревья, заползая под одежду. Девушка продрогла. Но пришло время сделать то, зачем она пришла. Взяв в руки лопату, она принялась рыть твердую землю. Ветер засвистел, словно весь лес засмеялся над девушкой, которая делала свое дело, понимая, что это вовсе не обязательно. Но что-то в ее душе говорило, что от этого ей станет легче, и она доверяла этому голосу.

Яма вырыта. Девушка лопатой соскребла останки животного в нее и стала засыпать землей. Вскоре вырос маленький холмик. На этом все? Катя встала на месте, не зная, что делать дальше.

Она смотрела на волчью могилу. Холмик земли заставил ее задуматься. Как жил этот волк? Вот он родился, открыл глаза, увидел свою мать. А дальше? Имела ли его жизнь что-либо, отличавшееся от жизни других волков? Смотря на них, кажется, что нет и они все одинаковые. Но так ли это на самом деле? Мы никогда уже не узнаем судьбу этого волка. В этом сладком неведении есть некая горечь утраты, но с этим ничего не поделать.

Катя развернулась и пошла домой, оставив могилу одинокого волка во мраке ночи.

Лес закончился и Катя вышла на опушку. Ветер стих, лишь слегка шевеля траву. Небо вдруг стало ясным, и звёзды загорелись далёкими фонарями где-то высоко над головой, освещая девушке путь. Вокруг разлилась приятная синева, а в дали фиолетовым силуэтом был виден ее дом.

Закрыв за собой калитку, Катя заметила красный огонек на веранде.

— Тоже не спится? — прозвучал из темноты голос отца.

Девушка выдохнула с облегчением и кивнула. Мужчина вышел под лунный свет. Высокая фигура бросила окурок на землю и потушила его ногой.

— А ты чего с лопатой?

— Да так, — Катя быстро поставила инструмент в угол за дверью и посмотрела на небо.

Отец последовал примеру дочери. С минуту они стояли, молча глядя на звёзды.

— Кать, я думал рассказать вам с сестрой это утром, но, думаю, ты должна первой узнать об этом.

Девушка с интересом посмотрела на мужчину.

— Я на своем пути повстречал много разных людей, среди которых была ваша мама. Она была для меня таким человеком... Я даже не могу это описать. Я любил ее, это самое простое и самое точное, что я могу сказать. Необычный человек. Алина, наверное, уже забыла, но ты должна помнить ее.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Я долго думал. Алине нужна мама. И уменя появился такой человек. С этой дамой я знаком с детства, думаю, она бы вам понравилась. Но мне важно ваше мнение.

Катя не думала о такой возможности, и слова отца ее впечатлили. И напугали. Однако она попыталась собраться с мыслями.

— Пап, не думаю, что этот вопрос ко мне. Скоро наступит день моего восемнадцатилетия, и я стану совершеннолетней. А вот Алина. Может ты и прав.

— Значит, ты не против? Я даже испугался. А Алину мы с ней познакомим. Мы переезжаем.

— Переезжаем? Куда? — удивилась Катя.

— В Деспайр.