Пролог
«Надо быть сильным или спать».
Из дневника Льва Толстого 14 апреля 1884 года.
Над городом клубился туман. Словно огромное облако опустилось на дома и укрыло их сырым одеялом. Подсвеченное изнутри вечерними огнями, оно было похоже на сонное море. Особенно отсюда, с высоты. Оно мерно и медленно дышало у самой кромки стеклянной стены небоскреба. У самых ног Михаэля. Туман был таким плотным, что казалось – выйди сейчас в окно, и сможешь пойти по этому серо-синему, сияющему изнутри морю, как по болотному мху, лишь слегка проваливаясь в податливую почву. И он, действительно, мог бы сейчас оставить кабинет за спиной, сделать шаг в пустоту. Уйти по туману прочь. Он мог бы. И были минуты, когда он даже хотел этого.
Но там внизу, в глубине туманной сырости и вечернего мрака – там жили люди. Слабые и мелочные, погрязшие в ворохе своих низменных грешков, страхов и желаний. Они копошились у подножия его обители, любили и страдали, ели и спали, стремились и ленились, куда-то спешили, плакали, смеялись, совокуплялись, жили. Даже не догадываясь о том, что весь их мир в единый страшный миг, может оборвать свое существование.
И если Михаэль уйдет, то кто же встанет ему на замену? Кто сохранит хрупкий мир людей от гибели? Он точно знал ответ.
Никто.
Никто другой не вынет из рук его эту горькую чашу.
>>>
Дверь отворилась без единого звука, и его покой был прерван осторожным, деликатным перестуком каблуков по темному паркету и шорохом колесиков.
– Михаэль Александрович, вы позволите? – тихо окликнул его низкий женский голос.
– Да, – отозвался он, не отрывая взгляда от темнеющего туманного моря.
Толкая перед собой столик, укрытый белоснежным полотенцем, в кабинет вошла высокая темноволосая женщина в медицинском халате поверх черного офисного платья. Тень от ее строгого силуэта разрезало пространство словно бритва.
– Проходи, Маргарита. Мой виночерпий. Мой податель чаши.
– Что?
Женщина замерла на середине жеста. Полотенце выпало из тонких пальцев и спланировало на паркет. Мужчина наконец-то оторвался от созерцания пейзажа за окном, подошел и поднял оброненную ткань. Он выглядел немолодо, виски его были изрядно тронуты сединой. Но каждое его движение дышало уверенной силой.
– Ничего.
Маргарита расслабила закаменевшие плечи, незаметно выдохнула, успокоила задрожавшие было ладони.
Михаэль кинул полотенце на стол, медленным движением стянул с плеч пиджак и уселся в кожаное кресло. Привычно закатал рукав рубашки, начал работать кулаком.
– Есть новости? – спросил без интереса.
– Есть, – женщина наложила жгут, ласкающим движением провела спиртовой салфеткой по идеально ровной коже, одновременно находя вену. – Наблюдатели зафиксировали вспышку активности в одном из секторов.
– Источник обнаружен?
– Да. Но...
Игла вошла легко и уверенно. Густая, темная кровь медленно начала заполнять стерильную пробирку. Мужчина какое-то время сидел неподвижно, устремив взгляд в туманное пространство. Он подал голос только когда женщина сменила уже третью пробирку.
– Но, что?
– Есть подозрение на ошибку аппаратуры. Слишком большой потенциал для первичного проникновения, – Маргарита старалась говорить спокойно и не отрывала взгляда от иглы.
– Какой потенциал?
– Семь баллов из десяти.
Михаэль лишь слегка двинул бровью, больше ничем не проявив своих эмоций.
– Личность установлена?
– Да.
Маргарита закупорила пятую пробирку с кровью. На миг прижала салфетку к заживающей ранке, стерла последнюю алую каплю. Спустила рукав, сама застегнула манжету. А потом опустилась на одно колено и прижалась губами к сухому запястью. Мужчина глянул в ее сторону. Равнодушно отметил, что работающая на него женщина красива редкой, породистой красотой. Большие темно-карие глаза горели на благородном лице с тонкими чертами. Густые кудри цвета воронова крыла кое-как удерживались в строгом пучке массивной шпилькой.
Женщина почувствовала его взгляд и вскинула глаза, полные восхищения и мольбы. Тонкая рука скользнула к верхней пуговке платья.
– Восстань, мой кареглазый ангел, – попросил он с оттенком отеческой нежности.
Маргарита потупилась и выпрямилась. С нижней полки столика подняла графин и высокий стакан. Налила гранатовый сок. Протянула его начальству. Тот старательно делал вид, будто не замечает протянутой руки.
– Михаэль Александрович, – позвала Маргарита почти с мольбой.
Он посмотрел на сок с нескрываемой ненавистью.
– Да минует меня чаша сия...
– Что? – женщина не расслышала, стакан в ее руке дрогнул.
– Произведите захват установленной личности и тщательно проверьте потенциал. Я хочу, чтобы вы лично руководили работой над этим случаем.
Михаэль все-таки принял сок. Смочил губы, скривился.
– Я поняла вас, Михаэль Александрович. Отдел кадров уже разрабатывает историю.
Маргарита принялась педантично раскладывать инструменты на столике. Еще раз проверила пробирки, свернула жгут, бросила иглу в контейнер для отходов. Поверх тщательно расправила полотенце.
– Это все, Михаэль Александрович?
– Да, Маргарита. Ступай.
У самой двери она обернулась.
– Доброй ночи, Маргарита, – произнес Михаэль, не оборачиваясь и не давая ей шанса произнести какую-нибудь глупость.
– Спокойной ночи, – глухо отозвалась Маргарита и покинула кабинет.
Она не видела, как мужчина с силой стиснул кулаки и зубы, словно ее слова причинили ему нестерпимую боль. Она не могла знать, как давно Михаэль не спал.
>>>
Он поднялся и вновь приблизился к окончательно потемневшему окну. Стекло на миг отразило белоснежный мираж крыльев за его спиной, но то был лишь блик от мигнувшего монитора. Туман истаивал, опускался все ниже и ниже, обнажая крыши домов. Город умывался клочьями тумана и его огни разгорались все ярче, подсвечивая ночное небо багровым заревом. Но Михаэль уже не видел пейзажа. Он смотрел в глаза своему отражению в стекле, и ему казалось, что он видит не себя. Он видел того, кто сейчас, возможно, так же стоял у стеклянной стены на самом верхнем этаже небоскреба, что был точной копией здания этого научного центра. В точно таком же кабинете. Но в ином городе. В ином пространстве. В ином мире.
Он смотрел в глаза своего бога с жгучей ненавистью и чувствовал, что бог отвечает ему тем же.