Серебряный цветок

В кабинете, освещенном магическими белыми огнями, пахло лекарственными травами и настоями. В длинном стеклянном шкафу вдоль стены лежали инструменты, стояли порошки, мази и яды. На столе высилась стопка фолиантов. Возле узкой кушетки, на которой сидела Ная, на тумбочке лежали несколько кусков чистой ткани, нитки и тонкие ножи.

Аэн уже около десяти минут молча зашивал ей раны. Чувствовал он себя отвратительно. Не то, чтобы он не знал, что в городе достаточно мужчин сильнее него, но противно от этого было не меньше. Его поймали в его же Доме, как дети ловят летучих мышей.

После случая в тоннелях, когда он ничем толком не смог помочь своей предводительнице, он заперся в библиотеке, намереваясь найти заклинания и рецепты, которые могли бы помочь в будущем при таких сложных ранениях. Он просиживал днями, копаясь в свитках, выписывая и запоминая всё, что могло бы ему, по его мнению, пригодиться, и он никак не ожидал, что в один из таких момент чужая магия просто лишит его возможности двигаться. Перо зависло над пергаментом, чернила капнули, оставив омерзительную кляксу между идеально ровных строк каллиграфически выведенного заклинания. А после чья-то воля потащила Аэна прочь из библиотеки. Его вывели из Дома Сиэль и повели по улицам к главной арене, на которой заклинание Тисс Ран бросило его предводительницу к барьеру, не позволяя ей нормально вдохнуть. Аэн уловил запах крови, увидел прижженные раны Наи. К его горлу прижался клинок. Он пытался сопротивляться, но его магических сил было недостаточно, чтобы сломить того, кто его держал. Как бы он не бился, как бы не злился, его подтащили к арене и заставили смотреть в лицо снова упавшей у барьера Нае. Аэну хотелось на месте провалиться в бездну измерений. Он ожидал, что предводительница как минимум рассердится на него, однако то, что он увидел и услышал дальше шокировало мужчину, вероятно, навсегда отпечатавшись в его сознании: «Никто не смеет поднимать руку на тех, кто мне дорог» — Ная защитила его.

Даже уже после боя она так и не сказала ему ни слова упрёка, только спросила, что случилось и, удостоверившись, что с ним всё в порядке, попросила заняться её ранами.

Естественно, Аэн тут же повёл предводительницу в лечебницу, однако он так и не понял, почему весь остальной отряд и Яра Маэль теперь тоже сидели в кабинете Дома Сиэль вместе с ними.

— Так и будешь молчать? — наконец нарушила тишину Ная, обращаясь к другой предводительнице.

— А что тут сказать? Ты никогда не умела сражаться за себя. Вечный изъян твоей огненной магии — слишком сильно зависит от эмоций. Сколько мы с тобой ни дрались в детстве, ты всегда проигрывала. Но стоило мне привязать твою летучую мышь к косточке и показать тебе, как ты превращалась в монстра. Ничего не изменилось. Хорошо ещё, что они не Ариена поймали, да? А то б ты её точно живьём спалила, — отозвалась Яра.

— При чем здесь Ариен? — нахмурилась Ная, пропустив всё остальное мимо ушей.

— Я не дура. В момент опасности каждый смотрит на то, что ему дороже всего. Когда ты увидела нож у горла Аэна, ты тут же отыскала взглядом Ариена и только потом принялась за свой пафос. Да, и ещё, когда мы набирали отряды, ты была готова даже меня на куски порвать, лишь бы его раньше тебя никто не забрал.

— Расскажешь Матери Ар'тремон? — Ная напряжённо смотрела на женщину.

— Этой стерве? Ни за что! — фыркнула Яра.

— Не знала, что ты к ней так относишься, — Ная удивлённо подняла брови.

— Только что начала, — отмахнулась Яра, — с твоим стремлением плевать на всё и вся, ты, наверняка, даже не знала, что Ариен принадлежит ей. Спорю, ты это выяснила уже после того, как решила, что он твой.

— Откуда ты только всё знаешь...

— Работа такая. Как и разносить всякие дурацкие бумажки. А ты предсказуема. Тебе плевать кто там чей, вот и не знаешь. А для меня это прямая обязанность — знать. К тому же ты упрямая и эмоциональная. Готова спорить, что всё для себя решила и послала весь Дом Ар'тремон в дебри измерений с их правилами... А вообще, у тебя цветок в волосах, а у него твой любимый кинжал на поясе висит. Дура, ты, Ная... — женщина вздохнула и перевела взгляд на Ариена, — И ты такой же. Спрячь кинжал в сапог хотя бы.

Ариен смущённо улыбнулся и, отстегнув с пояса кинжал, на который жадно глянул Кьяр, спрятал оружие за голенище.

Какое-то время в комнате царила тишина: мужчины обдумывали всё, что за сегодня случилось, а обе женщины смотрели в пол, размышляя каждая о своём.

— Аэн, моя чокнутая будет в порядке? — наконец спросила Яра.

— Да, большая часть ран не слишком глубокие. Только плечу опять досталось, — отозвался целитель.

Он ещё раз окинул все швы взглядом и обратился уже к Нае:

— Было бы хорошо, если бы ты, госпожа, пока поберегла себя и не дёргала порезы хотя бы неделю, пока я швы не сниму. Если хочешь, я могу побыть с тобой эти дни, но, думаю, ты предпочтёшь общество кое-кого другого.

— Слышал, Ариен? — весело рассмеялась Ная. — У меня есть уважительная причина никуда тебя не отпускать целую неделю! Теперь даже не так противно, что меня изодрали, как мутта на кровяную колбасу...

— Мне тоже так будет спокойнее, — улыбнулся мужчина.

Ариен достаточно насмотрелся за сегодня и всё равно по собственной воле не оставил бы Наю одну. Он благодарил всех Богов за то, что Тисс, сама того не подозревая, создала условия, при которых его госпожа смогла победить. Увидеть её на коленях, или в качестве чьей-то служанки, было бы для него слишком. И тем более он даже думать не хотел о том, что делал бы, если бы её сегодня убили на его глазах.

Весь поединок он простоял, сжав в руке подаренный ему кинжал. Он неотрывно смотрел на арену. Ариену совершенно не нравилось видеть, как его госпожа получает ранение за ранением, но и отвести взгляд он тоже не смел. Пока остальные недовольно шипели, когда Ная проигрывала, Ариен просил Хаос, чтобы произошло что угодно, чтобы переломить ход боя. И пока остальные были в шоке от внезапной резкой перемены в Нае, Ариен чувствовал облегчение. А теперь, когда всё закончилось, и Ная была рядом живая и, похоже, даже довольная тем, как всё сложилось, — он бы не смог оставить заботу о ней на кого-то другого.

Яра, слушая их милую болтовню, не выдержала и, закатив глаза, достала из мешочка на поясе семь овальных кусочков горного кварца с цифрами. Она бросила их на стол и принялась поочерёдно тыкать в них пальцем, бормоча себе под нос детскую считалочку.

— Что ты делаешь? — подняла бровь Ная.

— Выбираю, кто из моего отряда будет сегодня успокаивать мои нервы, после того, что ты устроила, — хмыкнула женщина.

— Я могу! — тут же оживился Кьяр.

— Оставь свои штаны на месте. У меня семь мужиков, которые сделают то же самое бесплатно, — фыркнула Яра.

Кьяр надулся. Иран насмешливо крякнул. Остальные благоразумно сделали вид, что заинтересованы шкафом.

***

Яра постучала в дверь комнат Наи в третьем часу. Женщина открыла ей, прижав к голой груди сорочку, но даже её не надев. За спиной предводительницы на кровати спал Ариен, поэтому Яра молча показала ей свёрток со сладкими кореньями и указала наверх. Ная кивнула и прикрыла дверь. Через минуту она уже одетая бесшумно выскользнула в коридор.

Женщины поднялись на крышу здания и устроились на краю. Какое-то время они молча любовались сиянием кольца: высокие грибы люминесцировали фиолетовым, а рыбы в большом бассейне синим и белым, красные магические огоньки в больших шарах розового кварца освещали беседки, неяркое сияние сливалось с тусклыми оранжевыми отблесками циферблата и сигнального шара, привычно светившего синим, в искрах фонтанов — рассеянный, никогда не гаснущий свет города...

— Что будешь делать? — тихо спросила Яра.

— Трахаться пока дают! — рассмеялась Ная.

— А серьёзно? — Яра нахмурилась, заглянув в глаза собеседнице.

— Любить, пока не убили... — улыбка с лица Наи исчезла так же быстро, как и появилась. И то, как она это произнесла, заставило Яру поверить, что это было правдой.

— Ты, действительно, дура...

— Это лучшее, что случалось со мной в жизни, — усмехнулась в ответ женщина.

Повисла долгая пауза. Через какое-то время Яра вздохнула и развернула свёрток с кореньями, принявшись молча жевать свои сладости.

Ная с тоской смотрела на город: где-то там были те, с кем она надеялась провести все свои положенные десять лет в тоннелях, а, может, после они могли бы стать профессиональным отрядом и продолжить путешествовать, рисковать и смеяться вместе, но всё это красивое будущее было в руках Хаоса — одним Богам было известно, когда её жизнь оборвут, и её отряд останется без предводительницы. «Кто им достанется вместо неё? Останутся ли они такими же как сейчас?» — эти вопросы не давали Нае покоя.

— Присмотри за моим отрядом, когда меня убьют... — тихо попросила она.

Яра кивнула. Обе женщины понимали, что если это на самом деле случится, если Наю на самом деле приговорят к смерти, Яра скорее всего ничего не сможет сделать для её мужчин, но обеим не хотелось об этом думать.

— Без тебя здесь будет скучно. Второй такой сумасшедшей в городе нет, — снова вздохнула Яра.

— Поищи в другом, — пожала плечами Ная.

— Точно! И отряд твой захвачу, скажу, что у нас принято, чтобы в отряде было четырнадцать мужчин, — фыркнула женщина.

— Тринадцать... — тихо поправила её Ная.

Яра глянула на неё и отвернулась. В глазах Наи стояли слёзы: её не волновала своя смерть — за себя она, как всегда, не боялась. Просто впервые в жизни у неё действительно не было сил защитить тех, кто был ей дорог — до этого Ная сражалась только с теми, с кем она была более-менее на равных, а в этот раз противник был слишком силён, между ними была слишком большая разница: предводительница десятилетнего отряда против Матери Дома. И хуже всего было то, что среди тех, кого она хотела уберечь, был ещё и тот, кто был для неё дороже себя самой. Яре было сложно представить эти чувства, но она привыкла читать по лицу Наи и могла её понять.

— Если ты так боишься, тогда почему...?

— Ты ведь сама сказала: он такой же — это и его выбор тоже. Остальные приняли это, придётся принять и тебе... Но, пожалуйста, не нужно лезть в нашу трагичную историю. Я не хочу, чтобы из-за меня ещё и тебе досталось.

— А мне-то что будет? — пожала плечами Яра. — Правда, и сделать я, кроме как молчать, тоже ничего не могу...

— Это уже много, — Ная мягко улыбнулась, смотря на женщину, — мы маги огня, Яра. Мы вспыхнем и сгорим, освещая друг другу путь в этой кромешной тьме. И ни один из нас об этом не пожалеет. Даже Хаос не в состоянии назначить нам цену, которую мы были бы не в состоянии заплатить за наше мимолётное счастье.

Яра встала и какое-то время просто стояла рядом с Наей: ей было нелегко принять её выбор.

— Твоя дурь только что достигла отметки максимума в моих глазах, — она прижала голову женщины к своему бедру и улыбнулась, — но я всё равно всегда буду на твоей стороне.

— Спасибо, — Ная тоже приподняла уголки губ.

— Вали давай, — усмехнулась Яра, отпуская её, — не смею больше красть ваше драгоценное время.

Ная благодарно кивнула и, поднявшись со своего места на краю крыши, пошла к лестнице, как всегда, не прощаясь. Они никогда не прощались с Ярой, так же, как и многие другие тёмные эльфы никогда не прощались друг с другом, поскольку прощания у всех ассоциировались только с тем, что они виделись в последний раз. Пусть это и было не более чем предрассудком, но всё же почти все в городе предпочитали расходиться так, будто должны были снова встретиться уже через несколько минут — условно это можно было считать пожеланием долгой жизни. По крайней мере, именно так бы сказала Ная, если бы ей вдруг пришлось кому-то объяснять эту своеобразную традицию.

— И кстати, — бросила Яра в спину уходящей женщины, — у него отличная задница!

— Я знаю, — хихикнула Ная, обернувшись.

— Прикрой её в следующий раз одеялом, а то мало ли с кем я приду.

— Если б ты была не одна, ты бы стучала по-другому, — Ная по-детски скорчила рожицу, смешно сморщив нос и прищурившись.

— Внимательная, да? — рассмеялась Яра, — иди давай!

Она ещё долго стояла на крыше, задумчиво смотря на выходы из города. Там стояли барьеры, не пропускающие в тоннели ни звуки, ни свет из Таэмрана. Черта, за которой можно было обойти любые законы и надеяться, что тебя не поймают. Ей не хотелось потерять Наю, но что она могла сделать? Яра видела только один способ её спасти — убить Ариена раньше, чем кто-то что-то о них узнает.