Серебряный цветок

Кьяр оглядывал своё творение с искренним восхищением. Из Ариена получился настолько правдоподобный светлый эльф, что никому даже пошло шутить не хотелось. На его женственные черты лица магия легла практически идеально: белые волосы стали мягкого коричневого цвета, а кожа невероятно светлой, только чёрные глаза остались такими же, как всегда.

— Хвост распусти, — посоветовал Аэн, тоже внимательно рассматривая Ариена, — светлые эльфы вроде так волосы не завязывают.

В то время как остальные в основном заплетали косы, чтобы волосы не мешали в случае, если придётся сражаться, Ариен почти всегда ходил с небрежным хвостиком, из которого выбивались длинные пряди, падая ему на лицо, но мужчине, похоже, нравилось, когда было именно так. И даже если он заплетал волосы, то тут же вытаскивал несколько прядей и оставлял лёгкий беспорядок. Впрочем, по мнению Наи, его это нисколько не портило.

— Слушай, ты-то к свету привык, а я как пойду? - оторвавшись от оценки своего иллюзорного шедевра, Кьяр бросил неуверенный взгляд на выход из пещеры.

— Завяжешь глаза и пойдёшь, — отозвалась вместо Ариена Ная.

— Ты издеваешься?! — Кьяр неосознанно вскинулся, махнув рукой на залитый солнечным светом лес. — Да никто в своём уме на такое добровольно не согласится! Идти через лес с завязанными глазами, да ещё и днём!

— Ещё раз поднимешь на меня голос, заставлю силой, — резко оборвала его предводительница.

Мужчина тут же замолчал, опустив глаза и выражая смирение. Он и сам понимал, что на эмоциях позволил себе лишнего, но идти вслепую там, где даже хоженой тропы не было, доверяясь тому, кого он знал всего третью неделю, Кьяру было страшно. Не то чтобы он ожидал от Ариена ножа в спину, однако и довериться просто так для него тоже было сложно.

Ная вздохнула:

— Я понимаю, почему тебе не нравится эта идея. Никому не хочется чувствовать себя уязвимым. Но скажи мне, ты сможешь удержать иллюзию отсюда?

— Нет...

— Я пойду с ними, — внезапно подал голос Эмиэль, — я тоже завяжу глаза. С окраины леса ты сможешь удерживать иллюзию?

— Да... - Кьяр поднял полный непонимания и удивления взгляд на Эмиэля: ради чего ему было добровольно отдаваться в руки Ариена посреди огромного открытого пространства, где и всё видя-то, было не комфортно, Кьяр даже представить себе не мог.

— Тогда мы с тобой останемся в лесу у деревни, а Ариен пойдёт к людям один, - продолжал Эмиэль.

— Почему ты это делаешь? — Кьяр слегка нахмурился, пытаясь хоть что-то прочитать по ничего не выражающему суровому лицу мужчины.

— Меня трижды выкинули из отряда из-за того, что я выполнял приказы по-своему, хотя я до сих пор уверен, что так было лучше. А сейчас у меня впервые есть возможность делать так, как я считаю нужным, с поддержкой женщины. Ная, ты позволишь мне пойти?

— Иди.

«А я пока запишу твои слова в список своих достижений», — мысленно довольно усмехнулась Ная. Конечно, она не питала иллюзий относительно Эмиэля: мужчина по характеру был прирожденным лидером, и живи они в таком мире, как, например, люди, ему бы даром её поддержка была не нужна. Но в их мире ему приходилось опираться на неё. Ная уже не раз обращала внимание, что он зачастую даже не замечает, когда начинает командовать другими мужчинами, но молчала, потому что её власть в отряде он никогда не оспаривал и, более того, подчёркнуто поддерживал, вовремя затыкая особо расслабившихся. Сейчас же Ная предполагала, что своими действиями, Эмиэль хотел, во-первых, дать опору и поддержку испугавшемуся Кьяру, а во-вторых, показать остальным, что в их отряде доверять друг другу — это нормально. Женщина ещё с самого начала заметила, что Эмиэлю её идеи и мировоззрение приходились по вкусу, хотя он никогда этого вслух и не говорил. Возможно, в Нае он видел одну из немногих, если не единственную, для себя возможность быть собой и не получать за это бесконечные шрамы от наказаний.

Кьяр мотивов Эмиэля так и не понял, но спорить больше не стал. В конце концов, теперь ему, по крайней мере, не нужно было оставаться в лесу одному, даже если глаза у них обоих и должны были быть при этом завязаны.

***

Когда Ариен вошел в деревню, люди уже загоняли скот и заканчивали свои дневные дела. На молодого светлого эльфа тут же обратили внимание и обступили со всех сторон. Кто-то разглядывал красивое лицо, кто-то пытался что-то спросить, пока, наконец, к Ариену не протолкался пожилой мужчина с густой бородой. Он что-то сказал людям и те замолчали, дав возможность говорить старику.

По предположению Ариена мужчина тут был главным, как бы странно это не звучало для тёмного эльфа.

Ариен внимательно вслушивался в обращенную к нему речь, но ни одного даже отдаленно знакомого слова не уловил. Эльф виновато улыбнулся и прижал руку к горлу, заламывая брови в болезненной гримасе. Пожилой человек замолчал и немного нахмурился, глядя с неуверенностью и долей непонимания. Видя сомнения старика, Ариен достал из вещевого мешка немного сушеных трав и две серебряные монеты. Он показал и то и другое мужчине, а потом снова указал на своё горло. Его предельно простой план сработал. На лице человека отразилось понимание, он снова начал что-то говорить и повёл Ариена в сторону дома, из которого пахло лекарственными травами.

В местной лечебнице, как её назвал для себя Ариен, перед эльфом раскрыли мешки и позволили выбрать то, что ему было нужно, но уйти после этого не дали. Глава деревни повёл его дальше, видимо, к себе в дом, где светлого эльфа усадили за стол. Очевидно, люди посчитали своим долгом накормить путника, поэтому Ариену ничего не оставалось кроме как есть странноватую человеческую еду и улыбаться.

После ужина хозяева дома пытались уговорить его остаться переночевать, но Ариен, изображая мечтательное выражение лица, с таким чувством указывал на звезды и дорогу между домами, что его в итоге всё-таки отпустили.

Он прошел сквозь деревню, и отойдя на достаточное расстояние, свернул в лес. Прошло уже около двух часов с тех пор, как Ариен оставил Кьяра и Эмиэля у большого раскидистого дерева. Его было хорошо видно с дороги, поэтому теперь найти мужчин было не сложно.

— Ну как? — поинтересовался Эмиэль.

Стоило Ариену выйти из-за деревьев, как в него тут же впились два испытывающих взгляда: солнце село час назад и Эмиэль с Кьяром уже сняли с глаз свои повязки.

— Я купил всё, что у них было из нашего списка, — улыбнулся Ариен.

Эмиэль в ответ довольно усмехнулся и бросил выразительный взгляд на Кьяра. Тот, закатив глаза и развернувшись, зашагал прочь по направлению к пещере. Признавать вслух, что он проспорил, мужчина не собирался.

— Хоть иллюзию с Ариена сними, — тихо засмеялся Эмиэль ему вслед.

***

Отряд расположился у костра. На поверхности можно было готовить на огне, поэтому Аэн нанизал оленину на прутья и жарил её, периодически вращая самодельные шампуры. Иран дежурил у входа в тоннели, Шиин присматривал за выходом к лесу. Ная смотрела в огонь, размышляя о природе своей магии. Непослушные языки пламени танцевали свой загадочный хаотичный танец на сухих ветвях. Женщина видела в них жизнь и смерть, слитые в удивительной гармонии: согреть или сжечь, спасти или убить, создать или уничтожить...

— Скажите мне, что третий раз никого в деревню отправлять не придётся, — не отрывая глаз от огня, улыбнулась Ная, когда мужчины зашли в пещеру.

— Не придётся, Ариен купил почти всё, что нам нужно по списку, один цветок какой-то остался... — вздохнул Кьяр. Мужчину задевал собственный вчерашний провал, поэтому он не испытывал особой радости.

— Сколько ты заплатил? — Иран демонстративно игнорировал Кьяра со вчерашней ночи, поэтому и сейчас, задавая свой вопрос, смотрел только на Ариена.

— Две серебряных, - отозвался Ариен, отдавая предводительнице травы.

— В Доме Ар'тремон деньги и правда не считают, — недовольно фыркнул Иран, отворачиваясь.

Дом Ар'тремон был самым богатым Домом в городе, монополизировавшим всё производство оружия. Даже несмотря на то, что он занимал только второе место после Ран, по части денег он его всё же обгонял благодаря внутренней торговле и торговле между городами. Кроме того, в Ар'тремон уже многие столетия обучали лучших мечников и оружейников Таэмрана. Любой тёмный эльф, выросший в этом Доме с детства умел обращаться как минимум с тремя видами холодного оружия и знал основы его изготовления — это считалось необходимыми минимальными навыками. Также мастера Дома Ар'тремон часто делали различные поделки и украшения из металла, но к этому в Доме относились как к незначительным увлечениям, которые в любом случае не должны были мешать основным занятиям, хоть денег такие увлечения зачастую тоже приносили немало.

— Один из мужчин Матери Дома может себе позволить, — пожал плечами Асин.

Все лица тут же повернулись к нему в немом вопросе, в глазах прочитался шок, и Асин только теперь понял, что Ариен до сих пор об этом ни разу не упоминал - никто не знал. Но если для мужчин это ничего особо не меняло, то для Наи это могло изменить всё. В груди женщины что-то неприятно царапнуло и сжалось. Один из мужчин главы второго по силе Дома в городе? Об этом в его личном деле как-то не посчитали нужным написать. До этого момента она видела перед собой красивого мужчину с великолепными навыками и приятным характером, а теперь перед ней был мужчина, во-первых, намного выше неё статусом, а во-вторых, проявлять к нему внимание означало бросать вызов Матери Ар'тремон.

Мать Дома сама выбирала себе партнеров и отказаться мужчины просто не имели права: даже если Ариен захочет уйти - он не сможет. Неуместная ревность и ярость пополам с разочарованием оказались чувствами, к которым Ная была не готова. С трудом удерживая спокойное выражение лица, она похвалила мужчин за выполненное задание и вышла из пещеры.

— Зачем ты сказал? — Ариен проводил предводительницу взглядом полным вины. В его голосе прозвучала такая обреченность, что Асину почти стало стыдно. Непривычно холодный тон перед тем, как Ная в одиночку скрылась в темноте, выдал чувства женщины и теперь всем было как-то не по себе. Они уже тоже привыкли считать, что Ариен и Ная — это просто немного затянувшаяся игра, исход которой был и так очевиден с самого начала. Они нравились друг другу — это ни для кого не было секретом. Но теперь между ними пролегла пропасть, перешагнуть которую можно было только с одной стороны - со стороны Наи. Если бы она сейчас решила рискнуть, у них бы появился шанс. Правда этот шанс с вероятностью почти в сто процентов мог стоить им жизней. Но если Ная просто отвернётся, на этом всё и закончится, так и не успев по-настоящему начаться. До этого женщина могла забавляться и тянуть время, однако теперь она должна была сделать выбор и решить: стоит ли для неё её увлечение Ариеном того, чтобы поставить на кон всё.

— Она бы всё равно узнала, — опустил голову Асин.

Для него их отношение друг к другу было выведено ярко-красным, но он, как и Ариен, понимал, что как бы Нае не хотелось, у неё просто не хватило бы сил, чтобы пойти против Матери Дома и сделать мужчину своим. Даже если принадлежать ей — было тем единственным желанием, о котором Ариен старался даже не думать, боясь, что Асин может уловить его мысли и доложить Матери Ар'тремон. Если мужчина Матери окажется в слишком тесных отношениях с другой женщиной, и его, и её могут просто убить. А последнее чего хотел Ариен — поставить жизнь Наи под угрозу. И всё-таки в его душе жила отчаянная надежда, что женщина примет его несмотря ни на что. В нём боролись желание быть с той, к кому его тянуло, и страх подвергнуть тем самым её опасности. Но в конечном итоге, решать было не ему.

Асин с самого начала почувствовал их взаимный интерес. И он знал, что действительно должен был бы по возвращении предупредить Мать, но он также знал, что никогда этого не сделает. Рядом с Наей он начал чувствовать, что его готовы поддержать, что бы он не вытворял, что под началом такой предводительницы он сможет стать по-настоящему сильным, потому что никто не будет подавлять его навыки, потому что уже сейчас, даже почти его не зная, Ная стремилась ему помочь, - он был не готов всё это потерять.

— Ариен, я ничего не скажу Матери, — вздохнул Асин. — Иди поговори с Наей. Решение принимать ей. Кто знает, удастся ли нам дойти обратно до города живыми, так стоит ли скрывать от неё свои желания?

— Ты не скажешь, а другие? - Ариен затравленно глянул на остальных мужчин.

— Мы тоже не скажем. Нам слишком повезло с предводительницей, чтобы так её подставлять. Если с ней что-то случится, даже Хаосу неизвестно, что нас может ожидать. Не думаю, что кто-то из отряда захочет рискнуть и получить в качестве новой предводительницы кого-то вроде Тисс Ран, — Эмиэль обвел всех тяжёлым взглядом.

— Не захочет. Да и в любом случае никто бы и не стал нас слушать — мы не из твоего Дома, — подтвердил Аэн, - иди к Нае.

***

Мерцающие звезды и полная луна освещали лес и скалы, но сейчас свет невероятно раздражал Наю. Он был символом её поражения в бою, которого даже не было. Женщина злилась. Но вместе с поднявшейся яростью в ней родилась и непоколебимая решимость, к которой тут же примешалось разочарование. Она не смогла бы бросить вызов Матери Ар'тремон, как бы не хотела — слишком большая разница в силе. Но и молча отдавать ей Ариена Ная тоже не собиралась. Кто знает, может в этот раз Хаос будет на её стороне, и ей удастся забрать его? Впрочем, вынуждать мужчину ставить на кон свою жизнь, идя против Матери, она тоже не хотела. Если она и была достаточно безрассудна, то Ариен за всё это время так ведь к ней и не подошёл: вполне возможно, что он не был готов рисковать. От этой мысли стало невероятно грустно и одновременно обидно. Хотя, может, он всё это время думал о ней и не хотел подвергать опасности её, поэтому держался на расстоянии. Ответа у Наи не было, а решение нужно было как-то принимать: что ей делать? Она могла бы пойти против Матери Ар'тремон ради мужчины, который был готов её защищать, жертвуя собой, но ради того, кто защищал только себя, она бы рисковать не стала. Не найдя ответа, Ная снова подняла глаза к звездам. «Докажи мне, что ты того стоишь», - мысленно вздохнула предводительница.

Ариен нашёл Наю у скалы недалеко от пещеры. Она сидела, привалившись спиной к большому камню и смотрела в небо, теребя пальцами его подарок в волосах. По лицу женщины сложно было понять, какие эмоции она испытывала. Для Ариена всё было решено с самого начала: он не боялся умереть от руки Матери Ар'тремон - статус её мужчины для него с самого начала был всё равно, что рабский ошейник; единственное, чего он на самом деле боялся - это стать причиной смерти Наи. Он не хотел подвергать её опасности, но, в то же время, он хотел быть рядом с ней - эти желания невозможно было совместить, и в итоге он не мог решиться ни отвернуться от неё, ни подойти. Первое означало бы обмануть и предать и её, и себя, второе - против воли заставить её рисковать собой. На самом деле Ариен думал, что Ная знала о его связи с Матерью Ар'тремон с самого начала и просто тянула время, потому что не могла принять для себя решение, присматриваясь к нему, проверяя его, оценивая, но сегодняшняя её реакция показала, что он был не прав - она ничего не знала. Слова, брошенные им Асину, были сказаны просто на эмоциях, просто потому что Ная отреагировала на них, как на приговор, и у Ариена невольно создалось впечатление, что она в тот момент всё для себя решила, лишив его даже призрачной надежды. Но если терять уже было нечего, то теперь можно было говорить обо всём прямо, и пусть это ничего бы не изменило, но хотя бы один раз он мог сказать Нае то, что хотел с самого начала.

— Моя госпожа...

— Твоя, Ариен? Быть живым тебе не нравится? — усмехнулась женщина, переведя на него взгляд.

Сейчас её окончательное решение зависело от того, что он скажет дальше, и Нае даже самой было интересно, как Хаос распорядится её судьбой. На самом деле, она хотела, чтобы Ариен показал ей, что готов последовать за ней в бездну. Смотря на него, в ней поднимался азарт и желание снова пойти против всех правил, доказав, что она может победить даже там, где это казалось невозможным.

— Моя, — тихо, но уверенно повторил мужчина.

— Нас убьют, — Ная вертела в руках цветок, вплетённый в её волосы, и продолжала испытывающе смотреть на него снизу вверх, — но, если хочешь знать, меня это не особо пугает.

— Неизвестно, кто убьёт нас раньше: монстры в тоннелях или Мать Ар'тремон, — Ариен опустился рядом со своей предводительницей, — если такова воля моей госпожи, то для меня смерть рядом с ней предпочтительнее рабства Дома Ар'тремон.

Ная улыбнулась. Теперь, когда у неё появились все ответы, она почувствовала себя на удивление легко. Безумство риска придавало остроты жизни и делало Ариена для неё только ещё более желанным. Почему-то всё это казалось до невозможности правильным – будто к мечу наконец подобрали подходящие ножны, и Ная рассмеялась:

— Интересно, от кого нам удастся бегать дольше?

— Может, Хаос будет на нашей стороне. Никто ведь не знает, что будет дальше, — Ариен, пожав плечами, тоже улыбнулся: смех предводительницы разрушил появившееся было между ними напряжение — она приняла его не смотря ни на что, и у него почему-то тоже появилось ощущение, будто всё наконец-то встало на свои места, будто всё теперь было именно так, как и должно было быть с самого начала. Все его опасения оказались напрасны.

— Хаос со мной исключительно в конфликтных отношениях, — сморщилась Ная, предпочитая промолчать о том, что и сама думала о том же самом: в их мире могло произойти всё что угодно, а вдруг им бы удалось победить?

— Тогда нас всё равно двое против одного, — засмеялся Ариен.

— Ага, двое летучих мышей против виверны, — согласилась женщина, притягивая его к себе и прижимаясь к его губам: наконец-то она могла целовать его и ни в чём больше не сомневаться; трогать его, как ей вздумается, и знать, что он тоже этого хочет. Её руки заскользили по его плечам и ниже по груди. Одним легким движением она пересела ему на колени и стянула с себя рубашку — больше у них не было причин сдерживать себя и ждать.

Никто из них не знал, когда их жизни оборвутся, и жертвовать чем-то из-за страха они не собирались: в конце концов, Мать Ар'тремон была всего лишь очередным монстром подземелий, который, вероятно, попытается их убить, если доберётся.

Для Наи Ариен был мужчиной, который ей нравился, который мог и хотел принадлежать ей, даже если это было запрещено — он определённо стоил того, чтобы ради него рисковать всем. Для Ариена Ная была воплощением свободы и женщиной, ради которой он был готов жить и умереть — для него быть с ней рядом было единственным верным решением.

Тёмные эльфы всегда знали, что любой день мог быть последним — слишком много опасностей окружали их со всех сторон. Именно поэтому их собственные законы так часто нарушались, радуя Хаос. «Жить этот день, как последний: если завтра может не наступить, нет смысла бояться будущего. Если не сейчас, то может быть уже никогда». В их мире своей смертью умирали немногие. Хотя тёмные эльфы и могли дожить до семисот лет, реальная средняя продолжительность их жизни была всего около трёхсот.