СИНТЕТИКА|18+

— Ты можешь объяснить, по какой причине я не могу прийти к вам домой? — в который раз вопрошала Дженна, прижимая к щеке телефонную трубку.

После случившегося ей неожиданно для самой себя захотелось немного побыть в родительском доме, хотя девушка уже очень давно перестала считать это место своим убежищем. Но дело в том, что Клеменс стал для неё абсолютно непредсказуем, и Дженну не очень-то прельщала перспектива оставаться с ним наедине. Притихший робот тем временем почти сутки не выходил из гостиной, бессмысленно уставившись в окно.

— Сейчас не самое подходящее время. Мы с отцом немного заняты, — фрау Циглер явно что-то скрывала, но девушка никак не могла понять, что именно.

Неожиданно мать всхлипнула. Дженна оторопела.

— Черт, мам, что бы там ни было, я сейчас же соберусь и приеду к вам!

— Нет!

Девушка положила трубку, не желая слушать возражения, и, подхватив с вешалки пальто, немедленно открыла дверь. Немного помедлив, она прислушалась, но не услышала никаких движений со стороны гостиной. Робот даже не шелохнулся, хотя прежде с большим энтузиазмом реагировал на возможность выйти из дома.

— Клеменс!

— Да?

— Я к родителям.

— Мне сопроводить тебя?

Дженна задумчиво покусала нижнюю губу.

— Да, пойдём.

«Заодно покажу Клеменса отцу», — подумала она, — «Может, отправит робота на перепрошивку и там найдут причину неполадки».

За дверью родительской квартиры слышались глухие голоса матери и отца, к котором примешался ещё один — Дженне он показался смутно знакомым.

Она постучала, и внутри сразу же все стихло. Девушка повторила попытку, беспомощно оглянувшись на робота. Тот выглядел явно озадаченным — нахмурившись, он словно сканировал пространство, находящееся внутри, за толстыми стенами.

— Ты что-то видишь?

— Не совсем, — он снова нахмурился, — Но тебе лучше самой проверить.

Дверь слегка приоткрылась, оставив небольшую щель.

— Дженна, я же просила, — голос матери был почти умоляющим, и девушку это крайне удивило, — Ты можешь прийти в следующий раз?

— Заканчивай этот цирк и дай нам войти!

Прежде Дженна никогда бы не позволила себе говорить с фрау Циглер подобным тоном, но её поведение бесило и сбивало с толку. Мать всегда, словно стыдясь того, что вышло из её чрева, не допускала дочь в своё личное пространство и старательно лепила из неё то, что было удобным. «Сиди смирно, Дженна». «Не бегай так быстро, Дженна, девочки так себя не ведут». «Дженна, доктор просто посмотрит тебя. Ну что ты плачешь? Так будет лучше, ты ещё не понимаешь, что я избавила тебя от лишних проблем». Девушка заскрипела зубами, глядя на вытянутое лицо и губы, которые, казалось, так и останутся вечно поджатыми.

— Ладно, — Ульрике вздохнула и сдалась, — Рано или поздно ты бы все равно это увидела. Проходи.

Она широко распахнула дверь, нехотя отойдя в сторону. Войдя, Дженна почувствовала знакомый запах гвоздики и сахарной пудры, и это ее немного успокоило — девушке показалось, что рядом с ней незримо присутствует бабушка. Но, помимо гвоздики, внутри помещения гулял ещё один странный, немного химический запах. Робот нерешительно зашёл следом, с любопытством разглядывая обстановку — его интересовали не только люди, а ещё и то, чем они живут.

Мать тем временем беспокойно топталась в коридоре, не зная, как подготовить дочь к тому, что она сейчас обнаружит. Как отреагирует Дженна? Осудит ли? Ужаснётся? Назовёт ли это кощунственным? Впервые фрау Циглер в полной мере почувствовала некое смятие и стыд перед собственным ребёнком — чувства, которые прежде ей были неведомы. Девушка тем временем торопливо вошла в комнату, кивком поприветствовав побледневшего отца.

«В чем дело? Что у вас стряслось?» — хотела спросить она, но не смогла вымолвить ни малейшего слова. Хватая ртом воздух, Дженна медленно осела, сползая вниз по стене и развязывая ставший удушающим шарф. Перед ней стоял человек. Человек, которого здесь не просто не должно, а и не могло даже быть. Соломенного цвета волосы падали на высокий светлый лоб, ясные зелёные глаза смотрели с теплотой и дружелюбием. Но что-то в них было не так. Не было прежней лукавой смешинки, веселой искорки, которая прежде делала этот взгляд таким притягательным для окружающих. Дженна сразу поняла — в них не было самой жизни.

— Здравствуй, мышка! — раскинул объятия Йохан, — Иди, обниму тебя, я так сильно по тебе скучал.

— Какого хрена? — прохрипела Дженна.

— Милая, я все объясню... — мать попыталась взять ее за руку, но девушка выдернула руку из ее цепких ладоней.

— Ты же умер, Йохан, — тихо заплакала она, — Ты же давным-давно умер...

Паямять услужливо показала ей картинки, которые Дженна давно оттеснила далеко в закоулки своего сознания. Безмолвное кладбище, чья тишина разрезана криками матери, роса на траве, запах мокрой земли и свежесрезанных роз. А под этим тяжелым покрывалом сырой земли лежит он, её брат. Йохан — значит «Бог милостив», но почему он не сжалился над ним, над тем, кто смеялся так громко, жил так жадно, так влюблённо и так горячо? Но, Йохан, милый Йохан, что ты делаешь здесь, если ты навсегда остался там, на глубине двух футов под землей?

— Он робот, Дженна, — подал голос Клеменс.

— Что ты такое говоришь? — она посмотрела на него, как на безумца, — Разве так можно? Зачем?!

Чувство всепоглощающего горя снова вернулось, обрушилось на неё, придавив к земле и заставив вновь улететь в холодный, немой космос немыслимой скорби. Чёрная дыра разверзлась в груди Дженны, выворачивая наружу остатки тепла и едва сформировавшейся жизненной стойкости, взамен впуская в израненную душу страх и отчаяние.

— Что ты наделала?! — она перевела взгляд на Ульрике, захлёбываясь градом горячих слёз, — Что же ты, мама, наделала?

Мать жалобно заскулила, острый подбородок задрожал от подступивших слез. Дженне в этот момент она казалась самым уродливым, самым фальшивым существом на свете. То, что выглядело как Йохан, подошло к девушке и осторожно присело перед ней на корточки. Она испуганно вжалась в стену.

— Не подходи!

— Ну что же ты, мышка? Это я. Я с тобой.

— Ты не Йохан, — закричала Дженна, с отвращением отталкивая руку робота, — И никогда не будешь им!

— Хватит уже! — подал голос рассерженный отец, — Что сделано — то сделано. Сядь нормально и выслушай мать!

— Вы чокнулись, папа? — дочь вытаращила на него воспалённые глаза, — Зачем нужно было создавать робота, имитирующего умершего человека?! Вы чудовища, мародёры! Безумцы! — она яростно замотала головой.

Отец спокойно встал с дивана и влепил Дженне звонкую пощечину. Та испуганно вскрикнула и притихла, держась за горящее от внезапного удара лицо. Клеменс немедленно ринулся к ней, решительно оттеснив Ханса и обняв девушку за подрагивающие плечи. Она было оттолкнула его, но, обессилев, упала на твёрдую грудь. Мать тем временем плакала и заламывала руки, не сводя, тем не менее, облегчённого взгляда с Йохана. Робот безмятежно стоял посреди комнаты, держа руки за спиной, и с дежурной улыбкой наблюдал за развернувшейся семейной драмой. Разве он мог знать, что именно являлось причиной резко переменившийся обстановки?

Дженна послушно приняла помощь Клеменса и осторожно присела на диван, вперив остекленевший взгляд в покрытый
идеально вычищенным ковром пол. В этом была вся ее мать — идеальная, держащая в страхе и порядке всё и всех, до зубовного скрежета педантичная и безапелляционная. Всё должно быть правильно, всё должно быть так, как задумано: идеальная семья, в которой идеальный муж, идеальный сын и не совсем желанная, а потому и не идеальная, но кроткая и благочестивая дочь. Дженну затошнило, и она, прижав ладонь ко рту, с отвращением сглотнула горький ком, подступивший к горлу. Пока все замешкались, девушка быстро достала телефон и, не подумав хорошенько, напечатала сообщение Мартине: «Срочно приезжай в дом моих родителей, я здесь. Случилось нечто ужасное».

— Я только хочу тебе сказать — не суди меня, — решилась заговорить мать, — Не смей судить, слышишь? Ты не представляешь, что я чувствовала эти годы... — она всплеснула худыми руками, кольца на пальцах звякнули, ударившись друг о друга, — Как тяжело мне было смириться со смертью Йохана и проживать без него каждый новый день. Понять такое может только мать, которой выпала доля хоронить своего ребёнка.

— Благодаря твоим стараниям, я и этого не узнаю, мама, — язвительно протянула Дженна.

— Замолчи! — вскричала фрау Циглер, но, взглянув на мужа, сразу же взяла себя в руки, — Знаешь, что я тебе скажу? Радуйся! Радуйся тому, что тебе никогда не придётся испытать тягот материнства, потому что это не благословение, Дженна, это — проклятие. А я всего лишь избавила тебя от излишних мучений!

— Твои фразы в стиле китайских мудрецов ничего мне не дадут! Это всё пустое! Зачем и как вы сделали ЭТО?! — она ткнула пальцем в робота.

— Спецзаказ, — ответил за Ульрике герр Циглер, — Экземпляр выполнен в соответствии с оригиналом, а в его программу загружена личная карта Йохана со всеми данными.  Он выглядит, как твой брат, говорит, как он, и ведёт себя точно так же. И если это тот самый способ сделать так, чтоб твоя мать перестала плакать по ночам — я на этот способ согласен.

— Замечательно! — хлопнула в ладоши Дженна, — Прекрасно! Когда у нас будет семейный ужин? Ты уже приготовила для Йохана его любимую запеканку, а, мама? Ох, я совсем забыла, он же не сможет её съесть, потому что он гребанный робот!

— Дрянь! Какая же ты дрянь! — закричала та, ударив кулаком по столу.

Отец вновь замахнулся и девушка крепко зажмурилась, ожидая очередной оплеухи, но ничего не произошло — Клеменс заслонил Дженну собой.

— Вот так, значит? — удивленно протянул Ханс, убирая руки, — Интересно, очень интересно.

Дженна поднялась с дивана и прильнула к плечу робота, с вызовом глядя на родителей.

— Кесарю — кесарево, — промолвила она, сверкая потемневшими от обиды глазами, — Вы же этого хотели, так получайте. Больше никто не посмеет меня обидеть.

Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы в квартиру не ворвалась запыхавшаяся, перепуганная Мартина.

— Что случилось?! Все живы?! — она перелетела через порог и, заметив Йохана, тоненько вскрикнула, прижав ладони к посеревшему лицу, — Что...

Хватая воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба, девушка сначала засмеялась, потом заплакала, а спустя мгновение потеряла сознание.