10
Когда Зак прибыл к их прежнему офису, он обнаружил, что битое стекло всё так же украшало асфальт, а фонарь перестал даже мигать и теперь безжизненно склонялся над дорогой с выбоинами. Ночной гость решил зайти внутрь: дверь не была заперта. На месте мебели остались только вмятины. После переезда их конторы в этом помещении больше никто не обосновывался. Разве что иногда маргиналы использовали его как перевалочной пункт, о чём свидетельствовали оставленные упаковки от еды, пустые бутылки и использованные шприцы. Зак не мог перестать дивиться тому факту, что именно здесь он приобрёл настоящих друзей, скрасивших его серые будни. Сейчас ему больше всего на свете хотелось вернуться на несколько месяцев назад и насладиться их общей компанией. Вид разрухи родного маленького мира опостылел Заку, и он вернулся на улицу, изначально враждебную. Потерянный скиталец стоял под застывшим чёрным небом без звёзд, напоминающим вязкую нефть, в которой тонул его взор. Он задавался вопросом, не поздно ли заново отстраивать сожжённые мосты. Не будь Зак скептиком, то попросил бы совет у Вселенной, нависшей над ним, но ему, как здравомыслящему человеку, приходилось рассчитывать лишь на себя. Амбивалентные чувства боролись в нём, попеременно преобладая. Очевидно, намного проще перестать напрягаться и забыть всё как страшный сон. Но его принципы при любом раскладе не позволят так поступить. Бывший одиночка знал цену дружбе, и каждый приятель был для него на вес золота. Он усилием воли отбросил свои предрассудки и морально приготовился для последнего рывка помощи. План Бена уже не казался таким безоговорочно предосудительным и безнадёжным, поэтому Зак с багажом сомнений решил позвонить ему утром, чтобы извиниться и принять участие в реабилитации Тома, если тот не будет против.
Пройдя квартал, он миновал злополучную "Фортуну", где везением и не пахло, зато амбре там намертво укоренилось. Вдруг из-за спины Зак услышал пронзительный свист, обычно не предвещающий ничего хорошего. Он обернулся к какой-то банде самодовольных выродков и равнодушно продолжил свой путь. Однако если тебя выбрали мишенью откровенные отморозки, а ты один, то изволь либо бежать со всех ног, либо бежать сломя голову: безопасная альтернатива всего одна.
— Эй, мудак. Стой на месте, — крикнул кто-то из толпы. Они догнали цель и заставили замереть, дёрнув за плечо.
— Парни, что вам нужно? У меня сейчас и так полно забот. Кошелёк? Держите. Можете и куртку забрать, — Зак превентивно откупился от насилия.
— Какой смышлёный малый. — От Дяди Сета эта характеристика звучала бы куда предпочтительнее, хоть и слишком лояльно. — Тогда вали с нашего района и останешься целым.
— Так и сделаю, — согласился Зак.
— Погоди. Я ведь тебя знаю. Ты — тот урод, который назвал меня свиньёй, — сказал со звериным оскалом один из бритоголовых, чьё лицо было перечёркнуто шрамом, вероятно, оставленным розочкой.
— О чём ты вообще? — спросил растерянный Зак.
— Дерек, ты уверен? А то выпито сегодня было немало, — его товарищ не хотел марать только что приобретённую куртку кровью.
— Чем больше я заливаю в себя, тем лучше я запоминаю морды всяких убожеств, — отрезал Дерек.
— Кажется, начинаю припоминать. Да-да, точно. Ты — та свинья, которую я назвал наиболее подходящим определением, — Зак понимал, что обречён, и извращённо наслаждался последними секундами без надобности лежать в больнице. Возможно, какая-то его микроскопическая часть смутно верила в то, что в относительно цивилизованном обществе двадцать первого века группа головорезов не станет нападать на беззащитного человека.
— Держите его, парни, — приказал Дерек, доставая нож с гравировкой на рукоятке.
Он единожды пырнул Зака в живот, чтобы тот больше не сопротивлялся, и слизал кровь с лезвия, смакуя её во рту. После чего спрятал оружие обратно и ударил кулаками в рану, чтобы тёплая красная жидкость потекла стремительнее, оставляя на одежде жертвы, как на холсте, рисунки, за которые богатенькие псевдоэстеты неоправданно отвалили бы целое состояние.
— Надеюсь, вы сгниёте в тюрьме... — прохрипел Зак, теряя сознание.
— Гр-р, — прорычало в ответ антропоморфное существо.
Зака отпустили, и он повалился на асфальт. Теперь лежачего было очень удобно пинать берцами, особенно по лицу. Дерек устал делать движения с траекторией маятника ногами, поэтому он подтащил тело к поребрику, положил на него деформированную голову и с неистовой яростью наступил на шею, оправдывая своё имя. Раздался характерный звук хруста, освободивший черепную коробку Зака от размышлений и терзаний, надежд и мечтаний. Дилемма с Томом решилась сама собой.