Рабочий блокнот
В хранилище отсырели дрова. Большая часть вообще развалилась в труху — от чего неизвестно. Да и за такой короткий срок с ними в принципе не могло ничего случиться. Даже если местная диверсия. Кто мог так их испортить? Наши разбираются. Но точно можно сказать одно — зима будет тяжелая, что бы они не нашли.
На днях пошел к сторожевой будке не в свою смену. Только подходя опомнился. Странное дело, залип так, смешно и странно.
Ноющая боль в висках, терпеть можно.
***
Черви копошатся, знают свою участь.
***
Предпраздничная работа. Тяжесть. Земля совсем замерзла. Приостановили. Нас перевели во внутренние амбары, заниматься обработкой последней партии, что тогда не увезли лесовозы. Это лучше. В амбарах хотя бы ветра нет.
Странное ощущение, тягость распространяется глубже, сильнее. Люди тоже как пластилиновые, изгибаются и молчат. Иной раз глянешь, а он как-будто сквозь тебя смотрит и кивает. Молчит и кивает.
***
Несколько дней держится ощущение страха. Тревога присутствует всегда, но сейчас она по особенному остра. В лагере явно что-то пошло не так, но все это коллективно скрывают. Почему у нас под рукой был целый склад пиломатериалов, но мы их не использовали? Главное это ни у кого не вызывает вопросы. Я один что ли пытаюсь найти решение?
***
Лагерь поднят по тревоге, со смены не вернулись дежурные по будке. Оба. Пропали без следа. С утра шел снег, все замело. Будка открыта, на плитке стоит чайник. Ни одежды, ни вещей. Просто будто бы и не было их. Судя по следам, ворота не открывались. Ну и где они тогда? База обнесена трехметровым забором с кольями поверху, дыр нет, выйти можно только через ворота.
Обыскали всю базу. Не нашли. Вот теперь то у страха появилась истинная почва. Молчание прекратилось, мужики обсуждают за ужином. Слушаю.
***
В хранилище отсырели дрова. Большая часть вообще развалилась в труху — от чего неизвестно. Да и за такой короткий срок с ними в принципе не могло ничего случиться. Даже если местная диверсия. Кто мог так их испортить? Наши разбираются. Но точно можно сказать одно — зима будет тяжелая, что бы они не нашли.
На днях пошел к сторожевой будке не в свою смену. Только подходя опомнился. Странное дело, залип так, смешно и странно.
Ноющая боль в висках, терпеть можно.
***
Черви копошатся, знают свою участь.
***
Предпраздничная работа. Тяжесть. Земля совсем замерзла. Приостановили. Нас перевели во внутренние амбары, заниматься обработкой последней партии, что тогда не увезли лесовозы. Это лучше. В амбарах хотя бы ветра нет.
Странное ощущение, тягость распространяется глубже, сильнее. Люди тоже как пластилиновые, изгибаются и молчат. Иной раз глянешь, а он как-будто сквозь тебя смотрит и кивает. Молчит и кивает.
***
Несколько дней держится ощущение страха. Тревога присутствует всегда, но сейчас она по особенному остра. В лагере явно что-то пошло не так, но все это коллективно скрывают. Почему у нас под рукой был целый склад пиломатериалов, но мы их не использовали? Главное это ни у кого не вызывает вопросы. Я один что ли пытаюсь найти решение?
***
Лагерь поднят по тревоге, со смены не вернулись дежурные по будке. Оба. Пропали без следа. С утра шел снег, все замело. Будка открыта, на плитке стоит чайник. Ни одежды, ни вещей. Просто будто бы и не было их. Судя по следам, ворота не открывались. Ну и где они тогда? База обнесена трехметровым забором с кольями поверху, дыр нет, выйти можно только через ворота.
Обыскали всю базу. Не нашли. Вот теперь то у страха появилась истинная почва. Молчание прекратилось, мужики обсуждают за ужином. Слушаю.
***
Новый год отпраздновали безрадостно. Поставили пирог и по мелочи продуктов из спец. Пайка. Дежурных не нашли. Весь барак в смятении. Руслан собрал добровольцев. Теперь дежурим внутри барака по ночам. Наружный свет оставляем включенным. Вряд ли это поможет, но так как то спокойно.
Мой второй год на объекте. Хех.
***
Что за ерунда!? Только что решил поговорить проверить про пропавших на стенде, но ничего нет. Ни сообщения безопасников. Искал в актах сверки, но и там нет. А в количестве 1 барака их и вовсе нет. И никто не отвечает, все молчат. Почему все молчат?
***
Дежурство у окон. Самое сложное не заснуть на стуле. Инстинктивно прикладываешься к висящим курткам на вешалках. Они как раз над стулом и висят. В один из таких приступов, прикрыл глаза. Буквально на пару секунд. А вокруг и словно нет никого. Ни дежурных, ни рабочих, только печка горит, да со стен каплет. Через мгновение очнулся. Померещится же всякое.
Что-то точно происходит. Но в мед.блок идти нельзя. На всеобщей волне страха и усталости, проблемы с реальностью могут знатно подбить доверие. А это очень ценный ресурс.
***
Ощущение дежавю. Ощущение, что все уже было, что бывали здесь, что жили здесь. Но только люди будто бы были поживее, по сговорчивее. И вспышками, вспышками. Жутко.
***
Может дело не в усталости? Каменная каменность. Вокруг.
***
Во втором бараке, бараке Б инфекция. Двоих положили в мед. Блок. Похоже, подозревают пневмонию, плохо дело, следующая поставка через месяц.
Интересно если заболеют больше, хватит лекарств? Будем надеяться. Нас предупредили о дистанции. Теперь работаем порознь.
Жуткая картина. Десятки людей в масках долбят землю в нескольких метрах от нас и тихо ненавидят.
***
Работа продолжается, наш барак А, снова подключили. Не сказать, что землю теперь долбить стало проще, но мы, впрочем, и не этим занимаемся. Инфекция распространяется, пока что только во втором бараке. Уже десять заболевших. О первых ничего не известно. В мед.блок не пускают, врачи молчат. Зря, ой зря. Массовая истерия, очень страшная и неконтролируемая вещь.
Остается надеяться на сознательность и здравый рассудок остальных.
Голова болит сильнее, мышцы сводит. Усталость.
***
Пиз**ц. Ситуация начинает выходить из-под контроля. Разговоры вовсю. Ходят слухи, что антибиотики кончились, и остается лечить только симптомы. Некоторые вообще говорят, что и не пневмония это вовсе. Второй блок на карантине. Теперь полностью. Более половины заболевших. Безопасники полностью в сборе, распечатали наборы биозащиты. Двери и окна запечатаны клейкой пленкой. Местность полностью отцеплена.
У мед.блока очередь. Народ хочет получить ответы. Санитары выстроили шлюз из палатки. Блок запечатан по аналогии с бараком.
И тотальная тишина. Да что же со всеми ними!? Почему они молчат. Раньше всё это списывали на характер и разницу в должностях, но теперь то.. Почему даже чувствуя дыхание смерти за спиной, они не стараются быть хоть сейчас похожими на людей.
После изоляции мед.блока оттуда вообще нет новостей. Безопасники без выходных. Патрули по всей территории базы. И гребаное молчание.
***
Здесь точно что-то не так. И это не должно больше продолжаться. Из второго барака выносят черные мешки с символикой биозащиты. Безопасники в костюмах РХБЗ. В мед.блок никого не пускают и не выпускают.
Ситуация, очевидно, никем не контролируется. А мы как свиньи на скотобойне. В лагере паника, «добытчики» подняли бунт на раскопе, требуя от патруля ответов. Те только отходили, выставляли дубинки и окатывая из баллончиком с газом слишком буйных кричали «отойти».
В конце концов работа остановилась. На раскопе отрубили свет. Второй блок обесточен.
К вечеру завыла система оповещения на радиостолбах. После недолгой тревоги раздался голос главного из отдела безопасности. Тот словно неживой что-то промямлил о том, чтобы мы успокоились и не поддавались паники, что у врачей все под контролем (Он и в правду думает что мы настолько наивны?) и помощь уже едет. После чего из их блока вышли патрули. Десятки людей, весь состав нашей службы безопасности. В руках некоторых ружья. Сильно не приглядывался, но около трех или пяти.
Нас отцепили. Заплутавших вернули в барак и переговорив с главных закрыли двери.
***
Прошло пару дней. Мы теперь тоже на карантине. Но почему? У нас же нет заболевших, вероятно для защиты уцелевших — значит, инфекция передается по воздуху и она за пределами барака.
Очевидно, что это не пневмония.
Продукты передают через шлюз в запечатанных поставочных конвертах. Ровно на один день.
Унылые и усталые лица стали ещё суровее. Паша, тихий паренек один из первых в лагере запаниковал, что-то кричал про природу и возмездие и смеется, забавная сцена Ну кукухапохоже, того...
Всё это напоминает какой-то дешёвый хоррор, все ненастоящее, будто фильм смотрю. И ведь и вправду фильм, а может этого и вправду нет? Может это просто сон и я очнусь в пьяном бреду на какой-нибудь вписке, Ангелина снова начнет причитать за пьянство и норму, а парни одобряющее нальют стопку? Хе, даже в этом банальщина.
Но люди, что с ними не так. Ну не ведут так себя люди, не ведут. Все банально и сценарно.
Окна заклеили. Теперь вообще не видно ничего.
***
Прошло ещё несколько дней. Дата поставки. Но судя по разговорам никто не приехал. Вот и разговоры про помощь. Теперь все ещё очевиднее. Остатков припасов хватит на половину месяца автономной жизни. Ну а после...
Знаете, отвратительное ощущение. У меня когда-то была морская свинка. Маленькая такая, в клетке жила. Когда на вет.осмотре у неё нашли патологию сердца, она словно чувствуя свою кончину отказалась от еды и так пролежала в углу клетки неделю пока не сдохла.
Я начал её понимать, хах. Есть совершенно не хочется, и двигаться тоже. Вероятно нас уже списали и наступило то самое время стать частью статистики.
Ужин. Мужики вновь собрались за столом. Достали последнюю бутыль браги. В пустынными глазами опускают стопки вновь и вновь. Спустя полчаса запели песни. Простые и всем знакомые. Главный стоит по отдали, на щеке по расцарапанной коже течет маленькая слеза. Никогда не видел как он плачет. Да я по правде вообще не видел чтобы он что-то чувствовал. Всегда суровый взгляд и орлиная осанка. Прям моряк какой-то.
За столом поют что-то слезливое. Володя теребит в руке маленький медальончик в форме сердца и тихо шепчет. Народ заметил.
Андрей подорвался. Схватил разметочный стол и парой движений прикрепил его к стене. Достал из кармана припасенный домашний снимок дочери и маленькой булавкой прикрепил к доске. Попросил карандаш и мельком, внизу, стараясь на задеть снимок написал «Прости, что не вернулся»..
Ты почем заранее хоронишь нас? — главный, смотря в нашу сторону, нарушил тишину.
Сам что ли, не понимаешь? - рявкнул Андрей и продолжил крепить снимки.
Больше ему никто не отвечал. А остальные объединившись коллективной идеей начали крепить свои личные и близкие вещи на доску, подписывая послания тем, кто их ждет.
***
Недельная тишина прервалась от разговоров безопасников с главным, какие-то слухи из мед.блока. На расспросы отмазывались.
За ужином Митя свалился с судорогой. Осмотрели — жар и кровит из ушей. Ну, началось. В бараке паника. Но паника какая-то мертвая. Сценарная, не живая. Все скрипучее. И болеет он как-то скрипуче. Будто сейчас рассмеется вовсе. Безопасники окончательно закрыли дверь. Главный соорудил из мешков отгороженный блок.
Теперь эта тетрадь моё наследие. Хронология событий.
***
Парой часов спустя. Ситуация накаляется, уже двое заболевших. Мужики из обслуживания стучат по двери, требуя помощи. В здании властвует страх. Вот ведь смешная история,а? Как ныть так все смиренные, а как помирать так бьются. Природа, что поделать.
Мой сосед упал замертво. Из носа кровь и судорога.
Мной овладевает паника, неподдельная настоящая паника. Мысли спутаны, в конечностях дрожь. Едва могу нормально писать. Но я не понимаю в чем причина. Во мне нет страха. Правда. Нет ни грамма страха. И нет сожалений или жалости. Что-то инстинктивное тянет и подсказывает что делать. Быстрее бы все кончилось.
Из отгороженного блока слышны крики. Главный, грубым голосом успокаивает Митю, гладит по рукам. Но тот не прекращает, пока наконец, надрываясь от кашля, не окатывает кровью главного.
Бл*ть. Да что же за цинизм то такой. Можно же было хотя бы обезболивающие ему передать. Число зараженных растет.
Держусь. Пока без симптомов, голова болит только.
Главный, оттираясь от крови, идет к служебникам. Хватают лопаты.
Кажется начинается...
Что делать с этой тетрадью? Бросить или прихватить? Собираю все листы и блокнот. Засуну под рубаху.
Запись на обложке
Хах. Кажется это конец. Надо же, как быстро. Руке немеют, недолго видимо.
Кажется, нужно сказать что случилось? Ха, а что случилось. Знать бы самому. Наши разбили окна и повылазили из барака. С ходу часть получили дробью. Я, с парочкой погнался в сторону амбаров, но по пути растерял остальных. Пару часов, может и больше, раздавались выстрелы, но спустя, как только я вышел никого не было снаружи. Не покидает чувство нереальности происходящего. Это какая-то шутка, банальная и не смешная шутка. До мед.блока добрался быстро. Но у входа никого. Ни внутри ни снаружи. Ахахахх. Происходящее, похоже, не подвластно объяснить никому. Наш врач висел на кабеле от блока питания в полуразлагающемся виде. Снизу в горстке использованных шприцов растекались мед.сестры и фельдшерский состав. Отчеты сожжены. Бумаги уничтожены. Ни лекарств, ни документов. Единственная надпись на халате врача, строительным маркером А-16.
По выходу, обошел лагерь там где мог, обходя. Картина жуткая. Охрана была мертва как и весь этот проклятый лагерь. Ни у кого не было шансов. От того, большая часть выживших, но зараженных и воспользовалась ружьями по назначению охраны, остальная — сбежала в лес. Едва ли у них есть шанс, ночью температура здесь почти полтинник — редкая удача дожить до рассвета.
Ну а дальше? Что же остается дальше, собрал все что мог по припасам и двинул единственной дорогой снабжения. Ночью морозы до минус 50. Долго бы не протянул. Но к счастью (Удивительно) я нашел этот потерянный фургон снабжения. Внутри разумеется никого и ничего. Вот и сижу уже седьмой час. Ни обогрева, минимум еды, костер почти стух. Дров нет, рубить не хочется. Устал, сильно устал.
Хотел было выкинуть эту тетрадь. Но история должна быть досказана, да? Бл**ь к кому я вообще обращаюсь.
Сколько раз обещать себе не быть тяжестью и покончить с этим, но как же всё-таки трудно. Надежда на хороший исход, она, знаете ли, всегда сияет. Перебираю слова, все-таки нужно что-то описать, описать главное, бумаги то совсем мало. Если это кто-то прочтет — знайте, это не дневник наглого и жалкого рабочего, это записки статистики, едва заметный голос безликих цифр на экранах аналитиков и менеджеров. Это надписи выдолбленные людьми этого мира, что всегда были балансом реальности для тех, чья жизнь суждена была сложиться по-иному. И противно от того, что сами выбрали этот путь, никто не принуждал быть тем, кем мы были, вины нет не в чем. И однажды, такие примут эту мысль, тягостью будет она или успокоением души, неизвестно.
Вспоминается Татьяна, зная, что ничего и не могло бы быть даже если бы контракт окончился досрочно — все равно невыносимо тоскливо. Она до сих пор считает что я виноват в нашей ссоре, но верите? Я больше всех на свете хотел нашей встречи после. Страх и собственная ничтожность убивает, как же банально, а? То ли от дерзости, то ли от временного расточительства, мы почему-то уверенны что правильно молчать. Ну разве суждено это понять только в таких обстоятельствах? Стоит ли этого, этот урок, если им не воспользоваться? Может и стоит.
Почти вырубает, руки совсем онемели, костер давно потух. *Едва разбираемый почерк*
Только метал и отчаяние. Жалкий итог скопища бессмыслицы. Стоп. Почему нет отчаяния? Дорога? А впрочем так и должно было случиться. Так и должно.