Желтый лист 3
Уже началась неделя, а мы все в простое. Лежишь себе на этой промявшейся кровати и ничего не делаешь. Знаете, ещё пару дней назад я мечтал об этом. Там, на болотах, как я мечтал о теплой кровати и кипятке. Но вот вам желанное. Не такая конечно теплая кровать, но чай и даже какое-то подобие печенье есть. Вот только тянет это куда-то. Отрывает и разбивает. Эта кровать как будто опутана какими-то ветвями давно засохшего дерева. Они безжизненные, но тяжелые. С каждым часом такого простоя душа тяжелеет все больше и больше. Отвратительная и безграничная тоска, заливает пространство твоей личности словно воск в границы фигурки.
И вот уже я снова задумался о назначении этих листов. И знаете? Я понял, понял то, что эти пара листов дороже всех богатств в этом бараке, на этой базе. Эти несколько пожелтевших и испачканных обрывков бумаги единственное, что останется от меня после этого места. Ни бревна, ни дороги, ни здания. Все это созданное нашими силами конечно могуче, но безлико. Считая цифры и составляя планы, несмотря вниз, легко можно пренебречь таким ресурсом. Гораздо легче не замечать, что за каждой единицей в листе на столе ИТРа, стоит чья то жизнь. Наша, человеческая жизнь. С красками и пустотой, горестью и радостью, с мыслями, идеями и культурой, что в сущности и составляют наше общество. Нашу природу. Для тех, кто когда-нибудь окажется здесь, в этом мире. Здесь в плодах нашей работы есть только нечеловеческая, холодная масса исходных полимеров чьих-то будущих строений. Но совсем нет нас. И хочется вскрикнуть о несправедливости и хочется подняться в дыбы и дать понять, что мы здесь! Но разве не мы сами пошли сюда? Разве кто-то за нас подписал этот контракт?
Разве нас вообще, стоит слушать?
Голова болит, как же я устал.
***
Вчера вечером, мужики собрались у печки. Небольшие летние заморозки, а мокрый барак весь продрог. Затопили. Так и подсели все.
Подходить не стал, просто повернулся со второго яруса и разглядывал этих людей. Где-то раздобыли гитару, по регламенту она не входила в проект поставки, потому моё удивление не знает границ.
Затянули песни, пели кто, что помнит. Знаете, а ведь улыбает. Вся ситуация, до того мило и абсурдно, что даже есть в этом что-то. Сидят в кругу 15 мужиков и поют что-то из прошлого века. А на голову вода капает, холодная, да ветер из окон свистит. А они радуются и ведь не скажешь обратное, что тут сделать, не штыком же в могилы полечь.
Надо же, час спустя, с легкое взмаха молодой руки, организовалась какая-то дикая брага в виде нескольких бутылок. Видимо это было отложено на праздник какой-то, но размягченная лирическая натура взяла свое и потребовало добавки. Стопка, две, три. И вот уже лирика из брошенных сердец вырвалась на стол всеобщего гласа.
Говорят о чем-то в пол голоса, отсюда ужасно слышно, шестнадцатая кровать от входа как никак. Все тут нумеруют, как в лагере.
Молодой кажется про дочку рассказывает, да-да, показывает фотографию. Все одобрительно улыбаются. Брага уже вовсю ходит по кругу, и уже даже самые холодные лица слегка растягиваются в улыбке.
Молодой - Андрей, один из тех, кто прибыл с последней группой. Те, что убежали. Он один и остался, говорит плохо знал их, так, только в пути познакомились. Честно говоря, он тогда вообще, кажется не удивился. Может быть его прошлое на это сказывается? Стало быть для ясности неплохо рассказать об этом и вам. За правду не ручаюсь, сам услышал от его приятеля, но как говорится, чем богаты..
Он прибыл сюда как и все, по своей причине. Вышел замуж по большой любви. Знаете, те самые единичные истории про любовь с первого взгляда и со школы? Это тот самый случай. Они со старшей школы вместе, вмести сидели, ходили, гуляли, вместе во всем участвовали и в конечном итоге жили. Даже брачная жизнь, что по моему нескромному мнению уматывает спустя год, была для этих счастливчиков в радость. То ли он был слишком спокойным для скандалов, то ли она любила его до безумия. В общем, ссоры практически всегда обходили их дом стороной. Год, два и квартира постепенно обрастала уютом, глава семейства обзавелся машиной, вторая половинка, приличной карьерой в газете. Пару месяцев и сие грандиозные планы молодых сердец распространились на потомство. 9 месяцев предвкушение и лик прекрасной дочки озарил их совместную обитель. Но утопическому счастью их был предначертан конец. Одним из вечеров, она по привычке возвращалась домой, обыкновенная дорога в не самом бедном квартале, по округе масса полицейских станций и, что казалось бы может произойти тем спокойным вечером? Ноги её шли неспешным шагом, вертя в руке смартфон, пролистывая мелодии, как вдруг резкий и горячий удар в спину, выскочил искрами в её глазах. От неожиданности она резко обернулась, выронив аппарат с наушниками на землю. Секунду спустя и удаляющиеся шаги мужчины в колпаке растворились в темноте, теплого вечера, в прочем как и её телефон.
Спустя несколько минут, её окровавленное тело нашли прохожие, всё вокруг было залито бордовой жидкостью, на которой она пыталась что-то изобразить. Прибывшие полицейские заключили что первые буквы, немногословного послания были "Из", дальше разобрать что-то не представлялось возможным. Расследование, опросы, допросы и вердикт уполномоченных. "Стала жертвой преследования".
Телефон был объявлен целью этакого "ограбления", а она - обычной жертвой случайного процента журналистских смертей, в особенности авторов криминальной хроники. Дело так и осталось без подозреваемого.
Муж же с того самого вечера, впал в неизвестное ему доселе отчаяние. Не желая верить в гибель супруги, он кинулся искать её днями и ночами, пока наконец его не позвали для освидетельствования тела. В этом морге, вместе с ней, умер и тот кого знали его друзья. В полном молчании он вышел из помещения и несмотря на успокаивания окружающих, прыгнул в машину и умчался куда-то на окраину города, в сторону кольцевой дороги.
На утро, он явился в офис, где зайдя в зал совещаний обескуражил всех присутствующих. На его теле висел мятый костюм с крупными пятнами глины и грязи, лицо его было неумыто, а глаза устремлялись сквозь всех присутствующих. С того дня начался поток подписей. Исцарапанной рукой, он штамповал и штамповал договоры один за другим. Пару дней грохот печатей не замолкал в его кабинете. Когда же он наконец закончил, всем было объявлено, о продаже фирмы и всей собственности что могла бы у него быть.
Сотни аналитиков, срывая голоса кричали о безумном решении генерального директора, единственного и полноправного учредителя, родные, друзья, умоляли остановится. Но безумным было не решение, безумным был он сам.
Разумеется это не могло закончиться так. Пара лишних подписей и место его занял протокольный врио до следующего собрания. А дееспособность безумца стала еще одной жертвой убийцы жены.
То состояние что было, он с легкой барской руки раскидал по каким-то фондам, а остальное слил в казино.
Вернувшись в родную обитель, к уже пожилой матери, он вдруг вспомнил о дочери. И за её душу, поднял тост. Знакомая картина, да?
За пару дней его имя мелькало на всех страницах газет и новостных сайтов. Он стал одним из крупнейших благотворителей и в миг возведен в самые благородные фамилии. Вот только за этим восхвалением никто не обратил внимания на то, что от него осталось.
Разбитая шкура бывшего бизнесмена обросла долгами, а из бутылок уже можно было построить дом. Уговоры старухи матери пройти лечение и её горькие слезы кончились успехом. А может ему просто надоело слушать её нытье? Чтобы там не было, он подписал этот контракт, вот только не с больницей,а с корпорацией. Так и оказался он здесь.
Странный конечно парень, есть свои особенности. Но... У кого их нет?