Глава 2. Яблоневый сад
Очарование цветущих деревьев окутывало со всех сторон. Тёплый летний ветер раскачивал ярко-зелёную листву и низкую траву, наполняя сад приятным шелестом. Лепестки уже отцветающих белых цветов, кружась, медленно падали на землю, укрывая её единым белёсым полотном. Вслед за шагами тянулся тонкий сладкий аромат яблок, что розовели и краснели с невероятной скоростью прямо на глазах. С каждым новым деревом плоды становились всё более крупными и спелыми, а к концу аллеи и вовсе уже лежали на изумрудном покрывале, так и приманивая опробовать их на вкус.
Среди чащи яблонь показался свет. Он был не столь ярким, чтобы резать глаза – скорее даже приятным и притягивающим. Почему-то Кибо завораживало это сияние: оно казалось родным и знакомым. Такое ощущение обычно называют ностальгией, но гостья не могла понять, откуда знает это место. Разве что из тех сказок, которые рассказывала ей мама перед сном. Сюжет их Тайё не помнила, как и многие другие вещи. Здесь память совсем подводила, однако было впечатление, будто воспоминания возвращаются к ней маленькими крупицами. Спутанность сознания тому было объяснением.
Наконец, на свету показалась большая поляна, усыпанная солнечно-жёлтыми одуванчиками. Девушка охнула от восторга: она действительно уже была здесь, правда очень-очень давно. Очередной поток мыслей нахлынул на Кибо: за пеленой забытья долгих лет представилась рыжеволосая веснушчатая женщина с грудным ребёнком на руках.
– Мама...
Тайё застыла в шоке, едва сдерживая эмоции. Увидеть собственную мать спустя долгие годы стало испытанием скорее страшным, нежели радостным. Перед ней стояла та самая женщина, чьи черты навсегда запечатлелись в памяти дочери: маленький аккуратный носик, тоненькие розовые губки, лёгкий румянец и распущенные рыжие волосы, струящиеся волнами вдоль плеч. Глаза, светившиеся некогда нежностью и теплотой, теперь потускнели и уставились мимо неё, словно всматривались в глубокую пустоту давно утраченного прошлого. Светло-оливковые глаза смотрели не на дочь, а внутрь собственных воспоминаний, сквозь бесконечную завесу прожитых лет, оставивших глубокие следы усталости и горя на лице матери. На коже лица ясно выделялись многочисленные веснушки, ставшие частью портрета любимой женщины, хранимым сердцем умершей. Но сейчас этот облик лишь подчеркивал всю глубину утраты и боли, выпавших на долю обоих.
Сердце девушки сжалось от осознания необратимости произошедшего, ощущая, насколько непоправимо изменилась жизнь и чувства их маленькой семьи.
– Мамочка, мамочка! – внезапно послышался детский голос позади; Кибо синхронно обернулась. – Я собрала тебе букет, смотри!
Через всю поляну бежала девочка трёх-четырёх лет с короткими огненно-рыжими волосами. В своих руках она крепко сжимала небольшой букет из маленьких белых ромашек и жёлтых одуванчиков, словно от этого зависит вся её жизнь. Широко улыбаясь, девочка вручила подарок своей маме и получила в ответ слабую, но искреннюю полуулыбку.
– Большое спасибо, солнышко, – ласково отозвалась мама, принимая цветы. – Подаришь букетик и своей сестрёнке?
Ребёнок на руках женщины рвано засмеялся, чем вызвал смех и у старшей дочери. Она смотрела на свою семью с сияющими искрами в глазах и любила их настолько, что передать словами не могла.
– Это... я. Это моё воспоминание, – осознала Тайё, застывая среди призрачных теней отыгранного спектакля.
– Верно, – тут же откликнулся чужой голос одновременно с исчезновением персонажей сцены.
Яблоневый сад уже не казался таким гостеприимным и привлекательным. Огромные серые крылья раздули лежащие в траве лепестки яблонь подобно туманному облачку. Ангел вновь объявился прямо перед девушкой из неоткуда.
– Почему я это вижу? – не без возмущения вопросила Кибо. – Разве здесь есть о чём сожалеть?
– Ты права – нет. Но почему ты решила, что увидеть прошлое значит столкнуться исключительно с болью?
Существо махнуло рукой, и обстановка вновь сменилась: они оказались в старом доме Кибо, в тёмной тесной комнате без окон, больше напоминающей каморку. У стен, напротив друг друга, располагались две низкие кровати, на спинках которых неаккуратным почерком были выцарапаны два имени: Тай и Уми. Две сестры лежали в своих постелях, сонно слушая рассказы мамы, что сидела рядом. Наверное, будучи живой, даже спустя десятилетия Тайё вспомнила бы некоторые её сказки наизусть. Однако в Безгранье это так не работало: знакомые сюжеты и тихий голос матери не помогали восстановить утерянную память. Обрывки не могли соединиться в полноценный холст, который девушка старательно расписывала всю свою жизнь.
– Тогда зачем же ты мне это показываешь? – в непонятках вопросила умершая.
– «Это» показываю не я, – ответил Ангел. – «Это» хочешь видеть ты. Моя задача лишь помогать визуализировать желаемое.
– То есть сейчас «вся жизнь перед глазами проносится»? Предсмертное видение, проще говоря. Удивительно! А я ведь знала, что всё это не выдумки!
– Дай мне руку, – он протянул свою кисть, обросшую мелкими серыми перьями.
Кибо приняла просьбу, и Ангел взмахнул крыльями, заставив себя и гостью взмыть в бесконечно белое небо.
Белое сияние стремительно оттаяло, и посетители Безгранья оказались в уже знакомой беседке средь цветущего сада. Сад выглядел иначе, чем в её воспоминаниях, однако сохранил узнаваемую атмосферу. Кажется, умершая начала понимать, как работает этот мир.
– То есть я могу представить что угодно, и ты это реализуешь? – спросила она, желая подтвердить свою догадку. – Если это действительно так, то зачем же мне отсюда уходить?
– Я здесь не для того, чтобы реализовывать чужие фантазии, – не без обиды отозвался Ангел. – Моя задача – помочь тебе добраться до истины и покинуть это пространство, но окончательный выбор за тобой.
– А что, если я решу остаться здесь навсегда?
– Всё предельно просто, – невозмутимо ответил он. – Ты исчезнешь.
– Постой, что?! Но я ведь уже...
Но Ангел прервал её:
– Тебе предстоит заново пройти весь путь своей жизни, вспомнив каждый эпизод, каждый миг. Для этого мы посещаем шары.
Тайё испуганно пробежалась взглядом по десяткам сфер.
– Хорошо, а когда я пройду их всех? Что дальше?
– Потом дело за тобой.
Девушка вопросительно выгнула бровь. Ну, или, ей так показалось, тела ведь у неё всё ещё не было. А вообще, Кибо действительно уже горела желанием свалить из этого поганого местечка, что так норовилось разворотить заросшие раны. Неужели её жизнь правда была такой неприятной и болезненной, какой кажется сейчас? Даже несмотря на повреждённую память, Тайё чувствовала невероятную тоску. И непонятно, была ли виновата в этом внезапная смерть или «плохая» жизнь.
– Желаешь достичь правды?
Ангел уже знал ответ, как знала его и умершая.
– Вперёд.