Прошлое догонит, как ты не беги
Эта фотография была сделана в онкологической больнице пятьдесят девять лет назад. Через месяц жена моего создателя умерла. Они знали о болезни и знали, что она была смертельна. Не будем говорить о том, где именно у неё был рак, заметим лишь то, что я не зря назвал себя ребёнком создателя.
Он успел подготовить меня и показать ей до её смерти. Я думал, что это фото было потеряно в архивах или уничтожено. Только вот оно находилось у меня в руках. И нашёл я его на теле убитого Макса. Это очень мрачный знак...
Я спрятал фото, благо, что Виго был ко мне спиной, а патрульный наблюдал за улицей.
- Ну чё ты, - спросил, подходя, Виго – Нашёл что-нибудь?
- Эх, нет, не нашёл.
- Найдём мы этого ублюдка. Эй, Нел, тащи свою жопу сюда! Надо труп отправить на экспертизу.
Полицейские занялись своим делом, а я отправился домой. Люди наконец повылезали из своих квартир и направлялись по делам. После такого начала утра и напоминания о прошлом мне стали как никогда ярко бросаться в глаза различные имплаты и их реклама. Все эти хромированные руки, глаза со встроенными сенсорами и прочая дребедень, которая возникла из пепла робототехники. Моё счастье, что в гражданские модели глазных имплантов не догадались пока встраивать рентген или что-то похожее.
Человек, нашедший моё фото... Не просто нашедший фото, он следит за мной. То, что он раскрыл меня, это ясно, но почему он убил не меня, а близкого мне человека? Видимо, он хочет, чтобы я страдал...
Ну, думаю, самое время.
Его звали Александр Глаубиг. Он был русский с немецкими корнями. Родился Александр в России, назвали его в честь деда, а предки, приехавшие из Германии в восемнадцатом веке, наградили его фамилией.
Верующий. Хотя он не был религиозным человеком, всё же фамилия ему подходила. Он верил в людей. Он верил, что этот мир можно сделать лучше, что людям можно дать что-то новое. Что можно создать такую вещь, которая сделает потребность в войнах за территорию и ресурсы ненужной, забытой. Да что уж там. Он хотел сделать то, что сможет пресечь даже идеологические распри.
Александр верил, что роботы — это идеальное решение. Но прокололся. Как и многие другие, он не учёл того, что люди не любят доверять простому. Чтобы создать религию – нужно сотворить чудо. Чтобы дать дорогу идее – нужно сформулировать изречение. Вот только в мире, где уже есть и то, и другое, всё новое должно становиться хитрее и запутанней. Ведь чтобы продать телефон в мире, где он есть у каждого – нужно чтобы он был сложнее и лучше других, ну или хотя бы казался таковым.
Конечно, есть много других факторов. Но основной недочёт был именно здесь. Производители позарились на дешёвую рабочую силу, рекламщики, в присущей им манере, не стали нормально рассказывать, что за новый продукт эти роботы, а учёные были заняты их совершенствованием и спохватились слишком поздно. В итоге нормальной замены труда не случилось, и люди, ведомые гневом от резких сокращений, незнанием, мифами, утками в прессе об убийствах, которые якобы совершили роботы и много ещё чем, закатали всю эту робототехнику. А люди при высоком посте решили, что выгоднее будет развить импланты, на разработку которых и направили учёных. Сам же Александр... Я не знаю, что с ним стало. Его последних дней жизни я не застал.
Оставим историю и вернёмся к тому, что происходило со мной. Мой путь домой прервал Ян. Молодой бритый налысо парнишка, работавший на химическом заводе в соседнем районе. Он состоял в бригаде, в которой я работал год назад, пока не переехал. Мы с ним за время работы сдружились и старались периодически видеться. Он выскочил как гром среди ясного неба передо мной. Я даже слегка растерялся и не разу заметил ужас в его глазах и рану в левом боку. Ян истекал кровью. Подхватив его за руку и напрягая каждую нить своих синтетических мышц, потащил к дому. Его синий рабочий комбинезон стремительно краснел.
Притащив его домой, я остановил кровь, очистил и продезинфицировал его рану, наложил повязку. Ян начал приходить в себя. Его голубые глаза пытались сфокусироваться на мне.
- Оуэн. Это ты. Слава богу, это ты, - он попытался встать, но его организм тут же дал ему понять, что адреналин, бушевавший в крови, больше не притупляет боль от глубокой ножевой раны. – На надо бежать! А!
- Тихо, Ян! Лежи спокойно. Мы у меня дома. Мы в безопасности.
- Какая к чёрту безопасность! – завопил он из последних сил, – На меня набросился маньяк какой-то! Ножом размахивал, угрожал убить меня и тебя! Jak boli! Tak jak jego diabły dral, bękarda! (для сохранения колорита того места, откуда Ян родом, оставим польский без перевода). Ну я кой-как отбился и до тебя рванул.
- Так... Сейчас я тебя в больницу оттащу, а потом мы с тобой поговорим.
Сказать, что это утро началось крайне стремительно и пугающе, – это ничего не сказать. Но среди всего этого бардака я подметил одну деталь, которая меня обнадёживала. Человек, который охотился на меня и близких мне людей, - не военный, не врач, не полицейский и, похоже, даже не имеет бандитского прошлого. Он атакует неумело. Ясно, что он достаточно умён, ведь он следил за мной, не выдав себя, смог как-то разгадать мою тайну и хорошо старается заметать следы, но не имеет абсолютно никакого опыта или понятия, как убивать. Это обстоятельство значительно упрощало его поимку. Тем более что этот «убийца» оставил свидетеля.