Победители

Перевалило за полночь; из маленького бара, чьи окна выходили на ярко освещенную набережную Миссисипи, разошлись все посетители, оставив только Герду и Рудольфа. Стихла и музыка, опустело небольшое возвышение в конце зала, игравшее роль сцены - теперь там остался только один из музыкантов, который продолжал сонно перебирать гитарные струны, но уже ничего не пел. Лампочки над барной стойкой гасли одна за другой.

- Я знал, что вы позвоните, - сказал Рудольф, перемешивая в стакане остатки колы. Он не поднимал глаз, вообще не смотрел на Герду с того момента, как она выцепила его из толпы людей, прилетевших рейсом из Канзас-сити. Наверное, ему было стыдно, но она не очень хорошо понимала, за что.

- Мне сначала позвонила бабушка, - продолжил он, проводя ладонью вдоль узкой трещины, пересекавшей потертую столешницу. - Она сказала, что мистера Вайсмунта взяли, а вы... вы сбежали.

- Я не сбежала, - утомленно уточнила Герда. - Он меня отпустил.

- Я так и подумал.

Установилось молчание. Вальдес покатала по столу свой опорожненный стакан, чтобы создать хоть какой-то шум - сейчас тишина была для нее еще более невыносима, чем обычно.

- Он жив, - внезапно сказал Рудольф.

Стакан замер у самого края стола. Герда сделала короткий свистящий вдох; ее тело, размякшее от нахлынувшей усталости, вновь обратилось в напряженную, туго натянутую струну, и в первую секунду это ощущение показалось ей почти болезненным.

- Откуда ты знаешь?

- Бабушка сказала, - отозвался Рудольф и вдруг непонятно с чего начал оправдываться. - Я никогда не хотел в это все впутываться, но она настаивала...

- Это ты будешь объяснять копам, парень, - оборвала его Вальдес. - Где его держат? Ты знаешь?

- Нет, но... могу себе представить. У них, - все-таки "у них", а не "у нас", парень явно успел расставить приоритеты, пока летел в Миннеаполис, - есть клуб "Северная звезда" на том берегу. Сегодня там будет какое-то сборище, приедут важные люди... я думаю, они хотели бы задать некоторые вопросы мистеру Вайсмунту.

- Я думаю, они хотели бы выманить меня на него, - сказала Герда, начиная понемногу кое-что понимать. - И я, если честно, собираюсь не обманывать их ожиданий.

Рудольфу не надо было объяснять, что она имеет в виду; скорее всего, он так и думал, что она решится на что-нибудь в этом духе. Он допил свою колу и посмотрел на Герду; в прокуренном сумраке бара его глаза сверкали не хуже фонарей на том берегу.

- Я пойду с вами.

И это тоже было ожидаемо. Вразумлять глупых мальчишек Герда не любила и не умела - да и какой в этом был резон? Если парню хочется умереть во цвете лет, можно только им восхититься - многие другие на его месте уже садились бы в самолет до Венесуэлы или, по крайней мере, тряслись под одеялом дома, боясь высунуть нос на улицу. Но один вопрос, давно уже крутящийся у Герды в голове, стоил того, чтобы быть заданным:

- Почему ты так за него впрягаешься? И тогда, на дороге, и сейчас... ты его знаешь немногим дольше меня. Тоже воспылал безумной страстью?

Она ухмыльнулась, глядя на то, как лицо Рудольфа заливает краска. Он даже, кажется, чуть со стула не свалился от избытка чувств.

- Дело не в этом! - заявил он возмущенно, когда возможность говорить вернулась к нему. - Просто я у мистера Вайсмунта в долгу.

- В каком смысле? - не поняла Герда. - Когда это ты умудрился?

Рудольф коротко поморщился - воспоминания явно были не из тех, которые нравится ворошить лишний раз. Но отмалчиваться или увиливать он тоже не стал.

- Вы же знаете, кто он такой, - приглушенно сказал он, чуть наклоняясь вперед, точно рассказывал секрет; Герда тоже подвинулась ближе, чтобы ни слова не упускать. - Не думали, почему он дал себя подстрелить?

Последние слова он произнес с едкой усмешкой, которая в его голосе казалась чужой, но объяснила Герде едва ли не все. На самом деле, от Вайсмунта стоило ожидать чего-то подобного.

- Мы остановились на заправке, и на нас напали четверо, - объяснил Рудольф, хотя Вальдес и так-то, в общем, было все ясно. - Мистер Вайсмунт, я думаю, перестрелял бы их всех и не чихнул... если бы был один.

...- Эй, ты!

Очень сложно думать связно, когда тебя держат так крепко, что начинаешь слышать треск собственных костей, а к виску прижимают противно нагревшееся дуло. Рудольфа схватили, когда он метнулся к машине, помня, что там оставалось еще какое-то оружие - схватили глупо, как ребенка, и теперь ему оставалось только слабо дергаться и часто, шумно дышать, лихорадочно наблюдая за тем, как шевелится что-то за прилавком, где спрятался от выстрелов его молчаливый спутник. Одному из тех, кто напал на них, мистер Вайсмунт прострелил брюхо, и теперь тот валялся на полу, с монотонным воем зажимая руками рану - ему это не помогало, кровь сочилась между пальцев, и красная лужа, чем-то похожая на паука, расползалась под ним все шире и шире. Остальные трое, увы, были настороже, и один из них держал Рудольфа.

- Бросай пушку! - рявкнул он. - Или я пацану мозги вышибу!

Глупо, как же глупо. "Настоящий профессионал", - говорила бабушка во время их последнего с Рудольфом телефонного разговора, а она помнит еще времена сухого закона, она не стала бы бросаться такими словами. Он никогда не позволит чему бы то ни было помешать ему выполнить задание, и если это плохо кончится для одного отдельно взятого студента - ну что ж, тот сам виноват. Рудольф прекрасно знал все это, знал и то, что не будет просить и умолять, но ему до дрожи не хотелось верить, что для него все закончится именно так.

- Бросай пушку, кому говорю!

За прилавком было тихо, и Рудольф чуть не рассмеялся. Идиоты, не знают, с кем им пришлось столкнуться. Они ведь даже не напарники - у Вайсмунта, если верить бабушке, напарников вовсе никогда не было. Да и ради них он не стал бы изменять себе.

- Считаю до трех! Один...

Ужас перед неизбежным становился все сильнее, сколько бы Рудольф не пытался его сдержать, и он до крови прикусил щеку, чтобы не начать позорно орать. Он снова рванулся - не думая, что сможет освободиться, просто надеясь на то, что его наконец прикончат и перестанут мучить ожиданием, - но выстрела не последовало. Последовал тяжелый стук, как будто на пол упало что-то металлическое - опустив взгляд, Рудольф увидел, что между ним и прилавком теперь лежит пистолет.

Не может быть.

Поднимаясь из-за прилавка, Вайсмунт имел вид равнодушный и почти светский, точно ему не грозила опасность, точно не он был только что вынужден бросить оружие из-за...

- Вам не нужно обвинение в двойном убийстве, - сказал он, обводя нападавших холодным взглядом; на Рудольфа он не взглянул, и это было хорошо, ибо в таком случае тот умер бы от стыда. - Забирайте машину. И разойдемся на этом.

- Хорош, - сказал тот, кто держал Рудольфа. - Только ты тоже с нами проедешься. И он.

Раздался еще один выстрел. Вайсмунт пошатнулся, не издал ни единого звука, но инстинктивно схватился за плечо, куда пришлась пуля. Рукав его пиджака стремительно наливался красным, красными становились и пальцы.

- Да, парень, - сказала Герда с сочувствием. - Ты, я вижу, попал.

С такими вещами и впрямь было лучше не шутить. Оливарес много лет не мог расплатиться с Гердой, что, должно быть, вредило его самолюбию даже больше, чем вынужденная необходимость пойти Курту на уступки. Вальдес могла только подозревать, какой силы облегчение ощутил Раймонд, освободившись от своего долга; а Рудольфу, пожалуй, повезло - ему не пришлось ждать подходящей возможности десяток с лишним лет.

Парень продолжал смотреть на нее упрямо - наверное, думал, что она будет его отговаривать, - но она только улыбнулась, демонстрируя полное согласие с его намерениями, и спросила:

- Ты был раньше в этом клубе? - дождавшись согласного кивка, она продолжила. - Помнишь, как там все устроено?

- Примерно, - неуверенно ответил он. - Там большой зал со сценой и танцполом, сбоку от барной стойки дверь на кухню. Наверное, там есть аварийный выход... А лучшие столики находятся на галерее, она наверху. Наверное, они будут там сидеть...

- Нарисуешь мне, - приказала Герда. Она не помнила, найдется ли в машине какой-нибудь блокнот, и поэтому на всякий случай опустошила салфетницу. В этот момент к ним подошел бармен, чтобы извиняющимся тоном сообщить, что заведение закрывается.

- Мы уже уходим, милейший, - ответила ему Герда и махнула Рудольфу, чтобы он следовал за ней. - Пошли, я тебе кое-что покажу.

***

Открыв багажник, Вальдес не без гордости отодвинула в сторону плотное покрывало; до сих пор оно прятало от посторонних глаз то, что было предназначено для особых случав, но теперь, к вящей радости Герды, этот случай наконец-то наступил.

- Вау, - вырвалось у Рудольфа. - Он настоящий?

- Не картонный уж точно, - усмехнулась она, чувствуя, как в сердце, размывая тревогу и боль, начинает сочиться азарт предстоящей охоты. - Красавец, а?

- Офигеть, - признался парень, все еще ошарашенный. - И что... вы думаете, он нам понадобится?

- Конечно, - ответила Герда и с почти материнской нежностью погладила матово поблескивающий металл. - В нем и будет наша фишка. А теперь слушай мой план.