Победители

"Знаешь, что самое сложное в нашем деле? - сказал Оливарес много лет назад, когда они с Гердой сидели в баре в Вегасе и отмечали принесшую им несколько тысяч партию в блэк-джек. - Смотреть в глаза тому, кто хочет тебя убить, и не прятать взгляд". Герда, опьяненная жизнью, которая открылась перед ней, пропустила его слова мимо ушей, но они, как оказалось, засели где-то на дне ее памяти и сейчас всплыли на поверхность - в тот момент, когда она, с трудом оторвавшись от фотографии, подняла глаза и посмотрела на Вайсмунта.

Ей казалось, что в нем что-то должно измениться - слетит маска, которую он носил до этого, обнажая его истинное лицо, - но этого не произошло. Он остался тем же, каким был до этого: спокойным, еле уловимо напряженным и едва заметно опечаленным. Только лицо его как будто помертвело, но Герда чувствовала, что с ней происходит то же самое.

- Могли бы найти фото и получше, - заметила она, стараясь не выдавать того, что внутри у нее что-то угрожающе трещит, готовясь разлететься на куски. Вайсмунт отпил из поданной ему чашки, резкими, какими-то обрывочными движениями напоминая плохо смазанный механизм. Герде принесли вина, и она сделала глоток, не почувствовав вкуса. Вообще все ее чувства изничтожились, как будто Вальдес кто-то выпил изнутри; не было ни злости, ни страха, ни даже желания выплеснуть вино Вайсмунту в лицо. Герда думала, что сейчас ее привычно затопит яростью, но в душе царила одна лишь застывшая пустота.

- Почему не убил сразу? - спросила она, слыша свой безжизненный голос будто со стороны. Вайсмунт, скорее всего, ждал этого вопроса. Чуть склонив голову набок, словно в попытке разглядеть Герду как-то по-новому, он глухо откликнулся:

- Мое задание не предполагало убийство.

- Вот как? - даже сквозь затянувшую все пелену оцепенения Герда ощутила слабый отголосок удивления. - И что было за задание?

Он коротко, шумно вдохнул воздух сквозь стиснутые зубы. Перед Гердой поставили блюдо с салатом, и она машинально нанизала на вилку блестящую от масла креветку.

- Мое задание заключалось в том... - произнес Вайсмунт, когда официант отошел, - чтобы взять вас живой. И привезти в Миннеаполис.

Герда ощутила, как в груди разливается горечь, а потом поднимается в глотку вязким, горячим комом. Непрошеная, неуместная, почти детская обида на то, как все оказалось просто.

- Зачем? - спросила Вальдес, предательски давясь собственными словами. - Что на этот раз?

- Меня не посвятили в подоплеку дела, - задумчиво ответил Вайсмунт, опять касаясь своего шрама кончиками пальцев. - Но я могу предположить, что кое-кто хочет получить назад свои бриллианты.

Герда секунду смотрела на него, а потом расхохоталась так искренне и звонко, что на нее обернулись люди с соседних столиков.

- Ребята, - пробормотала она сквозь смех, бросая вилку и снова прикладываясь к вину, - вы всегда работаете по одному и тому же шаблону, что ли? Один раз прокатило - прокатит и второй? Так вот, - заговорила она с неожиданным ожесточением; ком в горле наконец разорвался, как маленькая граната, и оцепенение предыдущих минут как рукой сняло, - Оливарес уже расплатился со мной сполна. Он не даст вам за меня ни цента! И вам придется убить меня!

Кажется, на нее снова покосились, но ей было уже наплевать. Герда, проклиная себя за то, что оставила пистолет в бардачке, схватилась за рукоять салатного ножа, но тот был недостаточно острым, чтобы одним ударом вогнать его Вайсмунту в грудь. Сам Вайсмунт оставался бесстрастным, только чуть прикрыл глаза, чтобы притушить полыхнувшее в них непонятное пламя.

- Я знаю, - сказал он, и Герда услышала боль в его голосе. - Поэтому тебе... вам нужно уезжать. Немедленно.

Оцепенение вернулось, на сей раз настолько сильное, что Вальдес несколько секунд не могла и пальцем пошевелить - так и замерла с бесполезным ножом в руках.

- Что?.. - беззвучно выдохнула она, окончательно отказываясь во что-либо верить. Словно в противовес ее растерянности, Вайсмунт был собран и тверд; по его судорожно исказившемуся лицу видно было, что решение им уже принято, хоть и далось ему нелегко.

- Уезжайте, - повторил он и вдруг мягко коснулся ее руки, отчего пальцы ее враз ослабели и разжались, и нож со звоном упал на скатерть. - Уезжайте в Чикаго. Они не успеют вас догнать. Я об этом позабочусь.

Если бы Вальдес не знала его, то решила бы, что это какой-то трюк.

- Что... что значит "позабочусь"? - вопросила она. - Что вы собираетесь...

- Я выполнил задание, - заметил он и, словно заскучав, отвернулся, принялся смотреть на мерцающий в окне меж шторами уличный фонарь; сумерки еще не сгустились полностью, и бледный свет едва заметно ложился Герде и Вайсмунту под ноги. - Привез вас в Миннеаполис. Остальное - не мое дело.

- Мне кажется, ваши приятели с вами не согласятся.

- Меня это не волнует.

Он говорил таким тоном, будто речь шла о погоде, а понять по его лицу, о чем он думает, было невозможно. Впрочем, вряд ли его мысли были особенно оптимистичны - Герда хорошо знала, что бывает с такими, как он. В памяти всплыло лицо бриташки, которого Роке уложил выстрелом в упор - можно сказать, проявил человеколюбие, ведь тот слишком гордый для грязной работы ублюдок заслуживал куда худшего.

- Мог бы тоже удрать, - предложила Герда, прекрасно зная, каким будет ответ.

- Нет. Не могу.

Конечно же, не хочет бегать от своих. Может, считает, что заслужил такой конец, может, думает, что они все равно его достанут. Копаться в его мозгах Герда не имела желания, ведь времени становилось все меньше с каждой секундой.

Бросив на стол купюру, она поднялась со своего места, подхватила чемодан и ветровку. Вайсмунт все смотрел в окно, как будто Герда была чем-то, не заслуживающим более его интереса, и она, уязвленная, ядовито заметила перед тем, как уйти:

- А вы работаете лучше, чем тот с белесой мордой. С вами мне хотя бы понравилось.

Он дернулся всем телом так, будто она от души врезала ему по лицу; думая, что это куда лучше, чем действительная оплеуха, Герда торопливо направилась к выходу. Она запретила себе оборачиваться, но уже с улицы, направляясь к машине, увидела Вайсмунта в окне - он продолжал сидеть, не меняя положения, только коротко качнул головой, когда к нему подошел официант и что-то ему сказал. От осознания того, что она видит живой труп, Герду передернуло.

- Сукин сын, - пробормотала она себе под нос, заводя мотор и с ревом укатывая прочь. Здесь, в Миннесоте, даже летом вечера были прохладные, но Герда радовалась холоду - он скрадывал все прочие чувства, а она сейчас не хотела чувствовать ничего.

***

Оставаться в Миннеаполисе было слишком опасно, нужно было любой ценой добраться до Чикаго, даже если для этого придется ехать ночь - Герда понимала это так же четко, как и то, что все силы неожиданно оставили ее. Выехав в пригород, она притормозила у небольшой закусочной и долго смотрела на светящуюся вывеску, обещавшую пиво, пиццу и прочие незатейливые радости жизни, прежде чем сказать себе "Всего одну" и вырулить на парковку. Машину она устроила в тени росших рядом деревьев, чтобы не было так заметен с дороги огненно-алый кузов, словно рассеченный надвое знаком молнии, и, ежась от неожиданно налетевшего ветра, зашла внутрь. Дела у закусочной шли не очень - даже в субботний вечер посетителей было немного.

- Мэм, - бармен поприветствовал Вальдес жестом, как будто приподнимал невидимую шляпу, - что будете заказывать?

- Двойной джин со льдом. И спрайт.

Бармен покосился на нее неодобрительно, - наверное, заметил, что она за рулем, - но все-таки налил и, на собственное счастье, обошелся без нравоучений. На сей раз Герда пистолет в багажнике не забыла, а прикончить кого-нибудь было ничуть не худшим вариантом снять стресс, чем выпить.

- Чтоб тебя, - проговорила она вполголоса, ни к кому особенно не обращаясь. - Чтоб вас всех.

Выпить залпом не удалось, джин пошел не в то горло, и Герда закашлялась, торопливо приложилась к спрайту. Снова подошел бармен, и она потянула из заднего кармана кошелек, чтобы расплатиться, как вдруг заметила, что к нему сзади прилипла какая-то мятая бумажка из тех, что в изобилии валялись в бардачке. Герда хотела скомкать ее и бросить на стойку, чтобы бармен унес ее, но взгляд ее зацепился на накаляканный неаккуратным студенческим почерком текст.

"Позвоните, если будет нужна помощь".

Рудольф. Герда усмехнулась, но усмешка оставила на губах прогорклый привкус. Интересно, знал ли что-нибудь мальчишка? И была ли их встреча в Оклахоме простой случайностью? С одной стороны, Вайсмунт не мог знать точно, что Герда поедет этой дорогой, но как он позволил себя подстрелить каким-то дилетантам?

Вопросов было много, но Герда понимала, что ответа на них она, скорее всего, не получит. Вайсмунт - труп. А еще трупом станет и она, если не поторопится.

Допив джин и махнув бармену, чтобы он не возился со сдачей, Герда спрыгнула с высокого стула и хотела пойти к двери, но тут ее взгляд упал на табличку "Телефон", и она вспомнила, что сегодня еще не созванивалась с Оливаресом, точно напрочь забыла о его существовании. Он, конечно, не Роке, может и потерпеть невнимание к своей персоне, но и держать его в полном неведении было чревато неприятностями. В конце концов, он ждал ее в Чикаго уже этим вечером...

- Вальдес? - он опять взял трубку сразу, и Вальдес подумала, что никогда в своей жизни, пожалуй, не была так рада слышать его голос. - Что у тебя там? Что с машиной?

- Машина в порядке, - доложила она, стараясь говорить бодро. - Я уже в пути. Буду часов через пять-шесть.

- Прохлаждалась весь день и собираешься ехать ночью? - недовольно переспросил он. - В кювет не навернись. А то Курт расстроится.

Зря он упомянул Курта. Герда, едва-едва успевшая уложить в голове произошедшее, вновь ощутила, как в горле начинает надуваться знакомый уже ком.

- Думаю, я и так порядочно его расстроила, - сказала она, уже не находя в себе сил притворяться, и Оливарес, конечно же, сразу понял, что что-то не так:

- Ты там в порядке?

- Да, - отозвалась она, понимая, как глупо звучит при этом ее одеревеневший голос. - Да, я в порядке.

"Кай умер и больше не вернется!" - вспыхнуло у нее в голове, и Герда, чтобы не дать себе натворить лишнего, ударила кулаком по корпусу телефона. "Дура, - выговаривала она себе, уже не слушая, что говорит Оливарес, - идиотка, не смей, если они увидят, как ты ревешь, тебе придется их всех перестрелять".

Эта мысль немного отрезвила ее; вернувшись в действительность, Герда поняла, что Оливарес уже почти орет:

- Да какого черта у тебя там происходит?!

- Все в порядке, - повторила Герда, прежде чем повесить трубку. - До встречи... завтра.

И тяжело прислонилась к стене, чувствуя, как подгибаются ноги. В голове беспорядочно, как птицы в клетке, метались мысли, одна причудливее другой, и самая пугающая из них была - вернуться. Может, еще не поздно? Может, будет возможность...

"Нет, - оборвала себя Герда в тщетной попытке отсечь от себя эти самоубийственные идеи; но сколько она ни возводила невидимых преград в своем сознании, они все равно просачивались сквозь них. - Нет, даже думать не надо, у тебя не получится, как ты себе это представляешь, это не твой город, и ты тут одна..."

Обманывать себя у Герды всегда получалось плохо. Вот и сейчас она поняла сразу, почему последняя мысль показалась ей непохожей на все остальные.

Она была лживой.

- Да твою ж мать, - ругнулась Герда, выпрямляясь и высовывая голову в коридор, чтобы найти взглядом бармена. - Эй, мистер! Сколько будет стоить звонок в Канзас-сити?