эпизод 12
Народ топчется и курит, «Модный» битком. На входе разрисованный охранник улыбкой пропускает Макса, тот показывает пальцем на меня. Игнорируя гардероб, пролетаем в самый желудок клуба.
Вокалист, похожий на древнегреческого бога, разрывал пространство перегруженными мониторами. В воздухе смешались пот, сигаретный дым, пыль, звук. Несколько сотен человек принимали со сцены рассыпающиеся импульсы и проводили вибрации в пол. Если бы концерт шёл сутки, то «Модный» рассыпался как карточный домик. Вероятнее всего поэтому выступления длятся несколько часов.
Пора начать что-то менять! Но единственное, что сейчас в моих силах — смена баланса жидкостей в организме.
— Джин. Два!
При таком напоре звука только идиот останется трезвым. Так уж сложилось: гитара в умелых руках может развести вас не только на несколько стопок, но да- же на убийство.
— Ты догон с собой не прихватил? Есть ощущения несоответствия наших рож с происходящим, — Макс один из тех, кто плохо понимает алкоголь, для него он сравним с сиропом от кашля. Это единственный фактор, который может подорвать к нему доверие.
— Я надеюсь, что мы вскоре вернемся домой...
— Ты же сам предложил сюда пойти! Думал, выпьешь немного водки и прильнешь к сиськам моей сестры? Потрахаешься и заснёшь?!.. — Максу приходилось орать. Окружающие улыбались.
— Лукавить смысла нет, ты все понимаешь! Но я уже начинаю жалеть, что взял тебя с собой. Тебе не составит труда найти «шустрого» в клубе. Я уловил несколько взглядов, похоже, люди тебя знают.
Пот лился по барной стойке, смешиваясь с выпивкой, бас гнал его легкими серебристыми волнами. На минуту звук затих.
— Ещё два.
Третья стопка дала прилив теплоты из желудка всему организму. Четвертая пролетела мимо горла, вызывая рвотный рефлекс. Но не с такой силой, чтобы навалять прямо под стойку.
— Давай разойдемся, после концерта встретимся.
Пойду осмотрюсь, вдруг найду знакомых.
— Макс! Первая здравая мысль за вечер!
Когда семь струн дернулись с мёртвой точки, людская масса рванулась снова. Хотя не хочется тишину считать мертвой точкой. Новая волна звука рухнула на головы. Месиво из человеческих тел в центре клуба начинало напоминать первобытный обряд, участники которого передавали энергию через пот. Женские глаза выражали экстаз. Ещё стакан, и я решусь принять в этом участие.
— Обратный отсчёт... две, одна!
Мыслей нет, нет и образов. Только происходящее. Пытаясь протиснуться в центр, надо преодолеть только первый ряд, и толпа засосет тебя подобно воронке. Уже через минуту оказываешься в центре танцпола. Я попал! Наковальня — скрипучий пол, молот — мелодичный град ударных.
Бас, вокал и безумие. Такое впечатляет. Звук, который достали из пустоты! Он появился из ниоткуда, за полтора часа вскипятил пространство, выпотрошил желающих и ушел в никуда.
Ноги засасывают вибрации. Движения забирают. Мой пот впитывают окружающие, а я, в свою очередь, их. Иррационально складывается новый динамичный организм. Музыка прокатывается по общей массе, от близстоящих к сцене до цепляющихся за барную стойку.
Макс выдернул меня, с лихорадочной поспешностью подобравшись сзади. Крикнул в ухо: «Есть заряд, пошли!» Из туалетной кабинки вышел красномордый юнец во фланелевой рубашке. На его джинсах красовались свежие пятна рвоты. Смачно плюнул на черную стену и поманил нас рукой. Я дёрнул соседнюю дверь, но там было закрыто — бежать некуда.
— Не находите, что тесновато?! — легко было задохнуться от запаха пота и мочи. — Может, поочередно? Готов уступить.
— Гера, — парень протянул мне руку. Не принять её было бы хамством, раз решили разделить несколько полос. Не, по очереди — не вариант. Охранники здесь излишне шебутные. Засекут — вышвырнут!
— Горка, не будь целкой! — Макс суетился в предвкушении.
— Да ладно — Горка? Это типа фамилия такая или прозвище? Я тут как раз щедрую горку насыпаю...
Я бы с радостью покинул сортирный паноптикум. Просто встал бы и вышел. Минус один урод. Предварительно от души раздав борову по яйцам.
— Да ты остряк! Давай, насыпай уже! Еще минуту, и я блевану. Запах — жуть!
— Я, кстати, так и сделал! Водка тут, по ходу, паленка! Макс, чтобы сэкономить пространство, залез на унитаз. В позе орла сделал несколько вдохов.
— Спасибо, Гера, выручил! Передавай Альберту привет! Хотя, нет! Вообще не говори, что нас видел. Сам знаешь, роза может обидеться.
Я разок шмыгнул носом, а Геру, похоже, понесло: он снова полез в носок за пакетом. Думал, что мне показалось, но нет. Будь Алик моложе на восемь лет и весил бы на тридцать килограммов больше, с Герой они могли бы быть двойняшками.
— Так ты брат Алика? Твою мать, ещё один Трёхин!
— Типа того, есть у меня браток-пидорок! Только я нормальный, ничего такого не думай! Макс, как там Кэмм? Говорят, это ты её на медленный спустил?
На минуту показалось, художник сейчас вспыхнет, но тут Макс увидел что-то необычное в затертой двери: голубая краска, вся в разводах и трещинах от времени, чистящих средств и пренебрежительной эксплуатации. Он что-то бормотал про градиент и оттенок, потом зашептал матом. Я недооценил грязь, Макса забрало быстро.
— Захлопнись! Не твое собачье дело!
— Ещё говорят, киндера она потеряла? Вроде, девочку! — толстый не унимался. Язык распустился, а так как мы катились по одной дорожке, то заткнуть его уже никто не мог. — Лиза, да! Вроде, твою дочь Кэмм хотела Лизой назвать...
— Кто говорит?! — Макс взорвался.
— Старик, ты не заводись. Я знаю многое, думаю, тебе кто-то что-то не договаривает. После выкидыша она пришла к Алику разбираться. Как пришла?.. Приползла вмазанная, морду ему расцарапала, орала: «Лиза, Лиза, дочка!» Честно скажу, на происходящее я смотрел через дверной глазок. Кинчик так себе.
Я поймал Макса, когда его кулак оказался почти в пасти неугомонного толстяка. Мне до усрачки хотелось, чтобы Гера продолжал. Вечер сближения художника и реальности. Покровы сорваны, и он впервые смотрит на себя, как на говно. Это прекрасный момент.
— Тебе, может, покурить? Я рассказываю о событиях минувших дней. Мать твою, ты должен знать правду! Все в курсе, только ты один... — Гера был заря- жен по полной. Сложно сказать, к кому он обращался, так как пялился на стену прямо сквозь меня. — Так на чём я закончил? Макс...Горин... А, вспомнил! Да, скандал был. Через час неотложка забрала её с третьего этажа. Вмазалась на площадке и «гуд бай». Ты не подумай, я лишнего жира не нагоняю. Я же сам вызывал скорую...
Резкий хруст, дверь к чертям. Огромный охранник, который махал Максу рукой, теперь смотрел на нас, словно учитель на школьников, курящих в туалете. Странно, но чувствовал я себя примерно так же.
Нам пришлось выйти и вернуться в зал. Дикая машина на сцене продолжала громыхать. Cтены клуба тряслись. Гера слился, воздух стал легче. «Заварить и не хлебать» — кредо мудаков.
— Джин! Два!
Не самые приятные подробности вскрылись. Что делать с этим, я не понимал, Макс тем более. Стоило заставить себя дослушать концерт, так как эмоциональный фон вышел из строя, напиться и свалить. Макс завел старую пластинку:
— Я же художник... смысл в каждой детали... ощущений им не хватает... может, стоит мозгами шевелить иногда... будут вам такие ощущения! Как Вагнер... симфония пробьет, да так что обосретесь... Ощущения!... Я живей вас...
Мне и пустому стакану было наплевать. Макс умудрился даже сквозь грохот музыки затрахать мои уши своим бредом.
— Эй, налей! Джин! Два!
Пора было менять локацию. Тут либо пан, либо проебался. Шум и алкоголь вытесняли эмоции. Мысли крутились об Алисе, одеяле и меланхоличном джазе.
Выпивка не заставила себя ждать, грузом повиснув на веках. Гера снова появился, похоже, сегодня он не смываем. Его добрая улыбка раздражала. Почему-то все ответственные пухляки улыбаются так, словно демонстрируют свои старания.
— Поехали! Я нашел на Озёрной. Выбор, как в долбаном супермаркете!
— Без меня! Достаточно впечатлений за день.
Мы вышли из клуба, Макс и Гера сели в такси. Я двинул в сторону канала. Снег продолжал вырываться из пустоты. Пьяные тени шли группами в направлении «Модного». Мойка раскинулась черной глянцевой жижей между двух берегов. На набережной возле дворца мне поплохело и вывернуло в воду.