ТОРЕН

- Окунемся в Хроники?

Так хочется погрузиться в свои мысли, поддаться соблазняющими воспоминаниям запахом масляной краски, но вдруг окружающая среда ставит тебя на место. Ты в тюрьме.

Торен сидела в темной камере, её лицо скрыто в полумраке. Чёрные длинные волосы, слегка взъерошенные, падали на плечи, обвивая шею, создавая иллюзию, что она сливается с тенью. Её карие глаза, глубокие и печальные, отражали всю тяжесть её положения. На лице не было следов ярости или страха, только усталость, будто сама душа её была опустошена. Светлая плотная рубашка, едва ли согревающая её в этом холоде, была потрёпана и несколько разорвана. В камере её фигура казалась ещё более хрупкой, несмотря на её внутреннюю силу, которой она все ещё старалась не терять. Торен не была слишком высокой, но её взгляд всегда был уверенным, даже когда всё вокруг рушилось.

Джон, её сосед, сидел на полу, обросшие каштановые волосы свисали на его лоб, скрывая его глаза. Они были зелёные, тускло сверкавшие в этом безжизненном месте, полные усталости и, возможно, даже отчаяния. Как и Торен, он носил светлую плотную рубашку, которая уже потеряла свою изначальную форму. Он выглядел крепким, с ярко выраженными чертами лица, но на его внешности было что-то тревожное. Казалось, он всё время обдумывал что-то важное. Джон был среднего роста, с атлетической фигурой, но его движения были спокойными, почти ленивыми, как будто он давно смирился с тем, что они здесь, в этом мрачном месте.

Торен сидела на полу, поджав ноги, и водила палкой по шершавой поверхности. Этот звук эхом разносился по камере, раздражая не только её, но и единственного соседа.

— Прекрати уже, — проворчал Джон, лежа на деревянной койке. Его голос звучал хрипло, будто из-за глотка воды, которого ему давно не хватало. — Если хочешь придумать, чем мы будем завтракать, придумывай молча.

— У меня нет аппетита, — отозвалась она. Её голос был лишён эмоций, он звучал так, будто все чувства остались где-то далеко.

Джон лишь пожал плечами, перевернулся на другой бок и замолчал. Но тишина, вместо того чтобы успокоить, лишь усиливала грохот мыслей в голове Торен.

Я в тюрьме.
Эти слова звучали внутри как приговор, повторяясь снова и снова, пока они не стали частью её сущности.

Наверху, вероятно, было уже утро. Свет через узкие решётки окна почти не проникал сюда, оставляя пространство наполненным мрачной полутьмой. И всё же Торен чувствовала, что где-то там солнце вновь поднималось над горизонтом, озаряя мир своими теплыми лучами. Её мир.

— Ты опять в своих мечтах, да? — подал голос Джон, заметив, как она потерянно смотрит в одну точку.

— Это всё, что у меня осталось, — сухо ответила она, при этом не оборачиваясь.

— Что ты там видишь? — поинтересовался он с ленивым интересом.

Она помедлила. Что она видела? Разбитые воспоминания о прошлом, которые несли ей одновременно утешение и боль.

- Черт, у меня было самое лучшее детство!

***

Прозвучал оглушительный крик младенца. Первая встреча с этим миром. И с этим криком, первым дыханием, её жизнь начиналась. Это было королевство, утопающее в зелени, скрытое среди величественных гор, с вершинами, которые напоминали щиты, защищающие от всего мира. И здесь, в этом месте, где реки текли тихо и спокойно, где озёра скрывались в дымке тумана, она увидела свет.

Её мать, королева, сквозь слёзы радости промолвила: "Тебя будут звать Торен". И этот момент стал самым ярким. В её глазах светился мир, полный радости и света. Её мир. Далёкий, безмятежный и идеальный.

— Ты будешь великой, Торен, — говорила мать. — Но самое главное — ты должна быть сильной.

***

Утро начиналось с тихого щебетания птиц и шелеста ветра в густых кронах деревьев. Вдоль берегов озера Комо расстилался густой туман, будто природа укрывала эту землю покрывалом.

Торен любила это озеро. Каждое утро она приходила к его берегам, чтобы встретить первый луч солнца. Когда золотой свет пробивался сквозь туман и отражался в кристально чистой воде, её сердце замирало. Она часто привозила сюда мольберт и рисовала это зрелище снова и снова, пытаясь поймать то, что словами было не выразить. Это было её место, её святыня.

***

В руках девушки был небольшой старинный медальон. Это был единственный предмет, оставшийся от её матери. Когда она держала его, мир вокруг становился ярче, и она вновь ощущала тепло родных стен. В памяти вновь возникли образы её старого замка, его коридоров, величественных залов, где она играла в детстве, и где её жизнь начиналась с благополучия и любви.

— Знаешь, — вдруг сказал Джон, нарушая её размышления, — прошлое — это капкан. Чем больше в него погружаешься, тем труднее выбраться.

— У тебя есть лучшее предложение? — огрызнулась Торен.

Джон поднял голову, его зелёные глаза смотрели прямо в её.

— Жить сейчас. Планировать будущее. Всё, что у нас есть, это настоящая секунда.

Она усмехнулась, но улыбка быстро исчезла.

— А если ничего не осталось? Если всё, что было важно, исчезло?

— Тогда начни сначала, — бросил он. Его голос звучал грубо, но в нём был намёк на надежду.

Торен снова закрыла глаза, пытаясь найти в себе силы поверить в его слова.

***

Она вспомнила, как ещё несколько месяцев назад её будили с первыми лучами солнца. Горничные суетливо доставали из шкафа роскошные платья, выбирая самое подходящее для нового дня.

— Ещё десять минут! — обычно отмахивалась она, укутываясь в пушистые покрывала.

Сегодня ей предстояло пойти на её любимые уроки - изобразительное искусство. Она не могла позволить себе проспать.

Быстро встав, она направилась в ванную, где уже суетились горничные. Две девушки, согнувшись под тяжестью деревянных вёдер, приносили горячую воду из кухни. Камин в углу комнаты потрескивал, согревая воздух, а большая медная бочка на треноге источала пар.

Одна из горничных ловко переливала воду в большую купель, добавляя щепотку душистых трав и несколько капель ароматных масел из стеклянного флакона. Когда всё было готово, старшая из служанок помогла Торен раздеться и осторожно подвела её к купели.

Горячая вода обняла её тело, словно щедрый подарок среди прохладного утреннего воздуха. Ароматы ванили и экзотического манго разливались по комнате, наполняя её уютом и покоем. Горничная поднесла к её плечам мягкую ткань, пропитанную маслами, и начала медленно массировать, словно стремясь стереть тени беспокойной ночи.

— Осторожнее, миледи, вода ещё горячая, — с улыбкой предупредила одна из девушек, опуская очередной кувшин, принесённый из бочки.

Служанки приступили к своему делу с грацией и тщательной заботой. Сначала её кожу мягко промокнули полотнами из тончайшего льна, пропитанными ароматными маслами, впитывающими влагу и оставляющими нежный блеск. Её волосы, ещё влажные после ванны, бережно просушивали у камина, расчесывая их резными гребнями из слоновой кости. Служанки, работая в молчаливом согласии, принесли платье, которое ждало своего часа. Лёгкое шелковое бельё обвили вокруг её тела, а затем поверх него надели платье. Украшения из жемчуга и тонкие ленты завершили наряд, делая её похожей на королевский портрет, оживший под светом свечей.

Её волосы, распутанные и уложенные в мягкие локоны, струились по плечам. А платье из сапфирового шёлка, украшенное рубинами, сковывало движения, но она не жаловалась. Она знала, что это часть её роли — быть идеальной принцессой.

На завтрак ей подали много яств, но аппетита хватило только на овсянку с ягодами.

Когда карета доставила её к школе, настроение поднялось. Уроки искусства стали её отдушиной, местом, где она могла быть собой. Там она забывала о правилах и обязанностях, погружаясь в запах краски и текстуру бумаги.

— Ты всегда в своём мире, — говорил ей Кристиан, её одноклассник, сидя за соседним столом. Его голубые глаза, в которых читалась то ли насмешка, то ли восхищение, неотрывно следили за ней.

Кристиан был воплощением тайны: его светлые волосы, сияющие словно солнечные лучи, скрывали ум и хитрость, которые делали его особенным. Он был опасен, но притягателен.

***

Теперь Торен открыла глаза и посмотрела на Джона.

— Я хочу вернуться, — прошептала она.

Он кивнул.

— Для этого надо сначала выбраться.

Она поняла, что он прав. Она стояла на перепутье. Всё, что у неё было — это её собственное будущее, и чтобы вернуться, нужно было пройти через темницу. Через этот мир, где не было больше света.

Её жизнь теперь была разбита на "до" и "после". И чтобы вернуть утраченное, ей предстояло начать новую игру.