Мистария 3: Шекспир, сирень и бабочки

- Мисс Кью представляет опасность для Аурума.

Вайолет сидела на лавке, скрестив руки на груди, пялясь на носки своих туфель и лениво слушая формальную речь кого-то из важных людей. Сегодня их с мамой вызвали в Совет, Вайя не была особо этому удивлена и знала, почему. Во время суда над Брайаном она не совладала с собой, услышав, как эта пародия на человека слезно уверяла всех, что Нита его принудила. Травмы были не такими уж серьезными, пара синяков... Хотя, может, в этот раз Вайолет вызвали потому, что всплыла какая-то другая ее оплошность? Вайя не могла быть точно в этом уверена: их было больше, чем цифр у числа Пи после запятой.

Вайолет никогда не было особого дела до причины. Вызвали и вызвали. Совет в любом случае находил повод для встречи с ней, даже если Вайя ничего такого и не делала, так что она просто перестала считать это чем-то необычным. Ничего не менялось вот уже почти семь лет: тот же зябкий даже летом зал, те же мерзко-светлые тона стен и потолка, цокающий под туфлями пол, даже сладковато-горький аромат зачарованной на вечное цветение сирени, которая по поверьям отпугивала ведьм, за открытыми узкими окнами. Так тошно... Это мерзкий запах ненависти заполнял собой комнату, будто вытесняя воздух и превращая зал в душный, маленький класс, который не проветривали уже несколько уроков.

- Мисс Люсиферина Вайолет Кью. – Вайя устало закатила глаза, услышав свое полное имя, на котором настояла бабушка и которым ее часто дразнили в младшей школе. Глава Совета, старенький и довольно добродушный на вид дедушка, всегда считал своим долгом оглашать имя полностью, но Вайолет подозревала, что он это делает специально, лишь бы уколоть. – Вы, наверное, уже догадались, из-за чего Вас сюда пригласили.

- Ни малейшего понятия. – У Вайи было чувство, что это уже много раз отрепетированная пьеса, где меняются только даты и ее одежда. Сегодня, например, тридцатое августа, пятница, одета она в черно-сиреневое клетчатое платье с узкой юбкой до щиколоток и черные классические туфельки, а короткие фиолетовые волосы мама заставила намертво зачесать назад, как и каждый раз. И каждый раз все повторялось. Старенький глава Совета называл ее полным именем, она злилась на это, потом он задавал вопрос, и Вайя отвечала то же, что и сегодня, тихо веселясь и насмехаясь над всеми этими гадкими лицемерами с картонными нимбами над головой, считающих ее вселенским злом из-за бабушки-ведьмы, убившей немало людей ради приумножения своей силы.

Каждый раз Вайолет приходила в этот зал со злой улыбкой, будто говоря:"И вот я снова здесь, дела мне нет до всех этих ваших выговоров. Я делаю что хочу и когда захочу. Что присудите в этот раз? Отстранение от уроков? Так страшно!". И ей было весело все эти годы, но в этот раз.. Вайя не могла понять, что не так, но она никак не могла зажечь в себе азарт ребячливого противостояния всему и вся, ее сознание будто было покрыто сажей и пеплом, не позволяющим ощутить ничего, кроме скуки и давящей на сердце непонятной тоски с тех пор, как ее вызвали сюда из колледжа вчера.

- Так я скажу. Мисс, Вы абсолютно незаконно дали Ребекке Лизе Олтимер зелье. Она, как мы выяснили, является человеком, и в ее роду нет подтвержденных магов, так что у Вас не было ни малейшего права совершать подобное.

"А, так это из-за того зелья.. Тоже мне, умники: это было еще три месяца назад, они только спохватились! Да и то, наверное, потому, что Ребекку вызывали в суд давать показания, и ее личное дело мелькнуло перед глазами у этих святош" -, с ленивой насмешкой подумала Вайолет. Скучая, будто в сотый раз пересматривает этот спектакль и давно наизусть выучила все, что произойдет, Вайя смотрела в окно. Там гуляли люди, занятые какими-то своими делами, болтающие и выглядящие.. Хорошими. Будто сейчас придут домой к своим семьям и за ужином будут рассказывать, как прошел очередной примерный день их жизни. Как им дали повышение на работе или как учителя в школе похвалили их за научный проект. Так приторно и.. недосягаемо. Интересно, каково это?

То, как болезненно сжалось сердце, не дало Вайолет соврать самой себе, что ей не надоело быть для всех плохой, что не надоели эти полные ненависти взгляды, что все еще было весело строить из себя... И что совсем не было бы чудесно оказаться в числе этих людей за окном, выглядящих так, будто они живут в доброй сахарной сказке.

- Да, вы правы, я не имела права давать зелье человеку. Хотя у меня и были личные причины, это не значит, что я поступила правильно с точки зрения закона. - Сказала Вайолет как можно искреннее. Сердце сжималось так сильно, что, казалось, сейчас выступят слезы, если она не попытается исправить все, а отчаянное желание стереть ненависть из взглядов всех этих людей оказалось сильнее здравого смысла.

- Я не стану выслушивать оправдания. – Снова по шаблону говорит глава Совета, будто совсем не обращая внимания на ответ Вайи. – Признаете ли Вы свою вину?

- Да. - Ровным голосом ответила Вайолет, хотя внутри все задрожало от волнения и надежды, что ее просто не расслышали. Не может ведь быть, чтобы ее совсем никто не слушал, ведь так?

- Я присуждаю Вам, Люсиферине Вайолет Кью, отстранение от колледжа на три недели. Принимаете ли Вы наказание?

- Да.

- Вы слышали?! - Вдруг сказала женщина, что сидела слева от главы Совета. - Господин, она не воспринимает серьезно ни Вас, ни Ваше решение! Только посмотрите, мисс Кью ведь откровенно насмехается!

- Но я... - Вайолет, сама того не заметив, начала пытаться оправдать себя, но эта же женщина перебила ее:

- Вы ведь понимаете, что мисс Кью не собирается исправляться и даже не считает Ваш приговор настоящим наказанием. - Даже не подумав послушать Вайолет, продолжила говорить эта дама. - Позвольте предложить что-то более существенное, чем отстранение.

- Отлично. - Сказал глава Совета, будто и сам лишь ожидал повода. - Раз уж ее проступок действительно серьезнее, чем обычно, то и приговор следует сменить.

- Прошу прощения, но разве можно менять приговор в ходе одного и того же заседания? - Вдруг услышала Вайя сквозь странный шум в голове вежливый и учтивый, но все же настойчивый голос мамы с соседней скамейки.

- Мисс Кью, Вы будете отправлены в Станум. - Игнорируя возражения, продолжил говорить глава. - Своим поступком Вы подвергли Аурум опасности и теперь должны узнать, каково это: быть среди людей и бояться, что о твоей магии узнают, ведь именно так и могло случиться, окажись Ребекка не тем человеком. Вы пойдете в школу для людей, и останетесь в Стануме до конца первой четверти, до ноября. При условии, что за это время не будет никаких проблем, мы разрешим Вам продолжить обучение в колледже. В противном случае, останетесь там жить без возможности вернуться в Аурум. Удачи в исправлении, мисс Кью.

Вайолет, чувствуя, как тело слабеет, вцепилась руками в края лавки. Как же это все.. ожидаемо. Она хотела бы сейчас почувствовать резкую, колющую боль в сердце от ненависти и непонимания этих ужасных людей, но ощущала лишь что-то глухое и неприятное, похожее на падение с табуретки на спину, потому что не смогла соврать себе, что не предполагала ничего подобного. Так тошно от собственной наивности и глупого порывистого желания исправить что-то.. Исправить. Даже звучит смешно. Ее ненавидят, и, что бы она ни сделала, в ее поступке обязательно увидят лишь плохое, Вайя давно это знала, и потому злилась на себя еще больше за глупую минутную надежду. Для всех этих мерзких существ она хороша лишь в том, чтобы быть плохой. Как можно было даже подумать, что ее пустят в мир хороших людей? Откуда бы там взяться месту для кого-то вроде нее?

                                                                          * * *

Вайолет вместе с мамой и несколькими чемоданами бездумно шла по улице какого-то маленького Станумского городка, куда их направил Совет. Унылые пятиэтажные дома, на которых у старых металлических дверей подъездов даже не было таблички с названием улицы, высокие и ужасно шумные из-за ветра тополя, побитый временем асфальт и низкие бордюры, сквозь щели между которыми пробивалась уже сохнущая к осени трава.. Почему-то все казалось Вайе дешевыми декорациями к школьной постановке, которая все никак не закончится. Вайолет чувствовала себя странно еще с позавчерашнего дня, с суда: она почти ничего не ощущала, кроме тяжести в ребрах и чего-то еще, похожего на легкую тошноту от нескончаемой поездки на карусели, смешанной со скукой и пугающим безразличием ко всему вокруг.

- Школа находится, кажется, на другом конце города, но как раз на нашей улице есть остановка школьного автобуса. Добираться сможешь за десять-пятнадцать минут, не нужно рано вставать. - Немного неестественно-легко сказала мама Вайолет, пытаясь хоть как-то разрядить тишину пустого двора.

- Хорошо. - Только и ответила Вайя, чтобы не расстраивать маму угрюмым молчанием, а про себя подумав, что это все как-то странно. Зачем ей идти в школу на два месяца, если потом она снова вернется в колледж? И разве может она вообще быть одновременно зачислена в двух учебных..

"Совет ведь не может...?" -, вдохнув мерзкий, раскаленный об асфальт воздух и так его и не выдохнув, подумала Вайолет. Нет, не вышло бы у них добиться ее отчисления из колледжа, или Вайя просто не хотела допускать возможность потерять единственный источник хорошего в своей жизни: там были и подруги, и шанс поступить на театральное искусство после общего курса.. Это слишком важно, чтобы вот так просто все разрушить одним проступком. В голове вдруг откуда-то взялась довольно похожая на правду и в то же время абсурдная мысль: эти мерзкие лицемеры из Совета знают, что для нее дорого, и могут специально..

"Не неси чушь. Ты здесь отбываешь наказание за нарушение правил Аурума, вот и все, а Совет, какими бы некомпетентными они ни были, не будут уподобляться жестоким детям и переходить на личное" -, попыталась сама себя успокоить Вайолет, пока они с мамой вошли в подъезд и потащили чемоданы по узкой лестнице, поняв, что лифта здесь нет.

- Пятый этаж. - Сказала мама, шагая на носочках своих туфель и с трудом, но все же поднимая чемоданы как можно выше, чтобы не биться о ступеньки и не шуметь. Вайя, оббивая лестницу своими двумя тяжелыми дорожными сумками, злилась на маму за ее разрушительную манеру вредить себе ради удобства других, но ничего говорить не стала: изменить привычку не так просто, как может казаться, а эти чемоданы - просто мелочь.

Через несколько минут в замке их новой квартиры повернулся ключ. Все оказалось уже обставлено: белый кожаный диван в гостинной, кофейный столик, даже какая-то скучная картина с морем на стене.. Пытаясь отделаться от навязчивых мыслей об отчислении из колледжа, Вайя заглянула в комнату за одной из белых дверей, потом в еще одну, куда и забросила свои вещи: это были две спальни, но она выбрала ту, что поменьше, потому что не очень любила большие комнаты и полупустые пространства, в которых, казалось, можно потеряться, если не быть осторожным.

Из последних сил распаковывая вещи и кое-как раскладывая одежду по полкам шкафа, Вайя попыталась мыслить ясно. Сегодня воскресенье, а завтра.. Школа. Снова школа, хотя Вайолет казалось, что она уже выбралась из этого ада навсегда. Эл говорила, что Станумские не во многом отличается от Аурумских, за исключением более свободных норм поведения. Вайолет на секунду замерла от немного пугающей мысли: если даже одержимые вежливостью воспитанные дети в старой школе всеми силами пытались превратить ее жизнь в кошмар, то чего ожидать от..

"Почему мне кажется, что Совет не просто так поставил школу как дополнительное условие?" -, снова подумала Вайя, убирая одну из уже разобранных сумок под кровать и все еще отказываясь поверить, что Совет способен поступать так инфантильно. Разве станут взрослые люди намеренно делать все, чтобы ей было плохо? Это слишком по-детски.

Решив всеми силами постараться не думать о плохом раньше, чем оно наступит, Вайолет попыталась привести мысли в порядок и вспомнить, что нужно сделать. Приготовить одежду на завтра, что-то из тетрадок-ручек-папок.. Эл! Она забыла сказать Элинор, что произошло! Если даже повезет пережить два месяца в школе, то уж эта заместительница Вельзевула на куски разорвет, если ей не сказать прямо сейчас...

Вайя, откопав среди вещей телефон, набрала номер Элинор.

- Алло!

- Привет, Эл. – Сказала Вайолет своим обычным тоном, хотя ей стало вдруг до слез грустно слышать этот голос. - Тут такое дело... Совет отправил меня в Станум в качестве наказания. Эти tortues insensées только сейчас прознали, что я дала Ребекке зелье на вашем выпускном, а это вроде как нарушение правил, и.. В общем, вот.

- Ты... надолго? – Спросила Элинор после долгой минуты тишины, когда пыталась осознать услышанное.

- Всего-навсего на два месяца. – Вайолет рассмеялась немного нервно. - Ну.. зато отдохну от экзаменов: Совет назначил еще и школу, но мне там особо и учить ничего не надо. Смысл, если скоро вернусь, да?

- Zut, как я тут без тебя?

- Соль не сыпь, бесишь. - Сказала Вайолет как можно более смешливо и немного резковато, когда поняла, что появился риск совсем расклеиться.

- Ну ладно, не буду. Ты где хоть, что за город? Может, если буду доброй, отправлю пилочку в хлебе.

- А черт его знает. - Вайя рассмеялась, направляясь к двери, потому что осознала, что и правда понятия не имеет, где находится.

- Мам! - Крикнула Вайя, прикрывая трубку телефона рукой и выглядывая из комнаты в гостинную, где мама вытирала пыль со стеклянной поверхности кофейного столика. - А мы где сейчас? Как эта пародия на город называется хоть?

Услышав этот вопрос, мама почему-то помедлила с ответом, но Вайолет, пребывающая в веселом и легком настроении из-за разговора с Элинор, не обратила на это внимания.

- Сансет-Гарден.

Вайолет почти физически почувствовала, как это название что-то сдавило и скрутило в голове, мешая функционированию всей кровеносной системы. Из десятков тысяч городов в мире Совет отправил ее именно в это прекрасное место.

- Я.. позже перезвоню, d'accord? - Из последних сил спокойно сказала Вайолет, кладя трубку и опираясь спиной о двери. Это ведь не мог быть не тот самый чертов городок, из-за которого ее жизнь несколько лет назад сломалась пополам. Этот филиал ада на земле. Сансет-Гарден..

Ее отца, Льюиса Кью, убили два с половиной года назад люди именно в этом городе. Не какая-нибудь болезнь, не могущественная ведьма, которая наводила бы страх на всех, а простые смертные люди. Он однажды в грозу спас человека, поймав летящую в него молнию руками, но нашлись свидетели, и... Вайя ненавидела себя, потому что на тот момент оказалась уже достаточно взрослой, чтобы помнить о папе каждую мелочь, похожую теперь на мелкие осколки стекла, не способные ранить насмерть, но и не желающие убираться из раны. Как он всегда защищал Вайолет, хотя при директоре ее школы всегда изображал строгость, как улыбался всякий раз, видя Вайю на сцене в театре, как учил с ней пьесы и стихи.. Вайолет и до папиной смерти ненавидела грозу из-за своего дара и одного неприятного случая, связанного с ним, но теперь..

Почему именно Сансет-Гарден?! Это было так жестоко со стороны Совета, ведь они явно знали, куда ее отправляли и что этот проклятый город значит для Вайолет... И школу ведь назначили, понимая, как Вайя ненавидит ее и что в этот раз окажется там одна, без Элинор или кого-либо еще.

Вайолет широко улыбнулась, сдерживая истерический смешок. Черт, неужели она снова пыталась видеть в этих мерзких людях хорошее? "Разве станут взрослые люди намеренно делать все, чтобы ей было плохо?". Да, станут, и у них для этого достаточно сил. Вайя чувствовала, как стены сжимаются вокруг нее, давя звериной жестокостью этих созданий, ненавидящих ее настолько сильно, что поместили в клетку из раскаленного железа и с радостью наблюдают, как предмет их презрения страдает. Трудно дышать.. Больно даже не от этого чертового города или школы: как может кому-то нравиться смотреть на чужую агонию?

""Удачи в исправлении"?! Да чтоб вы все сгорели" -, вдруг боль от чувства, что весь мир пытается уничтожить ее самым изощренным из возможных способов, сменила злость, заполняющая тело и заставляя его слабеть от крупной дрожи. Не выдержав, Вайолет резко встала и, подойдя к кровати, со всей силы ударила подушку, вжимая ее в матрас, будто могла задушить, но уже через несколько секунд, выпустив злость и отпустив свою набитую перьями жертву, Вайя сделала глубокий вдох и села на пол. Это не имеет смысла. Все равно сейчас все так, как хочет Совет: ей больно и плохо, она, как зверь, мечется в клетке, на самом деле понимая, что выхода нет.

Вайолет до ужаса захотелось заставить всех этих людишек страдать так же, как страдает она. Увидеть в их слепых к ее искренности глазах бессилие от понимания, что они больше ничего не могут сделать, чтобы причинить ей боль. Победить их...

Вайя вдруг вспомнила строчки из 121 сонета Шекспира: "Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть, напраслина страшнее обличенья. Пусть грешен я, но не грешнее вас, мои шпионы, мастера злословья". Именно его она как-то раз прочитала вслух в воскресной школе, когда проповедник сказал, что за свою лень они с Элинор попадут в Ад. Его лицо в тот день было просто незабываемым: злость, раздражение, что происходит что-то, что он не может остановить даже криком...

Вайолет резко встала и направилась к шкафу с одеждой, чтобы подготовиться к школе, пока в ее голове зрел план. Даже если она не может ничего сделать с Советом и их решениями, ничто не помешает лишить их радости наблюдать за страданиями того, что они даже взглядами ненавидят и зовут ведьминым отродьем. Нужно просто показать этим людям, что такое настоящее ведьмино отродье.

Они еще не видели и половины.