да или нет..?
Ночь была беззвёздной, душной.
Она шла домой медленно, словно под кожей уже шевелилось что-то новое, незнакомое. Папка с контрактом в руках жгла сильнее, чем пламя.
Эмили заперла дверь, скинула пальто и села на кровать. Несколько секунд просто смотрела на тиснённую обложку.
Вдох.
Выдох.
Открыла.
⸻
KORABLIN GROUP
Частное соглашение между Егором Кораблиным (именуемым далее «Доминант») и [ПРОПУЩЕНО] (именуемой далее «Подчинённая»)
Настоящий документ не имеет юридической силы, но является соглашением доверия, воли и добровольного вступления в нестандартную форму интимной связи.
Подписывая его, Подчинённая соглашается с тем, что:
⸻
Основные пункты:
1. Эксклюзивность.
Подчинённая принадлежит Доминанту. Она не имеет права вступать в интимные, эмоциональные или физические связи с третьими лицами.
➤ Доминант может при необходимости привлечь третьи лица только с предварительного согласия Подчинённой.
2. Полнейшая откровенность.
Ложь, сокрытие или избегание ответов — считается нарушением.
➤ Наказание устанавливается Доминантом.
3. Физическая дисциплина.
Подчинённая обязуется подчиняться наказаниям, если нарушает правила, перечень которых прилагается.
➤ Методы: вербальные приказы, фиксация, использование инструментов (описано в Приложении 1).
4. Запрет на инициативу.
Без разрешения Подчинённая не имеет права прикасаться к телу Доминанта, задавать интимные вопросы или выражать желания в грубой форме.
➤ Исключения возможны поощрением.
5. Формы подчинения.
Подчинённая обязана выполнять устные команды, носить выделенные атрибуты (ошейник, браслет), использовать особые формы обращения (Господин, сэр и т.п.).
➤ Отказ — считается отказом от роли и возможным разрывом соглашения.
6. Физическая граница.
Доминант не имеет права причинять вред, угрожающий жизни или здоровью. Все действия — строго в рамках согласия и безопасности.
➤ Применяется правило «Стоп».
7. Контроль.
Доминант имеет право на:
— определение гардероба;
— ограничение передвижений;
— чтение переписок и контроль гаджетов в оговорённые часы;
— лишение удовольствия.
8. Интимная монополия.
Подчинённая предоставляет своё тело исключительно Доминанту.
➤ Контакт с другими мужчинами в интимной форме запрещён, даже визуально.
⸻
Подпись Подчинённой
(будет проставлена вручную при согласии, в его присутствии)
⸻
Эмили замерла. Страница казалась весомой. Почти как вердикт.
Она ощущала жар. Тяжесть внизу живота. Страх. И — странную, почти болезненную тягу.
Никаких "шалостей". Никаких иллюзий. Он не играл.
Он предупреждал.
И всё же...
Она не могла оторваться от последней строчки.
"Контакт с другими мужчинами запрещён, даже визуально."
Словно он уже видел, как она будет смотреть на других. И не хотел этого. Он хотел всё.
И её — всю.
Ночь после
Папка лежала рядом на кровати. Открытая. Как рана.
Эмили лежала на спине, в полумраке. Тонкая ночная рубашка не спасала от жара, что разливался по телу. Ни одно одеяло не нужно, когда внутри — пожар.
Сон не шёл. Мысли не давали.
Пальцы дрожали, когда она дотрагивалась до страниц снова. Читала пункты — и словно чувствовала прикосновения там, где пока не было ничего, кроме слов.
"Полнейшая откровенность."
Он узнает всё.
"Контроль переписок."
Он будет видеть её насквозь.
"Лишение удовольствия."
Он будет решать, когда ей разрешено ощущать.
"Контакт с другими запрещён даже визуально."
Он — ревнивый хищник. И не делится. Ни с кем.
Она прикрыла глаза.
И представила.
Он сидит в кресле. В чёрной рубашке. Холодный, красивый, спокойный.
На его столе — папка. Та самая.
А она стоит напротив. В одной сорочке. Без белья.
Он не приказывает — он просто смотрит.
— Подойди.
Голос без эмоций. Но всё внутри у неё отзывается.
Она подходит.
Медленно. Ступни — босиком по мрамору. Колени дрожат.
Он протягивает ручку.
— Подпиши.
Без давления. Но выбора нет. Потому что тело уже принадлежит ему. Потому что разум — уже давно во власти.
Она берёт ручку.
— Здесь?
Он кивает.
Она подписывает. Рука едва не выводит криво — от волнения.
Он не улыбается. Не комментирует.
Просто кладёт ручку.
И говорит:
— Сними.
Она не понимает.
Он смотрит в упор:
— Всё.
И она тянет к плечам. Медленно. Рубашка скользит по телу. Падает к её ногам.
Она обнажена. Перед ним. Совсем.
Он встаёт.
— Руки за спину.
— Егор...
— Не сейчас. Теперь — Господин.
Она подчиняется. Сердце грохочет. Дыхание прерывистое.
Он обходит. Медленно. Оценивает.
Касается её шеи. Её спины. Её бедра. Одним пальцем.
— Слишком красиво, чтобы быть нетронутой, — шепчет он у уха.
— Но теперь ты — моя.
Она дрожит. И не от холода.
Он подходит ближе. Губы касаются её шеи.
— Я разорву тебя.
— Разберу по кусочкам.
— И соберу обратно — такой, какой я захочу тебя видеть.
Реальность рушится.
Она резко открывает глаза.
Сердце колотится.
Рубашка прилипла к телу.
Она не уснула. Ни на секунду.
А утром...
Утром она уже знала: подпишет.
Утро. Его офис
Утро было сдержанным и бесцветным — ни солнца, ни дождя.
Эмили стояла перед зеркалом с видом, как будто собиралась не на встречу, а на бой.
Контракт она положила в сумку — как признание. Но в голове всё ещё звучали пункты, строки, его голос.
И её «да», которое ещё не было произнесено, но уже существовало.
Телефон вибрировал.
Егор Кораблин:
Жду тебя через час. Возьми с собой папку. Приходи в кабинет.
Никакого приветствия. Никакого смягчения.
Он был таким, каким и должен быть: прямым, уверенным, как приговор.
⸻
Он сидел за столом, как в первый раз. Тот же холодный взгляд. Та же неподвижность.
Только в этот раз между ними — не интервью. А договор. И власть.
— Садись, — сказал он, даже не взглянув.
Она подчинилась.
Аккуратно положила папку на стол. Он не потянулся к ней. Он ждал её слов.
Эмили сглотнула.
— Я... прочитала. Внимательно. До конца.
— И?
— Есть несколько пунктов... Я хотела бы уточнить.
Он кивнул.
— Говори.
— «Контроль переписок и гаджетов»... Это значит, вы будете... читать всё?
— В строго установленные часы, — спокойно. — Не чтобы шпионить. А чтобы отслеживать границы. Поведение. Твоё состояние. Если ты начинаешь прятать что-то — это первый признак сопротивления. А сопротивление в подчинении недопустимо.
— А если я... не готова делиться личным?
Он чуть склонил голову.
— Тогда ты не готова быть моей.
Её дыхание сбилось. Она кивнула.
— Я поняла.
— Что ещё?
— «Физическое наказание». Вы действительно будете... применять силу?
— Я не изверг. Я не причиняю вреда.
Он наклонился вперёд, в его голосе — сталь.
— Но я буду контролировать тебя. И иногда — наказывать. Ремнём. Ротанговой палкой. Рукой. Всё зависит от нарушений. И твоих границ. Я всегда буду их чувствовать.
Она замолчала.
Слова казались страшными. Но тело... предательски отзывалось.
— И пункт про третьих лиц, — выдохнула она. — Вы написали, что можете... привлечь кого-то. Это обязательно?
— Нет, — жёстко. — Не для тебя. Не если ты не согласна.
— Но если ты разрешишь... — он наклонился ближе, глаза его вспыхнули, — ...я покажу тебе, как это может разрушить тебя. Или вознести. Ты не обязана соглашаться. Но ты должна понимать, что твоё тело — моя территория.
Эмили смотрела на него.
И поняла: он не врал. Он не играл. Он говорил правду, настолько обнажённую, что её невозможно было принять без дрожи.
Он выпрямился.
— Будешь подписывать — сделаешь это здесь.
Он достал из ящика бархатную коробочку.
Открыл.
Внутри — тонкий чёрный кожаный ошейник. Металлическое кольцо спереди. Без надписей. Без украшений. Чистая принадлежность.
— И наденешь это.
— Здесь?
— Сейчас.
Эмили медленно потянулась к папке.
Раскрыла её. Подпись должна быть в самом низу. Её рука дрожала.
Она взяла ручку. Остановилась.
— Если я поставлю подпись...
— Назад дороги не будет, — спокойно.
Молчание.
Щелчок ручки. Чернила коснулись бумаги.
Подпись:
Эмилия.Р.
Она подняла взгляд.
Он взял ошейник.
Подошёл.
Встал за ней.
Наклонился.
Её дыхание сбилось, когда холодная кожа коснулась шеи. Он застегнул медленно. Не торопясь. Каждое движение — как клятва.
— Теперь ты моя, — прошептал он. — Полностью.