15 ГЛАВА
*
Егор.
Очевидно, я окончательно спятил, раз вот уже третий день хожу с приклеенной к лицу, совершенно дебильной улыбкой. И ведь я по собственной доброй воле так просто подписался на чисто платонические отношения, по крайней мере в ближайшее время. И вот ни секунды я не сомневался в правильности своего решения, потому что рядом с заразой этой, плотно в моем мозгу засевшей, я даже чувствую себя иначе. Живее что ли.
Я скучал, просто дико по ней скучал весь тот год, что ее не видел. Давил в себе эти чувства, злился, ненавидел — себя, не ее, конечно. Разве можно ее ненавидеть, когда ей просто посмотреть на меня достаточно, чтобы я одурел совсем, чтобы все вокруг потеряло малейшее значение.
А ведь когда отец рассказывал о своей одержимой, юношеской любви к матери, я его слова всерьез не воспринимал, слушал в пол-уха полупьяный бред, как мне тогда казалось, и посмеивался нет да нет. И слова его о том, что он дышать без нее не мог, сейчас принимают совсем иной окрас.
Я отцу верил, конечно, и в том, что мать он любит больше жизни никогда не сомневался, но не осознавал в полной мере, что одержимость, о которой он говорил, не просто метафора, а вполне себе жизненная ситуация. Он в моем возрасте в мать по уши втрескался, добился ее внимания своей настойчивостью, и через два месяца потащил в ЗАГС, чтобы наверняка никуда от него не сбежала. Спустя два года я родился.
У родителей тогда можно сказать ничего не было. Оба студенты, оба на очном. Все, что у них было — съемная квартира, да машина, подаренная дедом на свадьбу. И упорство вкупе с твердым характером. Этим я пошел в отца, конечно. Оттого порой и не сходимся во мнениях.
И вряд ли он будет счастлив, узнав о моих планах относительно Александровны. И будь на ее месте другая, я бы может и прислушался, но не в случае с Ксюшей. Она же как отрава, как долбанный яд в каждую клеточку проникла. Я же совсем дурной стал, каждую минуту себя на мысли о ней ловлю. Была бы воля моя, ни на шаг бы не отходил. Сидел бы возле нее, словно приклеенный и смотрел бы на чудо свое, зеленкой измазанное.
Да-да, сыпь и у взрослых бывает, как оказалось.
Александровна, конечно, не рада, смущается, меня гоняет, а я кайфую, просто кайфую, глядя на нее такую. Теплую и домашнюю.
И сегодня утром я окончательно понял две вещи: я больше не хочу ночевать без нее, и деду пора выходить на новый уровень отношений с матерью Александровны.
А потому сейчас я сижу напротив деда, в его кабинете, под прожигающим взглядом, и гадаю: как далеко он меня пошлет?
— Егор, — явно ошарашенный моим предложением, дед поднимается с кресла, сует руки в карманы домашних штанов и подходит к окну.
Какое-то время молча смотрит куда-то вдаль, хмурится, о чем-то размышляя.
— Дед, ну вы же взрослые люди, наверняка все серьезно, сколько можно шифроваться, как дети малые.
— Ты меня еще поучи, — бурчит недовольно, — молоко на губах не обсохло.
— А я на искусственном вскармливании был.
— Язык у тебя длинный стал.
— Главное, что ум не короткий.
— Я не могу силой заставить Арину переехать ко мне, Егор, а по своему желанию она не хочет, — вздыхает. Вид у него какой-то обреченный. И по тому, что вижу сейчас, я делаю вполне однозначный вывод: дед предлагал и, видимо, не один раз.
Видно, семейное это у них, от себя бегать и от нас.
— Дед, ты меня удивляешь, — развожу руками, — я редко тебя о чем-то прошу, но очень надо, дед. И ты от меня избавишься, ну всем же хорошо будет.
— Мне что, по-твоему, ее в мешок посадить и силой к себе привезти?
— Да хоть бы и так.
— Мне кажется, Егор, ты слишком торопишь события, и потом, не собираешься же ты поселиться в их квартире, — он поворачивается ко мне, смотрит пристально из-под опущенных очков.
— Не собираюсь, — подтверждаю, — я уже ищу квартиру, первое время буду снимать, дальше видно будет.
— И что вот так просто предложишь ей переехать?
— А что тебя смущает?
— Послушай, Егор, — дед возвращается на место, садится напротив, складывает руки в замок, — я понимаю, тебе кажется, что ты сейчас все правильно делаешь и твое рвение похвально, наверное, но Ксюша твоя не просто девочка-ровесница, это женщина с маленьким ребенком. Взваливать на себя в таком возрасте подобную ответственность… это не так просто, как кажется.
— Отец был немногим старше меня, помнится, они с мамой справились, и со мной, и с ответственностью, — начинаю злиться, я ведь ясно дал понять, что не собираюсь обсуждать свою личную жизнь и решения.
— Ты не учитываешь один момент Егор, девочка не твоя дочь, чужие дети…
— Хватит, — прерываю его непрошенную лекцию, — я тебя по-человечески попросил помочь, выслушивать очередной бред я не собираюсь, — резко отодвигаю стол и встаю, собираясь уходить.
— Ну чего ты такой ершистый стал, Егор? Все в штыки воспринимаешь, я ведь зла тебе не желаю, — дед качает головой, смотрит на меня с тоской во взгляде и мне самому от себя тошно становится. Он ведь и правда не со зла. Просто не понимает. Ни черта не понимает, да я и сам толком ничего не понимаю, просто хочу ее. Хочу видеть каждый день, хочу просыпаться с ней, хочу с ней засыпать, и плевать как это выглядит. Наверное, это и есть та самая одержимость.
— Тогда помоги мне, дед, забери Арину Викторовну к себе. Ты пойми, это не блажь и не развлечение, я… я ж ее как увидел… Я все равно сделаю так, как решил, с твоей помощью или без нее.
Он молчит какое-то время, размышляет, наверняка взвешивает все «за» и «против». Ведь и сам хочет, я же по глазам вижу, что того же, что и я хочет. Свою женщину, себе. Так чтобы рядом, чтобы вместе.
— Может, ты и прав, — встает наконец, — сколько можно уговаривать, ладно, поехали.
Некоторое время стою в ступоре, не веря в происходящее. Серьезно? Согласился?
Нет, я бы Ксюшу все равно забрал, но так будет проще, когда ничего не держит, всегда проще.
— Дай мне пять минут, я вещи возьму только.
Пулей вылетаю из кабинета деда. Быстро кидаю вещи в сумку. Не много, так, чтобы на первое время хватило, остальное потом заберу. Александровна не поймет, заявись я к ней с полным чемоданом. Через пять минут уже стою в прихожей и натягиваю ботинки.
— Быстро, — следом выходит дед. Одетый. Непривычно мне его в простом свитере и джинсах видеть. Всегда казалось, что он в костюме родился. А так лет на десять сразу помолодел. Знает, старый черт, что вполне себе ого-го.
— На чьей поедем? — спрашиваю, когда спускаемся вниз.
— На твоей.
— А обратно как же?
— На такси, Егор, обратно на такси, шагай давай, пока я не передумал.
Наверное, стоило предупредить хозяйку дома о нашем намечающемся визите, но об этом я как-то не подумал. И дед не подумал. Но правильные мысли всегда приходят в последний момент. Лишь подъехав к дому, и припарковавшись недалеко от подъезда, я осознаю, как все это выглядит со стороны. Я с вещами, со мной дед. Вероятность быть спущенными с лестницы в общем-то вполне себе высока. Зато деда, кажется, ничего не смущает. И чего ждал тогда столько времени? Не вчера ведь их отношения начались.
Дверь нам открывает мать Ксюши. И, если мне она не удивилась, то увидеть деда явно не ожидала.
— Ко…коля? — только на него и смотрит, меня словно не замечает. Может, оно и к лучшему, если и огребет кто, то это буду не я. — А что происходит? — спрашивает, пропуская нас в квартиру.
— А происходит то, моя дорогая Ариночка, что ты переезжаешь ко мне прямо сейчас.
Нет, ну кто так делает? Зачем в лоб-то с порога.
Смотрю на эту парочку, и ржать в голос хочется. Один стоит такой весь мачо серьезный, со вполне себе ясными намерениями, вторая смотрит на него, как на идиота, явно в голове прокручивая мысль позвонить в дурку.
— Ты что такое говоришь, Коля?
— А что я такого сказал? Все, Арин, надоело мне только по выходным видеться, да как дети малые прятаться, чей не двадцать мне уже. Так что давай, Ариша, начинай собирать вещи.
— Да ты с ума сошел, никуда я не поеду и переезжать не стану.
— Поедете и станете, — вклиниваюсь в их разговор.
— Да как же, — она явно теряется, отходит назад, садится на небольшой пуфик, и смотрит на нас с дедом. — Да куда ж я поеду, как я Ксюшу с Катей оставлю.
Так вот оно что. Вот что ее держит. Как дети малые, ей-Богу. Ведь взрослые же люди, детей вырастили, на ноги поставили, а со своей жизнью разобраться не могут. Все считают, что кому-то что-то должны.
— Ариш…
— Нет, Коля, даже не начинай, я не могу, еще ветрянка эта, будь она неладна.
— Ариш, у тебя взрослая дочь, да и Егор на что? Выходит он твою Ксюшу, ну чего ты молодым мешать будешь, Арин.
Она его слушает, а смотрит на меня. Пристально так, внимательно. Словно прочесть пытается, а мне под ее взглядом как-то некомфортно становится.
— Все продумал, да? — выдает наконец и усмехается, как-то по-доброму.
Я молчу, только плечами пожимаю. А что я могу сказать? Права она. Продумал. И сейчас, глядя на нее, я понимаю, что она согласится, обязательно согласится. Потому что не хуже меня понимает, что так правильно будет. Вообще мать у Ксюши женщина умная очень. Мне с ней достаточно тесно удалось пообщаться, чтобы выводы определенные сделать.
— Не по-людски это как-то, когда дочь больная, оставлять ее, — вздыхает тяжело.
— Арина Викторовна, мы с вами оба прекрасно знаем, что у Ксюши вполне себе легкая форма, да и в случае чего, врача я вызвать в состоянии. Ну вы же понимаете, что для всех так лучше будет.
Понимаю, что она сейчас осуждения дочери боится. Боится, что не поймет, и этот страх ее тормозит, не дает принять окончательное решение.
— Все нормально будет, но пока вы здесь, она так и будет при каждом шорохе дергаться.
— Дожила, мальчишка наглый из собственной квартиры гонит.
— Так я ж во благо, — улыбаюсь, когда он встает с пуфика, — Ксюша только рада будет, я уверен.
— Уверен он, — вздыхает, смотрит на притихшего деда. — Ну хорошо, Ксюше ты как объяснишь мое отсутствие будешь?
— Я?
— А кто? Она спит, будить я ее не собираюсь.
— Да она и не заметит его, — отшучиваюсь, понимая, что она сдалась, — нормально все будет.
— Все, Ариш, давай-ка вещи собирать, нечего время тянуть, — последнее слово дед оставляет за собой.
Я когда все это затевал, как-то не думал даже, что настолько все просто будет. Думал, попотеть придется, а тут… И чего кота за хвост тянули? Вот верно говорят, что менталитет у нас такой — гордые. И ведь это во всем так работает, даже вот в таких мелочах.
На сборы у Арины Викторовны уходит не больше получаса. Вообще, я понимаю, конечно, что согласилась она скорее из-за нас с Ксюшей, и за это я ей благодарен. За возможность эту, за понимание, за доверие в конце концов. Ведь со мной она оставляет самое дорогое, что у нее есть. Вот так просто, поверив мне на слово. Удивительно, но она, наверное, единственный человек, так просто и без лишних слов принявший на веру всю серьезность моего отношения к ее дочери.
И последняя фраза, произнесенная матерью Ксюши, лишний раз подтверждает мои догадки.
— Постарайся оправдать мое доверие, Егор, не разочаруй меня, — похлопав меня по плечу и тяжело вздохнув, она выходит из квартиры вслед за дедом, а я, закрыв дверь, иду к своей Александровне, морально готовясь к предстоящему разговору.
Вхожу в комнату, подхожу к спящей на кровати Ксюши и улыбаюсь, потому что складывается все как нельзя лучше.
•
Актив=глава
______________
Ставь ⭐ пиши комментарии ❤️🔥