Сад падающих звезд

Полина успела уснуть, пока Рита шепталась с парнями. Она была настолько уставшей, что у нее самозабвенно закрывались глаза. Она не попрощалась ни со Шмелевой, которая успела поцеловать подругу в плечо, ни с Путиловым, который шепнул Саше: «Позаботься о ней».

Ее голова свисала, пока Саша максимально быстро, стараясь не нарушать правила дорожного движения, добирался до своего дома. Он искренне надеялся, что у него остались таблетки от головы, чтобы утром Иванова не стонала от сильнейшей мигрени. Он знал наперед, что так оно и будет.

Саша сделал поспешное решение, когда остановился возле круглосуточного супермаркета, чтобы купить сигареты, минеральной воды и какой-нибудь еды. Он надеялся, что Иванова не проснется, и так оно и случилось, когда он погрузил на заднее сиденье пакет с продуктами. Оставлять девушку в машине было небезопасно, учитывая подозрительную компанию, собравшуюся на пустой парковке, но все равно решил это сделать быстро — у него заняло ровно двадцать минут на сбор целой корзины.

Полина мирно посапывала, пока Саша парковался на свободное место возле подъезда. Он жевал нижнюю губу, раздумывая, как бы разбудить девушку и не схлопотать дикий ор, когда она все-таки поймет, куда ее привезли.

Он выключил мотор, посмотрел на Полину и, набравшись смелости, мягко потрепал ее по плечу. Иванова что-то невнятно забормотала, дергая головой и плечом, поэтому Саше пришлось покрепче схватить ее за руку и тряхнуть, от чего она тут же обернулась, сонно моргая. Она огляделась по сторонам, но из-за расфокусированного взгляда, направленного в ночную темень, ничего не смогла рассмотреть.

— Мы уже приехали? — хрипло спросила она.

Полина повернулась к Саше и мягко улыбнулась.

— Ты же привез меня к себе, да? — уточнила она.

— Да.

— Ладно, но утром я уеду даже если ты будешь спать, — она прищурилась.

— Хорошо, покажу, как дверь открыть, — Саша кивнул и улыбнулся. — Вылезай, любительница шотов.

Полина с протяжным стоном вышла из машины, начиная разминать шею. Саша забрал пакет с продуктами, и она округлила глаза от удивления.

Иванова вздрогнула, но не успела договорить, потому что ночное небо, вспыхнувшее ярким лучом от молнии, заставило резко замолчать.

Отлично, надвигалась гроза. Замечательно.

— Когда ты...

— Пока ты спала, — он пожал плечами, направляясь к подъезду.

— Ты оставил меня в машину одну? — уточнила Полина, не переставая удивляться.

— Да.

— Фихнеев, а если бы со мной что-то случилось?! — воскликнула Иванова, вползая в открытую подъездную дверь как раз в ту секунду, когда по округе пронесся гул грома. — Боже, — она приложила ладонь к сердцу.

— Ты жива — это главное, — сказал он, прикрывая рот при зевке. Он немного устал, и ему нестерпимо сильно хотелось спать. — Тем более, у меня кончились сигареты, и тебе нужна хорошая соленая вода, чтобы ту дичь, которую ты пила весь вечер, вышла из твоего организма.

Полина вошла в лифт, прислоняясь оголённым плечом к металлу и моментально покрываясь мурашками. Температура кабины была значительно ниже, чем у неё. Контраст действовал немного отрезвляюще, но не настолько, чтобы окончательно ясно мыслить.

Она посмотрела на него любопытным взглядом. Саша выглядел сонным и немного уставшим. У него была тяжёлая пятница, и Полина свалилась, как снег на голову. Она почувствовала себя немного некомфортно.

— Извини, — произнесла на выдохе.

Саша посмотрел на неё, не понимая, почему она извинилась.

Полина поспешила объясниться.

— У тебя был трудный день, а потом тебе пришлось возиться со мной. Если бы не Ритка, я бы поехала к ней...

— Иванова, — он тяжело вздохнул, выходя из лифта. — Мне совсем нетрудно помочь бывшей однокласснице.

Он фыркнул, а Полина улыбнулась.

Бывшая одноклассница. Это звучало вполне безобидно, ведь, зная его, он мог бы сказать что-то совершенно другое.

Они вошли в квартиру, и она сняла с себя кеды, чувствуя маленькое освобождение. Ноги неприятно гудели, и им срочно требовался хороший массаж.

Сбросив сумку на пол, Полина проследила за тем, как Саша удалился на кухню, чтобы разобрать пакет. Казалось, ему совершенно было все равно, что она снова находилась в его квартире, и это немного настораживало.

Это было ненормально. Несвойственно. Она второй раз была на его территории, при этом не чувствуя опасности. Наоборот — легкость и комфортность, которые значительно выигрывали на фоне обидных школьных лет.

— В ванной под мойкой есть вторая зубная щетка, — Фихнеев явно напряг голосовые связки, чтобы Полина, отирающаяся в прихожей, услышала его. — Я принесу тебе чистое полотенце. Прими душ.

Она поджала губы, неуверенно ступая на кухню, где Саша заполнял холодильник продуктами. Прижавшись к стене, она посмотрела на его расслабленные плечи и методичные движения рук, в которых была отчетлива видна ленивость.

Он устал, но скрывал это, продолжая раздавать указания. Полине бы по-хорошему уйти домой, чтобы не смущать его своим присутствием. Или самой не смущаться, но почему-то она стояла, зачарованно глядя на него.

За окном вспыхнула молния, и она вздрогнула, тяжко вздыхая.

Полина с детства боялась грозы. Когда она приезжала к бабушке, то всегда спала возле окна — ей нравилось наблюдать за ночным окном. В один из дней, когда началась настоящая буря, Полина увидела, как молния в буквальном смысле ударила в проселочную дорогу, разделяющая дома. К счастью, мощный луч не попал в дома, хотя несколько вспышек попало в лес — пожара не случилось. Электрические щиты, расположенные на территории деревне, не пострадали.

Однако, она все равно стала свидетельницей того, как молния перед самым носом врезалась в дорогу, от чего образовался витиеватый узор, похожий на еловые ветви. В принципе, грунт не пострадал, но все же обходили стороной, пока не проросли сорняки и не закатали машины.

Маленький страх, поселившийся в ней, заставлял вздрагивать по сей день.

— Я посплю здесь, а ты спи в комнате. Там есть вентилятор — жарко не должно быть, — сказал он, оглядываясь через плечо.

— Я могла бы поспать на диване, — Полина неуверенно покосилась на сложенный диван, прикидывая, что его можно было бы даже не расправлять — она и так поместится.

— Говорю же: в спальне прохладнее. Тебе надо отдохнуть, — отрезал Фихнеев, поворачиваясь к ней.

Полина замерла под его пристальным взглядом и не решилась спорить. Он смотрел проницательно и очень сердито, будто действительно злился, что она решила перечить ему. Бесполезно делать это на полупьяную голову, которая напрочь отказывалась анализировать происходящее.

Она снова была в его квартире, и это было... странно.

И он был очень гостеприимным. Что в первый раз, что сейчас.

— Пошли, я покажу тебе, где ванная и туалет. Захвачу только полотенце. Можешь ни в чем себе не отказывать!

Саша прошёл мимо неё, и она послушно кивнула.

Полина поплелась за ним. Экскурсия заняла не более двух минут. Саша щёлкал выключателям, показывая комнаты, и она внимательно осматривалась, хотя её глаза разбегались по сторонам, не зная на что посмотреть в первую очередь.

— Здесь спальня, — он толкнул деревянную дверь с прорезями, включая яркий свет, от которого Иванова слегка сощурилась.

Она оглядела комнату, приходя к выводу, что это было очень минималистично. Серо-молочная комната с большой двухспальной кроватью, которая занимала бо́льшую часть комнаты. Длинный шкаф, растянувшийся параллельно кровати. Телевизор примостился на маленькой стенке с полками, на которых стояли книги.

И всё.

Больше ничего не было. Ни стола, ни стула, ни комода — ничего, что было в комнате у Полины. Казалось, что его спальня — это действительно только место для сна и не более. Остальное всё было в других частях квартиры.

Саша прошёл к шкафу, открывая створки и слегка потягиваясь, чтобы достать с полки большое бордовое пушистое полотенце.

Полина настолько оказалась дезориентированной и сбитой столку, что она не успела поймать полотенце, прилетевшее прямо в лицо. Реакция была максимально замедленной.

Она наклонилась, чтобы поднять его, но ноги не слушались, и Полина, чертыхнувшись, свалилась прямо на колени,

Саша рассмеялся.

— Такая пьянь ты, Иванова.

Она резко подняла голову, от чего в глазах замерцало, а в шее что-то хрустнуло.

Полина застонала.

— Отстань, Фихнеев. Ты вообще знаешь, сколько я выпила?

Она все-таки поднялась, прихватывая с собой полотенце. Саша остался стоять в стороне, наблюдать за ее вполне хорошей попыткой встать на ноги. Полина опёрлась рукой на дверь, смотря на него злым (читать: хмельным) взглядом, сощурившись.

— Давай, топай в ванную. Вот тебе мои шорты с завязками и футболка, — он передал вещи, которые Иванова схватила мёртвой хваткой и ушла в ванную.

Саша ушел курить и переваривать произошедшее, а Полина пошла в ванную, чтобы смыть с себя сегодняшний вечер. Она отказывалась думать, потому что пьяные мысли, как правило, являлись чем-то естественным и правдивым.

Полина закрылась в ванной, стаскивая с себя потную одежду. Она поёжилась от холода, взглянув на себя в зеркало. Кошмар: тушь размазалась, волосы слиплись и максимально расфокусированный, завешенный хмельной дымкой, взгляд.

Она тут же залезла под тёплые струи душа, удовлетворённо застонав. Сильный напор буквально хотел пройти сквозь тело. Полина задумчиво посмотрела на полку, на которой стояли разные баночки, и она даже удивилась, что у Фихнеева имелся настоящий ассортимент для ухода.

Она намылила ладошки мятным гелем для душа, зачем растерла по телу. Прохладный эффект тут же оказался на разгоряченной коже, и она поморщилась. Поднеся к носу руку, понюхала и удовлетворенно хмыкнула, мысленно отмечая, что вкус действительно был приятный.

Полина не хотела мыть волосы, но соблазнилась второй баночкой с ароматом лесной хвои. Конечно, это не профессиональный шампунь, на который они с мамой хорошо тратились, чтобы волосы были шелковистые, но для одного раза сойдет.

Она насухо вытерлась полотенцем, замотавшись в него, и вспомнила, что Саша услужливо предложил зубную щетку.

Полина хихикнула, когда увидела, что в стаканчике с пастой уже стояла розовая щётка, принадлежащая Саша. Она же взяла зелёную.

Закончив водные процедуры, она покосилась на одежду, которую дал ей Фихнеев. Длинная футболка, доходившая до середины бедра, была серой, слегка застиранной и от нее приятно пахло порошком. Она оделась и посмотрела на трусики.

Решение в голову пришло быстро. Ей нужно было чистое белье, чтобы завтра доехать до дома. Иванова была повернута на гигиене. Она постирала их, используя хозяйственное мыло и, вздохнув, замотала полотенце в кокон на голове.

В принципе, всё.

Когда Полина вышла из душа и прошла в гостиную, Саша уже расправил для себя постель и сидел, как ей показалось, в домашних шортах. Он что-то листал в телефоне, но на секунду отвлёкся, чтобы посмотреть на нее.

Саша оценивающим взглядом пробежался по ее телу, буквально спрятанному в одежде, болтавшейся мешком. Он бесшумно сглотнул, когда увидел её острые коленки, а затем посмотрел в лицо, на котором не было ничего, кроме усталости.

— Я постелил тебе постель. Можешь идти ложиться.

Полина переминулась с ноги на ногу.

— Я... Есть сушилка? — неуверенно спросила Полина.

— Да, на балконе.

— Можно?

— Да.

Саша поднялся, исчезая в ванной, а Полина пошла на балкон, чтобы повесить трусики и полотенце. Она даже не подумала, насколько это было странным — просто развесила мокрые вещи и все.

Она озиралась по сторонам, дожидаясь Фихнеева, который вышел из ванной, зарываясь рукой во влажные волосы. Шумно сглотнув, Полине вдруг захотелось узнать — насколько они были мягкими?

Прошлась рукой по своим волосам, чувствуя хвойный аромат.

— Я постелил тебе. Спокойной ночи. На тумбочке можешь найти таблетки и воду, — он кивнул в сторону спальни.

— Спасибо, — выдавила из себя Полина, не зная, что сказать ещё — да и нужно ли было?

Саша проявлял человеческие чувства, и она не знала, как правильно вести себя в такой ситуации. Никогда не думала, что Фихнеев способен на нечто подобное.

— Доброй ночи!

Полина скрылась в комнате, сразу же ныряя под одеяло.

Она практически застонала, когда почувствовала его запах, впитавшийся в постель. Хвойная мята ударила в нос, когда Полина вдохнула поглубже.

Она прикрыла глаза в надежде, что сможет уснуть и не думать о том, как ей было сильно неловко от произошедшего.

~*~

Полина не спала.

Она нервно посматривала на шторы, сквозь которые можно было увидеть яркие вспышки молний, после которых обязательно был мощный раскат грома. Её по-настоящему трясло, как при лихорадке.

В дни, когда были грозы, Полина спала в наушниках, чтобы не переживать стресс и не испытывать страх, но сейчас у неё не было возможности спрятаться от грозы, поэтому она в тысячный или даже миллионный раз отвернулась от окна, когда город в буквальном смысле содрогнулся от грома.

Полина откинула одеяло, резко вскакивая и выходя в тёмную комнату, где тихонько сопел Саша. Она прикусила нижнюю губу, чувствуя мерзкий ком, подкатывающий к горлу. Он развалился на разложенном диване, укрывшись тонким одеялом по пояс.

Она облизала взглядом его расслабленную фигуру и решительно двинулась вперед. Он лежал на боку, подсунув руку под подушку. Фихнеев выглядел безмятежным и очень спокойным. Никогда не думала, что будет завороженно наблюдать за тем, как школьный обидчик спит.

Когда молния в очередной раз рассекла небо, а после раздался волнующийся гром, Полина сжала кулаки и подошла ближе.

Она неуверенно потянулась, чтобы разбудить его. В её маленькой, до сих пор хмельной голове, не пронеслась мысль, предостерегающая, что делать этого не стоит. Во всяком случае, она бы могла подумать об этом до того, как решительно коснулась его горячего плеча, слегка толкая.

Полина попыталась разбудить его, но Саша был в фазе глубокого сна и вряд ли проснулся бы. И если бы проснулся, заругался бы, что его так беспардонно потревожили?

Когда гром стал громче, будто он стоял на балконе в диком одеянии, Полина сильнее толкнула его плечо, от чего парень перекатился на спину и даже приоткрыл глаза, мазнув по ней сонным взглядом. Его глаза прикрылись, а с губ сорвался громкий выдох.

Полина занервничала сильнее, когда Саша просто отвернулся, продолжая спокойно спать. Она была на взводе от сложившейся ситуации, и ей было максимально плохо находиться одной.

— Саша, — простонала она надрывающимся от истерики грома.

Ее слова слились с яркой вспышкой молнии, и она внутренне сжалась, начиная дрожать.

Фихнеев лишь вздохнул, и она собиралась было толкнуть его ещё раз, как он резко повернул голову, открывая глаза и пытаясь сфокусировать взгляд. Он зажмурился, а потом всё-таки посмотрел более-менее ясным взглядом на Иванову, которая продолжала топтаться возле его кровати.

— Полина? — его голос был хриплым, очень хриплым и сексуальным, но Полине было не до осмысления и анализа, каким он был потрясающим, когда только проснулся. Она смотрела на него жалостливым взглядом, прося о помощи.

О какой помощи? На что она надеялась, придя к нему? Он и так поступил очень душевно — предложил свою спальню в услужении, а сам поместился на твердом диване, на котором явно было не так удобно, как на мягком матрасе.

Саша без слов поднял край одеяла, и Полина не успела рассмотреть в чём он спал: в шортах или в трусах. Она просто скользнула к нему, укладываясь рядом и не переставая дрожать. Фихнеев тут же накрыл её тонким одеялом, теснее прижимаясь своим горячим телом.

А он был очень горячим.

Она заалела, благодаря всех и каждого, что в темноте нельзя рассмотреть, насколько она стала пунцовой. Кончики ушей начинало буквально сводить от смущения, когда Саша без зазрения совести перекинул руку через тонкую талию, начиная двигать её назад. Даже в расслабленном состоянии после сна он был очень сильным.

Она была тесно прижата к нему, и её совсем не волновало, что это тот Саша Фихнеев, которого она не переносила всеми фибрами души. Он просто был рядом, как какой-то... возлюбленный.

«Угомонись, идиотка!» — прошипело сознание.

«Отвали!» — внутренне вторила девочка.

«Просто лежи и засыпай. Бесишь!»

«Отвали, говорю же!»

Она почувствовала горячее дыхание в районе шеи, которое проносилась сквозь влажные волосы. Полина задрожала сильнее, уже не зная, от страха ли. Внизу живота медленно сворачивался нервный клубок нитей, подсказывающий, что это далеко была не паника, вызванная грозой, а что-то другое, смутно напоминающее возбуждение.

Она знала, что это такое, ведь умела удовлетворять себя с помощью пальцев, но никогда не чувствовала нечто подобное от парня. И даже Пашка Анисимов, целовавший ее до головокружения, не мог вызвать нечто подобное.

Полина внутренне сжалась, когда Саша сильнее ее прижал к себе, и она в буквальном смысле оказалась слишком близко к нему.

— Ты дрожишь, — прошептал Фихнеев, обдавая затылок и шею горячим дыханием.

— Я боюсь грозы, — на автомате ответила Полина.

— Я даже не заметил её.

Он продолжал шептать, нагнетая обстановку. Полина слегка напрягалась, чтобы услышать его, но казалось, что она чувствовала, как шевелятся его губы.

— Конечно, потому что ты отрубился сразу. Я не спала. Я всё это время не спала, — она нервно соображала, пытаясь не показывать, насколько она нервничала не из-за грозы, а из-за близости. И вообще, что послужило тому, что она оказалась в его постели?

— Не бойся. Это всего лишь гроза.

Саша прошептал это как раз в то время, когда раздался сильный удар молнии, а после последовал раскат грома, заставляющий практически задрожать стены дома. Полина сжалась всем телом и неосознанно подалась назад, вжимаясь в горячую грудь Фихнеева, который крепче обхватил её.

— Если бы я знал, что ты такая трусиха, купил бы тебе бируши, — усмехнулся Саша.

Полина закатила глаза и громко цокнула языком, начиная медленно ненавидеть свой необдуманный поступок — прийти к нему, чтобы найти спасение.

— Или я могу сделать что-то другое, что отвлечет тебя, — в его словах звучала двусмысленность, но Полина, будучи полностью не отошедшая от рандеву в виде безмерного количества алкоголя, не заметила ничего странного, поэтому серьезно ответила.

— А у тебя получится?

Саша фыркнул, мгновенно ныряя рукой под одеяло. Полина пискнула, когда горячая ладонь оказалась поперек живота. Соприкосновение кожи к коже было практически неизбежным, если она сдвинется ещё немного, отчего задерётся край футболки.

— Возможно, да, — почти томно прошептал парень, касаясь носом её затылка.

Полина вдруг отчётливо поняла, что она сказала что-то, что заставило ее только сильнее напрячься, и это точно не было вызвано грозой. Она как-то случайно двинула бедрами, отчего врезалась в его бедра. Наткнувшись задницей на его бедра и...

— О! — ее глаза округлились от понимания, во что она уперлась.

Саша горячо выдохнул в ее затылок, кладя ладонь на живот и слегка надавливая. Полина неплохо владела информацией о мужской физиологии, и ей не составило труда понять, что орган, который, как она думала, должен быть спокоен, ведь она ничего не предпринимала для его поднятия, был неспокоен.

Полина попыталась сдвинуться с места, чем вызвала недовольство со стороны Саши, который не дал ей отодвинуться.

Она бы хотела этого, чтобы сохранить хотя бы ниточку спокойствия, которая в буквальном смысле балансировала на грани.

Еще немного и Полина превратится в пепел, если он продолжит прижимать ее к себе и горячо выдыхать в основание шеи.

— Знаешь, Иванова, кто бы мог подумать, что именно ты окажешься в моей постели, — хихикнул Фихнеев, и она сильнее раскраснелась.

— Это гроза, — просипела она, предпринимая еще одну попытку отодвинуться, но Саша моментально пресек ее, потому что подвинулся следом, вжимаясь своим возбуждением в ее ягодицы, которые были скрыты лишь шортами. Она не надела трусики, и это было ужасно непрактично, ведь она лежала с ним в одной кровати!

Полина отказывалась нормально воспринимать, что она лежала в одной кровати вместе с Сашей Фихнеевым, который прижимался к ней вполне естественным образом, показывая свое явное возбуждение. Не то чтобы она боялась это, но у нее было стойкое понимание, что, находясь в одной кровати с привлекательным парнем, могло случится все, что угодно.

Пусть Фихнеев и не походил на человека, который готов воспользовался помутневшим состоянием девушки, но он в первую очередь был мужчиной со своими потребностями, которые надо было удовлетворять.

И почему у нее сложилось такое странное впечатление о нем?

Саша вообще не был похож на человека, который набрасывается на девушек, но... Никто ни от чего не застрахован.

Полина рвано выдохнула, прикрывая глаза. Она должна была как-то решить эту ситуацию. Решить безобидным образом, чтобы отвоевать личное пространство, хотя ей нравилось прижиматься к нему. Чувство защищенности и безопасности, смешивающее с возбуждением, выигрывали на фоне тревожных мыслей.

Собравшись с силами, Полина прохрипела:

— Ты... Прижимаешься ко мне.

Саша лишь фыркнул, не предпринимая попытки отодвинуться.

— Иванова, ты трясешься, как осиновый лист на ветру. Сначала прекрати это делать, чтобы я смог уснуть, а потом уже...

— Туше!

Она попыталась расслабиться, не обращая внимания на жаркий шар, крепко державшийся внизу живота. Возбуждение, хлынувшее мощной волной, одолевало ее с ног до головы. Каждый волосок на теле вздыбился, когда она выставила одну вперед, тем самым выпячивая задницу.

Саша цокнул языком и тяжело вздохнул. Полина нервно дернула головой назад в попытке посмотреть его. Казалось, что она совсем не обращала внимания на развернувшуюся грозу за окном: сильный дождь, яркие молнии и грозный гром — ей было все равно, пока она буквально сгорала от стыда (читать: возбуждения), находясь в опасной близости с Фихнеевым.

Было слишком темно, чтобы что-то рассмотреть, но ей удалось увидеть профиль его лица. Глаза были закрыты, а губы расслаблены. Он выглядел почти безобидным, не считая того, что скрывало одеяло.

— Хватит рассматривать меня, Иванова. Ложись спать, — пробормотал Саша с ленцой.

Полина вдруг учащенно задышала, поворачиваясь к нему лицом. Она откинула все предрассудки, зародившиеся не вчера. Наверное, это было неправильно — лежать и просто смотреть на него, но ей хотелось...

Дрожь пробила ее тело, когда Саша открыл глаза и посмотрел на нее сквозь ресницы. Полина опустила взгляд ниже, прямо на его мягкие и сочные губы, к которым непременно хотелось прижаться.

Она отдавала себе отчет, что это, как минимум, будет неправильно, потому что...

Ну... Это он.

Саша Фихнеев.

Полина находила его очень привлекательным и сексуальным, отбрасывая все гадкие воспоминания как можно дальше, чтобы не зацикливаться на старых обидах. Это пройденный этап, и она хотела бы двигаться дальше уже с новыми взглядами и понятиями.

Именно в этот момент, находясь к Фихнееву лицом к лицу, Полина моргнула, сглатывая и переворачивая черный лист ненависти, который сменился чисто-белым, нетронутым и многообещающим.

Когда прогрохотал гром, Полина вздрогнула и прошептала:

— Ты сказал, что сможешь меня как-то отвлечь.

Саша посмотрел ей прямо в глаза, слегка щурясь. Его губы дернулись в усмешке, и Полина внимательно уставилась на его рот.

— Отвлечь от грозы, — добавила девушка.

— Да, могу.

Полина вдруг представила, что он сейчас поцелует. Ну, ведь именно в этом заключалась двусмысленность сказанного, верно?

Она приготовилась к неизбежному, облизывая губы.

— Рассказать тебе сказку о принце или принцессе? — вдруг спросил Саша, становясь серьезным.

Полина моргнула. Раз. Второй. Третий.

Сердце болезненно екнуло, когда она поняла, что Саша говорил без двусмысленности. Он действительно хотел поспособствовать тому, чтобы она отвлекать и просто уснула. Без пошлого контекста.

— А... — она смущённо улыбнулась.

Саша терпеливо ждал, пока в голове Ивановой успокоится работающий механизм, и она ответит.

— О принцессе? — неуверенно сказала Полина.

— Решай сама.

И почему она просто не может уснуть? Когда перед глазами мелькнули яркие вспышки, освещая сонное лицо Саши, Полина не выдержала.

Она облизнулась ещё раз, а потом резко придвинулась ближе, отчего их носы и губы прикоснулись.

Просто соприкоснулись.

Саша вдруг резко напрягся, но не отстранился.

— Сказка о принцессе была бы очень кстати, но...

Её губы шевелились и касались его плотно сжатых уст. Полина едва дышала, наслаждаясь близостью и интимным моментом. Казалось, что весь алкоголь, выпитый на пляже, испарился из крови. Алкогольное помутнение заменилось возбуждением, и это было сложно игнорировать.

Ей просто хотелось поцеловать его, и она не желала отказывать себе в этом. Неожиданное желание, проснувшееся внезапно, ударило в голову, словно молния.

— ...но я бы хотела другую сказку.

Она говорила загадочно, но очень прозрачно. Саша понял ее без слов, поэтому усмехнулся, вызывая в Полине дрожь.

— Какую?

Она прикрыла глаза, когда его губы касались ее. Такой невинный недопоцелуй превращал ее в озабоченную особу, которая только и думала о предстоящем настоящем поцелуе.

Полина не успела ответить, потому что Саша заговорил вновь:

— Рассказать тебе сказку о том, как самые подлые мальчики пользуются пьяным состоянием девочек и о том, как я не вхожу в это число?

Иванова покраснела так сильно, что свело горло. Она хотела закусить нижнюю губу, но вышло не совсем то, что она хотела.

Полина прикусила его верхнюю губу, и Саша выдохнул.

Она почти пискнула, когда рука Фихневва больно сжала ее бок. Дрожь. Желание.

Она чувствовала явное возбуждение там, внизу. Еще немного и влага начнет скользить по ее бедрам, и это будет полным фиаско, если Саша узнает об этом.

Узнает, насколько она завела.

Полина выдохнула, сбивчиво шепча:

— Быть может, мне рассказать тебе сказку о том, как быстро можно протрезветь, когда сосредотачиваешься на чем-то другом?

Саша собственнически сжал ее бок, скользя рукой вниз. Полина напряглась, приоткрывая рот, что спросить, что он собрался делать, но это было слишком поздно, потому что рука, крепко ухватившаяся на ляжку, закинула бедро на его бок.

Полина шире открыла рот, как будто была готова застонать, когда твердость коснулась ее лобковой кости.

— Расскажи, — прошептал Саша.

Полина задохнулась от жара, разлившийся внизу живота и устремившийся прямо туда.