Глава 1
Белые от напряжения пальцы, мёртвой хваткой сжимают руль. Немигающий тревожный взгляд устремлён на двойную полосу шоссе. Лобовое стекло бликует брызгами жёлтого света фонарей и фар встречных машин. Сверкает так быстро, что создаётся ощущение световой пульсации, раздражающей сетчатку глаз. Мелькание заставляет посмотреть на спидометр, стрелка которого преодолела отметку 180.
— Ты бы сбросил скорость, — раздаётся с соседнего сиденья меланхоличный голос Вадима.
Руслан кивает головой, соглашаясь с другом. Убирает ногу с педали «газ», однако не спешит давить на «тормоз».
Он перестраивается в правый ряд, уступает место спешащему куда-то белому «Лексусу»; нетерпеливый водитель, жавшийся к бамперу его машины, уже дважды моргнул фарами, требуя пропустить.
Внутренности сжимает холодная пятерня. К горлу подступает тошнотворный ком. Голову с двух сторон сдавливают невидимые тиски. Мозг будто пульсирует, разгорячённый ненавистью и необъяснимой тревогой.
— В жопу себе поморгай! — бросает Руслан водителю удаляющегося «Лексуса», не понимая причины столь очевидной агрессии, несвойственной его степенному нраву.
Он сжимает руль. Бросает взгляд на стрелку спидометра, показывающую отметку 140 и вдруг вильнул влево, выскочил на левую полосу, выжал акселератор.
В голове единственная мысль: «Поторопись!».
Чёрная «Ауди Ку2» лавирует в потоке машин, подрезает пикап, прижимает к обочине старенький «Форд», при сужении дороги выскакивает на встречную полосу едва не угодив под грузовик.
— Господи, Руслан! Ты же убьёшься! — перекрикивает звуки клаксонов разъярённых водителей Вадим. Он вжимается в спинку сиденья. Бледное лицо повёрнуто к другу. Большие серые глаза устремлены на Руслана.
— Не убьюсь, — отвечает Руслан, бросив короткий взгляд на Вадима. «Мне нужно спешить». «Поторопись! Прошу, тебя поторопись!», — кричит внутренний голос, заставляя всё тело напрячься.
Чёрная «Ауди Ку2» продолжает лететь по ночному шоссе, обгоняя редеющий поток автомобилей покинувших город.
— Руслан, — окликает Вадим. Руслан коротко кивает, но взгляд от дороги не отрывает. — А, помнишь, как мы познакомились? — Продолжает Вадим, глядя на напряжённый профиль Руслана. — Помнишь, как ты мне «фонарь» под глаз поставил, а потом пошёл со мной ко мне, извиняться перед моей мамкой?
— Ты сказал, что она не переживёт твоего вида, и у неё обязательно случится инфаркт, — отозвался Руслан, — А бабушку твою и вовсе схватит инсульт. Я был десятилетним пацаном и понятия не имел, что такое инфаркт и инсульт, но звучало страшно. — Руслан едва заметно улыбнулся. — И ты ещё в этих своих белых носочках и сандаликах, в рубашке, застёгнутой под горло, заправленной в шорты…
Лето 1998 год. Дворы ещё не заставлены машинами, а дети не избалованы интернетом. В одном из таких дворов многоквартирных домов бегает толпа мальчишек и девчонок в возрасте от пяти до тринадцати лет. Девчонки катают в игрушечных колясках кукол, качаются на качелях, лепят куличики в песке, мальчишки же объединившись в одну банду, разделившись на две команды, гоняют потрёпанный футбольный мяч Сашки Голикова по небольшой поляне. Отметив территорию «ворот» с двух сторон обломками кирпичей, выставив вратарей — обычно это были хилые парнишки, не умеющие ни бегать, ни попадать по мячу, — мальчишки, возомнившие себя игроками бразильской сборной, ведут отчаянную борьбу за мяч.
Десятилетний Руслан, крепкого телосложения мальчик со смуглой кожей, чёрными волосами и карими глазами, едва ли не с рождения держался со спокойствием и уверенностью истинного мужчины. Не ведал страха. Любые трудности преодолевал, стиснув зубы. Мог постоять за себя. Не задумываясь, шёл на выручку. Отчего среди дворовых мальчишек, да и школьных приятелей слыл неким авторитетом и лидером.
Поэтому когда во двор вышел худой как жердь и бледный как поганка семилетний мальчишка в белоснежных носочках, кожаных сандаликах, лимонной рубашке с коротким рукавом застёгнутой на все пуговицы, да еще и заправленной в чёрные, короткие шорты, банда пацанов присвистнув, и похохоча от души перевели вопросительные взгляды на Руслана.
— Чо это за чучело такое? — усмехнулся Серёга Коржихин, по-дружески толкнув Руслана в плечо. Серёга старше Руслана на три года и выше на две головы, и быть может, хотел бы показать лошаре в шортиках его место, но без одобрения Руслана не посмел.
— Погоди Серый, — отозвался Руслан со свойственным ему спокойствием и решительностью, направившись к новенькому соседу переехавшему, как слыхал от матери в соседний подъезд с мамкой и бабушкой.
— Как зовут? — поравнявшись с мальчиком, спросил Руслан.
— Вадик, — отозвался анорексичного вида ребёнок.
— Откуда приехал? — задал второй вопрос Руслан, разглядывая большие серые глазёнки мальчишки, густую шапку, светло русых волос на голове, коротко остриженную чёлку, открывающую бледный гладкий лоб.
— Из Татарстана, — отчеканил Вадик. — У меня там папка похоронен. — С гордым видом, добавил он.
«У меня тоже», — пронеслось в голове Руслана.
Отца Руслана не стало пять лет назад. Связался с какой-то группировкой, после чего повесился. По крайней мере, такова официальная версия. А так как родитель был родом из вышеупомянутых краёв, мать, посовещавшись с бабушкой Руслана, а по совместительству матерью погибшего и своей свекровью, решила придать тело супруга родной земле.
Может воспоминания об отце, общая трагедия подкупила Руслана, а может и стойкость, внутренняя сила во взгляде серых глаз Вадика, тем не менее, задав ещё один вопрос, с какой целью он пришёл, и, получив ответ: — «Играть с вами в футбол», — Руслан велел вставать Вадику в ворота.
Вадим продержался ровно десять минут. Уклонялся от меча, боясь замараться или упасть, расшибив колени, после чего схлопотал мячом по физиономии, пущенным в полёт самим Русланом.
Мальчишка в коротких шортах, стоявший между двух обломков кирпичей опрокинулся навзничь, сверкнув белыми носками в воздухе с такой скоростью, что команда футболистов не сразу поняла, что произошло. Впрочем, Руслан уже мчался за посланным им мячом, поднимать лежащего на земле голкипера, отправленного в нокаут.
— Вадик, — позвал Руслан, тряся щуплое тело пацанёнка. — Эй, очнись! Ты слышишь меня? Живой вообще?!
— Ого! — присвистнул Сашка Голиков. — Вот это удар!
Возле лежащего без сознания, а точнее уже приходящего в себя Вадима собралась орава ребят. Мальчишки галдели, наперебой восхищаясь ударом Руслана и синяком на пол лица Вадима. Правый глаз стремительно заплывал.
— Ты как? — заметив открывшиеся глаза Вадика, спросил Руслан.
— Нормально. Только голова болит, — отозвался Вадим. — Ой! — взвизгнул он, когда один из ребят ткнул в синяк грязными пальцами.
— Ну и синячище! — восхищались мальчишки.
— Фингал! Ночью можно будет без света ходить!
— А глаз! Покраснел, смотри! И заплывает.
— Круто!
— Да успокойтесь вы! — не выдержал Руслан. Мальчишка — крепыш с несвойственными возрасту широкими плечами, нахмурил брови. Обхватил Вадика за плечи, рывком поднял с земли, точно куклу, поставил на ноги. — Голова не кружится? — серьёзным тоном, спросил он, внимательно глядя в глаза Вадика.
— Нет, вроде. А что у меня синяк, да? — испугался Вадим.
— Ага! Ещё какой! — вновь загалдели ребята. Перебивая друг друга, они принялись в красках описывать лицо мальчика.
С каждым новым комментарием Вадим становился всё бледнее.
— Мама не переживёт, у неё инфаркт будет, — наконец выдавил он, — а бабушку инсульт схватит. — При этих словах слёзы градом покатились из больших серых глаз.
Ребята разом притихли, все как один уставились на Руслана. А Руслан вдруг ощутил жалость к пацану, сдобренную горечью своей вины.
— Так! — Чуть подумав, сказал он. — Вытирай сопли! — велел Руслан Вадику. Тот машинально повиновался. Поразив до глубины души ребят, вынул из кармана шортов белый платочек, вытер слёзы, после чего шумно высморкался, убрал платочек на место.
— Он платок с собой носит…
— У него в кармане платочек…
— Давай руку! — насупив брови, игнорируя смешки ребят по поводу платка Вадика, приказал Руслан, и прежде чем Вадим подал руку Руслану, мальчик сам схватил щуплую пятерню, потащил Вадика в сторону многоквартирного дома, к третьему подъезду.
— А мы куда? — спросил Вадим, спеша за ведшим его к дому Русланом.
— К маме твоей. Прощения буду просить. Как её зовут?
— Вера, — отозвался Вадик, удивляясь и восхищаясь храбростью Руслана.
— А отчество?
— Ивановна, — вновь захныкал Вадик.
— Чего ревёшь-то? — возмутился Руслан, открывая перед Вадиком подъездную дверь.
— А вдруг инфаркт будет, — завыл Вадик. — Как я без мамы-ы-ы?
— Не будет! — выплюнул Руслан. Он, нахмурился, беспардонно вынул из кармана шортов Вадика платок, сурово вытер украшенное им же личико, размазав по щекам сопли. — Скажи мне. Ты мужик? Или девка? — прорычал Руслан, запихивая платок в карман Вадимовых шортов.
— Мужик, — всхлипнул Вадик.
— Тогда перестань реветь, как девка! А не перестанешь, врежу тебе по второму глазу, и к мамке твоей извиняться не пойду! — сказал Руслан, поднеся для пущей убедительности свой кулак к лицу Вадика. — А ещё больше никакого футбола! Будешь с девками в куклы играть. Понял?!
— Не хочу с девками, — выпятил нижнюю губу Вадик.
— Тогда веди себя как мужик! — процедил сквозь зубы Руслан, при этом шлёпнул Вадика по нижней губе, которую Вадик тут же закусил. — Какой этаж?
— Четвёртый, — насупился Вадик.
Они поднялись на четвёртый этаж (точнее Руслан втащил Вадика, едва не вырвав ему руку из плечевого сустава), позвонили в нужную дверь. Руслан загородил своей широкой спиной Вадика, сделал глубокий вдох.
Когда дверь распахнулась, а на пороге появилась хрупкая белокурая женщина лет тридцати, с нежными чертами лица и огромными серыми глазами Руслан замер с открытым ртом. Он влюбился с первого взгляда, окончательно и бесповоротно. Влюбился раз и навсегда. Решимость его как рукой сняло. Речь, которую готовил, проговаривал про себя, поднимаясь на четвёртый этаж, вылетела из головы. Мысли спутались в комок узлов. Он глядел на неё широко раскрытыми глазами, прижав руки к груди, опасаясь за сердце, рвавшееся наружу.
— Здравствуйте, — наконец выдавил из себя Руслан. — Вера… Вера…
— Ивановна, — помогла женщина. Этот ангел, это божество, спустившееся на землю.
— Простите меня, — продолжил выдавливать из себя слова Руслан. — Простите…я…, я не хотел. Это вышло случайно. Мне очень жаль... — вдруг, как пулемёт начал выдавать Руслан. — Мы его на ворота поставили. И он стоял. Хорошо так стоял. Он у вас молодец. Держался. Пару мячей, конечно, пропустил, но это ерунда. Всего то два меча…а…а, потом не пропустил. Ну, тот мой мяч, последний, который я отправил. Я не в него метил. Просто попал…
— Подожди! — не выдержала мать Вадика. — Какие ворота? Какой мяч? — А затем она заметила дрожащие колени сына, виднеющиеся между широко расставленных ног Руслана, белые носки в сандалиях. — Вадик? Сыночек? — осторожно позвала она, заглядывая за спину Руслана.
Руслан отметил тревогу, перекосившую её светлое, красивое лицо. Испугался, предчувствуя инфаркт. Неужели он убьёт, ту, в которую еда успел влюбиться?
— Вы только не волнуйтесь Вера Ивановна, — воскликнул он. — С Вадиком вашим всё хорошо. Подумаешь маленький синячок.
— Вадик! — взвизгнула испуганная женщина, вырывая за плечи покалеченного сына из-за спины малолетнего бандита.
— Мама со мной всё хорошо…
— Боже мой! Вадим Алексеевич, — всплеснула руками Вера Ивановна, хватаясь за сердце. — Мама! — крикнула она, в квартиру взывая к бабушке Вадика.
— Беги, — прошептал Вадик Руслану, опасаясь за психическое, а может и физическое здоровье мальчика.
— Кто? Я?! — Опешил Руслан. — Как последний трус?!
— Да ты же не понимаешь, — продолжал шептать Вадик…
— Мама!..
— Иду! Что так кричать?..
— … Если она меня по имени отчеству назвала — всё!
— Что всё? — не понял Руслан.
— Убьёт! — выпалил Вадик.
Не убила. Ни того ни другого. Руслан стойко вынес оскорбления в свой адрес от бабушки Вадика. Обвинения в подростковой преступности, вседозволенности, смирился с обещанием засадить его в детскую колонию, куда ему дорога, а после принёс свои извинения и был прощён.
С того самого дня, со злосчастного синяка на пол лица началась дружба Руслана с Вадимом. По крайней мере, так всё выглядело для Вадима. Руслан же взял шефство над Вадиком, дабы произвести впечатление на Веру Ивановну. И таскал везде за собой щуплого пацанёнка, огораживая от нападок отпетых задир, только ради неё, этой божественной женщины с огромными, чистыми глазами, мягким, завораживающим взглядом, белокурым облаком шелковистых волос и неестественно алыми губами.