Глава 37. Снежная бездна
Лю Синь несколько долгих мгновений смотрел на зверя перед собой, не спеша убирать рогатку, пока тот не разогнулся, поднимая голову. Белый медведь замер, глядя на него огромными тёмными глазами, после чего оттолкнулся передними лапами от земли и, рухнув обратно, громко взревел напоследок, сотрясая горные вершины. А затем развернулся и побрёл обратно к скале, переступая тяжёлыми лапами.
Лю Синь со вздохом плюхнулся в снег, потрясённо глядя вслед огромному медведю.
– Ты видел? – спросил он, повернувшись к мальчику, который медленно ворочался на земле, пытаясь встать.
Увидев, как дрожат его руки и как после проваленной попытки Тан Цзэмин вновь падает в снег, юноша распахнул глаза и тут же развязал шнурок на своём плаще. Стянув его, Лю Синь удержал задушенный вздох, почувствовав леденящий холод, пробравший вмиг до костей.
Быстро подползя к Тан Цзэмину, он укутал его в плащ и развернул к себе.
– Цзэмин? – оглядел он его.
Мальчик чуть приоткрыл глаза, тихо пытаясь сказать что-то дрожащими губами.
Не став больше терять времени, Лю Синь поднял его на руки и оглянулся.
Они бежали вдоль скалы, с другой стороны которой был обрыв. Завывающий ветер сметал снег с гор, но уже не так сильно, как во время метели, вызванной духом.
Посмотрев в сторону ущелья, в котором скрылся белый медведь, Лю Синь двинулся туда, понимая, что обратно он попросту не дойдёт.
Проходя мимо разорванного плаща Тан Цзэмина, он поднял его и накинул на мальчика.
Лю Синь прошёл некоторое время, прежде чем увидел вход в небольшую пещеру в скале.
Молясь о том, чтобы там их не встретила какая-нибудь тварь, он вошёл внутрь, вглядываясь в темноту и оставляя снега позади.
В небольшом пространстве пещеры было несколько камней, что образовывали круг. А неподалёку росли кустарники с голубыми, чуть светящимися ягодами.
Опустив уже потерявшего сознание Тан Цзэмина возле одного из камней и плотнее укутав в плащи, Лю Синь снял с его пояса свой кинжал и принялся разводить костёр.
Когда пламя озарило собой всю пещеру, а подогретый чай задымился в бронзовых чарках, Тан Цзэмин открыл глаза и тут же наткнулся взглядом на Лю Синя, который прижимал его к себе, сидя у огня.
– Ты замёрз, – хрипло сказал мальчик, делая попытку встать, но тут же был остановлен Лю Синем, который только улыбнулся и прижал его крепче.
– Всё нормально.
Боль в теле Тан Цзэмина отдавалась теперь лишь приглушёнными всплесками, и он чувствовал, что вполне может встать, чтобы поделиться плащом.
– Поспи ещё, мы останемся здесь на ночь, – сказал Лю Синь, поворачивая голову к выходу из пещеры, за которой небо уже начало темнеть и первые звёзды усыпали небосклон.
Ветер всё так же завывал, донося до них рычание издалека.
Тан Цзэмин всё же выкрутился из рук Лю Синя, сел и укрыл их обоих тёплой мантией.
Глядя на искры колыхавшегося пламени, он вдруг выдохнул:
– Прости, я такой бесполезный...
Лю Синь усмехнулся и мягко подтолкнул его плечом, вспоминая, как мальчик сражался кинжалом:
– Не говори так, меня бы сожрали, если бы не ты.
Тан Цзэмин покачал головой, досадливо поджимая губы:
– Не хочу быть маленьким.
Лю Синь засмеялся и ущипнул его за щёку:
– Не спеши расти, позволь своему ифу ещё немного позаботиться о тебе.
– Я просто хочу, чтобы не только ты заботился обо мне, но и я о тебе тоже, понимаешь? – посмотрел на него Тан Цзэмин. – Когда я вырасту, никто не посмеет тронуть тебя или оскорбить.
Тан Цзэмин прикрыл глаза, чувствуя мягкие поглаживания по волосам и раздумывая о том, что ему необходимо усилить физические тренировки. Атакованный сегодня со всех сторон, он чувствовал, что управляясь одним кинжалом, словно ощущает пустоту в другой руке, отчего сражался намного медленнее и слабее, чем мог бы. Его учили сражаться с мечниками, но никто не сказал, как действовать в битве с диким зверем, для которого правил нет, ведь он может атаковать когтями и разорвать пастью, а не мечом. Техники, которым его обучали, на волках не работали.
Тан Цзэмин потёр щеку и прижался к юноше ещё ближе, смотря на открывавшееся из пещеры небо.
– Поспи, – тихо сказал Лю Синь, взяв разорванный плащ мальчика и осматривая его.
– А ты?
– Всё в порядке, я выпил бодрящий чай, к тому же мне нужно зашить твою одежду, – с этими словами юноша полез в свою сумку.
До самого рассвета, так и не сомкнув глаз, Тан Цзэмин смотрел, как Лю Синь аккуратно латает ткань. Парень мелко вздрагивал каждый раз, когда вдалеке слышался вой, и безмолвно сжимал кулаки.
Уже утром, после того как они смогли урвать пару часов сна, Лю Синь выглянул из пещеры.
Ветер улёгся и лишь изредка поднимал в воздух маленькие кружащиеся снежинки.
Оглянувшись по сторонам, юноша увидел большого белого медведя, сидящего у соседней скалы. Зверь держал ветку с синими ягодами и жевал, срывая те мощной когтистой лапой и глядя перед собой. Уловив движение в стороне, он повернул голову и несколько мгновений смотрел на человека, после чего двинулся к скале. Трое маленьких медвежат кубарем выкатились из пещеры, и, подтолкнутые мордой родителя, косолапо переступая лапками, вновь забрались внутрь.
Постояв ещё немного на ветру, Лю Синь выдохнул и поднял руку, выпуская в небо очередь синих огней.
Зашитый плащ Тан Цзэмина, с серебристой узорчатой вышивкой по кайме, выглядел теперь как новенький, но юноша всё равно пообещал приобрести для него другой по возвращении домой.
Уже собирая немногочисленные вещи в сумку, они услышали голоса и скрип снега. И, выйдя из пещеры, Лю Синь с Тан Цзэмином увидели бегущих к ним спутников.
Лю Синь на мгновение растерялся, когда мужчины закружили вокруг них, взволнованно засыпая вопросами. Отвечая Цзину и Сяо Вэню, он не увидел, как за его спиной Гу Юшэнг подошёл к Тан Цзэмину. Рассмотрев его заштопанный плащ и, не найдя на поясе мальчика ножа, который дал ему перед поездкой, он взглянул на него с недовольством и раздосадованно поджал губы.
Тан Цзэмин на это лишь прошёл мимо и встал рядом с Лю Синем.
Уже возвращаясь назад, Лю Синь понял из рассказа Сяо Вэня, что границы ловушки были сняты духом ещё вчера, но из-за метели спутники не смогли выйти на поиски. Один только Цзин, проигнорировав предостережения Пэй Сунлиня, всю ночь рыскал по снегу. Его они и встретили на подходе сюда.
Кинув благодарный взгляд на Цзина и получив в ответ кивок, Лю Синь предложил перекусить и отправляться дальше в путь.
– Белый медведь? – задумчиво спросил Пэй Сунлинь, грея руки о чашу чая. – Я не видел здесь медведей. Кажется, они обитают дальше по хребту.
– Может, шатун, которого разбудили? – предположил Сяо Вэнь.
Лю Синь отрицательно покачал головой:
– Белые медведи не впадают в спячку.
Юноша упустил в своём рассказе момент с тем, что медведь склонился в поклоне перед ними. Насколько он знал, дикие звери, признав человека и не почуяв угрозы, иногда шли таким образом на контакт, копируя некоторые движения, поэтому он не стал заострять на этом внимания, порадовавшись только тому, что всё так удачно сложилось. Но одного Лю Синь всё же не понимал: если бы волки и в самом деле хотели убить их с Тан Цзэмином, то, загнав в ловушку и получив такой отпор после гонки, растерзали бы их в тот же миг. Лю Синь точно помнил несколько таких возможностей. Как бы он ни тренировался – мало кому под силу справиться с дикой стаей. Для натяжения тетивы всё же требуется несколько мгновений, за которые пара волков вполне успела бы перегрызть им глотки.
Было ли дело в том, что всё это лишь извращенная игра Шаньшэнь или же в том, что им с Тан Цзэмином просто повезло, – Лю Синь не знал.
После завтрака они выдвинулись в путь и перешли ущелье, а после поднялись по извилистой тропе меж скалами.
Тан Цзэмин не отставал ни на шаг, забегая вперёд и помогая Лю Синю подниматься по скользким камням. Он озирался по сторонам, подмечая все детали, пока не наткнулся взглядом на что-то тёмное в снегу.
Подойдя ближе, Тан Цзэмин остановил Лю Синя, собравшегося проверить что там.
– Медвежий капкан, – сказал он, осматривая стальные зазубрины раскрытой ловушки, припорошенной снегом.
– Разве кто-то охотится в этих горах? – спросил Лю Синь у подошедшего Пэй Сунлиня, который, достав нож, кинул в ловушку камень.
Из раскрытого капкана вдруг выскочило длинное лезвие, после чего тот с громким лязгом захлопнулся, словно стальная пасть.
– Находятся безумцы, но долго они, как правило, не живут. – Проводник раскрутил зажимы и рассмотрел острое длинное лезвие. – Этот капкан очень старый. Из-за духовной энергии в этих горах звери здесь намного больше и мощнее, чем в других местах, но они редко нападали на путников – это было мирное духовное место. Как правило, сюда поднимались совершенствующиеся, чтобы медитировать в пещерах для достижения бессмертия, но после войны сюда стянулся всякий сброд в надежде поживиться диковинным зверьём. Эти горы защищать больше некому после падения Севера.
Пэй Сунлинь тяжело выдохнул, собираясь откинуть стальной клинок, но Лю Синь перехватил его руку.
– Хуфэй?.. – нахмурился юноша, внимательнее оглядев лезвие. Затем присел на колени и полностью раскопал ловушку.
– Мм? – подошёл ближе Сяо Вэнь, рассматривая находку.
– Эта насечка, – провёл Лю Синь по выбоинам на лезвии, что представляли собой рычащую рогатую голову, пронзённую клинком. – Она такая же, как и на мечах из того города.
– О-о, – одобрительно протянул Сяо Вэнь, – ты даже запомнил их мечи?
Лю Синь усмехнулся, забрасывая сталь за камни у скалы, чтобы на неё никто не наткнулся:
– Трудно не запомнить, когда один из них приставлен к твоей глотке.
Не став больше задерживаться, они двинулись в путь и, находя другие капканы, оттаскивали их в сторону.
Уже вечером, расположившись в одной из пещер под самым подъёмом на вершину, Лю Синь достал пипу и принялся наигрывать незатейливый мотив, аккомпанируя рассказам Пэй Сунлиня о его путешествиях.
Вино, что они взяли с собой, было крепче обычного, чтобы согреваться в пути. Хватало всего пары глотков, чтобы почувствовать жар во всём теле.
Сяо Вэнь, не рассчитавший меры, быстро напился. Раззадоренный рассказами и выпивкой, он едва смог принять то, что ему не позволят выйти из пещеры, чтобы слепить фигуру большого медведя.
Наблюдая за перепалкой генералов, Лю Синь заметил движение сбоку.
Тан Цзэмин подобрался к нему ближе и присел рядом. А затем, понаблюдав немного, попросил научить его играть, очарованный тем, как тонкие пальцы перебирали струны.
Усадив Тан Цзэмина перед собой, Лю Синь поставил на его бедро пипу и показал несколько простых аккордов. Как и в Цайцюнь, он вновь обучался чему-то новому, вместе с тем обучая и Тан Цзэмина, что помогало ему постепенно совершенствовать свою игру.
Греясь о тёплую грудь, Тан Цзэмин быстро уснул. Сонно ворочаясь в объятиях Лю Синя, он обнял его за шею. Юноша взял его на руки и понес к лежанке. Почти все путники к тому времени заснули.
Уже закрывая глаза, Лю Синь услышал голос сидящего у костра Гу Юшэнга:
– Носясь с ним так, ты рискуешь воспитать из него не мужчину, а ни на что не способного сопляка.
Лю Синь медленно тихо ответил, не открывая глаз:
– Как я забочусь о нём, не имеет к тебе никакого отношения, Гу Юшэнг.
Гу Юшэнг хмыкнул, допивая вино одним глотком:
– Я думал, я твой друг.
– Друг, но не переходи границ. Ты знаешь, я этого не люблю.
Гу Юшэнг переместился к выходу из пещеры и просидел там всю оставшуюся ночь до рассвета, о чём-то раздумывая.
На следующий день они поднялись на самую вершину, откуда открывался вид на весь Север.
Пэй Сунлинь указал на карте и сказал, что завтра с утра они должны спуститься по склону и за полдня добраться до ущелья меж двух рядом стоящих гор.
Вершина Сюэ представляла собой открытую местность с огромным пиком, уходящим в самое небо. Воздух здесь был разрежен, отчего дышалось намного тяжелее, чем внизу, но с этим путники боролись с помощью трав Сяо Вэня – разжигая их у костра и приводя в порядок горящие лёгкие, которые словно отпускала туго натянутая бечевка. Каждый вздох был подобно тому, если дышать сквозь подушку, а в условиях их быстрого темпа, к которому они привыкли за дни пути, теперь они должны были делать небольшие привалы намного чаще, чтобы не выбиться из сил.
Лю Синь сидел у костра, рассматривая карту и размалывая травы, когда Тан Цзэмин вдруг встал и направился куда-то ему за спину.
Ветер завывал, трепля его плащ и волосы, когда он вышел на открытое пространство к обрыву.
Все три генерала смотрели, как мальчик подходит к краю отвесной скалы, глядя сквозь снег на открывшийся Север.
Земли княжества были поистине огромны и необъятны. Невозможно было охватить взглядом всю территорию, заметаемую сейчас снегом.
Люди могли видеть лишь белое пространство, без каких-то отличительных черт, но Тан Цзэмин различал и степи, и леса, и несколько заброшенных городов, выделявшихся из общего вида своими руинами.
Ветер принёс новую порцию снега, кружа вокруг Тан Цзэмина, пробираясь под плащ и ластясь в ладони, совсем не оставляя холода. А может, он просто не замечал его за ноющей в груди не пойми откуда взявшейся тоской.
Словно по наитию, Тан Цзэмин чуть повернул голову влево, всматриваясь вдаль.
Там, в снегах и метели, находилась резиденция Тан. Обитель правящего клана располагалась глубоко на Севере меж уходящих в самое небо горных высоких хребтов, на которых никогда не таял снег.
Прикрыв на мгновение потемневшие синие глаза, в которых словно бы ожила вьюга, Тан Цзэмин развернулся, одёрнул свой тёмный плащ и вернулся к Лю Синю.
Проснувшись на следующее утро, юноша первым вышел из пещеры, пока остальные спали. Ещё вчера вечером он заприметил сливу с несколькими плодами. Решив сорвать их, чтобы разделить со всеми за завтраком, Лю Синь внезапно почувствовал удар снежка в спину.
Растянув губы в улыбку, он медленно опустился на корточки, сложил плоды на землю и набрал пригоршню снега.
Повернув голову, он с весельем в голосе произнёс:
– Предупреждаю тебя, мой маленький господин, я очень хорош в стрельбе. – Подкинув снежок в руке, он вскочил и развернулся, но тут же замер.
Улыбка слетела с его лица, когда он увидел знакомый белоснежный силуэт у одного из деревьев.
Шаньшэнь стояла чуть поодаль, словно не решаясь приблизиться, и рассматривала его.
Вспомнив, что оставил токсины с рогаткой в пещере, как и клинок, Лю Синь поджал губы, чуть вскидывая подбородок:
– Что тебе нужно?
Шаньшэнь слегка склонила голову к плечу. Через мгновение она подлетела чуть ближе.
В голове Лю Синя снова раздался шепот, в котором теперь он смог различить отдельные слова, но не понял их смысла.
– Я не понимаю... что это за язык? – спросил он, сводя брови к переносице и растерянно глядя на Шаньшэнь.
Голоса в голове кричали на незнакомом ему наречии. Чуть шипящем, но звучащем тем не менее приятно.
– Объясни не на словах, что тебе от меня нужно, – попросил Лю Синь, чувствуя, как от нарастающего со всех сторон гула у него начинает рябить перед глазами и болеть голова.
Шаньшэнь вновь приблизилась, и Лю Синю вдруг показалось, что она глядит на него с тревогой.
Шепот усилился.
Не в состоянии выдержать давление, юноша подавился воздухом, падая на колени и хватаясь за голову, которую словно изнутри рвали не утихавшие голоса.
Первые капли крови из его носа упали на землю. Лю Синь видел расплывающиеся красные следы на снегу и пытался открыть рот, чтобы позвать на помощь.
Шаньшэнь также опустилась перед ним на колени и потянула к нему руку, желая дотронуться, но тут же зашипела от стрелы, пролетевшей через её грудь насквозь.
Цзин, натянув тетиву лука, выпустил в духа ещё одну, прежде чем тот успел скрыться.
Подбежав к Лю Синю и взвалив его на свою спину, он вернул его в пещеру, где все уже проснулись.
Сидя у огня с чашкой чая рядом с Тан Цзэмином, юноша слушал, как его спутники обсуждают план действий.
– Мы должны убить горного духа, – сказал Гу Юшэнг, вгоняя в ножны клинок.
– Ты собрался убить Божество? – глядя на него во все глаза, спросил Сяо Вэнь.
– А ты собрался ждать, пока оно убьёт Лю Синя?
Лю Синь плотнее закутался в плащ и, взглянув на всех, выдохнул:
– Если бы она хотела убить, то уже убила бы. Ей просто что-то нужно.
– Божества коварны, пойми ты уже наконец, – зло произнёс Гу Юшэнг. – Эти твари играются с людьми, заводя их в ловушки и помыкая, словно скотом!
Лю Синь прикрыл глаза и чуть отвернулся. Боль в голове уже улеглась, но он всё ещё будто бы слышал голоса на другом языке, пытавшиеся достучаться до него.
– Держись рядом со мной, – сказал Гу Юшэнг, сметая тлеющие угли ногой. – Мы выдвигаемся.
Путники спустились в ущелье к полудню, после чего, расставив ловушки с духовными камнями и плошками с водой, принялись ждать. Они просидели у большого костра до самого вечера, но ни один лотос так и не выпорхнул из-за скал.
– Странно, обычно они появляются довольно быстро, – вздохнул Сяо Вэнь, отпивая горячего вина.
Два дня спустя цветы так и не показались, и путники пришли в замешательство. Они стали обсуждать новый план, полагая, что цветы просто ушли с этих земель.
– Может, они мигрируют или типа того? – предположил Пэй Сунлинь, на что Сяо Вэнь отрицательно покачал головой.
Он нашёл эти цветы когда-то давно в юношестве и успел подробно изучить: все их пристрастия, вкусы, повадки – Сяо Вэнь знал о них всё, чтобы уверенно заявить:
– Они придут сюда. У нас нет другого выбора, мы должны ждать.
Спустя ещё день поднялся ураган.
Они находились в открытом ущелье меж пиков, продуваемом со всех сторон.
Буря нагрянула столь внезапно, что застала путников врасплох, накрыв место их пребывания с воем ветра.
– Нужно убрать ловушки! – кричал Сяо Вэнь сквозь снег, едва замечая тёмные силуэты остальных мужчин.
Десять треугольников из кольев были расположены на расстоянии друг от друга, чтобы охватить большую территорию по всему ущелью, отчего теперь всем пришлось пробираться на ощупь, выкапывая камни и плошки и собирая колышки.
Лю Синь выкопал уже несколько кольев и убрал их в сумку, смутно видя силуэт Гу Юшэнга и Тан Цзэмина неподалёку, которые заканчивали разбирать ловушки рядом друг с другом и должны были вот-вот вернуться. Решив поскорее закончить со своей ловушкой и присоединиться к ним, Лю Синь продолжил выкапывать палки.
Тан Цзэмин усердно копал снег, вытаскивая колышки, когда очередной порыв ещё более яростного ветра вдруг снёс его в сторону, утаскивая за собой к открытому пространству на скале, под которой был обрыв.
Вихрь словно цеплял его за собой, таща за плащ.
Тан Цзэмин звал на помощь, прикрывая рукавом лицо и не в состоянии рассмотреть ничего перед собой из-за сильного снега, бьющего прямо в глаза.
Он не знал, что ждёт его в следующий миг – обрыв или земля под ногами, настолько буран был силён.
Сильные порывы ветра, перемешанные с льдистым режущим снегом, яростно хлестали его по лицу словно плетью.
Ещё один хлёсткий удар вновь снёс его с ног, утаскивая к самому краю, не окружённому скалами, где ветер был намного сильнее.
Схватившись в последний момент за небольшой камень, Тан Цзэмин едва удержался от падения.
Под ногами зиял обрыв.
Уцепившись за небольшой выступ в скале, Тан Цзэмин пытался забраться обратно, раня руки до крови об острые края. Достав кинжал, он вонзил его в землю, пытаясь взобраться обратно, когда вдруг увидел тёмный силуэт, медленно приближающийся к нему сквозь снег меж двух пиков.
Он не успел испустить облегчённый вздох, как оцепенел всем телом, различив Гу Юшэнга.
Генерал медленно шёл сквозь буран, смотря прямо на него.
Тан Цзэмин поджал губы, с новым притоком сил пытаясь скорее выбраться, когда сапоги Гу Юшэнга остановились прямо напротив его лица.
Осмотрев вид перед собой, генерал опустил глаза, глядя на попытки мальчика выбраться.
Тан Цзэмин карабкался, снова и снова вонзая извилистый кинжал, который только разрезал толщу снега, не доходя до земли.
Лента с волос Тан Цзэмина унеслась прочь, подхваченная ветром, и в считаные секунды исчезла в снегах.
Генерал наконец произнёс:
– Падение со скалы не убьёт тебя, – выдохнул он, глядя перед собой и проводя большим пальцем по всем остальным. – Воспринимай это как новый этап тренировок.
Тан Цзэмин поднял на него тёмные глаза, не моргая. Гу Юшэнг внезапно сделал шаг вперёд, с намерением наступить на его руку.
– Нет! – в страхе закричал Тан Цзэмин, стараясь нащупать опору ногами, но те только скользили по обледеневшей скале. – Ифу! Ифу!
Одна только мысль о том, что Лю Синь останется один среди снегов, с Шаньшэнь, бродящей где-то неподалёку, и с вездесущими генералами, которые были не теми, за кого себя выдавали перед ним, вселяла в Тан Цзэмина первобытный страх. И страх этот вырывал из его горла рычащие крики, тонувшие в снеге и ветре:
– Ифу!
Гу Юшэнг, глядя на него сверху вниз, сделал ещё шаг, на что Тан Цзэмин быстро убрал руку, повиснув теперь на одной над обрывом.
Пальцы, скользящие по снегу, не могли долго удерживать раскачиваемое сильным ветром тело.
Вновь подняв темные глаза, Тан Цзэмин разглядел во взгляде генерала нечто, что внезапно заставило его разжать руку первым, не позволяя тому наступить на себя.
Взмахнув руками, словно чёрными крыльями, и задушенно поймав последний вздох, что влетел в него с новым порывом ветра, Тан Цзэмин стремительно рухнул вниз, поглощаемый хладной пучиной.
Гу Юшэнг ещё некоторое время ничего не выражающими глазами смотрел в снежную бездну, после чего вынул кинжал Лю Синя из снега и бросил с обрыва свой клинок в ножнах.