Гл:16 «расставание»
Парень усмехнулся зло, бросив взгляд то на Педри, то на дрожащую Габи.
— Ты не понял, да? Думаешь, всё так просто закончится? — буркнул он, резким движением схватив девушку за руку. — В машину!
— Не смей её трогать! — Педри рванулся вперёд, но тот выхватил пистолет и приставил к боку Габи, от чего она инстинктивно отшатнулась, тяжело дыша.
— Один шаг — и она поедет отсюда уже не с тобой. Понял меня, герой? — прорычал он, открывая дверь автомобиля. — Живо, садись, — бросил он Габи. — Или хочешь, чтобы он видел, как ты истекаешь кровью?
Слёзы предательски навернулись на глаза девушки. Педри молча кивнул, сдерживая каждое движение. Габи села в машину, захлопнув дверь.
— Ты пожалеешь об этом, — глухо сказал Педри, сделав шаг назад, наблюдая, как тот садится рядом с девушкой, всё ещё держа оружие наготове.
Машина тронулась с места, рванув с обочины. Педри тут же вскочил в свой автомобиль и резко выехал вслед за ними. Его сердце стучало громко и болезненно — он чувствовал, что всё может закончиться в любую секунду.
Он не собирался снова её терять.
Они мчались по извилистой дороге уже не первый десяток минут. Габи чувствовала, как у неё сводит желудок от напряжения. Мужчина продолжал что-то бормотать себе под нос. В зеркале заднего вида он заметил, что Педри всё ещё за ними — не отстаёт ни на метр.
— Чёрт! — зло прошипел он, выхватывая пистолет.
— Что ты делаешь?! — вскрикнула Габи, но было поздно.
Машина резко дёрнулась в сторону, и мужчина, открыв окно, сделал несколько выстрелов по колёсам машины Педри. Один из снарядов свистнул мимо, другой ударился в капот.
— Перестань! Прошу тебя! — Габи потянула его за руку, вцепившись в рукав его куртки.
Он раздражённо выругался и толкнул её обратно в кресло, но убрал оружие, ругаясь сквозь зубы.
Тем временем Педри, ловко объехав очередной поворот, вдруг резко свернул на боковую дорогу, ведущую через холм. Он знал эту местность — тренировочный лагерь был недалеко. Он решил срезать путь, зная, где именно та дорога пересекалась с основной.
Двигатель ревел, как зверь. Он выжал максимум из машины, вылетел с холма и свернул к трассе, стараясь опередить автомобиль Габи. Через несколько секунд он выехал прямо перед ними, перегораживая путь. Машина Габи с ужасным визгом тормозов пошла юзом.
— НЕТ! — закричала девушка, надавив на тормоза изо всех сил.
Но было поздно.
С глухим ударом капот врезался в бок машины Педри. От сильного столкновения его авто перевернулось, развернувшись и оказавшись вверх колёсами. Куски стекла осыпались по асфальту. Всё стихло на секунду.
— ПЕДРИ!!! — истерически закричала Габи, вырываясь из ремня безопасности, в то время как её руки дрожали, сердце сжалось от ужаса.
Секунды тянулись, как вечность.
Педри едва дышал. Удар отбросил его вместе с машиной, всё перед глазами плыло. Гул в ушах не стихал, а тело отзывалось тупой, но всё усиливающейся болью. Металл скрежетал, а лоб стекло было разбито вдребезги. Он с трудом поднял руку, толкнул дверь, которая с натугой поддалась, и выбрался наружу, пошатываясь.
Кровь капала с его виска, но он не обращал внимания.
— Габи... — прохрипел он, но голос предательски дрожал.
Он увидел, как неподалёку остановилась полицейская машина. Сигналы мигали тревожно, пронзая утреннюю тишину. Офицеры спешили занять позиции, но в ту же секунду мужчина выскочил из салона машины, вцепившись в Габи и приставив к её виску пистолет.
— НЕТ! — рявкнул Педри, бросаясь вперёд, но один из полицейских мгновенно остановил его, удержав за плечо.
— Назад! — прозвучал приказ.
Педри застыл. Его глаза метались между лицом мужчины и глазами Габи, полными ужаса. Его сердце готово было вырваться из груди.
Мужчина что-то кричал, истерично выкрикивая требования, но в этот момент раздался глухой хлопок — выстрел.
— НЕТ!!! — Педри инстинктивно бросился на землю, ударив кулаком по асфальту, словно пытаясь прогнать случившееся. Его дыхание сбилось. Он стиснул зубы, зажмурив глаза, не в силах представить, что только что произошло.
Несколько секунд — гробовая тишина.
Он медленно приоткрыл глаза... и замер. К нему бежала она — Габи, целая, живая, хоть и с трясущимися руками. Девушка упала рядом, обняв его.
— Всё хорошо... я здесь, Педри... всё хорошо...
Позади раздался крик. Полицейские обезоружили и скрутили мужчину, повалив его на землю. Один из них, с оружием в руках, стоял с каменным лицом. Выстрел, который прозвучал, был сделан ими — они опередили его и спасли Габи.
Педри всё ещё тяжело дышал, но с каждой секундой страх отступал. Он обнял девушку, уткнувшись лбом в её плечо, и сжал её крепко, будто боялся снова потерять.
Габи чувствовала, как сердце Педри бьётся всё слабее. Его руки, ещё секунду назад обнимавшие её крепко, вдруг обмякли.
— Педри?.. — прошептала она тревожно, приподнимаясь. — Педри!
Он не отвечал. Его веки дрожали, губы стали бледными, а лицо потеряло краски. Габи подхватила его за плечи, мягко встряхнув, но он лишь тяжело выдохнул и обмяк, теряя сознание прямо у неё на коленях.
— НЕТ, ПЕДРИ! — закричала она в панике, сжимая его лицо ладонями. — Пожалуйста, нет, держись...
Полицейский уже говорил в рацию, и спустя несколько минут послышался вой сирен. Медики подбежали с носилками, мягко отодвинули Габи в сторону и начали проверку его состояния.
— Пульс слабый, давление падает. Быстро, на носилки!
Габи смотрела, как его аккуратно поднимают, закрепляют и уносят в карету скорой помощи. Она прижала руки к губам, сдерживая рыдания. Один из медиков бросил на неё быстрый взгляд:
— Вы с ним? Мы можем вас взять, но только в коридоре.
— Да! Да, конечно! — поспешно кивнула она и последовала за ними, сердце разрывалось от страха.
Когда двери скорой захлопнулись и машина тронулась с места, Габи всё ещё не отводила взгляда от безжизненного лица Педри. Внутри всё сжималось от ужаса — неужели она может потерять его именно сейчас, когда всё только начинало налаживаться?..
Больничный коридор был залит холодным светом, тишину прерывали лишь приглушённые шаги персонала и редкие объявления по громкой связи. Габи сидела на жёстком пластиковом стуле, обняв себя за плечи, глядя в одну точку. Щёки были влажными от слёз, руки дрожали, сердце не находило себе места.
Дверь в конце коридора распахнулась, и в помещение быстрым шагом вошли Фернандо, Гави и Ферран. Первым её заметил Гави и, не задумываясь, подбежал к ней.
— Габи! — его голос дрожал. — Ты как? Что произошло? Что с ним?..
Фернандо аккуратно опустился на корточки перед ней, бережно коснувшись её руки.
— Мы всё видели... новости везде. Ты не пострадала?
Габи молча покачала головой, с трудом сдерживая подступающую волну боли и страха.
— Он... он потерял сознание... — прошептала она, — Я не знаю, что будет дальше.
Ферран встал чуть поодаль, опустив взгляд. Вся троица выглядела так, словно за последние пару часов они постарели на несколько лет.
И в этот момент из-за угла появился высокий, представительный мужчина в костюме — Гэри, старый друг её отца. В его руках был конверт, а лицо выражало обеспокоенность и строгость одновременно.
— Габриэль, — тихо, но жёстко сказал он, подходя ближе, — я здесь по поручению твоего отца. Он просил купить тебе билеты домой. Сегодня же вечером.
Девушка резко подняла взгляд, не веря в услышанное.
— Что? Нет! Я не поеду! — вскинулась она, вставая. — Я не оставлю его в таком состоянии!
Гэри нахмурился:
— Это не обсуждается. Ты в опасности. Ты и так чудом осталась жива. Твой отец не простит себе, если с тобой случится что-то ещё. Мы должны уехать.
— Нет! — крикнула она, слёзы вновь наполнили глаза. — Я не уеду! Вы не понимаете... Я... я его люблю...
Мужчина тяжело вздохнул, но не проявил ни малейшего колебания:
— Собирайся. Через два часа ты должна быть в аэропорту.
Габи осталась стоять на месте, как будто вросла в пол, а трое парней с тревогой переглянулись между собой, осознавая, что развязка этой истории только начинается.
— Он потерял сознание, он чуть не погиб! — голос Фернандо звучал с отчаянием, когда он подошёл к Гэри. — И ты хочешь просто взять и увезти её? Она нужна ему. Ты хоть понимаешь, что с ним было?
Гэри оставался непреклонен, руки скрещены на груди, в глазах — только решимость.
— Я понимаю одно, — ответил он холодно, — она моя ответственность, и я не позволю, чтобы она снова оказалась в опасности. Ты не видел, в каком состоянии её отец. Мы не можем рисковать.
— Она не вещь, — тихо, но твёрдо сказал Фернандо. — У неё есть выбор.
Прервал их внезапно появившийся врач. Он подошёл, сняв маску, и, взглянув на Габи, произнёс:
— Пациент Педри... пришёл в себя. Всё в порядке. Ушибы, лёгкое сотрясение. Мы наложили повязку на голову и фиксирующую лангету на руку. Он уже в сознании.
Габи даже не стала слушать остальное. Она просто резко развернулась и побежала по коридору, не оборачиваясь. Врач кивнул Фернандо и тихо добавил:
— Она может зайти. Только ненадолго.
**
В палате было полутемно, слышен был только мерный писк аппаратов. Педри лежал на больничной кровати с повязкой на голове, взгляд усталый, но осознанный. Когда дверь открылась и вошла Габи, он едва заметно улыбнулся.
— Ты цела... — хрипло сказал он.
— Ты тоже... — она подошла ближе и села рядом. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, молча, пока девушка не вздохнула:
— Они купили мне билеты. Я... должна уехать сегодня вечером.
Педри нахмурился, опустив взгляд. Он сжал пальцами край простыни, в его глазах мелькнула боль.
— Почему?
— Потому что они боятся. А я... я не знаю, что делать.
Он посмотрел на неё, глаза потемнели.
— Ты знаешь, — сказал он твёрдо. — Просто боишься.
Она не ответила, лишь провела пальцами по его повязке, потом встала и вышла.
Позже, дома, Габи медленно укладывала вещи в чемодан. Всё происходящее казалось ей чужим. Руки дрожали. Каждый кусочек одежды — словно прощание. Слёзы стекали по щекам, пока она закрывала молнию чемодана.
Тем временем Педри, настояв, подписал документы об отказе от госпитализации. Доктор с неохотой, но позволил ему уйти, убедившись, что его состояние стабильно. Повязка на голове, зафиксированная рука — он выглядел усталым, но решительным.
Педри сел в машину, проверил навигатор и сжал руль.
— Только бы успеть...
Он мчался по улицам, петляя в потоке машин, сердце выстукивало один ритм: "Не дай ей улететь."
Он подъехал к аэропорту, выскочил из машины, почти бегом бросился внутрь, опоздав всего на несколько минут...
В аэропорту было шумно и оживлённо. Люди спешили, прощались, обнимались, звонили кому-то на бегу — Габи просто стояла в стороне, прижимая к себе билет и паспорт. Взгляд её был прикован к входу, надеясь, что вот-вот он появится. Её сердце замирало при каждом силуэте, что мелькал у входа. Но всё было зря. Педри так и не пришёл.
Когда объявили её рейс, она нерешительно двинулась к стойке регистрации. Несколько раз оборачивалась, словно в последний раз ищет глазами знакомый силуэт. Но его не было. Не было даже тени его.
Пройдя регистрацию, она села в зале ожидания, уставившись в окно, где самолёты один за другим взмывали в небо. В груди что-то сжалось. Габи достала из сумки резинку и повязала волосы, чтобы не видно было, как они прилипают к влажным от слёз щекам. Когда объявили посадку, она встала и, не оглядываясь больше, пошла к выходу.
Барселона осталась позади — город, что подарил ей любовь, дружбу и боль. Город, где она впервые почувствовала, что значит по-настоящему жить.
**
Когда Габи ступила за порог родного дома, её встретила мама. Женщина бросила все дела, поспешно подошла и обняла дочь так крепко, будто боялась, что она снова исчезнет.
— Малышка... Боже мой, ты цела... — прошептала мама, поглаживая её по спине, сдерживая слёзы.
Но тёплый момент оборвался голосом отца. Он стоял в дверях кухни, нахмуренный, руки скрещены на груди.
— Ты хоть понимаешь, что ты сделала?! — голос его был жёстким, даже немного дрожащим от гнева. — Сначала самовольно уехала, потом связалась с этими футболистами, а теперь — чуть не погибла в какой-то перестрелке! Ты вообще себя слышишь?
Габи опустила голову, не зная, что ответить. Сердце билось в горле, глаза опустились в пол.
— Мы доверяли тебе! А ты... Ты втянулась в какой-то кошмар! — продолжал он. — Этот парень — этот Педри... Он и его слава, его проблемы — тебе это зачем?
— Олег , — тихо сказала мама, — хватит.
— Нет! — отрезал он. — Она должна понять, насколько близко была к смерти!
Габи лишь стояла, слушая, как обрушиваются слова, будто ледяные капли на спину. И в каждом из них был страх. Боль. Злость.
И всё же... внутри себя она знала — её сердце осталось там, в Барселоне.