Ни шагу назад - Pedri

Губы ещё горели от его прикосновения, в груди бушевал ураган чувств — таких противоречивых, что невозможно было дышать. Всё, что она когда-то чувствовала к нему, всё, что пыталась забыть — всплыло в этом поцелуе, как волна, которую невозможно остановить.

Но... слишком многое было сказано. Слишком много боли, недосказанности, лжи.

Габи мягко отстранилась, опустив взгляд. Внутри всё дрожало, будто весь мир вот-вот снова рухнет, если она останется ещё хоть на минуту.

— Мне... нужно подумать, — прошептала она, почти не глядя на него. — Прости.

Не дожидаясь ответа, она открыла дверь машины, выскользнула наружу и быстрым шагом направилась к дому. Тело словно само двигалось — на автопилоте. Голову разрывали мысли, но она старалась не оборачиваться, не сбавлять шаг.

Педри не тронулся с места. Он остался сидеть в машине, глядя, как она исчезает за дверью её дома, сжимая руль так, будто в нём — единственная стабильность в этом диком, хаотичном вихре из чувств.

Позже вечером, оставшись за рулём, Педри так и не дождался, чтобы дверь её дома вновь открылась. Сколько бы он ни смотрел в сторону, она не вернулась. Он был зол. Но, пожалуй, не на неё — на себя. За то, что позволил чувствам выйти из-под контроля. За то, что снова пустил её слишком близко. За то, что по-прежнему хотел её рядом.

Вдох. Резкий выдох. Машина тронулась с места, унося его в сторону дома, где не было ни света, ни тепла — только громкие тишины внутри.

⸻

Следующее утро.

Солнечный свет едва пробивался сквозь утреннюю дымку. Тренировочная база была, как всегда, наполнена шумом, смехом и энергией. Но только не для Педри. Он приехал чуть раньше, переоделся и молча вышел на поле, начав разминаться отдельно от остальных.

Пау увидел его и направился к нему, сдержанно, но уверенно.

— Слушай, Педри, — начал он, остановившись рядом, — насчёт вчерашнего. Я не хочу лезть, но... ты серьёзно думаешь, что она хотела тебе навредить?

Педри резко выпрямился, бросив на него холодный взгляд.

— Ты точно не хочешь лезть? Тогда не лезь, Пау.

— Я просто хочу—

— Ты слишком часто "просто хочешь", — перебил Педри, раздражённо. — Может, хватит быть везде, где тебя не просят? Или ты специально ходишь за ней, как щенок, в надежде, что она выберет тебя?

Слова прозвучали резко. Слишком резко.

Пау молча сжал кулаки.
— Осторожнее с языком, брат.

— А ты — с намерениями, — бросил Педри, подходя ближе.

Накал рос с каждой секундой.

Но в этот момент к ним подошли Гави и Рафинья, явно почувствовав, что накал идёт к точке кипения.

— Эй, эй, спокойно, — вмешался Гави, встав между ними. — Вы оба что, забыли где находитесь?

— У вас игра через два дня, а вы сейчас готовы друг друга на части порвать, — добавил Рафинья, нахмурившись. — Это не разговор для поля. Успокойтесь.

Пау молча отвёл взгляд и отошёл.
Педри лишь фыркнул и направился в другую сторону поля, бросив через плечо:
— Не твоё дело, Рафинья.

— А ты сделай, чтобы не стало делом команды, — тихо, но твёрдо ответил Рафинья.

Прошло два дня.

В доме семьи Гонсалесов царила тёплая, почти домашняя суета. Гости уже начали собираться, и в воздухе витал аромат пряностей, свежей выпечки и легких духов. На просторной террасе, украшенной гирляндами из мягких огоньков, звучала негромкая музыка — лёгкий ритм испанской гитары, переливающейся в такт смеху и разговорам.

Вечер был по-настоящему уютным. На столах стояли аккуратные тарелки с тапас, закусками и домашними десертами. Фернандо, с кружкой кофе в руке, о чём-то негромко болтал с одним из старших друзей семьи, время от времени поглядывая на брата.

Педри был там же — сдержанный, как всегда, немного молчаливый, но в этот вечер в его глазах не было прежнего напряжения. Победа на последнем матче немного его оттаяла. Он стоял у барной стойки на открытой веранде, перекидываясь фразами с Рафиньей и Гави, которые не отпускали тему гола, забитого в последний момент. Пау тоже был там — в компании игроков, но стараясь держаться чуть в стороне от Педри, пока тот сам не подаст сигнал для разговора.

Дом наполнился людьми: друзьями семьи, одноклубниками, их подругами. Все чувствовали расслабленную атмосферу — сегодня никто не говорил о ссорах или разногласиях, только о победе, усилиях и командной работе.

Фернандо, проходя мимо брата, шутливо хлопнул его по плечу:
— Не забудь улыбнуться, победитель. Сегодня можно.

Педри усмехнулся краем губ и кивнул, поднимая взгляд на шумно входящих гостей.

— А кого ты ещё звал? — спросил он вполголоса, обратившись к брату.

Фернандо только загадочно пожал плечами.

— Сюрпризы, Педро. Маленькие, жизненные.

В тот момент, когда на веранде уже начали чокаться бокалами, а Рафинья с Гави спорили о лучших моментах матча, в сторону главного входа послышались лёгкие шаги. Дверь открылась — и на пороге появилась она.

Габи.

В простом, но аккуратном платье, с чуть поджатой улыбкой и взглядом, в котором читалось волнение. Вечерний свет гирлянд ласково падал на её лицо, подчёркивая мягкие черты. Она немного неуверенно сделала шаг вперёд, оглядевшись по сторонам.

Пау заметил её первым. Мгновение — и он уже направился к ней, как будто ничего больше не существовало. Подойдя, он обнял её крепко.

Она чуть улыбнулась, поглаживая его по спине, но взгляд её, неосознанно, скользнул по веранде. Педри стоял там, с бокалом в руке, и смотрел прямо на неё. Лицо его не выражало ничего конкретного — ни злости, ни радости. Только взгляд, в котором таилось нечто большее, чем хотелось бы показать перед всеми.

Но он не сдвинулся с места.

Габи быстро отвела глаза и кивнула Пау, прошептав:
— Надеюсь, я не испорчу этот вечер.

— Ты его только сделала лучше, — тихо ответил он, чуть улыбнувшись.

Педри стоял с краю, чуть прислонившись к деревянной стойке веранды. Его бокал с газированной водой давно остыл, но он всё ещё держал его в руках, будто для чего-то нужного. В глазах сквозила лёгкая отстранённость, но каждый его взгляд невольно возвращался к тому самому месту — к дивану, где теперь сидела Габи.

Пау привёл её к остальным. Ребята тут же оживились: Гави протянул ей руку, Рафинья с улыбкой отодвинулся, освобождая место. Она села рядом с Пау, между ним и Гави, и казалась вполне органичной частью этой шумной компании. Смеялась, переглядывалась с Пау, что-то подсказывала Гави, когда тот путался в рассказе об игровом моменте, — и всё это казалось слишком лёгким, слишком настоящим, чтобы быть просто наигранной маской.

Педри смотрел на неё, не отворачиваясь, даже когда кто-то окликнул его по имени. Он замечал, как Пау едва заметно наклоняется к ней, что-то говорит, и как она кивает, чуть кусая губу от смеха. Как её рука едва касается его плеча, когда она тянется за стаканом. Всё это жгло где-то внутри.

Но он не подходил.

Он лишь наблюдал, позволяя боли разливаться медленно, терпко, глубоко. Как будто сам себе говорил: ты же сам это выбрал.

Он машинально вздохнул, снова поднёс стакан к губам, даже не заметив, что он давно пуст.

— Тоже на неё залипаешь? — неожиданно раздалось сбоку.

Педри обернулся. Рядом стоял Марк — давний знакомый его брата, не из круга близких друзей, но появлявшийся на вечеринках с завидной регулярностью. Парень был с бокалом в руке и с легкой ухмылкой на лице, которую неумело пытался спрятать за глотком напитка.

— Кто? — будто не понял, переспросил Педри, хотя сердце на секунду ухнуло.

Марк кивнул подбородком в сторону дивана:

— Да ты не прикидывайся. Девочка с Пау. Я сам минут пять глаз от неё оторвать не мог. Красивая. Улыбка такая... настоящая, знаешь? Тебе тоже понравилась, да?

Педри медленно перевёл взгляд на Марка, губы сжались в тонкую линию. Он не ответил сразу.

— Она не для таких разговоров, — коротко бросил он, не повышая голоса, но в интонации было достаточно, чтобы Марк осёкся.

— Оу, понял, понял, — парень поднял руки в мирном жесте. — Без обид. Просто спросил.

Педри отвёл взгляд, вернувшись мыслями туда, к её светлым волосам, к тем глазам, что смотрели сейчас на кого угодно, но не на него.

— Лучше не спрашивай, — сказал он глухо и развернулся, уходя с веранды внутрь дома.

Педри вошёл в дом, оставляя позади вечерний шум, глухой смех и музыку с улицы. Внутри было чуть тише — приглушённый свет, ароматы еды с кухни и редкие разговоры между гостями, которые предпочли тепло дома вечернему воздуху. Он прошёл через коридор, собираясь уединиться хотя бы на пару минут, когда на повороте резко столкнулся с Фернандо.

— Осторожно, — тот шагнул назад, поймав его за плечо. — Ты чего такой?

Педри молча попытался пройти мимо, но Фернандо схватил его за локоть, не отпуская.

— Ты весь вечер как на иголках. Опять из-за неё?

— А ты что, решил сегодня каждый будет лезть с вопросами? — огрызнулся младший, вырываясь. — Сначала Пау, теперь ты. Отличная вечеринка, просто праздник жизни.

Фернандо вздохнул, скрестив руки на груди и всматриваясь в брата:

— Ты же сам знаешь, что не умеешь скрывать, когда что-то не так. Ты смотришь на неё, как... как на человека, которого сам отпустил, но не перестал ждать.

— Она пришла сюда с другим. — Педри поднял глаза, голос стал ниже. — И я ничего не могу сделать, чтобы стереть всё, что между нами было. Ни её слова, ни свои ошибки.

— Но если ты будешь стоять в стороне и позволять другим действовать, всё так и останется, — спокойно произнёс Фернандо. — Хочешь, чтобы Пау был с ней? Или чтобы она думала, что ты тот самый парень, который запирает девушек в ванной, потому что не умеет справляться с эмоциями?

Педри хмыкнул, сжав челюсть:

— Я уже всё испортил.

— Тогда попробуй хотя бы не сделать ещё хуже. Хочешь, чтобы всё закончилось — признайся себе в этом. Хочешь вернуть её — тоже признайся. Но, ради всего святого, перестань молчать и мучить сам себя.

Педри не ответил сразу.

— Не знаю, есть ли у меня ещё шанс, — прошептал он, почти себе под нос.

— Так найди его, — тихо сказал брат, похлопав его по плечу и уходя вглубь дома.

Скрипнувшая дверь в коридоре заставила Педри обернуться — но было уже поздно. За углом, у небольшой лестницы, замерла Габи. Она не двигалась, и в тусклом свете ламп её лицо было почти невидимо, но выражение — читаемо. Шок. Нерешительность.

Педри отпрянул на шаг, чувствуя, как внутри всё сжимается. Слишком многое она, возможно, услышала.

— Ты... — только и выдохнул он, не зная, с чего начать.

Габи чуть опустила голову, медленно выходя из тени. Она держалась спокойно, но пальцы нервно теребили край платья.

— Прости, — сказала она, не глядя в глаза. — Я не специально. Просто шла на кухню... и услышала.

Он нахмурился, сцепив руки за спиной.

— И что ты услышала?

— Достаточно, — произнесла она мягко. — Чтобы понять, что ты всё ещё злишься. И не только на меня. На себя тоже.

Несколько секунд повисло молчание, наполненное странным напряжением.

— Я не хотела тебя мучить, — добавила она. — Я просто хотела быть рядом. Но, наверное, я делаю только хуже.

— Это не так, — сказал Педри, уже тише. — Просто...

— Нет, не надо, — она качнула головой. сделала шаг назад, будто собиралась уйти, но замерла, не в силах двинуться дальше. Она сжала пальцы в кулаки и выдохнула, опуская голову, прежде чем медленно снова подняла взгляд на Педри.

— Знаешь, я устала убегать, — тихо сказала она. — И если ты не выгонишь меня сейчас сам, я останусь. Потому что ты мне важен. Даже когда ты пытаешься быть равнодушным и злым. Даже когда молчишь, а потом делаешь больно.

Педри смотрел на неё, и в его глазах было что-то большее, чем просто удивление. Словно часть его, та, которую он так долго прятал, вдруг дрогнула.

Он медленно подошёл ближе, остановившись всего в паре шагов от неё.

— Ты пугаешь меня. Потому что ты... слишком настоящая. Ты не боишься чувствовать, говорить, бороться. А я...

— А ты боишься, — мягко договорила она за него. — Но я не враг тебе, Педри.

Он выдохнул, будто сбросив с плеч груз. Потом медленно протянул к ней руку.

— Тогда останься, — тихо попросил он. — Просто... останься.

Она кивнула и шагнула ближе, позволяя себе обнять его, осторожно, будто боясь спугнуть.

Педри молчал всего несколько мгновений, а затем, будто не в силах больше сдерживаться, сделал шаг вперёд. Его рука скользнула за талию Габи, и прежде чем она успела что-либо сказать, парень мягко, но уверенно прижал её к стене.

— Я пытался забыть тебя, — прошептал он, склонившись к её лицу. — Но даже когда злился, ты всё равно была в моей голове.

Габи не успела вымолвить и слова — его губы накрыли её губы в поцелуе, в котором было слишком много накопленных эмоций: обида, вина, тоска и всё то, что они так долго не говорили друг другу. Он целовал её жадно, будто боялся, что снова потеряет.

И именно в этот момент в коридоре послышались шаги.

Пау остановился на месте, как вкопанный. Он замер, увидев, как его лучший друг держит в объятиях Габи, нежно, будто весь мир в этот момент перестал существовать. На лице Пау был гнев,сдержанное напряжение и лёгкое дрожание в уголках глаз.

— Педри, — негромко произнёс он, тем самым заставив обоих отстраниться.

Габи резко выдохнула, опуская взгляд, а Педри сжал челюсть, не говоря ни слова.

Молчание повисло между ними. Тонкое, острое, будто перед бурей.