Ни шагу назад - Pedri

Габи наотрез отказалась от помощи. Поблагодарив Гави за то, что вмешался, она мягко, но уверенно сказала, что хочет побыть одна. И, не оглядываясь, пошла прочь от стадиона.

Она не знала, куда направляется. Хотелось просто идти — подальше от камер, от людей, от него... В ушах все ещё звучал его голос, и взгляд, с которым он посмотрел на неё в последний момент, не отпускал.

Габи свернула во дворик неподалёку — там была маленькая детская площадка и скамейки. Всё выглядело вполне мирно, и она решила просто сесть и перевести дыхание. Но не успела присесть, как мимо пробежал мальчик с водяным пистолетом. Он, поскользнувшись на мокром покрытии, нечаянно выстрелил струёй прямо в неё. А затем, потеряв равновесие, врезался в Габи, и девушка, оступившись, рухнула прямо в огромную лужу, скрытую листвой.

— Серьёзно?! — выдохнула она в мокрой одежде, с капающей с волос водой.

Мальчик испуганно извинялся, а рядом сидящая мама быстро подбежала, но Габи уже встала, вытирая ладонью лицо.

— Всё нормально, — выдавила она, хоть ей хотелось закричать.

Мокрая, уставшая, с испорченным макияжем и настроением, она двинулась в сторону дороги, где уже почти не надеялась найти такси. Но вдруг впереди затормозила знакомая машина.

Педри.

Он вышел из неё, оглядел её с ног до головы. Габи попыталась отвернуться, но он всё понял без слов. Молча подошёл, снял с себя худи и накинул ей на плечи.

— Садись в машину, — тихо сказал он.

— Я справлюсь, — пробормотала она.

— садись говорю,мне не до твоих игр, — перебил он, открывая дверь.

И на удивление себе, она села.

По дороге они не разговаривали. Он даже не включал музыку. Она сидела, завернувшись в его худи, всё ещё холодная, но уже немного спокойнее. Педри повёз её не домой, а к себе — молча, будто знал, что сейчас ей просто нужно быть в тишине.

Дом Педри встретил их тишиной и мягким полумраком. Он снял обувь у порога и жестом указал Габи пройти внутрь. Девушка всё ещё чувствовала, как с её волос капает вода, а одежда прилипает к коже.

— Пойдём, — наконец сказал он, направляясь по коридору. — Умойся. Полотенца в шкафу, возьми любые. Если захочешь переодеться — в комнате найдёшь что-нибудь.

Он открыл дверь в просторную ванную, и, не дожидаясь ответа, оставил её одну.

Габи стояла перед зеркалом, смотря на своё отражение. Глаза чуть опухли, тушь размазалась, волосы в беспорядке. Вздохнув, она умылась, сняла мокрую одежду и надела серую футболку, висевшую на спинке кресла — слишком большую, пахнущую им.

Когда она вышла, он уже был на кухне — стоял у плиты, без лишних слов наливая два кружки чая. Его спина была напряжённой, движения резкими. Он не обернулся, когда услышал её шаги.

— Спасибо, — тихо сказала она, садясь за стол.

Он лишь кивнул, пододвинул ей кружку и сел напротив, не глядя прямо. Повисло молчание. Оно длилось ровно до того момента, пока дверь не хлопнула, и в дом не вошёл Фернандо.

— Я думал, ты на матче остался, — с удивлением сказал он, проходя в кухню и замечая Габи. — Привет. Всё хорошо?

Педри молча встал, подошёл к холодильнику, сделал вид, что ищет что-то, хотя просто хотел не смотреть ни на брата, ни на неё.

— Всё отлично, — ответила Габи, бросив короткий взгляд на Педри, будто прощупывая его настроение.

Фернандо нахмурился, уловив холод в воздухе.

— Что с ним? — спросил он, кивнув в сторону брата.

Педри закрыл дверцу холодильника с глухим звуком и, наконец, повернулся.

— Просто обожаю, когда всё, что я годами прятал от журналистов, вываливается в коридоре стадиона. На публике. Со вспышками камер. — Его голос был спокоен, но в нём ощущалась ледяная злость.

Габи замерла. Хотела что-то сказать, оправдаться, но он не дал ей шанса.

— Приятного вечера, — тихо бросил он и вышел из кухни, оставив их в напряжённой тишине.

Фернандо посмотрел на Габи с лёгкой грустью и лишь выдохнул:

— Он просто не привык делиться тем, что болит. Даже со мной. Особенно с теми, кто ему важен.

Габи постояла в тишине ещё пару секунд. Чай остывал, воздух в кухне стал душным, а обида медленно поднималась из груди к горлу. Она резко встала, не сказав ни слова, и направилась по коридору к его комнате. Фернандо не стал останавливать её.

Дверь была приоткрыта. Педри сидел на краю кровати, опершись локтями о колени и глядя в пол. Он услышал шаги, но не обернулся.

— Педри... — Габи сказала тихо, сдержанно. — Я не хотела. Всё произошло в порыве. Я не собиралась говорить об этом, не хотела делать тебе больно. Просто... Ты сорвался, и я сорвалась. Я сожалею.

Он продолжал молчать. Даже не пошевелился.

— Пожалуйста, скажи хоть что-то... — в её голосе появились дрожащие нотки. —Мне важно...

— Уходи, — коротко бросил он, всё так же не глядя.

Словно пощёчина. Коротко. Безэмоционально. И от этого ещё больнее.

Габи замерла, её пальцы сжались в кулаки. Она кивнула, будто он мог это видеть.

— Хорошо... — выдохнула она почти беззвучно.

Она не сказала ни слова больше. Вышла в коридор, обулась в тишине и, не попрощавшись даже с Фернандо, закрыла за собой дверь. В груди давило, в глазах пекло.

Через несколько минут она уже сидела в такси, откинувшись на спинку сиденья, и смотрела в окно, не замечая ни огней Барселоны, ни людей на улицах. Только собственное отражение в стекле.

На следующее утро Габи проснулась позже обычного. Голова была тяжёлой, и мысли всё ещё путались. Вчерашний вечер стоял перед глазами словно плёнка: его холодный голос, взгляд в пол, короткое "уходи"... Она крутила в руках телефон, но никаких новых сообщений не было.

В это время, в другом конце города, Фернандо наблюдал, как младший брат молча завязывает шнурки и выходит на тренировку, не обронив ни слова. Хлопок двери — и снова тишина. Он набрал номер.

— Алло? — в трубке прозвучал голос Габи, тихий и чуть хриплый после сна.

— Привет. Это Фернандо. Слушай, я знаю, ты не обязана, но... ты не хочешь заехать к нам домой сегодня?

— Я... — она замялась, — не знаю, стоит ли.

— Стоит. Педри на тренировке. Просто поговорим. Без давления, без упрёков. Я хочу, чтобы ты услышала кое-что. И, возможно... просто отдохнула от всего.

Габи на мгновение задумалась. Хотела отказаться, но голос Фернандо звучал слишком по-доброму, слишком по-человечески. Она не почувствовала в нём осуждения — только понимание.

— Хорошо, — выдохнула она. — Я приеду.

Габи приехала к дому Гонсалесов под хмурым небом Барселоны. Её встретил Фернандо, как всегда вежливо, с лёгкой улыбкой. Он пропустил девушку внутрь, предложил чай, и они сели на кухне.

— Прости, что втягиваю тебя во всё это, — начал он. — Просто... я давно не видел Педри таким.

— Таким — это каким? — тихо спросила она, обхватив чашку ладонями.

— Сломанным. Злым на себя. Открытым — хотя бы немного. Он всегда всё держит в себе, с самого детства. Но с тобой он меняется, Габи. Я это вижу. Он не хочет... но любит. Очень.

Девушка на секунду оторвала взгляд от чашки, чуть дрогнув.

— Он меня оттолкнул. Ты же видел сам. Будто я была ему лишней с самого начала.

— Он боится. Боится снова довериться, снова обжечься. Ему потребовались годы, чтобы просто подняться после той истории. А ты вошла в его жизнь слишком внезапно. И слишком глубоко.

Они помолчали. Габи лишь кивнула, и Фернандо встал.

— Мне нужно уйти по делам, но оставайся, — сказал он, застёгивая куртку. — Почувствуй себя как дома. Думаю, он вернётся к обеду.

— Спасибо, Фернандо.

Когда дверь за ним закрылась, дом окутала тишина. Габи прошлась по кухне, оглянулась на часы и вдохнула глубже. Открыв холодильник, она на секунду задумалась — и вдруг поняла, что хочет сделать что-то хорошее. Не для разговора, не ради прощения... Просто приготовить еду человеку, которого любит, даже если он это не примет.

На столе вскоре появились продукты: паста, свежие овощи, пармезан. Она закатала рукава, включила музыку и начала готовить. Что бы ни случилось дальше — это её способ сказать «я рядом», даже в молчании.

Дверь дома отворилась ровно в полдень. Педри вернулся с тренировки, сумка через плечо, взгляд — отрешённый. Он устал, физически и морально, и ни на секунду не был готов к тому, что увидел, войдя на кухню.

Аромат свежеприготовленной пасты с овощами витал в воздухе, а на плите стоял аккуратный сотейник, всё было разложено по тарелкам. За столом — никого.

Он раздражённо провёл рукой по волосам и скинул куртку на стул, будто этот жест мог снять напряжение. В этот момент с коридора появилась Габи — в домашней одежде, с чуть влажными ладонями от мытья овощей.

— Привет... — осторожно сказала она, словно каждое слово проходило через минное поле.

Педри даже не посмотрел в её сторону как следует. Лишь кивнул и, будто чужой в собственном доме, сел на край стула, молча оглядывая стол.

— Я подумала, что будет приятно поесть вместе... — продолжила она. — Не для разговора, просто... мирно.

— Не стоило, — отрезал он, не глядя на неё. — Ты уже сделала достаточно.

Она опустила глаза. После паузы, молча направилась в сторону ванной комнаты на первом этаже — маленькой, уютной, с круглым зеркалом и мраморной раковиной. Она закрыла за собой дверь и включила воду, чтобы умытся, смывая с себя усталость, нервозность, злость — всё, что накопилось за последние дни.

Но через секунду внезапно погас свет.

Габи замерла, обернувшись в полутьме, не понимая, что произошло. Рука инстинктивно потянулась к выключателю — не помогло. Затем она услышала глухой щелчок снаружи — замок. Дверь больше не открывалась.

— Педри?! — голос её дрогнул.

— Посиди там,посмотри насколько приятно,когда ударяют по больному, — ответил он холодно с другой стороны двери.

— Ты серьёзно? — голос стал громче, возмущённее. — Ты запер меня в ванной?!

— Скажи спасибо, что не в шкафу. Привыкай к замкнутым пространствам.

Её дыхание сбилось. На секунду в груди кольнуло что-то болезненное — не страх даже, а обида. Он не только был холоден... он мстил.

— Ты даже не хочешь выслушать! — закричала она, стуча по двери. — Я не говорила им специально! Я не хотела! Это вырвалось — в эмоциях!

— Проблема в том, что ты вообще говоришь, когда не нужно, Габриэла.

Тишина. Вода в раковине стекала медленно, пока она стояла в темноте, прижавшись лбом к прохладной двери.

Педри не сказал больше ни слова. Развернувшись, он медленно поднялся по лестнице, оставив Габи в темноте, за запертой дверью маленькой ванной. Его шаги затихали с каждым уровнем, пока не исчезли совсем, оставив за собой тишину, в которой каждый звук воды и каждое собственное дыхание становились громче, чем гром.

Габи стояла, обхватив себя руками. Внутри всё начало сжиматься. Сердце застучало так, будто хотело вырваться из груди, в горле встал ком, а в ушах зашумело. Паника подступала незаметно, но стремительно, как волна.

— Педри... — хрипло позвала она, но ответа не было.

Она бросилась к двери, снова и снова дёргала ручку, била в неё ладонями.

— Педри!! Открой! Мне страшно! Прошу... — голос её начал срываться, в нём зазвенела истерика. — ПЕДРИ!!!

Дыхание сбилось. Воздуха не хватало. Руки дрожали, она медленно опустилась на пол, прижавшись спиной к холодной стене. Сердце колотилось, глаза наполнились слезами, тело больше не слушалось.

••• ━───── • • ─────━ •••

Девочка облегчённо выдохнула, толкнула дверь и... ничего.

Она снова толкнула — сильнее. Паника подступила к горлу.

— Ребята? Я выполнила задание, откройте! — позвала она, голос дрогнул.

Тишина.

— Эй... пожалуйста, откройте, мне страшно!

••• ━───── • • ─────━ •••

Она обняла себя, стараясь сделать хоть один глубокий вдох, но ничего не помогало. Казалось, что стены сжимаются, а потолок нависает. Всё кружилось. Паническая атака полностью захватила её.

— Пожалуйста... пожалуйста, выпусти меня... — прошептала она, уже почти без сил.