Уэнздей. Снисхождение

Ксавье переминался с ноги на ногу. В ушах стоял адский шум от рёва ребёнка. Глаз дёргался. Гвенди с Софи на руках лила слёзы, что-то говоря, но слова тонули в неимоверно громком рыдании.

-Не плачь, ну не плачь!-Гвенди затрясла грудную малышку, от чего та стала кричать, отпихивая своими маленькими руками Гвенди.-Не ори, мерзость!

Торп вышел из своей комнаты. Подошёл к девушке и вырвал ребёнка. Гвенди обессилено уселась на стул, опустив голову. Девочка стала успокаиваться. А через пару минут настала тишина. Глэйзер замерла, боясь прервать блаженство. Ксавье наклонился над колыбелью, положив Софи на белые простыни. Та мирно прикрыла опухшие от слёз глаза. Парень подошёл к столу, за которым сидела брюнетка.

-Я..

-Молчи.-он приложил указательный палец к губам.-Она сразу начинает реветь.-он фыркнул, но не в адрес малютки, а в сторону Гвенди,-Твой голос её раздражает. Как и меня..-он улыбнулся. Голубоглазая не разделила улыбки, наоборот нахмурилась.-От тебя никакой пользы. -он высокомерно махнул рукой, протянув длинные пальцы к лицу девушки, но застывшие на пол пути,-Ты должна сидеть с ней всего четыре часа, всё остальное время—я. Но ты не можешь успокоить её и на пять минут.-он фыркнул.-Бесполезна.-и провёл большим пальцем по её подбородку, от чего её глаза распахнулись, позабыв о желании обо сне.-Пожалуй, я и есть ключ к ритуалу. Ты это заметила?-он вопросительно вскинул брови, и девушка закивала. Она не знала, чего он от неё хочет. Легче было соглашаться и не перечить. Выполнять его просьбы. Ну, приказы, если быть точнее. Лишь бы не качать на руках отродье, что как пороховая бочка, вот-вот взорвётся от истерических воплей.-Знаешь что это значит?-Гвенди отрицательно мотнула головой, чем вызвала ехидный взгляд Ксавье по её лицу и ниже. Остановился на шеи. Она не знала его хорошо, но в стенах академии он казался безобидным и даже.. хорошим. Здесь, Гвенди ощущала его ненависть на себя так, будто это она затащила его сюда. Он подолгу запирался в комнате, забирая Софи с собой. Слышалось, как в кромешной тишине подземелья по бумаге скребёт карандаш. В комнату, конечно, он её не пускал. Но однажды, Гвенди приоткрыла деревянную толстую дверь, заглянув одним глазком. Её не волновало, что он делает, главное, что ребёнок молчит, но тревога, возникшая из этого скрёба и молчания адского отродья, не давала ей покоя. Девочка мирно лежала на кровати, кажется спала. Ксавье сидел спиной к девушке и рисовал Аддамс. Гвенди сконфузилась и хотела поспешно выйти, как старые прогнившие половицы скрипнули под её ногой. Торп развернулся, с такими чёрными ненависти глазами, что у Гвенди по спине пробежал холодок, а ноги стали пятиться. Он встал, и взгляду девушки отрылась картина. Уэнздей была не одна. С ней был высокий брюнет, что высокомерно глядел на неё сверху. В этом профиле Глэйзер узнала второго Глэйзера. Так нарываемого 'брата'. Ксавье захлопнул дверь, что затрещала по всем швам, а Софи закричала. Гвенди задрожала от пальцев на подбородке, но продолжала вслышиваться.-Должен остаться один. Это я. И что же выходит? Ты не нужна..-он шепнул это, поднимая глаза к её. Полным усталости, страха и.. тупости. Боже, как она раздражала Торпа: «Глупая, глупая Гвенди. Ты неимоверно тупая, я не могу тебя ни слышать, ни видеть, ничего»-он прикусил нижнюю губу, когда на лицо брызнула бордовая густая жидкость. Девушка открыла и закрыла рот. Из багрового полумесяца на шеи хлестала кровь. Она протянула руку, зажимая глубокий порез. Вторая рука была крепко зажата в ладони Ксавье. Он отложил на стол испачканный нож, наблюдая, как после кряхтения девушки, с её глаза соскальзывает слеза, а голова, как у тряпичной куклы, валится на плечи. Он нахмурился, положил ладонь на затылок уже усопшей во времени Гвенди Глэйзер. Наклонил к себе и поцеловал в лоб. С шеи продолжала течь красивыми ручейками кровь, развеивая по воздуху запах железа, а Софи в колыбели заплакала, тихо, едва слышно хныча.

***

Уэнздей посмотрела на лист. Выгнула бровь, взялась за смычок. По комнате разразилось величественное минорное звучание. Девушка растягивала мелодию, водя по виолончели с большим размахом. Звук сменился мрачным и осторожным. Низкие басы отражались от стен. Затаённо и волнительно. Вещь старательно перевернул нотную тетрадь. Внутри девушки всё неприятно вопило. Сюита оборвалась на полуслове, Уэнздей встала.

-Я здесь, в центре логова этих.. они. Но найти не могу.-она глянула на Вещь, что потёр пальцами друг о друга.-Арген сказал 'все'. Что если..-она сощурились на друге, что тоже задумчиво постукивал по столу.-..все в Неверморе знают то, что не знаю я. Очевидно, так и есть.-она недовольно фыркнула и передёрнула плечами.-Теперь, против меня—все.-она улыбнулась, отворачиваясь к окну,-Не то чтобы это мне не нравилось.. Нужно думать, Вещь. Думай, что делать.

Аддамс упала на кровать, чёрные глаза задумчиво уставились в потолок. Вещь размерено шагал по полу, оставляя от пальцев глухой ритм.

Робким шагом в комнату пробиралась Энид. Она выдохнула, закрыв дверь и приложив ладонь к щеке. Голубой взгляд влюблённо заходился во вздыхании. Она вскрикнула, когда Уэнздей привстала с кровати, приобретая человеческие формы, прерываясь от сливания с чёрным покрывалом.

-Господи, Уэнздей!-она мотнула головой, но взор напряжённо забегал. Аддамс встала, обошла девушку, от чего Энид почувствовала себя в ловушке, а Уэнздей—волком, загнавшим овцу в свою пещеру. Глаза зверя поблескивают злостью и голодом. Он осторожно водит круги вокруг своей жертвы, а овца жмётся в угол.-Что-то.. случилось?

-Нет.-Аддамс остановилась у блондинки за спиной, и та резко развернулась к ней лицом, будто действительно испугалась.

-Где ты была? Миссис Гудман сказала, что тебе нездоровится..-брови Синклер жалостно сложились домиком.

-Нет.-Уэнздей скучающе отошла к окну, прерывая их зрительный контакт.-Она врёт.

-Я зашла за..-она огляделась, присматривая что-то,-вот этой книгой.-она улыбнулась и схватила оранжевый корешок из неидеальной стопки её стола.-Занимаемся в библиотеке сейчас. Если ты здорова, то пойдём?-Аддамс покривила губой.

-Нет.-она оглядела подругу с ног до головы,-а ты чего такая.. приторная?-«Всегда она такая. Чему ты радуешься, Синклер?»

-Ничего.-она вылупила глаза, а руки стали нервно потирать книгу Рэя Брэдбери.-Я просто простила Аякса.. нет! Я этого не говорила!-она молниеносно выбежала и захлопнула за собой дверь. «Странная»- Уэнздей буквально тянуло блевануть от раздирающей душу истории любви этих двоих. К которой, скорее всего, подойдёт название 'единорог и котик' насколько их отношения слащавые. Где предательством считается не чмокнуть, после поцелуя в щёку, в нос. Уэнздей передёрнула плечами. Схватила рюкзак и посмотрела на Вещь.

-Нет, я не иду на занятия. Мы идём в место поинтересней.-она присела и Вещь забрался в рюкзак.
***

Арген сидел на своей кровати. Его взгляд бездумно следил за стрелками часов. Он ещё помнил, как его губы властно легли на губы Лили Эстер в пустом коридоре. Как её красные глаза распахнулись, но руки потянулись к шеи Глэйзера. Помнил это так же хорошо, как и то, что вчера в этой комнате побывала Йоко, что как оказалось, крышесносно целуется. Но эти воспоминания меркли, как только в голове всплывал образ черноглазой. Образ тесной раздевалки, или обжигающий губы и лёгкие, поцелуй через порог её комнаты. Он хотел её губы. Сейчас. Но они послали его пару часов назад и надеяться, что она постучит в дверь, было глупо. Глупо, хотя-бы потому, что она никогда не стучалась в его дверь. Он провёл ладонью по лицу, стирая мысли. Но они никуда не делись. Стрелки часов продолжали бить по циферблату и вискам. Он вскочил и метнул их в стену, от чего стекло в них лопнуло, а стрелки, усмехаясь, продолжали тикать. Он ударил по ним ногой, чтобы уж точно заглохли. Вздохнул, пиная осколок стекла, и проходя к окну. А вот и она. Дрянная Аддамс идёт по стадиону в лес. Браво, это действительно гениально. Ты ведь там не видела, ну не знаю, трупов? Или может ещё кого-то? Арген ударил себя по лбу, щурясь, прерывая поток высказываний в адрес Уэнздей. Я не пойду тебя спасать, Аддамс. Нет, нет, больше не пойду, думал он, демонстративно отворачиваясь от окна.

***

-Ты дура, да?-Уэнздей оглянулась на задирательский знакомый голос. Арген поравнялся с ней, недовольно осматривая белое лицо с глазами, всё ещё злящимися на 'сорванную с крючка Северу'.

-Что тебе непонятно в: отвали. От меня. Нахрен.-она вырвала руку из его, которой он хотел придержать её. Это оказалось сложней. Всего на долю, потому что самомнение Глэйзера буквально: «У тебя нет власти надо мной, я—уникален и всемогущ. Я не какая-то посредственная серая мышь, с которой кто-то может позволить себе высрать изо рта 'отвали от меня нахрен'». Она ускорила шаг, брюнет взъерошил волосы, закатив глаза. Когда она уже почти миновала стадион, а Глэйзер придумал что ещё можно ляпнуть, он кинулся за ней. Снег хрустел под ногами и вскоре, сразу после расчищенного поля, ноги по щиколотку провалились в него. Уэнздей на секунду замерла, чувствуя как холод засыпается в ботинки. Снова рука на плече, теперь жёстче, разворачивая к себе.

-Ты—эгоистичная сука, Аддамс. Как ты меня задолбала.-он убрал руки в карманы, с видком, что ему просто противно до неё прикасаться. Уэнздей ухмыльнулась, складывая свои на груди.-Я помогал тебе, да чёрт, у нас почти симпатия была.-он дёрнул губой, приподнимая её в издевательской улыбке,-Ну, у тебя, вернее..-щека вспыхнула, в ушах на пару секунд зазвенело, а потом до сознания донёсся звонкий шлепок не похожий на пощёчину от девушки. Скорее бросок в лицо чугунной гирей. Глэйзер вопросительно глянул на девушку, которую позабавило это, но она не улыбнулась. Губы парня растянулись в стороны, а глаза сверкнули.

-И больше не лезь ко мне.-она развернулась, уходя, и брюнет приложил ладонь к горящей щеке. Губы сами по себе вытолкнули из Аргена:

-Я тебя люблю.-она не обернулась, Глэйзер пренебрежительно ухмыльнулся. Он замер на месте и задумался, что если бы на его месте была Лили, или Йоко, или любая другая Неверморка, да и вообще любая во всём мире. Если бы она вот так бросила ему вслед три несносных слова. Он пожмурил глаз, когда в голову стал врезаться собственный голос, вернее как бы он звучал, если бы это произошло -Ты для меня ни что иное, как жалкий паразит, и тебя можно легко попирать. Сама твоя попытка соблазнить меня этими словами - готовое доказательство твоей глупости, слепоты и злобы, иначе как ещё можно было не заметить, что я другой и лучше?-.У Уэнздей этого в голове не было, но он ярко представил, как она желает всё это высказать. Но таким самомнением и нарциссизмом отличался, кажется, только Глэйзер. Так сказать, поколение Y, в котором ребёнок, вроде него, получает награду за участие, а соц. сети позволяют выставлять каждый свой пердёж на всеобщее обозрение. Так вот такой ребёнок закричал: «Аддамс—моя! Ты должна любить меня! Ты обязана любить меня!»
-Ладно..-оскорблённо шепнул он, кидая последний взгляд на спину девушки, и разворачиваясь, быстро шагая к академии.

У Уэнздей неприятно кольнуло от этих слов. Что-то щемящее. Высокомерный ответ полез без её согласия, но она до крови прикусила язык, промолчав. «Только не иди за мной, идиот. Не иди, слышишь? Не иди! Мне нечего тебе сказать, не-че-го!»-зудящее ощущение между лопаток от его глаз. Сердце колотилось. Она остановилась, обернулась, но он уже уходил. Аддамс выдохнула. «Умный мальчик».
***

Уэнздей добралась до дерева 'солнечного сплетения' как она назвала его. Ноги промокли, а пальцы онемели. Девушка стала мерить территорию шагами, ища что-то, что она сама не знала. Ну хотя бы что-то. Сосредоточилась. «Думай логически. Логически»-она припомнила себе все свои действия. Логика была хорошим антонимом к этому явлению под названием 'Аддамс лезет в глубокую жопу от скуки'. «Во-первых, не от скуки. А потому что.. потому что могу. А во-вторых, что я вообще здесь делаю?»-она оглядела заснеженный лес. В сумерках уходящего дождливого дня, он казался ей красивым, как никогда. «Он никогда и не был красивым, только сейчас». Она прикрыла глаза, мысли замерли. Кромешную глушь леса прерывало что-то.. что-то то усиливающееся то пропадающее вовсе. Уэнздей открыла глаза. Пару секунд прислушивалась, а затем настороженно опустила глаза к своим промокшим ботинкам. Она опустилась на колени, Вещь в кожаной перчатке тоже спустился на заснеженную землю. И только сейчас девушка увидела, что квадрат, на котором она стояла не был засыпал снегом так, как всё остальное. Будто его расчищали, а затем впопыхах присыпали снегом вперемешку с землёй. Она положила ладонь на холодную землю. Появилось предчувствие, лишь предположение, что звук шёл от туда. Сердце забилось чаще. Она опустилась так низко, что замерла лицом над землёй на пару сантиметров. Глаза распахнулись. Сомнений не было. Это был детский безудержный плачь. За спиной, кто-то усмехнулся.

-И снова здравствуй.-этот голос принадлежал не женщине, не мужчине, это был просто голос. Она развернулась, и только увидела, как в неё летит что-то большое и тяжёлое, что оглушило её. Заставило упасть на спину. Перед глазами всё расплывалось. Во рту стоял железный привкус. Она видела небо, исполосованное ветками, что пытались дотянуться до него, закрыть от посторонних глаз. И она думала о Вещи. Что с ним? Над ней нависла тень. Или у неё двоилось в глазах, или их стало две. Четыре. Они окружили её, заключив в кольцо неизвестного ей культа. Кто-то занёс биту. Ещё один удар, и Аддамс готова была провалиться в пустоту, но они не ударили. На её голову повязали грязный мешок, от чего она закашлялась. Но он вонял не только затхлостью и грязью. Он был чем-то пропитан. Уэнздей замычала, но её словно повесили в петлю. Удушающую верёвку что до хруста костей повязали на шее. И всё перед глазами померкло.