Бегущий в лабиринте: Панацея

Она задыхалась. Руки и ноги путались в проводах, прикреплённых к телу, пока она, в отчаянии, яростно пыталась разбить стеклянный купол. Вода была ледяной, но ей с каждой секундой становилось всё жарче, словно кровь бурлила внутри, закипая. Ещё мгновение — и кожа начнёт плавиться, слезая, обнажая всё, что внутри. Страшно, больно, и гнев становился всё яснее, пока она колотила кулаками по стеклу. Ей нужно выбраться. Он ждал её, ждал, когда она придёт и спасёт его. Она же обещала...

Резкое свечение, и вот она стояла напротив силуэта. Всё плыло перед глазами, удалось разглядеть лишь белое одеяние, в котором он возвышался перед ней. Силуэт приближался, и девушка хотела убежать, но не могла пошевелиться. Страх подкрадывался к горлу, необъяснимый ужас окутывал пространство. Только сейчас она заметила вокруг странные капсулы с водой, в которых плавали тела. Рука силуэта схватила её, и она закричала. Голоса заполнили всё вокруг, и среди них один единственный слышался отчётливее остальных...

ПОРОК — это хорошо...

***
— Цветочек! Ты меня слышишь или нет? — скрипучий голос Зарта вырвал девушку из раздумий и вернул в реальность.

Последние часы она не могла перестать думать о своём сне. Неужели весь этот ужас мог быть реальностью? В голове не укладывалось, что это был за силуэт, что за тела в капсулах, и кого она должна была найти. Ей не хотелось об этом думать, но перестать не получалось. Стоило лишь на секунду отвлечься от работы, как образы ночного кошмара возникали перед глазами.

Пытаться объяснить свою отстранённость Зарту, чтобы он не злился, казалось Сэм идеей дурацкой. Вдруг, они сочли бы её психом и отправили бы в Лабиринт? Поэтому оставалось лишь глупо хлопать глазками и надеяться, что Зарт не выгонит её с Плантации.

Парень попросил её помочь скинуть ненужную траву и сорняки свиньям. Они водрузили огромную кучу в тачку, и Зарт повёл её в направлении загонов, попутно рассказывая Сэм, что завтра им нужно будет собрать ягоды для Фрайпана на кухню.

Остановившись у загонов, девушка с интересом рассматривала животных. Они нежились в грязи, греясь солнечными лучами. Их ничего не заботило, и Сэм даже слегка завидовала. Она бы лучше предпочла нежиться в грязи, чем пытаться понять, что это за место и почему они здесь.

Зарт попросил девушку помочь вывалить содержимое тачки через изгородь. Они устроились с разных сторон и принялись поднимать тележку, чтобы следом перевернуть её на радость свиньям. Тачка была достаточно лёгкой, правда, Сэм была рада, что Зарт помогал ей. Одна она бы вряд ли справилась.

Когда часть травы оказалась за загоном, надоедливая пчела, появившаяся из ниоткуда, стала активно приставать к девушке. Вначале она старалась игнорировать букашку, но как только та начала лезть прямо в лицо, чуть ли не залетая в рот, Сэм не сдержалась.

Отпустив тачку, она принялась яростно отгонять насекомое, из-за чего Зарта, всё ещё удерживающего её, покосило. Тачка упала за загон, а следом, не разбирая происходящего вокруг из-за надоедливой пчелы, за загон упала и Сэм.

Оказавшись в грязи, девушка не сразу поняла, что произошло. Видимо, от усиленной защиты, она не заметила, как столкнулась с изгородью загона и неуклюже, подгоняемая инерцией, рухнула через него. Свиньи даже не обратили на неё внимания, лишь лениво подняли головы и вновь опустили их в грязь, в которой с головы до ног теперь сидела Сэм.

Зарт, взглянув на новенькую, не смог сдержать смех, из-за чего девушка, надув щёки, кинула в него снежок из грязи. Перебравшись через изгородь, она пошлёпала в сторону виноградников, где не так давно видела Ньюта, под взгляды остальных Глейдеров.

Ньют хотел засмеяться, но Сэм предупредила его, что если он даже усмехнётся, то она сама лично искупает его в грязи. Сдержавшись, парень повёл её в Хоумстед, где добыл полотенце и парочку вещей, а после в душ. Он находился в Хоумстеде, на первом этаже рядом с туалетом. Перед тем как уйти, Сэм попросила его остаться и посторожить, но парень был слегка занят, поэтому пообещал прислать Чака.

Доверившись, она заперлась в душе, скинув с себя грязную одежду. Вода была тёплой. Девушка вновь задумалась: если это место было тюрьмой, зачем обеспечивать здесь всё водопроводом и прочим?

Её мысли прервались воспоминанием о кошмаре. Вода напомнила ей, как она задыхалась, пытаясь выбраться из капсулы. В голове снова зашумело, и боль вспыхнула с новой силой, заставив девушку повалиться на мокрый кафель.

Ухватившись за голову, она тяжело дышала, сдерживаясь, чтобы не закричать от боли. Всё повторялось снова и снова, и Сэм чувствовала отвратительное дежавю. Её бесило, что она не понимала причины, ей хотелось, чтобы это прекратилось раз и навсегда. Не выдержав шума в голове, она закричала, что есть мочи, прижимаясь головой к полу:

— ХВАТИТ!

Боль прекратилась, но лучше девушка себя не почувствовала. Кафель на стенах неестественно треснул, и часть осколков повалилась рядом. У двери послышалось какое-то движение, словно кто-то хотел войти, но не решался. Через секунду послышался знакомый мальчишеский голос:

— Сэм? Ты в порядке? — взволнованно кричал Чак. — Я слышал, как ты кричала...

— Я в порядке... — ответила девушка, поднимаясь. — Всё хорошо! Правда!

— Ну, ладно...

Смыв с себя грязь вместе со всеми волнениями, девушка собрала осколки в старую одежду. Чак сидел на полу, вырезая из деревяшки какую-то фигурку. Он встретил Сэм лёгкой улыбкой, проводив её до ямы, куда Глейдеры обычно сбрасывали мусор, а потом сжигали. Следовало поскорее замести следы.

Они остановились у обеденных столиков, и Сэм вдруг осознала, что сегодня, была по-настоящему голодна. Живот издал звук, похожий на мольбу о помощи, и Чак предложил перекусить:

— Садись, — сказал Чак. — Я тебе что-нибудь принесу. Хорошо, что Фрайпана сейчас нет — он терпеть не может, когда мы суемся в его холодильник.

Сэм была рада, что они остались одни. Пока Чак сновал по трейлеру, служившему для Глейдеров кухней, доставая еду из холодильника, Сэм размышляла о том, почему это место было таким странным. Если это была тюрьма, зачем здесь все эти удобства вроде водопровода, электричества и прочего? Быть может, это место было наоборот, чем-то вроде спасательного круга от ужасов, что творились в мире? Тогда зачем нужны были Гриверы?

Мозг потихоньку начинал кипеть, и, испугавшись очередного приступа, Сэм опустила голову на столик, прикрыв глаза.

— Кошмар какой-то. Нас отправили сюда какие-то злодеи. Поверить не могу, что это на самом деле происходит...

— Перестань ныть. Просто прими как есть и не думай об этом, — отозвался Чак после небольшой паузы.

— Да, ты прав.

Сэм посмотрела на трейлер. Похоже, сейчас наступил удачный момент, чтобы найти ответ хотя бы на один из миллионов вопросов, вертевшихся у неё в голове.

— Откуда здесь электричество?

— А кого это волнует? Мне лично всё равно.

Опять скрытничает, — с досадой подумала Сэм.

Чак поставил на стол две тарелки: на одной лежали сэндвичи с пышным белым хлебом, на другой — аппетитно блестевшая ярко-оранжевая морковь. В животе снова заурчало, поэтому девушка схватила один из сэндвичей и жадно принялась его уплетать.

— Потрясающе, — проговорила она с набитым ртом. — По крайней мере, еда здесь отменная.

Несмотря на странность всего окружающего, она вдруг снова почувствовала умиротворение. К счастью, Чак не стал спрашивать о том, что произошло в душевой, поэтому Сэм спокойно пообедала в тишине, за что осталась очень благодарна мальчишке.

Часть бегунов стали возвращаться из Лабиринта, что привлекло внимание девушки. Она наблюдала за ними из далека, в надежде, разглядеть среди них Томаса. Кучки ребят устроились рядом с будкой, и, когда из Лабиринта выбежал последний, они зашли внутрь.

— Что они делают, когда возвращаются из Лабиринта? Что находится в той бетонной будке?

— Карты. Они собираются там сразу после возвращения, чтобы ничего не забыть.

— Карты? — Сэм не поверила своим ушам. — Если они пытаются создать карту, что мешает им взять с собой бумагу и делать это прямо в Лабиринте?

Карты... Это заинтриговало её сильнее, нежели все остальное, о чем довелось услышать в последнее время. Впервые она услышала о чем-то, что могло помочь выбраться из заточения.

— Конечно же, они так и делают, но есть ещё много всяких вещей, которые им нужно обсудить и проанализировать. К тому же, — Чак опять закатил глаза, — они почти всё время бегают, а не рисуют. Потому и называются «бегунами»!

Сэм задумалась. Неужели Лабиринт настолько огромен, что за три года они так и не смогли найти из него выход? Это казалось невероятным. Но она вспомнила, как Томас что-то говорил про перемещающиеся стены. Что, если глэйдеры приговорены провести здесь весь остаток жизни?

Приговорены.

Слово вызвало панический ужас, и огонек надежды, зародившийся в ней после сытного обеда, моментально угас.

— Чак, а вдруг мы все — преступники? Какие-нибудь убийцы или вроде того...

— Чего?.. — Чак посмотрел на неё как на сумасшедшую. — Откуда такие бредовые мысли?

— Сам посуди: нам стерли память, мы живем в месте, из которого невозможно сбежать, а территорию вокруг охраняют кровожадные монстры. Тебе это не напоминает тюрьму?

Теперь, когда Сэм озвучила свою теорию вслух, она показалась ещё более правдоподобной. Сердце у неё екнуло.

— Сэм, мне примерно двенадцать лет. — Чак ткнул себя в грудь. — Максимум — тринадцать. Ты, правда, думаешь, что я совершил преступление, за которое меня могли бросить в тюрьму до конца жизни?

— Да какая разница, совершил или нет! Так или иначе, ты в заточении! Или ты считаешь, что оказался в летнем лагере?

Чак помолчал, затем произнёс:

— Не знаю. По крайней мере, это лучше, чем...

— Да, я уже слышала! Лучше, чем жить в куче кланка!

Сэм встала и задвинула скамью назад под стол. Она злилась, что не могла получить ответы, хотя воспоминания терзали её каждую ночь страшными кошмарами. Всё вокруг будто издевалось над ней. Ей хотелось уйти, сбежать, хотелось, чтобы всё оказалось лишь сном. Тем самым кошмаром, про который люди забывали, как только просыпались. Но происходящий ужас был реальным, оттого тяжелый груз, осевший глубоко внутри, разъедал последние надежды.

Смахнув образовавшуюся слезу, Сэм вдруг увидела силуэты, в панике выбегающие из Могильника. Зажмурившись, она распознала Томаса, позади которого бежал незнакомец. Осознание вмиг ударило в голову. Незнакомец не просто бежал за Томасом, а намеревался поймать, и, возможно, покалечить. Все здравые мысли ушли на второй план, когда незнакомец, догнав парня, повалился на него сверху. Не думая ни секунды, Сэм рванула в их сторону.

В голове вертелось лишь одно: спасти и помочь!

Чак кричал, пытался остановить, но всё казалось безуспешным. Сэм видела, подбегая всё ближе, как Томас яростно отбивался от незнакомца, толкая и пиная его. Схватив лопату, бесцельно лежащую на земле, девушка размахнулась и со всей силы ударила нападавшего по голове, отчего тот упал на землю. Рядом появились остальные ребята, поспешно оттаскивая незнакомца подальше от Томаса.

Сэм помогла парню подняться. Его одежда была грязной, волосы взъерошены от катания по земле, а на руке виднелся кровавый укус. Видимо, нападавший сумел его укусить. Взгляд же Томас не отрывал от незнакомца, и Сэм, с интересом, наконец, взглянула на него. Это был Бен — парень, пострадавший от гривера.

По-видимому, он не вполне восстановился, так как выглядел почти таким же, каким Сэм видела его в Хоумстеде. Сейчас на нем были только шорты. Белая кожа, обтягивающая костлявое тело, напоминала бумагу, которой плотно обернули пучок хвороста, на теле пульсировали зелёные раздутые вены, хотя выступали они немного меньше, чем сутками ранее. Налитые кровью глаза смотрели на Томаса так, словно Бен собирался перегрызть ему глотку.

— Он — враг! Враг, враг, враг... — словно заклинание, зашептал Бен.

Ребята, по приказу Алби, повели Бена в кутузку. Их мрачные лица говорили о том, что это не единственное наказание, которое должен был принять парень, за попытку убить одного из Глейдеров. Томас, прихрамывая, дошёл до кухни под ослепительные лучи солнца и зажмурился. У него нестерпимо болела лодыжка, хотя он и не заметил, в какой момент её повредил. Одной рукой он прижимал место, в которое его укусил Бен, другой, больной, держался за живот, словно хотел подавить подступающий позыв к рвоте.

Сэм села рядом. Вновь хотелось задать миллион вопросов, но девушка понимала, что сейчас было не самое подходящее время, поэтому она просто сидела рядом, наблюдая за тем, как Чак лихорадочно продолжал вырезать фигурку из дерева.

— Скажи что-нибудь, — обратился к Томасу Чак.

Сэм была рада, что не ей пришлось спрашивать.

— Не хочу, — ответил Томас.

— Пару раз такое уже бывало. У покусанных гриверами иногда едет крыша, и они накидываются на окружающих. Так что ты не исключение.

Впервые Сэм подумала, что Чак был не просто назойливым, а почти невыносимым. Даже сама девушка была не столь любопытна.

— Чак, радуйся, что сейчас у меня нет в руках лука Алби.

Чак закатил глаза, пока Сэм представляла, как именно Алби использовал свой лук, если охотиться здесь им не приходилось.

— Что с ним теперь будет? — поинтересовалась девушка, аккуратно рассматривая укус парня.

Томас закрыл глаза, заставив себя отбросить мрачные мысли, и через некоторое время всё-таки ответил:

— Изгнание...

***
Солнце казалось неестественно жёлтым, словно нарисованное на безоблачном небе. Скоро должно было вечереть, и прохладный ветерок обвивал волосы девушки, пока она сидела на земле, наблюдая за воротами. Томас упомянул про изгнание, и Сэм задавалась вопросом: действительно ли Глейдеры собирались выгнать Бена в Лабиринт? Она слышала, когда Ньют рассказывал ей о правилах, но даже представить не могла, что всё это могло быть правдой.

«Если Гриверы не прикончат тебя, это сделают наши...» — вспомнились слова парня, и тело покрылось мурашками.

Примерно за полчаса до закрытия проходов — Ньют и Алби собрали всех глэйдеров у Восточных Ворот. Бегуны вернулись совсем недавно и тут же скрылись в таинственном Картохранилище, задраив за собой тяжелую стальную дверь. Минхо уже находился там. Алби попросил бегунов закончить свои дела как можно скорее и выделил им на все про все двадцать минут.

Гнетущая атмосфера ожидания чего-то зловещего нависла над толпой, словно грозовая туча. Глэйдеры напряженно перешептывались. Сэм молча стояла, скрестив на груди руки, и терпеливо ожидала представления. Наконец бегуны покинули будку. Выглядели они очень уставшими, на лицах по-прежнему оставалось напряженное выражение глубокой задумчивости. Томаса среди них девушка не заметила.

— Давайте его сюда! — скомандовал Алби, заставив Сэм вздрогнуть и очнуться от дум.

Она опустила руки, повернулась и стала выискивать глазами Бена, с беспокойством думая, как поведет себя обезумевший юноша. Из-за дальнего угла Хоумстеда показались три крепких парня, которые буквально волокли Бена по земле — тот отказывался идти самостоятельно. Одежда на мальчике была изорвана настолько, что едва держалась, а голову и лицо прикрывала толстая, мокрая от крови повязка. Он походил на мертвеца — таким же Сэм видела его в последний раз.

— Ньют, — сказал Алби очень тихо. Не находись Сэм всего в нескольких футах рядом, она бы не расслышала слов. — Неси шест.

Ньют, очевидно, ожидал приказа, поэтому кивнул, уже направляясь к небольшому сараю с садовым инвентарем, стоявшему на Плантации.

Сэм снова перевела взгляд на Бена и его конвоиров. Несчастный по-прежнему не пытался сопротивляться, позволяя волочить себя по пыльным камням. Поравнявшись с толпой, конвоиры поставили Бена прямо перед Алби, и пленник лишь безвольно свесил голову, не решаясь глядеть никому в глаза.

— Ты сам виноват, Бен, — бросил Алби, покачав головой, и посмотрел на сарай, к которому пошел Ньют.

Девушка проследила за его взглядом: Ньют как раз вышел из перекошенного дверного проема с несколькими алюминиевыми трубами в руках и принялся соединять их в единый шест, футов двадцати в длину. Закончив, он закрепил на одном из концов какой-то странный предмет и потащил готовую конструкцию к толпе.

Наконец Ньют подошел к Алби и передал тому конец шеста. Только теперь Сэм смогла рассмотреть странный предмет, который прикрепил Ньют к противоположному краю: к железной трубе толстой проволокой была прикручена петля из грубой кожи. Большая застежка в виде кнопки указывала на то, что петля могла открываться и закрываться. Назначение механизма стало очевидным.

Это был ошейник.

Сэм наблюдала, как Алби расстегнул ошейник и надел его на шею Бену. Когда кожаная петля с громким шлепком сомкнулась, Бен поднял голову. Его глаза застилали слезы, а из носа бахромой свисали сопли. Глэйдеры взирали на него в молчаливом ожидании.

— Алби, пожалуйста, — начал умолять Бен таким жалостливым голосом, что Сэм засомневалась, а тот ли это парень, который напал на Томаса. — Я клянусь, у меня просто помутилось в голове. Это было секундное помешательство из-за Метаморфозы. Я бы никогда его не убил. Пожалуйста, Алби. Пожалуйста!

Алби не удостоил Бена ответом. Вместо этого он дернул за ошейник, чтобы убедиться, что и на шесте, и на шее Бена тот закреплен как надо. Затем прошел вдоль шеста, оторвав его от земли и проведя ладонью по всей длине. Когда достиг конца шеста, крепко обхватил его и повернулся к толпе. Глаза Алби были налиты кровью, он тяжело дышал, а лицо перекосила злобная гримаса.

На противоположном конце шеста была совсем иная картина: Бен, дрожащий и плачущий, с петлей из неровно вырезанной старой кожи на бледной худой шее, прикованный к длинной двадцатифутовой трубе. Даже оттуда, где стояла Сэм, труба казалась очень прочной — алюминиевый шест если и прогибался в центре, то совсем чуть-чуть.

Алби заговорил громким, почти торжественным голосом, не обращаясь ни к кому конкретно и в то же время ко всем сразу.

— Бен Бегун, Совет кураторов вынес решение. Ты приговариваешься к Изгнанию за попытку убийства Томаса Бегуна. Решение окончательное. Ты покидаешь нашу общину. Навсегда.

Долгая, очень долгая пауза.

— Кураторы, занять места у Шеста Изгнания!..

Один за другим из толпы вышли несколько юношей и, подойдя к шесту, крепко взялись за него, словно готовились к игре в «перетягивание каната». Помимо Ньюта, среди них оказался и Минхо, Мясник Уинстон тоже занял позицию у шеста.

Десять кураторов расположились с равными промежутками между Алби и Беном: наступило гробовое молчание. Единственным звуком, нарушавшим тишину, были приглушенные всхлипывания Бена, который не переставал вытирать нос и глаза. Он пытался повернуть голову, однако ошейник мешал ему оглянуться назад и увидеть сам шест и кураторов.

Сэм попятилась назад, не желая оставаться, но неожиданно наткнулась на Томаса. Парень, молча, встал перед ней, даже не взглянув на неё. Девушка почувствовала груз вины, что витал вокруг него. Он не мог забыть, что Бена изгоняли, потому что тот напал на него. Парень был бегуном, и, скорее всего, общался с Томасом.

— Пожалуйста, — сказал Бен срывающимся от отчаяния голосом. — Пожа-а-а-алуйста! Кто-нибудь, помогите мне! Вы не можете так со мной поступить!

— Молчать! — крикнул Алби.

Но Бен не обращал на него внимания, продолжая умолять о пощаде и дергая кожаную петлю на шее.

— Пожалуйста, остановите их! Помогите мне! Пожалуйста!..

Он переводил жалобный взгляд с одного мальчика на другого, но все неизменно отворачивались, не решаясь посмотреть ему в глаза. Опасаясь встретиться взглядом с Беном, Сэм быстро отступила назад, спрятавшись за спиной Томаса. Это невыносимо, — подумала она.

— Если бы мы позволяли безнаказанно творить преступления таким шанкам, как ты, община долго бы не протянула, — крикнул Алби. — Кураторы, приготовиться!

— Нет, нет, нет, нет, — слезно заголосил Бен. — Я клянусь, что сделаю все, что захотите! Клянусь, что больше это никогда не повторится! Ну пожа-а-а-алуйста!..

Его пронзительный вопль заглушил оглушительный грохот Восточных Ворот, пришедших в движение. Правая стена, скрежеща камнем по камню и высекая снопы искр, заскользила влево, отгораживая Глэйд от ночного Лабиринта. Земля задрожала.

— Кураторы, вперед! — скомандовал Алби.

Кураторы толкнули шест перед собой и начали выпихивать Бена за пределы Глэйда — прямо в Лабиринт. Голова Бена резко дернулась назад, и он издал пронзительный сдавленный крик, даже более громкий, чем грохотание закрывающейся стены. Он упал на колени, но один из кураторов, идущий впереди — плотный черноволосый парень со злым оскалом скверных зубов, — тут же рывком поставил его на ноги.

Томас не отрывал взгляда, хотя Сэм заметила, как парень слегка дрожал. Его глаза слезились, и девушка не знала, как помочь, поддержать. Ей хотелось, чтобы Томас не грустил, лишь улыбался, сверкая добротой рядом с ней.

Она сжала его руку именно в тот момент, когда Бен остался в Лабиринте, а ворота с грохотом закрылись.

Все стали расходиться. Солнце на небе, казалось, потухло, осознавая весь траур происходящего. Никто ничего не говорил, все лишь ушли прочь, дожидаясь ужина. Сэм взглянула на Томаса, он плакал. Беззвучно, словно сам ещё этого не понимал.

Сердце заболело, и девушка крепче сжала его ладонь. Хотелось забрать его боль, сожаления и всё, что делало ему плохо. Этим чувством Сэм не предавала особого значения, списывая всё на то, что парень был добр к ней, и теперь она также была добра к нему.

— Спасибо... — сказал парень, вытирая раскрасневшиеся глаза. — Спасибо, что ты рядом.

Девушка добродушно улыбнулась, убирая мешающую прядку с лица.

— Конечно, я всегда рада помочь. Ты помог мне разобраться здесь со всем, я у тебя в долгу.

Парень лишь кивнул, громко шмыгнув носом.

— Скоро ужин, надо поговорить с Минхо. — подытожил Томас. — До встречи, Сэмми...

Сэм слегка опешила. Почему-то ласковая форма её имени вызвала странные чувства внутри.

— Ты... — запинаясь, начала она. — Ты только что назвал меня Сэмми?

— Да, само как-то получилось. Что-то не так?

Парень нахмурил брови. После слёз лицо его опухло и походило на мордочку щенка.

— Нет, всё хорошо! — успокоила его девушка. — До встречи! Томми!

Улыбка на его лице напрочь стерла неприятный осадок после изгнания. Томас зашагал в сторону будки, пока Сэм медленно приближалась к Могильнику. Вечер неминуемо приближался, а девушка, не переставая, продолжала повторять про себя, будто это могло помочь ей что-то вспомнить:

Томми...

***
— И куда мы идём? — спросила Сэм, следуя за Чаком. Мальчишка выловил её после ужина и повёл в сторону Хоумстеда. На улице уже стемнело, лишь редкие факела продолжали освещать местность.

— Заткнись и иди за мной.

Сэм глубоко вздохнула и, пожав плечами, последовала за Чаком вдоль задней стены дома. Тихо, на цыпочках, они приблизились к небольшому мутному окошку, сквозь которое пробивался мягкий свет. Судя по звукам, внутри кто-то находился.

— Туалет, — прошептал Чак.

— И что? — насторожившись, спросила Сэм.

— Люблю проделывать такие штучки. Перед сном лучшего развлечения и не придумаешь.

— Какие ещё штучки? — Интуиция подсказывала девушке, что Чак задумал что-то нехорошее. — Знаешь, я лучше...

— Молчи — и просто смотри.

Чак осторожно взобрался на большой деревянный ящик, стоявший прямо под окном, пригнулся, чтобы тот, кто находился внутри, не смог его заметить, а затем вытянул руку и легонько постучал по стеклу.

— Ты что творишь? — прошептала Сэм. Более неудачного момента для выделывания подобных фокусов выбрать было трудно: там запросто мог оказаться Ньют или Алби. — Я только что попала к вам, и всякие неприятности мне совершенно без надобности!...

Чак, зажав рот ладонью, беззвучно смеялся. Не обращая внимания на новенькую, он снова постучал в окно.

В окне мелькнула чья-то тень, окошко открылось. Сэм быстро отскочила и вжалась в стену дома. Что за ерунда — какой-то сосунок смог подбить её на идиотскую выходку! Пока что она оставалась незамеченной, но стоило тому, кто находился в туалете, высунуться из окна, и они попались.

— Кто там? — раздражённо заорал кто-то из уборной скрипучим голосом.

У Сэм перехватило дыхание, когда она поняла, кто кричал — голос Галли она запомнила хорошо.

И тут резко, без предупреждения, Чак выпрямился перед окном и заорал что есть мочи. Судя по грохоту в туалете, шутка удалась, но, судя по последовавшим жутким ругательствам, Галли был явно не в восторге. Страх и неловкость одновременно охватили девушку.

— Я тебя убью, хмырина кланкорожая! — завопил Галли, но Чак уже успел спрыгнуть с ящика и теперь несся прочь.

Услышав, как Галли открывал внутреннюю дверь и выбегал из уборной, Сэм похолодела. Однако она быстро пришла в себя и рванула следом за своим новым другом, но едва завернула за угол, как нос к носу столкнулась с Галли, выскочившим из Хоумстеда. Тот был похож на вырвавшегося на свободу разъярённого дикого зверя.

— А ну иди сюда!.. — заорал Галли.

Внутри у Сэм от страха что-то екнуло. Похоже, сейчас ей крепко заедут по физиономии.

— Это не я! Клянусь!.. — крикнула она.

— Не ты?! — рявкнул Галли, свирепо вращая глазами. — Тогда откуда ты знаешь, что что-то случилось, если не делала этого?

Сэм ничего не ответила. Она уже немного успокоилась.

— Я не дурак, девчонка, — прошипел Галли, ткнув пальцем в грудь девушки. — Я видел харю Чака в окне. Мне плевать, чья это была идея, но ещё одна такая выходка — и прольётся кровь. Ты меня поняла, девчонка?

Не успела, Сэм ответить, как Галли развернулся и пошёл прочь. Однако девушке очень хотелось поскорее замять конфликт.

— Извини, — пробормотала она, понимая, насколько глупо это звучало.

— Извинения принимаются, — бросил Галли, не оборачиваясь. — На первый раз...

Сэм проводила задиру взглядом, пока тот не скрылся в Хоумстеде. Несмотря на провалы в памяти, что-то подсказывало ей: никого отвратительнее Галли встречать ей ещё не доводилось.

— Ну, спасибо тебе, приятель, — сказала она подошедшему Чаку. Тот стоял с виноватым видом, понуро уставившись в землю.

— Извини. Если бы я знал, что там Галли, ни за что бы этого не сделал. Честно.

Неожиданно для самой себя Сэм засмеялась, хотя всего час назад была уверена, что больше никогда в жизни не услышит звука собственного смеха.

Чак пристально посмотрел на неё и неловко улыбнулся.

— Чего это ты?

Сэм замотала головой.

— Ладно, не извиняйся. Так этому... шанку и надо. Хоть я и не знаю, что это слово значит. Но всё равно, прикольно вышло.

Ей стало немного легче.