Бегущий в лабиринте: Панацея

Мир взорвался оглушительным грохотом, будто кузнец обрушил свой молот прямо под ноги. Пол дрогнул, затем резко ушёл вниз, и девушка полетела вперёд, беспомощно раскинув руки. Пальцы судорожно сжали пустоту, ноги предательски подкосились. Она рухнула на каменные плиты, и боль пронзительным эхом отозвалась во всём теле.

Подняться сразу не получилось — колени дрожали, как у новорожденного оленёнка. Холод проникал сквозь одежду, а по лицу струился липкий пот, смешиваясь с грязью и кровью. Когда, наконец, удалось встать, она прислонилась к стене, ощущая под пальцами шершавую, покрытую ржавчиной поверхность. Металл леденил кожу.

Дыхание срывалось, сердце колотилось так сильно, что казалось — вот-вот разорвёт грудную клетку. Соскользнув вдоль стены, она свернулась калачиком в углу, обхватив колени дрожащими руками. Мир вокруг начал расплываться, но сознание ещё цеплялось за реальность, как утопающий за соломинку.

Новый толчок. Кабина вздрогнула, и тут же раздался скрежет пробуждающихся механизмов. Стальные цепи заскрипели, шестерни лязгнули, словно древние духи шахты заговорили после векового молчания. Подъёмник с протяжным стоном начал движение вверх, раскачиваясь, как пьяный матрос на палубе штормового судна.

Тошнота подкатила к горлу едким комом. Запах горелого масла и металлической пыли въелся в ноздри, вызывая новый приступ головокружения. Непролитые слёзы жгли изнутри, оставляя во рту привкус горечи и безысходности. Оставалось только ждать, прикрыв веки и слушая, как старый механизм скрипел и стонал под её весом.

Мысли путались, как нити в руках нерадивой пряхи. Обрывки воспоминаний всплывали и тут же исчезали, оставляя после себя лишь чувство потери. Лица без имен, голоса, без слов — всё смешалось в калейдоскопе чужих воспоминаний. Она напрягала память, но в ответ — лишь пустота, будто кто-то начисто стёр её прошлое.

Качка постепенно становилась привычной, время теряло смысл. Минуты растягивались в часы, секунды — в вечность. Первобытный страх отступил, уступив место странному, почти детскому любопытству: что же там, наверху?

Внезапный толчок. Кабина замерла, будто наткнувшись на невидимую преграду. Тишина. Лишь редкие вздохи механизмов нарушали гробовой покой. Но затишье было обманчивым — следующий рывок швырнул её вверх с такой силой, что голова с глухим стуком ударилась о металлическую стену.

И мир погас.

Тьма сомкнулась над сознанием, мягкая и безжалостная, как руки давно забытого друга.

***
Сознание вернулось к ней внезапно, как удар тока. Яркий солнечный свет впился в зрачки, заставив веки судорожно сомкнуться. Когда она снова осмелилась их открыть, мир плыл перед глазами — расплывчатый, неосязаемый, словно сквозь толщу мутной воды. Голоса вокруг звучали приглушенно, то сливаясь в неразборчивый гул, то внезапно обретая четкость. Одни были совершенно незнакомыми, другие... другие отзывались смутным эхом в памяти, будто звучали когда-то очень давно, в другой жизни.

— Погляди-ка на этого шанка.

— Как думаешь, сколько ей лет?

— Выглядит как кланк, только в майке.

— Сам ты кланк, балда стебанутая!

— Она без сознания, зовите Клинта.

Девушка сжала зубы, ощущая, как по спине пробегали ледяные мурашки. Шея одеревенела, когда она попыталась поднять голову. Ладони впились в теплую землю — странно мягкую после холодного металла, к которому она, казалось, привыкла. Перед глазами плясали темные пятна, постепенно складываясь в силуэты.

Сердце бешено колотилось, но с каждой секундой страх отступал, уступая место недоумению. Вокруг стояли обычные ребята — такие же, как она. Подростки, толпящиеся в любопытстве, толкаясь локтями, чтобы получше рассмотреть её.

​Зрение наконец прояснилось. Перед ней стояли мальчишки разного возраста — от юных до почти взрослых парней. Она моргнула, пытаясь закрепить этот мир, боясь, что он вот-вот рассыплется, как мираж. Попыталась встать.

Рука протянулась к ней — чужая, но не враждебная.

Она рванулась назад, как дикий зверь, попавший в капкан. Парень что-то говорил, но слова тонули в нарастающем гуле в голове. Шум превращался в грохот, заполняя сознание, вытесняя все мысли. Горло сжалось, перекрывая крик, который так и не смог вырваться наружу. Парень попытался удержать ее, но она вскочила на ноги и — прежде чем успела подумать — ударила его по лицу.

Беги..

Ноги понесли ее сами, без команды, без цели. За спиной кричали, но она не оборачивалась. Впереди маячили огромные ворота — выход, свобода, спасение. И вдруг — кто-то снес её с ног. Она рухнула на землю, боль пронзила ребра. Перед глазами заплясали искры. Над ней стоял парень — новый, незнакомый. Его глаза были широко раскрыты — в них читался не страх, а... изумление?

Инстинкты сработали быстрее мысли. Ноги рванулись вверх, пытаясь оттолкнуть его. Парень ловил ее удары, но она билась, как пойманная птица, пока не вложила всю силу в последний пинок. Он отшатнулся, а она поднялась на дрожащих руках, но не успела сделать и шага — сильные руки снова прижали ее к земле.

— Эй, успокойся! — его голос прозвучал тихо, но твердо. Он смотрел прямо в глаза, и в его взгляде не было злобы. — Все хорошо. Никто тебя не обидит. Обещаю.

Что-то в его тоне заставило ее замереть. Может, искренность. Может, усталость. Но ярость ушла, оставив после себя только пустоту и жгучую растерянность. Он отпустил ее. Она осталась сидеть, не сводя с него глаз. В голове кружились обрывки мыслей — страх, любопытство, отчаяние. И главное — чувство потери. Как будто кто-то вырвал из груди кусок ее прошлого, оставив только эту пустоту.

— Меня зовут Томас, — парень протянул руку, но не настаивал, давая ей выбор. — Мы все здесь оказались так же, как и ты. — Он встал, отряхнулся и чуть улыбнулся: — Пойдем, я покажу тебе все.

Девушка заколебалась, пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но через мгновение кивнула — слишком уж искренним было предложение помощи. Они поднялись и двинулись обратно к группе, её босые ноги вязли в тёплой траве, оставляя чёткие отпечатки на утоптанной земле.

Место предстало перед ней во всей своей противоречивой красе — огромная каменная чаша, зажатая между исполинскими стенами, поросшими древним плющом. Ворота в стенах зияли тёмными провалами, словно входы в забытые миры. Воздух пах нагретым камнем и чем-то неуловимо чужим.

— А вот и новенькая, — проскрипел чей-то голос, похожий на скрип несмазанных петель. — Расходитесь, нечего тут глазеть!

Она заметила, как ребята неохотно расступались перед высоким темнокожим парнем. Его изучающий взгляд скользнул по ней, оценивающий, но не враждебный. Вокруг сыпались странные слова, будто они говорили на каком-то тайном языке:

— Ну что, кто возьмет на себя роль куратора?

— Я бы не отказался.

— Только попробуй, шанк, и станешь слопером!

Смех прокатился волной, но для неё эти слова были пустыми звуками. Казалось, она провалилась в чужой сон, где всё знакомо и одновременно абсолютно непонятно. Тёмнокожий парень шагнул вперёд. Простая чёрная футболка, потрёпанные джинсы, но в каждом движении чувствовалась неоспоримая уверенность.

— Добро пожаловать в Глейд, — его голос звучал тёплым баритоном, но в нём явственно читалась усталость. — Знаю, что у тебя куча вопросов, но сейчас у меня полно дел. Постарайся ничего не ломать... и никого тоже. Я — Алби.

Его протянутая рука повисла в воздухе. Девушка инстинктивно отвернулась к Томасу, ища опоры в этом новом, пугающем мире.

— Расскажи мне всё, — её голос дрогнул, выдавая страх. — Что это за место?

Алби вздохнул, проводя ладонью по коротко остриженным волосам:

— Это место мы называем Глейдом. Зачем мы здесь — понятия не имею. Нас сюда отправляют. Сегодня ты, месяц назад — Томас, а три года назад — я. — Толпа вокруг замерла, ловя каждое слово. Девушка почувствовала, как подкашивались ноги. — Ты здесь первая девчонка, — продолжал Алби, и в его голосе вдруг прозвучали нотки чего-то, похожего на жалость. — Но тебе придётся научиться выживать, иначе исход будет весьма неприятным.

Тишина повисла тяжёлым покрывалом, и в ней было отчетливо слышно, как забилось её сердце. Белокурый парень, тот самый, которого она увидела первым, выступил из толпы и, приблизившись к Алби, дружески шлёпнул его по затылку:

— Ты что, не знаешь, как общаться с дамами? — его голос звучал с лёгкой хрипотцой и странным акцентом. — Разве не видишь, как она напугана?

Алби смущённо почесал затылок:

— Прости, забылся. Это Ньют, тот самый, кому ты прилично врезала.

— Ой, прости, — прошептала она, чувствуя, как жар разливался по щекам.

— Забудь, — Ньют широко улыбнулся, и в его карих глазах вспыхнули золотистые искорки. — Удар был классный!

Смех разрядил обстановку. Ньют оказался чуть выше Алби, но выглядел моложе — лет шестнадцать-семнадцать. Его светлые волнистые волосы отливали медовым оттенком на закатном солнце.

— Вечер наступает, — Алби резко хлопнул в ладоши, — и у меня нет времени на экскурсии. Передам тебя в надёжные руки...

Толпа взорвалась предложениями, но девушка неожиданно перебила:

— Томас... Пусть Томас мне всё покажет.

Алби замер, переведя взгляд между ней и Томасом, затем коротко кивнул:

— Хорошо. Через пару недель освоишься. Каждый через это проходил.

Он развернулся и зашагал к покосившейся хижине в дальнем углу Глейда. Толпа постепенно рассеялась, оставив её наедине с Томасом. Девушка скрестила руки на груди, пытаясь сдержать дрожь. Вопросы кружились в голове бешеным вихрем, но больше всего пугала абсолютная пустота там, где должны быть воспоминания.

Томас мягко коснулся её плеча:

— Ну что? Экскурсия?

Его улыбка была такой искренней, что вопреки всему, в груди потеплело. Она сделала шаг вперёд — первый шаг в своей новой, непонятной жизни.