Глава 22
Валентина
— Мы поженимся этим вечером, — заявляет Лука, едва я заканчиваю разговор с матерью.
До дома бабушки осталось всего несколько минут, но мне было не по себе, пока мама не подтвердила, что с ней и правда все в порядке.
Я смотрю на него несколько секунд, а затем качаю головой.
— Нет, мы не поженимся.
Он приподнимает брови:
— Напомнить тебе, что у нас была сделка?
— А у тебя есть это в письменном виде?
Он усмехается хищно, опасно:
— Нет.
— Есть свидетели?
Лука качает головой и тихо смеется, томно, бархатно:
— Ты знаешь, что нет.
— Тогда… есть у тебя какой-нибудь козырь? Потому что я только что говорила с мамой, и она подтвердила, что бабушка дома и с ней все отлично.
Его взгляд медленно скользит по моему телу, и он улыбается холодно, без намека на веселье. Одним движением Лука расстегивает мой ремень безопасности, тянет меня к себе и ловко усаживает к нему на колени. Свободной рукой нажимает кнопку, поднимая непрозрачную перегородку между нами и водителем.
Я упираюсь в его плечо, но он только использует этот момент, чтобы развернуть меня, усадив сверху. Подол юбки задрался, кожа вспыхивает под его ладонями, когда он крепко сжимает мою талию, не давая мне уйти.
— Браво, Валентина, — его голос опускается на октаву ниже, в глазах пляшут темные искры. — Мне стоило догадаться. В конце концов, это я тебя учил.
Сердце колотится, когда он запускает пальцы в мои волосы, запрокидывая мою голову так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. Взгляд, которым он меня пожирает, буквально лишает дыхания. Лука скользит пальцем по моим губам, прижимает большой палец к нижней.
— Скажи мне почему, — бормочет он с едва заметной хрипотцой. — Я не потребую с тебя ничего за поиски твоей бабушки, Валентина. Но дай мне это. Скажи, почему ты не хочешь выйти за меня.
Я тону в его светло-карих глазах, сердце стучит так громко, что, кажется, заглушает даже голос разума. Он знает, почему. Он знает тысячу причин, по которым нам нельзя быть вместе.
— Ты должен жениться на женщине, которая станет для твоей семьи активом, а я не такая, — я выдыхаю. — Даже если не Наталья… Это никогда не буду я.
— Это неправда. Фэй, невеста Диона, тоже не из влиятельной семьи. Она обычная девушка из среднего класса, но бабушка любит ее так же, как любит тебя. Так почему не ты? Ты правда настолько меня ненавидишь?
Я всматриваюсь в него, пытаясь понять. Он что, совсем спятил?
— Зачем тебе жениться на мне, Лука?
Он проводит тыльной стороной пальцев по моей щеке и едва улыбается:
— Я вообще не хочу жениться. Но если уж придется, то пусть это будет женщина, которая всегда была рядом. Мы с тобой — идеальная команда, и если ты не захочешь, ничего не изменится. Я отдам тебе все, что пожелаешь, только спаси меня от Натальи. Ты не та, кого выбрала моя бабушка, но единственная, кого она готова принять. К тому же ты знаешь, насколько мы хороши вместе. Это не секрет, что я тебя хочу… Так почему бы нам просто не получать от этого удовольствие несколько лет?
Я хмурюсь, голова идет кругом.
— Ты предлагаешь фиктивный брак?
Он кивает.
— Именно. Ведь с Натальей он был бы таким же. Мне нужно продержаться в браке три года, чтобы получить наследство. Но я не смогу столько терпеть ее. А вот с тобой? Мы уже восемь лет вместе. Что нам еще каких-то несколько лет? Ты уйдешь с тем, чем пожелаешь. Должно же быть хоть что-то, что я могу тебе предложить?
Я заглядываю ему в глаза, сбитая с толку. Я слишком хорошо знаю Луку, чтобы не понимать: он говорит серьезно. Он бы не поднял эту тему, если бы действительно не рассматривал это как вариант. Сначала я думала, что он действует импульсивно, но теперь вижу — это не так.
— Ничего нет, — шепчу я. — Все, что мне нужно — чтобы ты отпустил меня. Перестал вставлять палки в колеса, мешать мне найти новую работу и просто отпустил. Я устала от этих игр, Лука. Устала чувствовать себя использованной и манипулируемой. Я никогда не смогу выйти замуж за такого, как ты. Даже если всего на три года.
На мгновение в его глазах мелькает боль, но он тут же отводит взгляд и тяжело выдыхает.
— Валентина, — его голос звучит тихо. — Просто подумай об этом.
Машина останавливается перед домом бабушки, и я отталкиваю его, сердце грохочет в груди.
— Не вздумай за мной идти, — бросаю, выскальзывая наружу и хлопая дверью.
Сейчас мне нужно думать только о бабушке. Брак? С Лукой? Он правда сошел с ума. Что заставило его думать, что я соглашусь после всего, через что он заставил меня пройти? Черный список — это одно, но использовать бабушку, чтобы загнать меня в ловушку? Он действительно прогнил насквозь.
Я вхожу в дом и застываю на пороге, взгляд цепляется за бабушку. Она сидит на диване, окруженная врачами, нахмурив брови. Она явно не до конца понимает, что происходит, и это пугает меня.
Я подхожу ближе, опускаюсь перед ней на колени, беря ее руки в свои.
— Где ты была? — голос срывается. — Ты хоть представляешь, как я волновалась?
— Роза, — резко одергивает она меня. — Я же говорила, что просто вышла на прогулку. Сколько можно спрашивать?!
Мое сердце сжимается, когда она вырывает ладони из моих. Она меня не узнает. Глаза начинают щипать, я резко вдыхаю.
— Валентина.
Я поднимаю голову и вижу Луку рядом. Он протягивает руку. Я думала, он ушел, но вот он, прямо здесь. В его глазах нет ни гнева, ни раздражения — только сострадание и поддержка. Что-то, чего я никогда не ожидала от него.
Я вкладываю свою ладонь в его, и он помогает мне подняться.
— Я же сказала тебе не идти за мной, — голос дрожит.
Он улыбается и мягко заправляет прядь моих волос за ухо.
— А я тебе говорил, что никогда тебя не отпущу. — Его голос звучит тепло, но твердо. — Как я мог уйти, когда ты нуждаешься во мне?
Я всхлипываю, по щеке скатывается слеза, но он ловит ее большим пальцем, а в его взгляде столько нежности, что меня едва не прорывает на истерику.
Лука кладет руку мне на плечо и осторожно направляет к врачам. На его лице спокойствие, он смотрит на меня, и я вдруг чувствую себя чуть увереннее.
— Все хорошо, — его голос — мягкий, почти убаюкивающий. — Она в порядке, Валентина. Сейчас это главное, ладно?
Я киваю, и он опускает руку мне на поясницу, пока доктор объясняет ситуацию.
— Я бы рекомендовал сиделку, — говорит врач, голос звучит осторожно, почти извиняюще. Он явно видел, в каком состоянии наш дом. Маленький, с ветхой мебелью, каждый предмет старше меня лет на двадцать. Ему ясно, что у нас нет денег на круглосуточный уход. — Ее состояние будет ухудшаться, в какие-то моменты она может становиться агрессивной. Ее начнет раздражать, что она забывает вещи, и со временем даже простые задачи будут даваться ей все сложнее. Ей нужна помощь.
Я закусываю губу, сердце наполняется тяжестью. Я не могу себе этого позволить, и даже лучшая страховка не покроет все расходы. Я хочу обеспечить ей наилучший уход, но как мне это сделать? Учитывая мои финансовые возможности, я не смогу контролировать, добросовестно ли персонал будет выполнять свою работу. При моем бюджете они, скорее всего, просто сделают минимум необходимого. Через полгода я вообще останусь без работы.
Я смотрю на Луку, чувствуя растущее отчаяние. Мне придется остаться, но если я это сделаю… смогу ли я наблюдать, как он женится? Его слова эхом звучат в голове, и прежде чем я осознаю, что делаю, мои губы сами произносят:
— Есть кое-что, чего я хочу, Лука.
Он улыбается, и в его глазах загорается опасный, победный блеск.