Глава 9
ЛИСА.
Кабина довольно маленькая, но там достаточно места для всех нас, с Чонгуком за рулем. Тросы брошены, Ричард бегает вокруг и расставляет их по своим местам, мотор заводится с добродушным урчанием, и мы отъезжаем от причала.
Небольшая толпа наших близких машет нам, и мы машем в ответ, когда лодка выходит из маленькой бухты в гавань.
Это горько-сладко и волнующе одновременно. Есть что-то такое бодрящее в том, чтобы быть на воде в ранние утренние часы, отплывая в далекую страну, и чувствовать, как легкий ветерок треплет твои волосы.
— Что-нибудь сделать? — я не спрашиваю ни у кого конкретно, пока лодка плещется по воде.
— Не путайся под ногами, — говорит Чонгук.
Я кладу руку на бедро и смотрю на него.
Ладно, не стану врать, что от одного его вида у меня бабочки трепещут в животе. Никогда не думала, что меня привлекают моряки, особенно потому, что они, как правило, неопрятные.
Но Чонгук — полная противоположность. Он больше похож на пирата.
Конечно, он в поношенных джинсах и серой футболке с жирным пятном на ней, что кажется его стандартной униформой, и на нем бейсболка и пара солнцезащитных очков-авиаторов, прикрепленных к воротнику. Но то, как его большие, загрубевшие руки держат руль, то, как он принимает командную позу, как его глаза скользят по воде перед нами, — все это равносильно какому-то новому уровню фетиша, о котором я никогда не подозревала.
Сначала Чонгук, поедавший яблоко, а теперь Чонгук — большой босс, пиратский папочка, капитан корабля.
Затем его глаза встречаются с моими, и я ожидаю увидеть в них намек на улыбку.
Улыбаюсь.
Он не улыбается в ответ.
— Я же тебе сказал, — говорит он срывающимся голосом. — Просто не путайся под ногами.
Я моргаю. Ух ты.
Злобный пират.
Я прищуриваюсь, прежде чем перебросить волосы через плечо и обернуться. Тут же вспоминаю, как мала эта лодка и что Лейси и Ричард оба слышали его слова.
— Почему бы тебе не спуститься вниз и не попытаться убрать свои чемоданы с дороги? — предлагает
Лейси, пытаясь подвинуть меня.
— Но не клади их ни в носовую, ни в кормовую каюту, — говорит Чонгук и замолкает. — Это значит спереди и сзади.
— Я знаю, что это значит, — огрызаюсь на него. — Я не идиотка.
Жду, что кто-нибудь из них посмеется, но, к их чести, они этого не делают. Еще слишком рано ссориться.
И подумать только, еще десять подобных дней впереди.
Дерьмо.
— Пошли, — говорит Лейси. Она подходит к люку и толкает его назад, пятясь вниз по лестнице в брюхо зверя.
Спускаюсь следом.
И я впечатлена.
Почему-то яхта внутри не кажется такой маленькой. Наверху было немного тесно, ведь кокпит расположен немного впереди, здесь более открыто, и все сделано из великолепного тикового дерева. Эта лодка должна быть в музее.
— Ух ты, как мило, — говорю я. Может быть, все будет не так уж и плохо.
Справа от меня кухня, или, как говорят, камбуз, слева — штурманский стол и кресло. Передо мной — зона отдыха с двумя маленькими диванами и столом, а за ней — вид на каюту спереди. На стенах висят маски маори с глазами-панцирями пауа, а также несколько личных вещей Чонгука, которые придают интерьеру ощущение жизни.
Это очень инстаграмно.
Поэтому, конечно же, я достаю свой телефон и начинаю фотографировать. Может быть, если я не вернусь в спортивную сферу, смогу начать продавать лодки.
— Там сзади есть кабина, — говорит Лейси, указывая нам за спину. — так называемые апартаменты владельца. Но она наша на время путешествия.
— Хорошо, у меня есть своя каюта, — говорю я, подходя к самой передней и заглядывая в нее. Тут есть небольшой шкаф и отдельный туалет. Ура!
— Чонгук объяснил тебе про смены? — спрашивает Лейси, наблюдая, как я поднимаю свои чемоданы на кровать и начинаю расстегивать их.
— Смены? — спрашиваю я, роясь в своих вещах.
В шкафу не хватит места для всего, поэтому я просто сложу все ненужные вещи в маленькую сумку, вытряхну содержимое большого чемодана и положу эту сумку внутрь. Я уже горжусь собой за идею экономии пространства.
— Я так понимаю, что нет, — неохотно говорит Лейси. — На палубе должен быть хотя бы один человек, следить, чтобы все было в порядке и мы не столкнемся с какой-нибудь другой яхтой.
Я останавливаюсь и смотрю на нее широко раскрытыми глазами.
— Так бывает?
— Ты что, не видела фильм с Робертом Редфордом? Да, такое случается. Вот почему мы все должны сменяться. И так как нас четверо, мы будем делать это по двое. А это значит, что мы с Ричардом будем дежурить в свою смену, а ты с Чонгуком— в другую.
— Подожди минутку. Почему я должна быть с Чонгуком?
— Ну, в каждой смене должен быть профи.
— Я бы хотела быть с Ричардом.
Она поправляет очки.
— Ага, размечталась. Помни, что это наш медовый месяц.
— Я помню.
— Послушай, Чонгук нормальный… просто… не раздражай его.
Я смеюсь.
— Ты думаешь, я нарочно его раздражаю?
— Может быть, — задумчиво произносит она. — Я думаю, что ты его раздражаешь просто, как личность.
Я вздрагиваю.
— Что не так с моей личностью?
Теперь пришло время для Лейси смеяться, хотя и сухо.
— Если ты еще не заметила, Чонгук относится к тем людям, которые все воспринимают всерьез. Он прошел через многое в своей жизни, у него нет времени на людей, которые… плывут мимо.
Только одна фраза привлекает мое внимание.
— Он через многое прошел? Что случилось?
— Не важно, и это не твое дело, — говорит она.
Окей…
— И кроме того, я не плыву мимо, — говорю я ей.
Она пристально смотрит на меня, словно взвешивая, что сказать.
— Так было всегда. Ты делаешь это прямо сейчас.
Я раскидываю руки в стороны.
— В смысле?
— Ну, во-первых, ты бесплатно едешь на Фиджи, справляя медовый месяц своей сестры.
— Ты меня пригласила!
— А я не думала, что ты согласишься!
О боже мой. Правда вышла наружу.
— Ну, ахринеть теперь! Давай развернем эту чертову лодку и отвезем меня обратно!
Мне все равно, что я говорю как капризный ребенок, я марширую прямо вверх по лестнице на палубу.
— Разворачивай лодку, я возвращаюсь! — кричу я Чонгуку.
Он едва замечает меня.
— Ты меня слышишь? Я никому здесь не нужна, и не собираюсь следующие десять дней разрушать чей-то медовый месяц.
— Слышу, — спокойно говорит Чонгук, глядя на горизонт.
— Я тоже слышу, — говорит Ричард, проходя вдоль борта. — С прискорбием сообщаю, что на этом корабле нет никакого уединения, мы всё всегда будем слышать.
— И мы не вернемся, — говорит Чонгук. — Ты взяла на себя обязательства по этому путешествию. Пути назад нет.
— Она не знает значения слова «обязательство», — говорит Лейси.
Мне трудно подобрать слова против ее безжалостной атаки, она похожа на пиранью в очках.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я выполняла свои обязательства перед Крисом!
— Как и перед всеми своими прежним бойфрендам, от которых ты так легко отказалась?
Стоп, стоп, стоп. Зачем она будоражит эту тему?
— Я имею право расставаться с людьми, — говорю. Я почти упоминаю, что это лучше, чем довольствоваться первым парнем (с фамилией Стояк), который обратил на нее внимание, но знаю, что это откроет портал в ад, с которым я не готова иметь дело.
— Потому что ты не можешь связать себя обязательствами. И если бы Крис не изменил тебе, я уверена, ты бы в конце концов вышвырнула его на обочину. Просто хоть раз в твоей благословенной жизни что-то пошло не по плану.
Я вся киплю от злости.
— И ты этому радуешься, не так ли? Тому, что я потеряла своего парня и работу. Ну, знаешь что, моя полоса невезения еще не закончилась. Я на этой лодке с вами, и, видимо, никуда не смогу сбежать.
— Ирония в том, что мы все застряли друг с другом на обозримое будущее, — говорит Ричард, смеясь своим глупым дурацким смехом.
Это не ирония, в этом-то все и дело, черт побери.
Ричард откашливается и смотрит на свою разгневанную женушку.
— Но если мы все хотим пережить это, Лейси, тебе нужно начать быть более вежливой со своей сестрой. У нее добрые намерения, несмотря на то, как она себя ведет.
— Спасибо, — сухо отвечаю я. Это настоящий комплимент.
Лейси только фыркает, скрестив руки на груди. Она едва может смотреть на меня.
Наконец она говорит:
— Извини.
— Ну вот, — говорит Ричард. — Все хорошо.
Да, конечно. Мы еще даже не выбрались из залива, а уже готовы убить друг друга.
Или, по крайней мере, все готовы убить меня, и я их. Эта поездка превратится в нечестную битву трех против одного, трех гребаных ворчунов, против меня, единственного нормального человека.
К счастью, утренний спор не задал тон всему остальному дню. На самом деле все прошло довольно мирно, вероятно, потому что я приложила некоторые усилия, чтобы держать рот на замке и не путаться под ногами. Хотите верьте, хотите нет, но я не профи в конфликтах, и яхта недостаточно велика, чтобы справиться со всеми моими тревогами.
Мы также придумываем что-то вроде распорядка на следующие десять дней, что, по словам Чонгука, чрезвычайно важно, когда ты заперт на лодке и кажется, что время течет по-другому.
Ночью Лейси и Ричард будут дежурить с десяти вечера до трех утра, а потом мы с Чонгуком проснемся и будем дежурить с трех до восьми утра.
В десять утра я буду готовить завтрак (единственная еда, которая у меня получается хорошо).
В час дня Ричард готовит обед
В шесть вечера Чонгук организовывает ужин.
В любое время дня Лейси будет печь хлеб или печенье, она, как и я, не профи в подобном. Но Чонгук говорит, что печь хлеб на лодке — хорошее занятие во время долгого путешествия, и что мы все будем с нетерпением ждать ее выпечки.
Затем, на закате, мы все садимся наверху и пьем пару коктейлей, крепкое пойло запрещено, так как мы все на страже, и думаю, что падение за борт — вполне возможно… Чонгук презрительно посмотрел на меня, когда сказал это.
А пока я завела свою собственную традицию. После того, как убрала все свои вещи (ну, почти все, ведь большой чемодан занимает целый диванчик), я достала один из чистых блокнотов, которые купила в аэропорту Сан-Франциско. У него великолепная обложка, текстурированные цветочные узоры поверх металлического розового цвета. Я решила превратить его в своего рода дневник.
Сейчас я сижу на палубе, отвернувшись от Ричарда, который сидит за штурвалом, в то время как Чонгук готовит ужин внизу. Дневник у меня в руке, как и новая ручка с изображением моста «Золотые ворота» — маленькое напоминание о доме.
Земля исчезла из виду несколько часов назад, и Ричард говорит, что мы прошли около ста морских миль. Солнце низко в небе и вокруг нас нет ничего, кроме океана.
Я начинаю писать.
Дневник Лисы:
день первый.
Я пишу этот дневник в надежде получить хоть какую-то передышку от того, что, несомненно, станет бурным путешествием через море.
Ладно, не знаю, почему пишу так, будто это 1881 год и это кто-то прочитает, лол.
Я никогда не была хороша в ведении дневника, но надеюсь, что на этот раз мне удастся, ведь понадобится кто-то, с кем можно поговорить помимо трех ворчунов на борту.
Наверное, Ричард, он же Маленький Стояк, не такой ворчун, как Чонгук, и не такой сверхсерьезный, как Лейси. Но он придурок, и он в сговоре с этими двумя, так что ему нельзя доверять.
Сейчас, когда я пишу эти строки, он смотрит на меня сквозь толстые стекла очков. Он — гибрид Билла Гейтса, Милхауса Ванхаутена, с примесью Росса Геллера. Не верите мне? Я задала вопрос о киви и получила часовую лекцию об опылении, пчелах и меде «Манука».
Если не считать Ричарда, все остальные вроде бы успокоились. Это было довольно напряженно. Я очень надеялась, что Чонгук довезет меня до пристани и высадит, но не тут-то было. Мы все в этом замешаны, а значит, будем бесить друг друга.
Но да, Лейси остыла, и даже Чонгук немного расслабился. Я слышу, как внизу играет музыка, какая-то регги-группа, Лейси и Чонгук оживленно беседуют о чем-то интересном. Я с нетерпением жду ужина, просто чтобы посмотреть, какую еду может приготовить Чонгук. И потом, конечно, будет коктейль-час, в котором мы все отчаянно нуждаемся. По крайней мере, я.
Я хочу выпить с тех пор, как ступила на эту лодку.
Что ж, думаю, на этом все.
Мне немного любопытно (окей, очень любопытно), что Лейси имела в виду о прошлом Чонгука… Она сказала, что он через многое прошел. Это могло бы объяснить, почему он такой колючий… Или, может быть, у него просто такой характер. В любом случае, мне хотелось бы узнать о нем побольше. Я думаю, на нашей смене, возможно, будет такая возможность.
Конечно, это не значит, что я получу какие-то ответы.
Конец связи.