Глава 8. Симфония выбора.
Глава 8. Симфония выбора
Мелодия, рождавшаяся под их пальцами, меняла всё вокруг. Звуки струились, касались стен, искажали воздух, будто сама реальность переписывалась их игрой. Тени остановились, но не исчезли. Они наблюдали. И каждое движение казалось одобрением или предостережением.
Северьян почувствовал, как его пальцы двигаются сами, следуя за ритмом, который, казалось, рождался где-то глубоко внутри него. Он не знал, откуда брался этот мотив, но он был невероятно знакомым — как мелодия, которую он уже играл, но никогда не записывал.
— Что это? — тихо спросил Артём, продолжая играть рядом. Его руки уже не дрожали, движения были уверенными.
— Я не знаю, — ответил Северьян, не отрывая взгляда от клавиш. — Но она звучит правильно.
Инструмент, казалось, дышал в такт их игре. Каменные трубы начинали светиться, заполняя комнату мягким сиянием. Тени на стенах реагировали на каждый аккорд, принимая всё более отчётливые очертания. Теперь это были не просто люди. Они напоминали кого-то знакомого.
— Смотри, — прошептал Артём, кивая на одну из стен.
Северьян поднял взгляд, и у него перехватило дыхание. Одно из отражений, плавно вытягиваясь, превратилось в его собственный облик. Только это был не он сейчас. Этот Северьян был моложе, с кистью в руках, в окружении холстов и банок с красками. Он выглядел потерянным, его глаза блуждали, словно он искал что-то, чего не мог найти.
— Это ты, — сказал Артём.
— Это… это я, — согласился Северьян, и его голос дрогнул.
Другие отражения стали обретать форму. Один из силуэтов превратился в молодого Артёма. Он сидел за пианино, обхватив голову руками, будто звук, который он создавал, причинял ему боль.
— Почему мы видим это? — спросил Артём, его голос стал напряжённым.
— Это место показывает нам то, что мы спрятали, — тихо ответил Северьян.
Мелодия в комнате вдруг сменилась, заставляя их пальцы двигаться быстрее. Новые аккорды звучали сложнее, словно требовали усилий, не только физических, но и эмоциональных. Они смотрели на свои отражения, пока не появились новые фигуры — незнакомые, но будто бы не чужие.
Среди теней показались люди, которых Северьян не мог забыть: его первая любовь, его учитель, который говорил, что из него ничего не выйдет, и даже он сам, но другой — сильный, уверенный, каким он всегда мечтал быть.
— Они все связаны с нами, — сказал Артём, изучая свои отражения. Среди них были фигуры, которые он, казалось, вытеснил из памяти: его отец, кричащий на него, его первый провал на концерте, его собственная тень, смутная, но тёмная, будто напоминание о страхах, которые он скрывал.
— Мы не сможем выйти отсюда, пока не примем это, — прошептал Северьян.
— Принять что? — Артём обернулся к нему. — Что это место хочет от нас?
Ответ пришёл с новой волной музыки. Комната вдруг затряслась, и инструмент засветился ярче. Голос, мощный и глубокий, раздался вокруг, будто исходил из самого воздуха.
— Ваш выбор, — сказал голос. — Созидание или разрушение. Свобода или власть.
Северьян и Артём остановились, их пальцы замерли над клавишами.
— Что это значит? — спросил Артём.
— Вы создаёте эту реальность, — продолжил голос. — Она рождается из ваших воспоминаний, из ваших страхов, из вашей музыки. Но каждое создание требует жертвы. Каждый выбор имеет последствия.
— Если мы выберем созидание, что случится? — спросил Северьян.
— Вы освободите себя, но потеряете то, что вас связывало, — ответил голос.
— А если разрушение? — спросил Артём.
— Вы сохраните связь, но станете частью этого мира. Навсегда.
Они переглянулись. Выбор казался невозможным.
— Если мы выберем созидание, мы сможем уйти, — сказал Северьян. — Но если разрушение…
— Мы потеряем всё, что знаем, — закончил за него Артём.
Мелодия начала стихать, оставляя их перед пустым инструментом и их отражениями, которые теперь смотрели на них, ожидая.
— Что ты выберешь? — спросил Северьян, глядя в глаза Артёму.
— Только если ты будешь рядом, — ответил тот, опуская пальцы на клавиши.
Они сделали свой выбор. Инструмент взорвался светом, и комната исчезла, оставляя их в новой тишине, где только эхо напоминало о пройденном пути.