Пленница Волка

Подойдя к столу, Гук по странному для девушки порядку усадил ее слева от себя. Остальные же подошли к своим местам, но садиться не спешили. Чан стал за стулом по другую руку от Чона, Мэри и Логан возле нее, а близнецы напротив них, возле Бана. Как потом поняла Ким, каждый ожидал, когда свое место во главе стола займет вожак. Эти непонятные для ее современного восприятия правила вызвали недоумение. Девушке казалось, что она попала в какое-то средневековье. В ее в семье, конечно, отец тоже садился во главе, а мама по умолчанию справа от него, и потом уже они с сестрой, но все это было как-то естественно и уютно. Здесь же больше чувствовалось величие, царь на своем троне. Аж мурашки бежали по коже.

Прислуга под строгим наблюдением Ынсока подала блюда, и Джису еле сдержала стон разочарования. Опять мясо. Хотя она и отметила, что у других был еще и гарнир, но у нее и Мэри его не было. Как можно питаться одним мясом? Это же вредно для желудка. Решительно отодвинув тарелку, она, бросая вызов, посмотрела на Гука.

— Я вегетарианка и не буду есть мясо., —

В ту же минуту все, кто до этих слов не успел прожевать еду, подавились и закашляли. Только Мэри, которая ошарашенно смотрела на нее, и Гук, прожигавший ее прищуренным взглядом, избежали этого.

— Джису, ешь! — снова приказ, который заставил девушку лишь больше ощетиниться. — Ты и так сегодня подошла к границе моего терпения, не переступай ее.

— Я не буду есть мясо! — снова повторила она, но уже повышенным тоном, непроизвольно вздернув при этом подбородок.

— Дорогая, это полезно для твоего здоровья и здоровья детей, — ласково пыталась утихомирить надвигающуюся бурю Мэри, накрыв руку девушки  своей.

— У меня нет никаких детей! — возразила Ким, не обращая внимания на  понимающий взгляд женщины.

— Сейчас нет, но скоро будут! — взвыл Чонгук, чувствуя, как зверь теряет терпение из-за непокорности своей пары.

Девушка дернулась от его резкого тона и сжалась от взглядов, устремленных на нее. Их снисходительные улыбки раздражали, как будто она была наивной девочкой и они понимали в этом мире больше нее.

— Я… не… ем… мя-со — четко по слогам выговорила Джису, настаивая на своем.

Но, когда он медленно поднялся из-за стола, подошел к ней и молча, сжав плечи, заставил подняться на ноги, девушка вся сжалась внутри. Настолько в этот момент он выглядел по-звериному, хотя и не менял свою форму. На лице прорисовывался животный оскал, словно еще чуть-чуть — и он откровенно зарычит на нее, приказывая повиноваться. Аура приобрела магнетизм дикого зверя, пылая в своей природной силе, демонстрируя, кто здесь хозяин жизни. Мужчина минуту удерживал ее взгляд, нервируя и заставляя дрожать. В столовой воцарилась мертвая тишина, и если бы девушка огляделась вокруг, то увидела бы, что остальные под этой силой просто опустили головы, принимая его главенство как должное. Но Ким не могла отвести взгляд, словно чувствуя, что если уступит сейчас, сдастся под порывом его власти, то будет поступать так всегда. Мужчина удовлетворенно хмыкнул, как будто читая ее мысли, а потом резко взял ее на руки и вернулся на свое место вместе с ней.

— Чонгук! — воскликнула Ким, чувствуя, как щеки опаляет жаром.

 Но никто не обратил на ее возглас особого внимания, наоборот, все вдруг расслабились и продолжали спокойно ужинать. А мужчина, совсем не замечая ее жалкие попытки освободиться, крепко удерживал в своих объятиях. Наколов на вилку кусочек мяса, он поднес его к ее рту. Джису насупилась и сердито сжала губы, чувствуя себя и правда глупой маленькой девочкой.

— Джису, открой рот, или же я сам его открою! Я даже уверен, что тебе понравится мой способ. Просто думаю, ты бы не хотела, чтобы я сделал это при всех, — коварно усмехнувшись, предупредил Чонгук, и девушке ничего не осталось, кроме как, покраснев, послушно открыть рот. Тут же кусочек сочной говядины оказался у нее во рту.

Медленно прожёвывая его, ощущая на языке божественный вкус теплого, мягкого мяса и смотря на то, как Чон накалывает на вилку следующий, она пришла к мысли, что этот мужчина слишком часто кормит ее из своих рук. И он явно был не против такой ситуации. Ким ягодицами ощущала это. Его рука, которая крепко удерживала ее, сейчас, когда она прекратила сопротивляться, расслабилась и стала нежно поглаживать девичье бедро, заставляя мурашки бегать верх-вниз по коже. Мысленно повторяя себе, что его прикосновения все так же противны, Ким не могла запретить своему телу получать удовольствие. Но эта сладкая дрожь от ощущения его твердости под собой, собравшись внизу живота, сбивала с толку. Девушка насупилась и, дабы отвлечься, перевела взгляд с этого будоражащего ее кровь мужчины на Чана, который ей весело подмигнул. Она не понимала, что его так забавляло, но лучезарная улыбка была заразительной, и девушка просто не могла не улыбнуться в ответ. Тут же мужская рука напряглась на ее бедре, сильно сжимая почти до синяков. Джису, послушно взяв в рот очередной кусочек, что он поднес,  лишь выгнула бровь в немом вопросе. Ее захватчик хмурился и был явно чем-то недоволен. Вот это повеселило девушку. Ведь даже короля, оказывается, можно задеть. И, чтобы закрепить эффект, она снова перевела взгляд на Чана, как можно лучезарней  улыбнулась ему и весело спросила:

— Банчан, а что означает то, что ты бета и второй в стае?

— Луна, я теперь третий, — почтительно ответил он. — Но бета — это то же, что для людей — правая рука, помощник, заместитель.

— Спасибо за разъяснение. — Ким откровенно наслаждалась сердитостью мужчины, что возмущенно сопел ей в шею, и снова, не задумываясь, открыла рот, чтобы принять очередной кусок мяса.

— А что означает Луна? — выдала следующий вопрос из своего растущего с каждым часом списка. — Что дает этот статус?

— Все, что ты хочешь узнать, ты можешь спросить у меня! — прорычал ей на ухо Чонгук, терпение которого иссякало с каждым словом, вытекающим из девичьих уст.

Но Ким, специально проигнорировав его, выжидающе посмотрела на Чана. Тот в свою очередь, казалось, еще больше развеселился, раскусив ее игру. Не прочь позлить своего самоуверенного друга, мужчина, спрятав смешок за кашлем, продолжил:

— Ну, так как ты назвала сегодня утром Чонгука королем, то Луна — это королева, а я уж тогда первый министр.

— И я могу приказывать?

— Конечно, Луна! Я всегда к вашим услугам, — склоняя голову, почтительно произнес он.

— Интере….

Девушка прервалась, когда Чон резко поднялся, держа ее на руках.

— Что ты делаешь? — возмутилась она, когда он уверенным шагом направился к лестнице.

— Джису, помолчи!

Видя, как бьётся жилка на его шее, чувствуя, как напряжены мужские плечи, она вняла его твердому приказу. Но это затишье продержалось лишь до спальни. Как только за ними закрылась дверь, она снова взорвалась:

— Что скажут твои гости? Как ты мог так поступить?

— Они скажут, дорогая, что ты вывела волка из себя и теперь заслуживаешь наказания!

Рычащая угроза, звучавшая сквозь стиснутые  зубы, вызвала в теле девушки беспокойство и неожиданное возбуждение. Как он мог волновать ее, даже когда выглядел ужасающе?

— Что я такого сделала? — нервозность прорезалась в девичьем голосе, и спрятать ее Джису не удалось.

— Если ты еще кому-нибудь будешь так улыбаться, как Банчану, то я закрою тебя в спальне, и кроме меня ты не увидишь никого! — гнев и жгучая ревность сочились из мужского голоса.

Джису и не предполагала, что простая улыбка и разговор настолько подведут его к краю. Сейчас перед девушкой был зверь, и она задавалась вопросом: если он так появляется среди людей, то как еще никто не догадался об оборотнях? Подойдя к кровати, мужчина опустил девушку, бережно, что не соответствовало его настроению, так как Ким ожидала, что в гневе он просто кинет ее на кровать. Нависая над ней, он прожигал ее сердитым взглядом и тяжело дышал, словно старался удержать себя в узде.

— Волки — собственники, дорогая, и лучше тебе хорошенько запомнить это. Я не потерплю, чтобы ты бросала сладкие улыбочки другим. Будь это мой лучший друг или просто пожилой человек, ни одной мужской особи! — потребовал он. — Ты и так вела себя сегодня очень смело, постепенно исчерпав лимит моего терпения, а оно, к твоему сожалению, не безгранично!

— Я просто была вежлива с ним. Ты не можешь мне запретить быть такой, — ошарашенно прошептала Ким, смотря в его уже ставшие желтыми глаза и медленно отползая от мужчины. — Ты даже не дал мне доужинать!

— Что, дорогая, за своим сладким разговором не заметила, как съела все мясо? — издевался Чонгук, все больше нависая над ней. — А ты знаешь, какое наказание ждет тебя? Как волки наказывают непослушную пару? — Он сжал ее руками, не позволяя двигаться, и опустил лицо к ней: глаза к глазам, уста к устам. — Ты будешь просить о пощаде, молить меня подарить тебе освобождение, но кончишь только тогда, когда я этого захочу, ни минутой раньше.

Его язык медленно обвел ее губы, облизывая их контур. После раздвинул нежные уста, проникая внутрь. Яростно захватывая ее рот, он желал вытиснуть все мысли из девичьей головки, пробудив ответное желание. И тело Ким, вновь неслыханно быстро предав ее, выгнулось мужчине навстречу.

Он провел когтем по ее свитеру, разрезая его пополам. Но девушку сейчас не волновала безобразная порча ее имущества. Утонув в водовороте нахлынувших ощущений, она тихо стонала прямо ему в рот. Оторвавшись от девичьих губ, что припухли в результате его страстного завоевания, бесстыдный язык провел дорожку по лебединой шее, обведя метку обладания на плече, и перешел к манившей ложбинке между грудями. Он раздвинул края свитера, открывая взгляду наливную грудь, незащищенную бюстгальтером, с ее остро торчащими сосками.

— Умница, девочка, — похвалив за отсутствие лишней преграды, он припал к ее груди, яростно целуя по очереди каждую вершинку. Руки грубо мяли нежную плоть. Принявшись энергично посасывать один сосок, рукой он мучил другой, свободный от внимания, сжимая его и катая между мозолистыми пальцами. Джису выгибалась навстречу его губам, громко постанывая в немой мольбе о большем. Отдаваясь его рукам, чувствуя, как клубится желание внизу живота, она цеплялась за него, притягивая к себе как можно ближе.

Гук беспощадно терзал ее затвердевший сосок, пока тот не покраснел от такой пытки, тогда его рот перешел на другую грудь, заменяя устами пальцы. Его рука спустилась к пуговице на джинсах. Беззаботно расстегнув молнию, она залезла в штаны. Продвигаясь к своей цели, миновала лобок, наткнувшись наконец на мокрое пятно напротив ее щели. Вторая рука плавно прошлась по ее ноге, приподнимая ее и закидывая себе за спину.

Девушка дернулась. Его пальцы самозабвенно ласкали ее ноющую плоть через тонкую ткань. Идеально надавливая, он создавал невыносимое трение и жгучую жажду большего. Но вдруг он рыкнул и лишил ее даже этого удовольствия. Непонимающим затуманенным взглядом девушка смотрела, как он поднялся с нее, а потом, схватившись за пояс ее джинсов, резко сдернул их вниз, открывая себе доступ к желанному кусочку плоти.

Мозолистыми пальцами он ласкал ее нежную кожу на бедрах, подходя к трусикам. Разорвать этот лоскуток не составило никакого труда для Чона, и когда он открыл своему взору долгожданный вид на ее плоть, он развел ее ноги и просто всматривался в ее красоту. Впервые в жизни у Чона перехватило дыхание. Мягкая розовенькая плоть с затвердевшей горошиной и небольшими лепестками губ, которые уже были покрыты влагой. Тяжело сглотнув, он прошелся пальцем по сосредоточию ее женственности, заставив задрожать. Начав нежно и внимательно ласкать ее лоно, он в то же время вернулся к груди, яростно терзая и покусывая сосок, оставляя красные следы от зубов.

Ким сгорала от резкого контраста ощущений: трогательной ласки между ног и страстной, на грани боли — груди. Это чувство посылало электрические разряды по ее телу, заставляя желать большего. И жажда получить это ставила ее на грань. Девушка готова была требовать или молить его, лишь бы прекратить эту муку. Она застонала, полностью потеряв голову, желая чувствовать его тело внутри себя, тоскуя по его самозабвенным рывкам. Женские руки потянулись к его рубашке, но он тут же перехватил их и завел ей за голову. Джису дрожала, чувствуя себя беспомощной, зависимой от его милосердия и желания. Ее тело пылало в адском огне, удовольствие возрастало, но девушке все же не удавалось полностью ухватиться за его нить.

Она дернулась, почувствовав, как толстый мужской палец входит в нее, лаская ее напряженные стенки изнутри. И каждый раз, когда палец выходил, Джису протестующе стонала, естественно цепляясь внутренними мышцами за него. Тогда мужчина опустил ее руки. Положив одну ей под спину, он накрыл второй рукой ее ягодицы, сильно сжимая их и подталкивая ее таз навстречу своему пальцу.

Ким задрожала, ее руки вцепились в его плечи, ногтями впиваясь в кожу. Довольный ее реакцией мужчина добавил второй палец, растягивая ее промежность и  заставляя содрогаться от постепенно приближающегося оргазма. Девушка кусала губы, чтобы не вымолвить ни слова, так как знала, что если не будет этого делать, то начнет и вправду молить его. Но на краю сознания она удерживала себя, не желая доставлять ему такое удовольствие.

— Ты будешь улыбаться только мне! — его пальцы резко толкнулись в ней.

— Ты будешь покорной! — еще толчок.

Огонь собрался  внизу ее живота, желая выплеснуться наружу, но не получая такой возможности. Словно закрученный в спираль, он сжигал ее, требуя подчиниться воле сильнейшего.

— Нет — протяжно простонала девушка, чувствуя, что ей не хватает еще немного, чтобы наслаждение накрыло ее.

Но тут его пальцы резко оставили ее, и Джису захныкала от потери контакта. Внизу живота ощущения граничили с болью. Ей нужен был он. Там. Именно там. Чонгук чуть отстранился, и звук расстегнутой ширинки заставил девушку счастливо улыбнуться. Высвободив на волю свой налитый кровью член, он схватил ее руку и положил на него. Жар от его плоти пронзил кончики девичьих пальцев, и она снова захныкала, желая почувствовать его в себе. Чонгук же, снова проигнорировав ее призыв, стал двигать ее маленькой рукой, показывая движения быстро и сильно.

Ведомая его властью, Ким завороженно смотрела на их общее действие. В это время Гук с блеском в глазах наблюдал за ее выражением лица. Его пара была такой манящей со своим естественным румянцем и невинным желанием. Мужчина до боли хотел войти в нее прямо сейчас. Слиться воедино в одном движении, похоронив себя в самую глубину ее тела. Но Ким сегодня подвела его к черте, чего не следовало делать с диким зверем. А ее веселые улыбки Чану стали последней каплей, потому что она еще ни разу так не улыбнулась ему, и это сводило мужчину с ума. То, как Ким вела себя на собрании, хоть и было непочтительно, но ему понравилось. Ее дерзость, ее взбалмошный характер и яркие огоньки злости, заставлявшие забыть о страхе и вспыхнуть, заставляли его гордиться ею. Девушка, даже не понимая этого, уже вела себя, как полноправная Луна. Но вот ее открытое игнорирование своей пары за столом и пристальное внимание к Чану просто взбесили Чона. Он с детства знал, что волки собственники, это впитывалось с молоком матери и являлось их сущностью. Видел, как те относились к своей паре, но испытывать это самому оказалось совсем иначе.

Поэтому волк решил показать, как она нуждается в нем, пусть еще только телом, но скоро, он уверен, и ее душа будет принадлежать ему. Мужчина ласково провел рукой по ее телу, другой же сильно сжал девичью ладонь, доводя себя до необходимого оргазма для дальнейшего контроля над собой. Его сперма выплеснулась Ким на живот, обжигая теплом, и мужчина на волне экстаза завыл по-волчьи. Гук наклонился над ней, смотря в ее затуманенные желанием глаза, рукой размазывая сперму по животу, втирая в нее, желая, чтобы его запах впитался в ее поры.

— Гук… — тихо простонала девушка, и в этом звуке уже проскальзывала частичка мольбы.

— Знаешь, как волки наказывают свою пару? — снова  спросил он. — Они оставляют ее неудовлетворенной, изнемогающей от желания. И сегодня, дорогая, ты тоже подвергаешься наказанию.

— Гууук…— до девушки еще не дошел смысл его слов: все, о чем она думала, это то, как притупить огонь, пылающий в матке.

Он наклонился и легонько поцеловал ее в приоткрытые губы, потом резко поднялся, застегнул молнию и направился к двери. Дойдя до нее, он остановился и  повернулся к ошарашенной таким поступком девушке.

— Подумай, дорогая, захочешь ли ты теперь еще раз вывести волка из себя! — жестоко проговорил он, не позволяя проскользнуть в своем голосе даже маленькому намеку на терзавшее его мучительное желание вернуться к ней. —  Ведь в следующий раз я не просто оставлю тебя неудовлетворенной, а еще и отшлепаю твою восхитительную попку до красноты. 

Сказав это, гордый собой, он повернулся и вышел из комнаты. Ким минуту лежала, смотря на закрытую дверь, не понимая, что происходит. Внизу живота болело от неудовлетворенного желания. Лоно ныло, заставляя сжать ноги со всей силы, чтобы хоть как-то притупить эту боль. Скрутившись на постели в комок, девушка осознала, что он на самом деле оставил ее в таком состоянии.

— Ну ты и урод! — прокричала она в пустоту спальни, пока непрошеная слеза катилась по щеке.

Девушка настолько разозлилась на него за то, что он ушел, и на себя за то, что так реагировала на его прикосновения, позволив ему проделать с собой это, что и сама хотела уже завыть от злости. Джису еще долго дрожала от неудовлетворения, не в силах заснуть, кутаясь в простыню и ворочаясь в постели. И будучи полностью измученной, лишь под утро она все же погрузилась в долгожданный сон.