Пленница Волка

К тому времени, когда Чонгук закончил разбираться с текущими делами, которых за его короткое отсутствие набралось немало, наступил вечер. Оставив своего бету в кабинете, закиданном бумагами, мужчина вышел в гостиную и столкнулся с встревоженным Ынсоком. Сразу стало ясно, что дворецкий поджидает его, не решаясь прерывать их с бетой небольшое совещание.

— Что-то случилось, Ынсок? — пристально смотря на того, поинтересовался Чонгук.

— Альфа, я отнес обед девушке, но она выпила только чай, сказав, что мясо есть не будет. — При этих словах Ынсок недовольно сморщился, словно это до глубины души его обижало, и Чон догадался, что без  пары эпиграфов Джису в адрес вожака также не обошлось. Хм, его волк, наверное, улыбался, если так можно назвать его самочувствие. Им обоим нравилась эта ее сторона и то, что девушка не боялась показывать характер. Хотя, с другой стороны, его раздражало упрямство девушки в этом вопросе. Ведь мясо ей сейчас просто необходимо, поэтому он решил, что за ужином, который последует после собрания стаи, она обязательно съест двойную порцию. При этом он с удовольствием покормит ее из своих рук.

— Ничего, Ынсок. Она хорошо поест за ужином, — заверил он старичка. — Я надеюсь, у тебя все готово к ужину. Не знаю, сколько человек захочет остаться после собрания, но, думаю, родители Чана, как и он сам, будут ужинать с нами.

— Да, альфа, все готово. Некоторые уже здесь, ожидают вас.

— Хорошо. Тогда я пойду за Луной, — проговорил Чон и направился к лестнице.

Открывая дверь в спальню, мужчина ожидал чего угодно, но Джису удивила его. Она стояла у окна, одетая в обычные темно-синие джинсы, которые, словно вторая кожа, облипали ее аппетитные ягодицы, и легкую нежно-бежевого цвета кофточку, вырез которой соблазнительно ниспадал с одного плеча, полностью закрывая второе — то, где была его метка. Она была такая спокойная и полностью закрытая в себе, и только напряженная спина свидетельствовала, что девушка готовилась встретиться с новой опасностью. И самым печальным было то, что Чонгук мог считать ее эмоции, которые через образовавшуюся связь сцепления передавались ему. Мужчина напрягся, когда в душе вспыхнул непривычный для него страх вперемешку с ослепительной яростью и долей жгучей ненависти. Его потрясло это и больно укололо, ведь зверь втайне ожидал ласки, желания и осознания новой жизни. Пусть, конечно же, было рано, но никто не запрещал ему надеяться.

— Дорогая, пора спускаться. Я познакомлю тебя с твоей новой семьей, — он медленно подошел и нежно поцеловал ее открытое плечико. Как только его губы коснулись девичьей кожи, она вздрогнула и немного отодвинулась от него.

— Почему мои вещи здесь? — ровным, спокойным голосом поинтересовалась Ким, но, казалось, ответ ее ни капли не заботил. Маска равнодушия прекрасно держалась на ее лице.

— Как почему? Мы теперь семейная пара. У нас скоро будут дети. Где же вещам еще быть, как не в нашей спальне? — Чон отвратительно играл в удивление, актерство никогда не было его сильной стороной, но он старался показать ей глупость данного вопроса.

— Мы не семья, Чонгук, и никогда ей не станем. И я уверена, что никаких детей нет! — с твердой уверенностью произнесла девушка, медленно поворачиваясь к нему.

— Милая, ты так ошибаешься, — нежность светилась в его взгляде, когда он ласково погладил ее розовенькую щечку, но Ким уклонилась от этой ласки. — Завтра придет врач и проведет осмотр. А сейчас мы должны спуститься вниз: я чувствую, как сильно стая желает увидеть тебя.

— Я никуда не пойду! — уперлась Джису.

— Детка, выбирай: либо ты пойдешь по собственной воле, либо я отнесу тебя туда силой! — он прибавил голосу угрожающие нотки, в душе отмечая появившееся разочарование, что снова приходится так поступать.

И какая бы тяга к доминированию ни присутствовала в крови мужчины, он с огромным рвением ожидал, что Ким по собственной воле будет соглашаться с ним, проявляя покорность. А желанный вызов пусть бросает в постели.

— Только посмей, блохастый! — спокойствия Джису как и не бывало. Гнев, с таким трудом сдерживаемый ею, с новой силой захлестнул девушку. Она видела, как дернулось веко у Чона на ее последнем слове, но не ожидала, что он выполнит свою угрозу. Он резко перекинул ее через плечо и вышел из комнаты, при этом собственнически поглаживая ее ягодицы и весело насвистывая. Похоже, это вошло у него в привычку.

— Ах ты гад! — заорала Джису, колотя кулаками его спину. — Собака бешеная! Да тебя в клетку посадить мало! Ты — животное! Ублюдок чертов!

Эта вспышка гнева вызвала у Чонгука улыбку. Еще никто в жизни, не считая Чана, не смел перечить ему, а те, кто все-таки рискнули, поплатились. А эта маленькая человеческая женщина не побоялась ударить его и откровенно обзывать. Оказалось, ее цвет волос не сочетался с характером. Волосы чёрные, а по характеру она яркая
петарда, тихая и спокойная, пока не заденешь определенную точку, после чего она взорвется в разноцветном фейерверке.

 Когда он наконец вошел в зал, где собралась почти вся стая, человек тридцать, Чонгук остановился и посмотрел в их ошарашенные глаза. Только Чан, который, склонив голову, стал по правую сторону от него, улыбался, с трудом сдерживая радость за друга и смех.

— Отпусти меня, пес слабоумный! Я кому сказала? — все еще выкрикивала Джису, вися вниз головой и не видя изумленных лиц, даже не представляя, сколько человек стали свидетелями ее шоу. — Фу, Чонгук, поставь на место. Я кому говорю? Ты — плохая собака! Плохая!

Чонгук резко перевернул ее и поставил на пол, поворачивая к толпе. Ким, увидев десятки пар глаз, резко покраснела и еще сильнее разозлилась.

— А предупредить нельзя было? — прошипела сквозь стиснутые зубы она, смотря на стоявших перед нею людей.

— Ты бы все равно не услышала за своими криками, — последовал издевательский ответ, но мужчина даже не посмотрел на нее.

— Я собрал всех вас сегодня, чтобы представить свою пару — Джису! — громко начал Чонгук. — И сразу отвечаю на вопрос, появившийся у вас: вы не ошиблись, она — человек.

Возмущенный ропот прошелся по толпе.

— Тихо!

Один рык — и все замолчали.

— Джису — моя истинная пара! — Чонгук положил руки ей на плечи и, перетянув вырез кофточки на другую сторону, оголяя раненое плечо, большим пальцем легко провел по уже немного зажившей метке. — На ней моя метка соединения. Она уже носит моих щенков, будущих альф. Все условности пройдены! Она — ваша альфа-сука!

— Ты понимаешь, что  делаешь, альфа? — Чон повернул голову в сторону дерзкого вопроса, наперед зная, кто его задал.

— Ты переходишь границы, Сэён, — пригрозил он.

— А ты уже перешел! — с вызовом бросила яркая светловолосая девушка.

Джису с любопытством рассматривала ее, понимая, что протест обусловлен собственническими видами на данного мужчину. И хотя в мыслях легко мелькнула фраза «да пусть себе забирает и подавится им!», душу разъедал некий маленький червячок негодования и ревности. Спал ли он с ней? Приводил ли в ту комнату, в которую поселил ее?.

 — Она — человек. Это против наших законов. И даже если она забеременела, то точно не сможет выносить детей. А если и выносит, они точно будут уродами! Тебе нужна сильная самка, а не эта пародия!

— Намекаешь на свою кандидатуру? — с издевательским смешком спросил Гук. — Такая сука мне уж точно не нужна.

— Я бы проявляла к тебе больше уважения, чем эта дрянь. Ты позволяешь ей называть себя собакой? Разве это красит тебя, альфа?

— Сэён, ты оскорбляешь мою пару, тем самым оскорбляя меня! — гнев поднялся в его звере, и он зарычал, показывая клыками этой непокорной суке, что она забыла о своем месте.

— Она не будет нашей альфа-сукой! Я бросаю ей вызов! — заорала взбешенная девушка.

— Ты будешь драться со мной.

— Ты не имеешь права! Я вправе требовать боя. Ты позволяешь себе нарушать все мысленные законы стаи, какой же ты тогда альфа? — не успокаивалась Сэён.

— Законы пересматриваются в отношении истинных пар. Мы — единое целое, и я имею право ответить на любой вызов, брошенный в сторону моей беременной самки. Ты готова драться со мной? — спросил Чонгук, поднимая бровь, наперед зная ответ.

— Нет, альфа! — прорычала сквозь стиснутые зубы Сэён, признавая свое нынешнее поражение, но не отступая в этой войне.

Об этом свидетельствовал бешеный взгляд, который она бросила на Ким, заставив ту поежиться от страха. Все происходящее казалось ей полным сумасшествием. Неужели и правда эта стервозная девушка только что собиралась с ней драться? В открытую, при всех? Чокнутые! Все до единого.

— Если кто-нибудь еще против, то я готов принять вызов в любую минуту. Есть желающие? — громко спросил Чонгук, скользя взглядом по членам своей стаи.

— Нет, альфа, — послышался покорный шепот в ответ.

Джису откровенно не понимала, что происходит. Она обвела взглядом наполненное большим количеством людей помещение, хотя вряд ли они были людьми. Повернув голову к Чонгуку, она чувствовала, как гнев от всего происходящего вновь поднимался в ней. Они явно не были ей рады, отчего желание сбежать отсюда возросло в сто крат. Но руки мужчины давили на плечи, не давая сдвинуться с места, заставляя стоять перед стаей.

— Чонгук, прекращай этот фарс, — стиснув зубы, прошептала Джису, видя много ошарашенных и удивленных глаз, устремленных на нее. Да что она такого сказала! Ну, поругалась немного. По сравнению с его поступками это такая мелочь.

— Я представляю тебя твоей стае, показываю им их альфа-суку, — серьезно и достаточно громко проговорил он. Лучше бы он этого не делал. Она понимала, что, может, для них это и весомый статус, но ей он резал уши. Девушка терпеть не могла слово «сука», а так как гнев и так бушевал в ней даже после всего, что она сделала с его вещами, это стало последней каплей. Ким резко развернулась, вырываясь из кольца его рук, и врезала кулаком прямо в лицо не ожидавшего такого подвоха мужчины.

— Не называй меня сукой! — заорала она, когда кулак столкнулся с его железной щекой. Черт, она и забыла, что он был сделан из стали. — Ай, черт возьми!

Чонгук, впервые не предвидя реакцию девушки, не смог увернуться. Удар не причинил ему ощутимой боли, однако поведение Ким сильно удивило. Мужчина не знал, как теперь с ней поступить: то ли отшлепать за публичное неповиновение, то ли поцеловать за такую смелость. Из минутного замешательства его вывела стая. Почти каждый выступил вперед, преклоняя голову, признавая ее достойной ему парой. При этом он слышал, как они шептали «Луна», как какое-то заклинание. Осталась лишь небольшая группа самок — тех, кто когда-то был в его постели и хотел соединиться с ним. Во главе их, конечно же, была Сэён.

— Если вы отказываетесь принять мою пару, то в течение часа должны покинуть стаю! — гневно прорычал он, при этом нежно лаская ушибленные косточки пальцев Ким.

— Как ты можешь, Чонгук? — вновь возмутилась взбешенная Сэён. — Она только что опозорила тебя, ударив при всех. А вы? — обратилась к стае, — как вы можете принимать ее, подумайте, она же человек!

— Не тебе судить о ее поступках, и не думай, что я не накажу ее, как волк наказывает свою пару. Но я не потерплю неуважение к ней! — и в голосе мужчины звучала категоричность.

Сэён с минуту пристально смотрела на него, словно меряясь взглядами, но куда ей было до альфы, потом медленно подошла, стала перед Джису, глазами выражая все свое презрение, и склонила голову. Ей вторили оставшиеся самки. Ким не нужно было быть оборотнем, чтобы понять их, ей хватало и того, что она была просто женщиной. Девушка знала, что причина их неприязни банальна: Чон достался ей, хочет она этого или нет. И Ким готова была поспорить на что угодно: большинство из них, а может, и все, были его любовницами. И как ни странно, но Су ужасно не нравился данный факт, казалось, он даже злил ее. Девушка даже не заметила, что немного сдвинулась, став перед Дрэйком, и закрыла его от них. Джису не понимала, что в ее движениях, в голосе и языке тела четко читалось «мой!». Но зато все остальные поняли ее, принимая это как заявление о своем праве на вожака, ведь она поступала как настоящая самка оборотня.

Мужчину порадовала ее реакция, пусть она и была подсознательной. Его волк гордился своей самкой, дававшей всем понять, что он принадлежит только ей.  Когда последний член стаи склонил перед ней голову, Джису услышала за своей спиной громкий волчий вой. Но она не успела повернуться к нему. Резко притянув девушку к себе руками, на которых появились когти, он не больно зажал зубами через кофточку место укуса. В тот же момент вся стая раздалась созвучным воем. Это было так странно для Ким, наблюдать, как люди воют, словно настоящие волки. Дикие. Неприступные сыны природы.

-— Ты часть нас, Луна, в тебе моя кровь, в тебе мое потомство, — торжественно прошептал Гук возле ее шеи, когда отпустил захват. — И в следующее полнолуние мы полностью докажем наше спаривание.

Су пропустила его слова мимо ушей, надеясь, что к тому времени она уже сбежит отсюда. Через несколько минут холл опустел. Осталась лишь небольшая группа из пяти человек. Чонгук, мягко держа ее за локоть, подвел Ким к семейной паре, рядом с которой стоял вечно улыбающийся Чан.

— Дорогая, знакомься, это родители БанЧана, Мэри и Логан Ли, — представил он твердым голосом.

Мэри, у которой уже хорошо просматривался округлый животик, подошла к девушке и вдруг стиснула ее в теплых и ласковых объятиях.

— Добро пожаловать, милая! — искренне поприветствовала она обескураженную девушку, смачно целуя в обе щеки. — Я так рада за вас!

— Простите, но радоваться нечему: меня удерживают здесь насильно, — Джису не смогла сдержаться, хотя и чувствовала вину, что так резко отвечает на теплое приветствие. Чонгук же в предупреждающем жесте сжал девичью руку.

— Ну-ну, деточка, — женщина с легкой улыбкой покачала головой. — Я понимаю, к этому тяжело привыкнуть, да еще с таким мужчиной, как Гук, ведь альфы все до одного чересчур доминантные самцы. Но ты справишься. Главное, не пасуй перед ним, — с какой-то веселой интонацией посоветовала ей Мэри.

— Не пасовать? — удивленно переспросила девушка, не уверенная, правильно ли она поняла.

— Да, милая! —кивок и заговорщицкий взгляд, сопровождаемый неким обреченным стоном мужчин, следивших за их беседой. —  Ты знаешь, что единственная, кто не побоялся дать прилюдный отпор Гуку. Еще и ударила его своей хрупкой рукой. Поэтому стая и приняла тебя. Они увидели: несмотря на то, что ты человек, ты не боишься вожака и ведешь себя с ним на равных. Единственный, кто позволяет себе такое, так это мой мальчик.

— Мэри, ты бы не говорила такого при альфе, — одернул жену Логан, но в его голосе не было ни капли страха.

— А что такого, я им попы подтирала, и Гук для меня как второй сын. Я имею право позаботиться о его счастье, — возмутилась женщина.

— Мам, — простонал Чан, — ты уверена, что правильно о его счастье заботишься? По-моему, ты даешь не те советы.

— А ты бы, сынок, не с матерью спорил, — поучительно начала она, и по глазам мужчин можно было догадаться, что это уже заезженная пластинка, — а взял пример со своего альфы и соединился уже с кем-то. Я так хочу внуков!

— У тебя скоро дети будут, зачем тебе внуки? — изумился мужчина, но в его голосе Ким снова уловила некие грустные нотки.

— Дай то Бог, сынок, — тихо прошептала Мэри, поглаживая живот. Все знали, как тяжело оборотням выносить и родить детей . Чан помнил рассказы отца, как она горевала, когда умерли его братья и только он смог выжить, а потом еще долгое время она не могла забеременеть. Вот мать и выместила всю любовь на него и на Гука, которому не хватало материнской ласки. Скрываясь от безжалостного отца, он желал получить хоть немного тепла.
— Все будет хорошо, Мэри, — уверенно и в тоже время нежно произнес Чонгук, и казалось, он передавал женщине свою силу. — Сейчас здесь Лалиса и она поможет тебе, а заодно и Джису.

Поражённая звучанием голоса Чона, девушка удивленно смотрела на него.  В его тоне чувствовалась большая любовь к этой женщине, и ответная улыбка, которая появилась в глазах Мэри, была доказательством того, что она питает такую же сильную материнскую любовь к этому непонятному Ким мужчине. Так кто же он на самом деле? Монстр? Насильник? Или искалеченный человек, верный лишь своей семье?

— Да, мой мальчик. Ты прав. Лалиса — потрясающий врач и замечательная женщина. Чан, ты бы обратил свое внимание на нее.

— Мам, ты снова, — застонал тот, но Джису, посмотрев на него, заметила какой-то стальной блеск в глубине его глаз, который мгновенно исчез. Может, ей просто показалось? А может быть, ее подозрения не лишены почвы, и что-то есть между ним и этой загадочной девушкой-врачом?

— Да, Чан, подумай. Было бы хорошо, если бы она вошла в нашу стаю, — со смехом добавил Гук, похлопывая собрата по плечу.

 Голосящая до этого девушка тихо стояла, прислушиваясь к разговору. Сейчас вокруг нее царила настолько теплая семейная атмосфера, что в нее было тяжело не погрузиться. С детства она считала семью самым главным в жизни человека, и сейчас видела, что у ее похитителя приоритеты были такие же, вот только его семья радикально отличалась от среднестатистической. Девушка, окутанная в эту теплоту, даже забыла о гневе и презрении, которое должна испытывать к Чонгуку. Она напряглась в его руках, почувствовав, как его захват снова от мягкого перешел к сильному, собственническому. Как будто мужчина улавливал ее настроение.

— Альфа, ужин готов, — прозвучал голос Ынсока, и Ким вздрогнула, понимая, что даже не заметила, как тот подошел.

В этот момент к ним приблизились еще двое мужчин, которые не ушли со всеми, и мягко поклонились.

— Это Ухён и Сонун, в стае они идут за Банчаном, по рангу ниже, — объяснил ей на ушко Гук.

— Луна, — вместе почетно произнесли они. Джису так и не поняла, кто из них кто, ведь те были близнецами. Но, подумав, что ей это совсем не важно, не стала даже размышлять на эту тему. Хотя могла как фотограф-эстет отметить, что этим мужчинам место на обложке. Полуобнаженным, с таким же блеском в глазах. И сотни женщин будут пускать слюни.

— Не о том думаешь, дорогая, — ревниво проворчал он, поворачивая ее спиной к ним.

— Чисто профессиональный интерес, хотя это можно отнести ко всем членам твоей, как ты ее называешь?.. Ах да, стаи.

— В дальнейшем свой профессиональный интерес распространяй только на меня. Уяснила, родная?

Девушка в ответ злобно сверкнула глазами, но ради устранения надвигающей бури заставила себя кивнуть.

— Ну что ж, пойдемте ужинать, — кивая в сторону столовой, устало пригласил гостей Гук, радуясь тому, что эта битва осталась за ним.

Джису немного повернулась, наблюдая, как за ними сначала идет Чан, потом Ухён и Сонун, а уж после Мэри и Логан. Она не понимала этого странного этикета, но, чтобы вырваться отсюда, должна была разобраться в местной иерархии. Ведь только зная все о стае, она сможет найти лазейку к свободе.