Последний урок
Студенчество - самое прекрасное время в нашей жизни. Именно в эти годы большинство из нас находят свою вторую половинку, или верных друзей которые остаются рядом на всю жизнь. Именно в эти годы мы узнаем на что способен наш организм. А самое главное, что это последние годы когда мы бываем беззаботными, когда нас еще не затягивает в свои сети поистине взрослая, серая рутина.
Учиться всегда тяжело, но я поведаю вам как тяжело, а иногда и очень опасно, быть студентом исторического факультета.
Я поступила на исторический факультет испытывая высокие чувства к тайнам человечества. С ранних лет я представляла себя в роли знаменитого археолога, который открывает все новые и новые тайны прошлого, находит затерянные сокровища, исчезнувшие города. Я представляла как буду путешествовать по миру, проникать в самые потаенные уголки планеты, разгадывать тайные шифры, возможно мне даже придется сражаться с расхитителями древностей.
Но это были лишь мои фантазии. Я никогда не думала, что будет так сложно и скучно учиться. Все что ты делаешь на протяжении 5 лет - это целый день сидишь на лекциях, слушаешь и пишешь, затем во время поездки домой, да и по дороге на учебу, ты постоянно что-то читаешь, окунаясь в мир древности, познавая новые ранее неведанные тайны прошлого, изложенные скучным научным языком, который не допускал даже мысли о том, что история может быть живой, интересной, насыщенной приключениями и загадками. Приезжая домой, ты забрасываешь в себя пару бутербродов, запиваешь их холодным чаем, который заварила с утра, но так и не успела выпить, и вновь садишься за чтение, параллельно с которым пишешь конспекты и всевозможные доклады. Через месяц ты понимаешь, что спать ложишься не раньше часу ночи, еще через месяц ты ловишь себя на мысли, что сон начинает овладевать тобой не раньше двух часов. К началу первой сессии ты уже спокойно можешь обходиться несколько суток без полноценного сна, поддерживая организм в сознании только при помощи кофеина и энергетиков. В такие дни чувствуешь себя роботом, не знающим усталости. Но при таком режиме, все те красочные представления о жизни историков разбиваются вдребезги и ты начинаешь осознавать, что все чем ты будешь заниматься на протяжении всей жизни это читать, читать и еще раз читать.
Это был один из обычных мартовских дней. Небо затянуто тяжелыми серыми тучами, попеременно пролетали редкие снежинки. В этом городе явно был сдвинут климатический календарь. Зима приходила лишь к концу декабря и могла держаться до середины апреля, а затем резко минуя весну превращаться в раннее лето. Первое время такие погодные аномалии очень удивляют приезжих студентов, но они свыкаются с ними и в последующие годы это перестает быт для них чем-то необычным.
Мы сидели на лекции по истории Древнего Египта, за окном темнело, и на улицу опускалась вечерняя синева, постепенно сгущающаяся и превращающаяся в ночную черноту, которая заставляла зажигаться уличные фонари. Впервые за годы обучения лекция показалась скучнейшей из всех, что были. Меня клонило ко сну, может из-за погоды за окном, а может из-за того, что предыдущие две ночи я не спала. В одноразовом бумажном стаканчике, испуская нежно-горьковатый аромат, еще дымилось недопитое кофе, купленное перед парой в кафетерии. Рука машинально записывала за лектором даты и связанные с ними события, но глаза начинали закрываться под свинцовой тяжестью век. Левая рука потянулась к стаканчику с кофе, сделав глоток я почувствовала, как горячая приторно сладкая спасательная жидкость разлилась теплом по моим внутренностям, немного взбодрив засыпающий организм. Но живительного эффекта хватило лишь на десять минут. А спустя пол часа бумажный стаканчик опустел полностью, обрекая организм на мучительную борьбу со сном. Не подпитываемый кофеином организм очень быстро проиграл в этом сопротивлении и я провалилась в черную, звенящую тишиной пустоту. Затем где-то возникла маленькая светящаяся точка, внезапно она вспыхнула и с бешеной скоростью стала расширяться. Внезапно свет достиг меня и как бы прошел сквозь мое тело, а затем перед глазами стали проноситься картины связанные с моим прошлым, глаза едва успевали выхватывать из этого потока знакомые с детства образы, среди них были и неизвестные сюжеты, но все они были связаны со мной.
Внезапно раздался громкий шум, поток света исчез и я вновь провалилась в черную бездну. Шум стал совсем оглушительным и вырвал меня из цепких рук сна. В глаза ударил ослепительно яркий свет. Из общего шума слух стал улавливать чьи-то голоса, с начала голоса звучали одним неразборчивым хором, но постепенно свет затухал, глаза начинали понемногу различать людей и предметы меня окружающие, голоса становились более различимые. Когда зрение полностью вернулось, я обнаружила, что сижу на песке, вокруг меня ходят люди с причудливым оружием в руках и белых набедренных повязках, в руках у них интересные серповидные мечи. Глядя на них в голове проноситься мысль о том, что это египтяне, воины. Присниться же такое. Я сидела, смотрела на них, на то, как они суетятся, я слышу их речи и, как не странно, я их понимаю. Они говорили о готовящемся нападении, о том, что нужно защищать дворец и всех обитавших в нем. Неожиданно ко мне пришло осознание того, что мне очень жарко и что песок, на котором я сижу, очень горячий. Я встала и направилась в сторону белого каменного здания, чтоб укрыться от солнца и жары. Я зашла в помещении, после яркого солнечного света, казалось очень темно, но это было не важно, главное здесь царила живительная прохлада. Я подошла к дальней стене и оперлась об нее. Она была прохладной, и эта прохлада приятно растекалась по телу. Я стояла и думала: «Какой же все-таки странный сон».
Не знаю, как долго я так простояла, но из этого состояния меня вывели крики, доносящиеся с улицы. Я бросилась к выходу. Во дворе творилось что-то непонятное, солдаты получали приказы от командира и занимали позиции, женщины с криками метались по небольшому внутреннему дворику, кто-то из них плакал. В душе стала нарастать паника. Послышался легкий шелест и на дворик обрушился ливень из стрел. Я отскочила назад, вглубь помещения, откуда могла наблюдать, как стрелы вонзались в тела людей одни кричали от боли, другие выдавливали из глубины своего чрева последний пронзающий стон. За считанные мгновения белый песок превратился в кроваво-красный. Меня начало трясти от ужаса.
- Проснуться, я должна проснуться, я хочу проснуться - начала бормотать я.
Следующее, что я услышала, был треск древесины, как я могла предположить атаковавшие применили таран. Во дворе была суматоха, а я стояла в двух шагах от дверного проема, и никто не обращал на меня внимания, в то время как я побелевшая от страха и ужаса наблюдала за происходящим. Ворота не выдержали и с оглушающим звуком поддались натиску тарана, во двор хлынула толпа мужчин со свирепыми, полными жажды крови глазами. Я не могла понять кто они такие и что им здесь нужно. Охранявшие дом, и оставшиеся живыми и боеспособными солдаты бросились в бой. Это было страшное зрелище, не похожее на те, что показывают в фильмах. Все было намного быстрее, кровь брызгала во все стороны.
Я стояла скованная ужасом и ничего не могла с собой поделать. Неожиданно в дом ввалился раненый человек, один из тех, что еще совсем недавно шустро исполнял приказы которые ему отдавал командир. Он был весь окровавлен, в руке сжимал тот самый серпообразный меч. И почему то именно сейчас в голове всплыло название меча – хопеш. Почему именно сейчас я это вспомнила, и главное зачем, не знаю. Парень шел прямо на меня с взглядом полным мольбы, его рот приоткрылся, он видимо что-то пытался сказать, но вместо слов изо рта хлынула кровь. Он приближался, а я отступала, до тех пор, пока не наткнулась спиной на колону. Я пыталась вжаться в нее, не зная, что будет со мной. И вдруг из последних сил парень выдавил из себя хриплое, булькающее: «Беги!» и рухнул к моим ногам. Я поняла, оставаться здесь не безопасно, действительно нужно бежать. Наклонившись к покойному, превозмогая страх, отвращение и рвотные позывы я с колоссальным трудом вытащила из его руки хопеш. Куда бежать я не имела ни малейшего представления. Сжав рукоять, как можно сильнее, я бросилась в сторону выхода. Выскочив во дворик, я увидела, что он усеян изувеченными трупами, в нос ударил металлический запах теплой крови. Меня стошнило. Утерев рот я бросилась к воротам, и боковым зрением я заметила, что один из вторгшихся людей бросился мне наперерез. Резко остановившись и развернувшись лицом к нападавшему, я машинально взмахнула рукой. Хопеш вонзился нападавшему в шею, тот вскрикнул, я зажмурилась, с силой дернула руку назад и почувствовала, что в лицо брызнуло что-то теплое – кровь, его кровь. Меня снова стошнило. В голове пронеслась мысль: «Я убила человека», но долго думать мне не довелось, на крик убиенного, со всех сторон, ко мне бросились его товарищи, оставаться на месте было нельзя и, повернувшись в сторону ворот, я побежала.
Выбежав за ворота, я увидела улицу усыпанную трупами, я бежала, стараясь не наступить, и не споткнутся о них. Под ногами чавкали лужи крови. Я бежала, желая только одного - спастись.
Удар в спину и резкая, жгучая боль в области сердца пронзили меня, ноги подкосились и я упала на четвереньки, выронив из рук единственное что могло меня защитить. Было нестерпимо больно. Дышать становилось тяжело. На глазах проступили слезы, а в голове пронеслась мысль «Ты не смогла убежать». Я задыхаясь, истекая кровью я думала это сон, всего лишь сон. Через усилия и превозмогая боль я пыталась подняться на ноги, но тело отказывалось меня слушать, меня качнуло и я упала на бок, а затем медленно перевернулась на спину. Боль в этот момент стала нестерпимой и я чувствовала как сквозь меня медленно что-то прошло, опустив глаза на грудь я увидела торчащую стрелу.
- Господи! Это всего лишь сон! - снова и снова повторяла я себе.
Солнечный свет уже был не такой яркий, голоса доносились как будто издалека. Я лежала и пустыми глазами всматривалась в голубизну небес, а небеса отказывались от меня, становясь все темнее и темнее, пока и вовсе не превратилось в черную бездну. И вот я лежу посреди улице, как и сотни других погибших, в луже собственной крови смешанной с уличной пылью, широко раскрытые глаза смотрят куда-то в пустоту помутневшими зрачками, я больше не дышу, и сердце мое уже не бьется.
Около центрального входа в институт стояла карета скорой помощи и милицейская машина, в самом здании творился хаос. Из кабинета, в котором минут 15 назад закончилась пара, доносились рыдания, возле кабинета, в коридоре собралась толпа зевак, сотрудники правоохранительных органов пытались разогнать толпу, чтоб медики смогли вынести тело молодой девушки скончавшейся на паре. В протоколе старший следователь красиво выводил «По предварительному заключению медиков смерть наступила в результате обрыва тромба».