Глава 5. Игры с огнем.
Три часа ночи. Телефон Кейли завибрировал на прикроватной тумбочке. Экран светился чужим номером. Сердце застучало в горле. Она нажала «принять», не зная зачем.
Тишина. Потом — дыхание. Грубое, затяжное, словно зверь притаился по ту сторону трубки.
— Кто это? — прошептала она.
Ответа не было. Только дыхание, будто кто-то вдыхал её страх через микрофон. Кейли отшатнулась, выронила телефон и прижалась к стене. Лёгкая ночнушка прилипла к спине. Холодная.
Через десять минут в дверь сотрясающе постучали.
— Кейли! Открывай!
Джон.
Она бросилась к замку, дрожащими руками впуская его. Он ворвался, сканируя глазами квартиру. Его пистолет был в руке.
— Ты одна?
— Да... мне позвонили... просто... дышали...
— Чёрт. Где телефон?
Он проверил вызовы, включил диктофон, стер. Потом подошёл ближе.
— Ты оставила шторы открыты. Свет включен. Ты как мишень. — Его голос был хриплым, злым.
— Я не думала...
— Вот в этом и проблема. — Он оттолкнул её к стене, не грубо, но жёстко. Он был возбужден — злобой, страхом, её видом.
Она стояла перед ним — в тонкой ночнушке, без белья. Её соски напряглись от сквозняка или его взгляда — она не знала.
— Прости, — прошептала она. — Мне страшно.
Он шагнул ближе. Его пальцы легли на её щёку. Она вздрогнула.
— Ты даже не представляешь, сколько вокруг хищников, Кейли. — Его глаза были мрачными. — Ты открыта. Вся. И кто-то уже чувствует твой запах.
Он провёл рукой вниз — по шее, по ключице, останавливаясь у края ткани. Она не отстранилась.
— А ты? — тихо спросила она. — Ты хищник?
Джон замер. Его пальцы сжались на её бедре.
— Я держу себя. Но если ты сейчас снова коснёшься меня — я перестану быть копом. Я стану тем, кем был раньше. Тем, кто ломал кости ради признаний. Тем, кто трахал, чтобы заглушить голоса.
Она не дрогнула. Коснулась его груди. Он был горячим, как металл после огня. Его грудные мышцы пульсировали под ладонью.
— Тогда заткни мои голоса.
Он толкнул её к стене сильнее. Рот впился в её губы, поцелуй — почти болезненный. Руки скользнули вниз — под ткань. Он разорвал ночнушку, ткань упала на пол, как кожа, сброшенная змеёй. Она не сопротивлялась — она горела.
Он отстранился — с тяжёлым дыханием.
— Не сегодня. Тебя только что пугали. Ты дрожишь.
— Я дрожу, потому что хочу.
Он резко отвернулся. Взял одеяло, накинул на неё.
— Я проверю замки. Потом останусь. Спи. Завтра продолжим.
Она смотрела, как он уходит вглубь квартиры. Тихо. Уверенно. Опасно.
И поняла: она хочет, чтобы её преследовал не маньяк, а он.