Пролог
— Формула — это не символ. Это пространство. —
Он умер семь дней назад.
Согласно регламенту, биометрические часы на его запястье должны были отключиться после полной остановки сердечного ритма. Но они продолжали отсчитывать время, как будто у тела всё ещё были обязательства. Секунды капали на холодный металл пола. Лязг. Щёлк. Лязг. Щёлк.
Тело доктора Рилла лежало в лабораторном модуле С-9. Поза — неестественная. Позвоночник выгнут назад, грудная клетка раскрыта как створки техноплодовой капсулы, рёбра разошлись веером. Череп откинут, будто застыв в крике. Но гортань не выдала ни звука.
Установленные в комнате камеры видеонаблюдения были намеренно выведены из строя. Кто-то отключил защитные протоколы внутренней сети и перенаправил питание на «Голос».
«Голос» — это был не ИИ, не интерфейс. Это был результат. Аппарат в глубине комплекса, внизу, за шестью гермодверями, за слоем бетона и памяти.
Он шептал.
Поначалу — как электрошум. Потом — как нечто большее. Его слышали не ушами. Он говорил в формулах. Он касался не языка, а понимания. Каждый, кто долго слушал — начинал записывать. Не слова. Не числа. Идеи.
На столе, рядом с телом Рилла, лежал распавшийся блокнот. Бумага была влажной, как после дождя, и покрыта вязью формул, написанных от руки, с иссохшими следами крови на полях.
Формулы были нелепы, некорректны. Местами — топологичны, как будто учёный пытался выразить не уравнение, а структуру восприятия. Там были нелинейные производные от эмоций. Математически определённые состояния страха. Схемы реакций в организме, зависимых от наблюдения.
На одной странице — особая запись, обведённая четырежды:
ψ(x,t) = iΘ⋅f(память)⋅σₘ(страх) / ∇сознания
(решать в темноте)
Под последним кругом — жирный отпечаток пальца. И следующая надпись, размазанная:
Он смотрит через формулу.
Позже выяснится: тело доктора Рилла не было первым. Его смерть не была ни случайной, ни отдельной.
Но на тот момент, в недрах станции, где даже вентиляция дышала слишком тихо, чтобы мешать, формула уже была не на бумаге.
Она была в поле.
Она жила, разрастаясь как сеть, как организм, как утечка. Её нельзя было стереть. Только расширить. Или…
принять.