Глава 28
Лиса
Он сделал мне предложение.
Всю дорогу домой я думаю только об этом. На самом деле, он и раньше говорил, что хочет сделать меня своей женой, просто я никогда не смотрела на это так реально. Когда мы отвезли папу домой, мы поехали к себе. Почему-то папа отказался остаться у нас, хотя...
Это правильно.
Сегодняшняя ночь закончится не просто сном.
Я это знаю. Я уверена.
Моё тело дрожит, когда Чонгук берёт меня на руки и несёт в дом.
— Напилась, моя девочка, — его голос звучит мягко и немного издевательски, что заставляет меня хихикнуть.
— Ты ведь сам заставил меня выпить шампанского.
— Один бокал. Не три.
— Мне сегодня исполнилось восемнадцать, я имею право, — смеюсь я. Учитывая, что он на двенадцать лет старше, это действительно звучит смешно.
— Только в моём присутствии.
— Может быть, — улыбаюсь я. Трёх бокалов шампанского недостаточно, чтобы опьянеть, но из-за того, что я вообще не пью, они прибавил немного смелости к моим высказываниям.
— Никаких может быть, Лиса.
Прикусывая нижнюю губу, я опускаю голову ему на плечо. Мне нравится слышать его ускоренный пульс, потому что я чувствую себя в безопасности. А ещё я ощущаю себя такой маленькой в его сильных мускулистых руках. На самом деле я и есть слишком маленькая в его руках. Настолько, что он держит меня без каких-либо усилий, словно я всего лишь упавший с дерева листик.
Ещё немного — и я сниму каблуки.
За целый день ноги немного устали, хотя они небольшие и очень удобные. Они мне нравятся, потому что в них я выгляжу немного выше, старше и женственнее. Возможно, когда-то моя женственность и женская энергия достигнет того, что было у его бывшей жены. Думаю, я никогда не перестану сравнивать себя с ней, потому что та выглядела идеально — особенно когда пришла ко мне, в сапогах на высоком каблуке, чёрной шубе и кожаных перчатках. Правда, я и не видела её больше, но того раза было достаточно.
Я стараюсь забыть о ней хотя бы сегодня и жду, когда поскорее сниму их обувь. Только мысли исчезают из головы, когда Чонгук заносит меня в дом и даже не останавливается в прихожей, чтобы разуться.
На полу повсюду цветы — разные, но преимущественно гортензии и красные розы. Некоторые настолько большие, что примерно с меня ростом. Десятки прозрачных шариков с розовыми конфетти летают над высоким потолком, а на одном из них я вижу надпись:
«С днём рождения, моя принцесса».
Слёзы собираются в уголках глаз, потому что этот мужчина столько всего делает для меня — и я не могу привыкнуть к этому. Не могу привыкнуть или даже не могу поверить, что кто-то может любить меня так.
Нет, не просто кто-то.
Чонгук.
Этот мужчина заставляет моё сердце замирать, изнывать, а потом стучать в бешеном ритме.
Грудь наполняется чем-то тёплым и приятным, будто на все мои внутренности разлили тёплый чай. Моё лицо приближает к его, моя щека скользит по его грубой небритости, когда я целую его.
Только я всего лишь начинаю поцелуй, после чего Чонгук сразу же перехватывает инициативу в свои руки. И целует мне требовательно и жёстко, но при этом его действия не лишены нежности и заботы. Словно он старается быть мягким, старается сдерживать порыв и желание, что давно томится в его груди.
Весь первый этаж дома выполнен в такой концепции, что его разъедают не двери, а арки. И приямо сейчас я сползаю вниз по его торсу. Его громадных размеров тело, которое может раздавить меня, прижимает меня к белоснежной стене одной из арок. Теперь обе его ладони лежат моей талии, держа моё тело в воздухе между собой и стеной.
Он сам как стена.
Огромная, твёрдая и неподвижная.
Когда он наклоняется, обжигая дыханием мне кожу, я готова съёжиться и сбежать. Алкоголь должен был сделать меня смелее, тогда почему я чувствую, как ярко-красный оттенок заливает мои щёки и шею? И даже грудь?
Медленно опуская меня на пол, Чонгук расстёгивает моё пальто — пуговица за пуговицей. Когда оно падает на пол, его верхняя одежда летит туда же.
Я знаю, к чему всё идёт. Я знаю, чего он хочет.
Для человека, который млжет получить всё в пределах разумного и неразумного тоже, он ждал слишком долго. Он не похож на терпеливого мужчину, но тем не менее он терпел.
Мне немного страшно представить, что сейчас произойдёт. Но в то же время я понимаю, что хочу этого — я хочу настоящих отношений, я хочу связи со своим мужчиной и я хочу его.
Страх меня преследует. И желание, потому что Чонгук невероятно сильно возбуждает меня. Только он. И никто никогда не заставлял меня чувствовать подобное.
Широкие плечи напряжены, как и чётко очерчеиенная квадратная форма скул.
— Чонгук, прежде чем ты сделаешь со мной всё, что захочешь.
— Я сделаю с тобой только то, что ты захочешь, принцесса. Я не маньяк и не насильник, чтобы причинять тебе боль.
— Я знаю, но я просто хочу всего, что ты сделаешь. И мне всё равно, что это будет. Только пожалуйста, скажи мне. За всё то время, что мы были вместе. За то время, что ты не прикасался ко мне, ты...
— Ты думаешь, я изменял тебе?
— Нет, я спрашиваю об этом.
Глупо спрашивать о том, что я всё равно никогда не узнаю, но я делаю это.
—Лиса, весь этот год я едва держал себя в руках — как в прямом, так и в переносном смысле.
Осмысление этой фразы заставляет уголки моих губ чуть приподнятся.
— Все мои мысли, все мои каждодневные, длительные, болезненные эрекции были только из-за тебя. И будь я проклят, сколько раз я чуть не сорвался.
— И почему ты не сорвался?
— Потому что, принцесса. Это то, через что я не мог перешагнуть. То, чего я готов был ждать.
— И ты дождался, — шепчу я, опуская голову.
— Посмотри на меня, — требует он и медленно приподнимает мой подбородок указательным пальцем. Я встречаюсь со взглядом его глаз, которые сейчас темнее ночи. — Скажи мне, если ты этого не хочешь, принцесса. Просто скажи, и я останавлюсь, ничего не сделаю и мы просто ляжем спать. Я даю тебе слишком мало времени.
Он дал мне слишком много времени. Не каждый мужчина смог бы столько ждать. Или вообще никто, потому что они подвергаются желанию и нетерпеливости.
— Я хочу, — мягко отвечаю я, хоть мой голос и дрожит, но я стараюсь унять эту дрожь. — Хочу, чтобы ты сделал со мной всё, что тебе захочется. Потому что я хочу быть твоей. Хочу принадлежать тебе. Никому другому. Только тебе без остатка.
Эти слова воздействуют на него. И я понимаю, что не просто даю зелёный свет, но и провоцирую. И мне всё равно, потому что я правда хочу.
Чонгук превращается в дикого зверя и настигает мои губы своими. Так жёстко и властно. Так страстно и бесконтрольно.
Одной рукой он обхватывает мою талию и снова поднимает в воздухе. Другой зарывается в моих волосах сзади, у затылка. Он начинает идти, нести меня в такой позе вверх по лестнице, при этом ни разу не отстранившись от моих губ. Мои ноги широко расставлены и обхватывают его ноги, пока мы идём. И всё это время чуть ниже от себя я ощущаю огромную выпуклость в его штанах.
Когда он заносит меня в такую же украшенную спальню, он кладёт меня на край кровати, а сам садится на колени так, что его лицо прямо рядом с моими коленями.
Чонгук раздвигает мне ноги — и я понимаю, что смотрит на мою промежность. Пока что нас разделяют мои прозрачные колготы и трусики. Он целует и покусывает внутренние части моего бедра, спускаясь ниже, пока не доходит от коленей до верха сапог. Медленно, безумно медленно он расстёгивает один сапог и целуют ногу прежде, чем снимет его полностью. То же самое он проделывает со вторым сапогом. А потом стягивает с меня и колготы. Ноги начинают дрожать ещё больше, когда он широко разводит их и приподнимает подол моей рубашки выше. Ему открыт вид на мои трусики и его рука скользит к ним, отодвигая немного ткани и застывая. Теперь ему видно всё, как я уязвлена, возбуждена и трясусь. На этот раз у меня всё гладко, но всё равно я заливаюсь краской.
Всё тело. Оно всё горит.
Но не так, когда он поднимается на ноги и снимает с меня корсет поверх рубашки. Потом поднимает мне руки, чтобы стянуть и саму рубашку.
Это чувство уязвлённости, когда он стоит всё ещё полностью одетый, а я сижу перед ним только в трусиках. Он целует мою шею, спускаясь ниже к груди, покусывает мой сосок и покусывает его так сильно, что я хнычу.
— Моя девочка, — хрипит он, перемещаясь к другому соску, который настолько набухший, что мне больно от наполняемого меня ощущения.
Ощущения принадлежности его рукам. Его рту. Ему целиком.
Развалившаяся перед ним, я вдыхаю грубый аромат его одеколона, напоминающий запах костра или древесины. Даже одеколон у него такой же грубый, как и он сам.
— Моё сокровище.
Он спускается к пупку, облизывая кожу вокруг него.Чонгук доминирует надо мной так, что я даже не могу вздохнуть. А когда его рот наконец встречается с промежностью через мои трусики — я закатываю глаза от напряжения, ещё большей уязвлённости и устрашающего удовольствия.
Он целует мой клитор, всё ещё через кружевную чёрную ткань. Целует, ещё раз, потом начинает лизать, кусать, я кричу и плачу, когда его большой палец сменяет рот и надавливает мне на клитор.
Чувствую, как мои трусики промокают.
— Давай, моя принцесса. Кончи для меня.
Не знаю, как это возможно, но тело начинается содрогаться и бешено пульсировать сразу же, только он мне приказывает. Я заливаюсь слезами от дикой волны ощущений, которые не могу вытерпеть. Не могу, а он просто дотронулся до меня через трусы.
— Моя хорошая девочка, — улыбается Чонгук, пока мои глаза быстро моргают от наслаждения и боли. Болезненного наслаждения. Он дотрагивается обеими руками до моих трусиков и я жду, что он спустит их. Но он этого не делает, он разрывает их на части, оставляя остатки ткани под моей попой.
Все конечности немеют от только что нахлынувшего оргазма, но Чонгуку этого мало — для него всё только начинается. Он снова прикасается губами к моему пульсирующему клитору, лижет его, но теперь уже не через ткань. Когда он надавливает языком прямо на сердцевину, точку внутри, я дёргаюсь и скулю. Такое ощущение, что он хочет пропихнуть язык ещё глубже, когда это и так уже предел.
—Чонгук ... — стону я, когда он притягивает меня ещё ближе за бёдра. Снова большой палец сменяет его рот на моем клиторе, а язык входит внутрь меня. Истошный крик выходит из моего рта, когда я ощущаю, как он исследует мои узкие стенки. И когда я понимаю, что это всего лишь его язык.
Не узнаю свой голос и даже не понимаю, дышу ли я. Новая волна оргазма настигает меня, когда Чонгук берёт мои ноги под коленными чашечками и закидывает их себе на плечи. Всё моё естество распадается на молекулы, потому что в последний раз лизнув клитор и мои нижние губы, он возвышается надо мной, становясь на колени.
Он медленно и так чарующе расстёгивает пуговицы на рубашке и стягивает её с себя, позволяя увидеть мощные, жилистые руки, накачанную грудь, твёрдый пресс. Невообразимая разница в наших размерах может испугать и завести одновременно. Я наблюдаю за тем, как он переходит к ремню на чёрных брюках. Я смотрю на выпуклость, когда ремень летит на пол, а брюки приспускаются вместе с его боксёрами.
Жар внутри и снаружи вспыхивает с новыми силами, потому что я смотрю на его огромных размеров член. Он толстый, жилистый, с набухшими венками и выглядит таким твёрдым, как железо, словно им можно убить. Мне кажется, что реальный человек не в силах вытерпеть его в себе. Хочу сказать это вслух, но останавливаю себя — как минимум потому, что у меня нет сил говорить, нет сил даже смотреть, но я должна напомнить себе, к чему быть готовой.
Чонгук раздвигает мои нижние половые губы и вводит по моему входу головкой члена.
В один момент он наваливается на меня, делая упор на руки, что он только что расположил по обе стороны от моей шеи. Его член приближается к моему входу, собирая и впитывая всю влагу вокруг.
— Если бы ты знала, как я мечтал об этом и ненавидел себя за это одновременно. Потому что не хотел сдирать с тебя твою невинность. Потому что это подобно варварству — причинять тебе боль, использоваться твоё тело для своего удовлетворения.
Поражённая, я машу головой. Он не использует меня. Чонгук мог бы, но он так трепетно ко мне всегда относился, что у меня нет поводов не доверять ему.
— Ты только моя, Лиса.
Он наклоняется и целует мне веко, влажные от слёз щёки, уголки губ, оставляет жёсткий засос на шее и входит в меня. Медленно, аккуратно, но это всё не важно — потому что его член разрывает меня изнутри. Понимаю, как сильно он сдерживается, потому что сила пульсации его члена внутри меня едва уступает размеренному толчку.
Гигантское тело двигается, нависает надо мной и разрывает меня изнутри на части. Он всё ещё входит, даже не вошёл в половину длины, но я уже распадаюсь на кусочки.
Это длится словно целую вечность, когда я привыкаю к его «остановке», он снова продолжает протискиваться внутрь, ещё и ещё глубже. Среди тишины в нашей спальне слышны только мои всхлипы и стоны, и его гортанное дыхание, похожее на рык зверя.
Он целует меня. Слишком много. Слишком часто. Щетина ласкает кожу.
Я снова всхлипываю, когда он застывает во мне чуть дольше, чем до этого.
— Я в тебе, принцесса. Полностью. Почувствуй меня.
— Я чувствую, — еле выговариваю я. И это единственные два слова, на которые у меня хватает сил. Чонгук начинает двигаться в адски медленном темпе, позволяя моим стеночкам подстраиваться под его гигантский размер. Он трётся о них, разрушает их, скользит по ним.
— Каждый миллиметр твоего тела принадлежит мне. Скажи мне это, принцесса, — требует он хриплым гортанным голосом возле моего уха, но мой разум словно теряется.
Могу думать только о толчках, о движении его огромного члена внутри меня.
—Лиса, скажи мне, — повторяет Стас более жёстко, покусывая мочку моего уха. — Скажи, кому ты принадлежишь. Кто, блядь, твой единственный мужчина, которому позволено видеть тебя такой.
Мои руки красные, как и всё остальное тело. Мне хочется дотронуться до него, но сил действительно нет. Он фиксирует меня руками, держа под низом, за талию — так крепко, словно хочет остаться в таком положении до конца своей жизни и никогда больше не собирается отпускать меня.
Если бы не удерживающие руки, даже сдерживаемая сила его движений впечатала бы меня в матрас. Из-за моего молчания он начинает врезаться в меня чуть активнее, и я хнычу, скулю, пищу.
— Тебе, — отвечаю, пытаясь вдохнуть побольше воздуха. — Я принадлежу тебе.
— Да, моя девочка. Ты принадлежишь мне. Каждый миллиметр твоего тела. Каждая твоя улыбка и каждый твой оргазм. Всё это моё, Лиса.
— Да, — зачем-то соглашаюсь я, желая произнести вслух. — Твоё.
Еле унимая дрожь в теле, я приподнимаюсь. Точнее, всего лишь пытаюсь это сделать, тянусь к нему лицом — и он накрывает своими губами мои. Он полностью выходит из меня, какое-то время возвращаясь пальцами к клитору и надавливая на него, вращая и заставляя ещё больше пульсировать. С пальцами на клиторе, он снова вводит в меня член — но уже с большей грубостью и силой.
Я кричу, потому что он доводит мою киску и клитор. Я кричу, потому что моя восприимчивость и чувствительность убивают меня. Я не могу вынести этих ощущений, особенно, когда большой палец кружит вокруг клитор с ещё большей интенсивностью.
—Чонгук ... — плачу я.
Ещё несколько мгновений — и он застывает во мне, доводя меня до оргазма в третий раз. И именно сейчас его член дёргается внутри меня, как невменяемый — это ещё больнее, чем когда он просто вошёл в меня в самом начале. Но при этом, чувство наполненности захватывает меня и заставляет затрястись от странных ощущений.
Чонгук кончает в меня, оставаясь ещё какое-то время внутри. Столько запахов и ощущений. Капельки пота на моём лбу, груди и животе, продолжительно разливающийся по телу жар, его сперма во мне перемешанная с моей влагой.
— Малыш, — обращается он ко мне, поднимаясь на руках.
— М? — мой ответ звучит как едва слышное мычание.
— Я настоящий подонок.
Слова, которыми он себя оскорбляет, смешат меня — хотя у меня нет сил даже улыбнуться.
— Почему ты так говоришь? Потому что лишил меня девственности, — моё предложение лишь забавляет его.
— Потому что, принцесса, у тебя уже нет сил. А я собираюсь протрахать тебя до самого утра.
Смысл доходит до меня моментально. Если я с трудом могу выговорить что-то и открыть глаза, то он скорее всего не потратил и одного процента своей готовности.
— Ты всё ещё твёрдый, — вслух замечаю я.
— Я буду твёрдым, Лиса, пока не кончу в тебя несколько десятков раз, пока я не залью в тебя пару литров своей спермы, — рычит он, и я знаю, что он не врёт.
Дикий, животный блеск его тёмных глаз не сходит, а лишь разрастается с бешеной скоростью. Он прирастает ко мне, сжимает обеими ладонями мою грудь и поочерёдно облизывает оба набухших, ярко-розовых соска.
— Главное скажи, что мне позволено продолжить, — он будто просит моего одобрения, хотя держится из последних сил. Мне приятно, что ему важен мой выбор.
— Тебе позволено, — стону я, запрокидывая голову назад и чувствую, как он вытаскивает из меня влажный, залитый моими соками член. На постельное белье из меня вытекает сперма.
Несколько десятков раз. Несколько литров спермы.
Он обхватывает руками мою попу и насаживает меня на себя. Это будет безумно длинная и такая откровенная ночь.