Princess Felixia

Лекарь осматривает бренное тело, после проверяет пульс, чтобы удостовериться в своих догадках. Состояние ухудшается, никакие травы сейчас не помогут, а лишь усугубят ситуацию. Единственное, что может спасти Ли с учётом медицины древнего Китая — это мольбы богам и надежды, что их услышат и помогут. Медленно выпустив стремительно холодеющую ладонь из рук, она поворачивается к Хенджину, который с надеждой вглядывается в чужие глаза.

— Мне очень жаль, но я не в силах ему помочь, — под конец голос немного дрожит, и лекарь отворачивается, не в силах смотреть на столь разбитого, пустого и разочарованного человека. Хван медленно опускается на колени и просто сидит, не моргающим взглядом прожигая дыру в стене, пока слезы нахлынивают, словно волны, и скатываются с острых скул на пол. Он поднимает голову, чтобы посмотреть на своего мужа и застывает на месте от испуга. В бессознании Ли немного повернул голову в сторону Хенджина, периодически кашляя, и перед глазами блондина предстала трагичная гибель его матери. Принц с силой раскрывает глаза, пытаясь увидеть своего любимого и сказать ему пару слов, но сил хватает лишь на то, чтобы позвать его по имени.

— Хенджин... — хриплым голосом шепчет Феликс, после вновь падая в беспамятство и задыхаясь в очередном приступе кашля.

— Хен...джин, — протянув руку к блондину и тихо прошептав, Феликс теряет сознание. Голова наклонена вбок, а рука безжизненно осталась висеть в воздухе.

Яркий флэшбек перед глазами: Хван словно теряет самообладание насовсем, вновь истерически кричит, забываясь в слезах и обнимая хрупкое тело принца. Настоящая истерика одолевает Хенджина, движет им. Единственная надежда, запрятанная глубоко внутри, потихоньку тухнет, и он уже хочет потерять сознание. Желание повторить тот подвиг Ромео — выпить яд и уйти из этого мира с любимым — крутится в голове. Хван даже замечает нож у лекаря и думает о том, чтобы схватить его и покончить с собой, но в этот момент в комнату врывается Минхо. Тут же падает перед кроватью, беря бледное лицо брата в руки, мягко поглаживая его ладонями.

— Прости... прости... прости... прости, — без остановки шепчет Хенджин, стараясь дышать, но при виде Минхо ком в горле твердеет, и это кажется непосильным. Следом вбегает Хан, но он берётся за успокоение Хвана, заметив его состояние, ещё вот-вот и он так же будет лежать рядом. У самого перед глазами пелена от подступающих слез, но он быстро стирает их рукавом и продолжает мягко поглаживать Хенджина по спине, пока тот находится где-то вне этого мира. В груди боль, словно вмиг его пронзила тысяча мечей, перед глазами постепенно темнеет и он теряет сознание, все так же продолжая дрожать, словно осиновый лист.

Открыв глаза, Хван видит, что находится в другой комнате, рядом с ним нет мужа и он в панике подскакивает на месте, но сильное головокружение заставляет так же стремительно опуститься обратно. Перед глазами появляется император — в одной руке у него та самая книга, которая принесла столько страданий в их жизни. Хочется вырвать ее из чужой хватки и порвать, испепелить, утопить, измельчить, выплескивая всю свою боль наружу.

— Я понимаю твои чувства, Хенджин, но тебе стоит взглянуть, — заметив, как покрасневшие глаза покрылись дымкой, Чжу Юаньчжань решил унять чужой порыв ненависти, чтобы тот ненароком не покончил с последней возможностью спасти своего любимого. Хван, стараясь дышать ровно и сдерживать свою злость, плавно забирает писания из чужих рук и раскрывает на самой последней странице, где его ждал ответ и спасение.

Ли Лиен — талантливая шаманка; её знали во всей округе. Профессионал своего дела — всегда говорила все по сути, работала не для денег, а для людей, которые ей доверяли. Единственное, её мать считала, что дочь занимается слишком опасными вещами, и запретила как-то связываться с этим. Юношеский максимализм сыграл на руку, и девушка нашла путь, по которому она могла бы практиковаться, но после встречи с будущим мужем Лиен пришлось оставить это занятие раз и навсегда. Через год родился первенец Минхо, и девушка совсем позабыла о своём увлечении. Люди продолжали приходить, но Ли отказывала, ведь не желала работать с этим вновь, боясь, что это может как-то коснуться её ребёнка. Спустя года, императрица вновь забеременела, и тогда случилось горе. Ким Сонми, потеряв голову от любви к Сонге, прокляла неродившегося младенца самым худшим образом, и матери пришлось вновь взяться за шаманизм, чтобы защитить собственное дитя. Связавшись с миром духов, она попросила владыку о спасении своего сына, взамен отдав возможность попасть в рай. Теперь, как только она покинет сей мир, то будет заточена в Аду, будучи совершенно невинным человеком. Владыка заключил сделку с главным богом Тянь и даровал Лиен знания, как призвать его и спасти. За месяц до родов Ли написала книгу, спрятала её на дальнюю полку в библиотеке и отдала свиток другу, чтобы в случае чего, он знал, как можно помочь и спасти Феликса. Спустя месяц, пятнадцатого сентября в пять часов утра, она скончалась, и на свет появился принц Ли Феликс.

Перед выбором своей судьбы,

Перед решающим шагом,

Не знание захватит умы — желание спасти появится разом.

Но не спеши, подумай, от твоих решений

Зависит дальнейшее состояние души

И чувств, в отражении любви, покажут истинных значений.

К чему эти стихи в данный момент? Хенджин просто желает порвать эту книгу, злость буквально сочится и образует вокруг тёмное облако лютой ненависти, но сборник стоит на своем, поэтому, не медля и секунды, Хван чётко произносит вслух:

— Я хочу спасти своего мужа, — после окончания фразы листы из сборника вырываются одни за другим, сжимаются в воздухе, собираясь в один источник небесного свечения, и на руки Хенджина аккуратно опускаются духовный камень и лист. На нем было изображение, очень напоминающее пентаграмму, но на деле являлось призывом не вестников Ада, а главного бога Вселенной — Тяня. Для этого необходимо собрать лотос из двенадцати духовных камней, один из которых сама книга, а посередине вставить жемчужину. Для призыва Бога следует посетить гору, о которой издавна, из поколения в поколение, ходят легенды.

В народных небылицах рассказывается, что существовал в мире Паньгу, который одним взмахом топора разрубил небо — Инь, и землю — Ян. Чтобы они вновь не соединились, он использовал собственное тело: уперся ногами в землю, а руками в небо. Ему потребовалось множество веков. Он умер, когда увидел результат своих усилий; его тело превратилось в горы, дыхание в ветер, а голос стал громом с молнией. Левый глаз Паньгу превратился в солнце, а правый — в луну. Само тело стало пятью священными горами, одной из самых главных считается Тайшань, что являлась «головой». Дорога до нее займёт три дня и две ночи, если без перерыва скакать из самого Шанхая.

— Я отправляюсь в путь, прошу вас, Император, позвольте мне распорядиться одной из ваших самых выносливых лошадей, — безэмоционально проговаривает Хван, словно его вообще не существует в этом мире, душа давно покинула тело, а мозг продолжает кое-как функционировать, что выдаёт какую-никакую осознанность обладателя.

— Конечно, только позвольте вас снарядить в столь тяжёлый путь, — взволновано и с некой родительской заботой старался убедить господин Чжу, но все было без толку. У Хенджина отняли его сердце и он пойдёт его спасать с голыми руками.

— Не стоит беспокоиться, я пожалуй откланяюсь, прошу Вас присмотреть за моим мужем, — закончив, Хван уходит, после слыша, как император подзывает к себе слугу и говорит, чтобы подготовили лошадь для молодого принца. Перед тем, как двинуться в путь, блондин не забывает захватить с собой все духовные камни, которые Ли бережно хранил в маленьком мешочке.

И с этого момента начинается небольшое путешествие, где главную роль играют любовь и ценность человеческой жизни. Прорываясь через порывистый ветер, жуткий холод, временами сильный проливной дождь, а следом неожиданную жару, Хван продолжал добираться до своей цели. Не спал, не ел, делал все, чтобы наконец покончить со всем раз и навсегда и спасти человека, который стал для него всем. Смыслом жизни, вдохновением, мужем, любимым и просто тем, кого ни за что не хочется потерять.

Минхо, узнав о такой вести, сразу запрыгнул на своего верного коня и поскакал следом, оставляя заботу о своем брате на Джисона и императора. Сейчас стоит побеспокоиться о состоянии двух влюблённых, которые могут совершить глупость. Тем временем Хван уже был за несколько лиЕдиница измерения от Минхо, его скакун все так же гордо держал голову поднятой и продолжал свой путь. Император рассчитал расстояние с учётом остановок на отдых, но Хван и не думает о подобном. Его сердце нещадно болит, на лице полное безразличие, а в душе ураган. Хенджин не может позволить себе отдохнуть, покуда его любимый страдает от боли. И таким образом, то количество километров, которое можно пройти в адекватном режиме, Хван преодолел спустя один день. К ночи конь уже был немного измотан, но продолжал стойко пробираться вглубь леса. Никаких карт или знаний нет, блондин знает только название горы, а дорогу ему подсказывают камни, которые светятся ярче, стоит встать на правильный путь. Когда они были уже у самой горы, Хван привязал коня к дереву у проворного  ручья, чтобы тот мог наконец утолить жажду и отдохнуть. Сам же и не думает о чем-то подобном и дальше прокладывает себе путь. В горе есть небольшая пещера, до которой можно дойти, пройдя по склону, но это стоит больших затрат энергии и физических сил, а ослабевший организм априори на такое не способен, но Хван Хенджин, будучи оптимистом, решается все-таки продолжить свой поход на гору и добирается к этой пещере. По пути можно легко споткнуться и покатиться вниз, в бездну, откуда уже никто не сможет спасти. Но когда это останавливало благородных мужей? Любовь пленит, затуманивает разум, заставляет поверить, что ты одарен сверхспособностями и тебе под силу справиться со всеми невзгодами, но на деле это лишь слепая надежда. Неправильный шаг — и ты окажешься на дне, ступишь чуть сильнее — и камни могут рухнуть под весом, обопрешься рукой, чтобы облегчить участь — и не заметишь, как она уже будет вся окровавленная, но и это не способно остановить человека, который по-настоящему любит. Наконец добравшись до жерла всех надежд, Хенджин падает на колени, тяжело дыша. Он ощущает недомогание и слабость, но сейчас душа разрывается и болит намного сильнее. Из-под ручной сумки Хван достаёт тот лист бумаги и лотос, что сейчас пестрит всеми цветами радуги. В другой обстановке можно было бы завороженно смотреть и любоваться, но не сейчас, когда жизнь любимого напрямую зависит от твоих действий. Перевернув лист, Хенджин видит плохо прописанные иероглифы, что вгоняет его в тупик. Блондин решается начертить для начала звезду посередине горы, используя палку, которая так кстати лежала совсем рядом. После листок бумаги начинает светиться, и слова сами появляются перед глазами Хвана.

Напишите по порядку У-Синь, после соберите из камней цветок и поставьте его так, чтобы лотос жизни был ровно посередине, и преклонитесь перед богом, чтобы он смог услышать вас и снизойти.

Хван присел на колени, после достал и высыпал все камни, которые все это время бережно хранил в кармане у самого сердца. В первый раз, когда только увидели эти камни, они не заметили, но все элементы лотоса были чуть изогнуты, словно лепестки цветка. Стоило поднести их друг к другу, как они соединялись сами по себе. Последний лепесток — и уже сам цветок переливался так, словно в руках маленькая галактика. Заключительной деталью стало сердце лотоса, а именно жемчужина. Хван кладёт сие творение в центр, а сам начинает аккуратно выписывать иероглифы в точности, как на листке.

Дерево даёт жизнь огню, огонь улучшает землю, земля порождает металл, металл сохраняет воду, вода питает дерево.

Стоило дописать последний иероглиф, как лист в руках превратился в крупицы и исчез, слова засветились фиолетовым свечением, а из горящего лотоса во все стороны разлетелись тонкие нити, что в итоге связывались в некую оболочку, откуда после послышался громкий голос.

— Каков будет твой выбор? — спрашивает Тянь, отчего Хван чувствует, как ноги перестают держать, а былая смелость понемногу начинает пропадать, но он собирает волю в кулак и отвечает.

— Умоляю Вас, верните моего мужа к жизни, мне большего на свете не нужно, — взмолился Хенджин, кланяясь перед божеством.

— Быть тому, что сказала ты, но от слов своих не отрекайся после, — последняя фраза перед тем, как исчезает все, вплоть до самого лотоса. Последнее, что Хван помнил перед обмороком, — это то, как по щекам вновь потекли слезы, а на губах появилась измученная улыбка.

— Где это я? — непонимающе осматривается вокруг Феликс, находясь в неизвестном ему белом помещении.

— Феликс, дорогой, это ты? — нежный и будто родной голос доносится из угла, отчего Ли резко поворачивается в ту сторону, боясь, что на него могут напасть.

— Кто вы и откуда вы знаете моё имя? — с некой злостью спрашивает принц, готовый пойти на рожон, если потребуется.

— Я твоя мать, дорогой, — наконец, из яркого луча выходит хрупкая фигура. Феликс впервые в жизни видел этого человека, но что-то ему подсказывало, что это кто-то очень дорогой. Незнакомка делает шаг вперед, и тут все вопросы исчезают из головы. Та же форма глаз и губ, тот же немного курносый нос, а самое важное — веснушки. У Сонге не было веснушек и Минхо всегда рассказывал, что они были только у матери. Слезы сами выступают наружу, сердце бьётся сильнее, готовое разорвать грудную клетку, и Феликс бежит в объятья своей матери, с которой он так и не успел увидеться. Лиен мягко улыбается и гладит по гладким волосам своего ребёнка, утешая. Её сын вырос необъяснимо красивым и с очень добрым сердцем. Лицо человека — зеркало души и при одном взгляде на это чудо можно понять, насколько оно мягкое, нежное и любвеобильное.

— А теперь, Феликс, тебе пора возвращаться к своим любимым. Не забудь сказать своему хену о том, как я благодарна ему за заботу о тебе и то, что безумно люблю его. Я была очень рада встретиться с тобой, мой любимый маленький лотос, — шепчет Лиен, понемногу растворяясь в крепких объятьях сына, отчего тот хватает все сильнее, стараясь удержать, но не получается. При второй разлуке так же, как и в день рождения Феликса, Лиен улыбалась. Искренне и с самой чистой материнской любовью.

В следующий миг Ли открывает глаза в постели и все ещё не понимает происходящего. Джисон тут же подрывается следом, удивлённо смотря на Феликса.

— Ты очнулся, — с нескрываемым удивлением вскрикнул Хан, а после начал осматривать лицо принца, — как ты себя чувствуешь?

— Неплохо... А где сейчас Хенджин? — первый вопрос, что приходит в голову и слетает с губ раньше, чем он успевает подумать.

— Он скоро вернётся, обещаю, а пока ложись и отдохни, — словно маленького ребёнка, Феликса укладывают обратно, тщательно укрыв одеялом.

Минхо наконец начинает поспевать за Хваном, но тот словно разгоняется с каждым разом все сильнее. Кругом густой туман, темнеет и единственное, что помогает ориентироваться в окрестностях — это топот копыт. Стоило ему остановиться, как Ли тоже сбавил темп и начал озираться по сторонам, стараясь найти Хенджина, но в поле зрения очутился только его конь. Минхо оставил своего помощника рядом с лошадью Хвана и дальше побрел на поиски принца. Стоило перейти ручей, как из тумана начала выглядывать скала, которую они искали. Крутой склон практически не давал возможности как-то подняться наверх, но, обойдя гору вокруг, Минхо наткнулся на тропу, которая вела наверх. Ничего кругом не видно, хоть глаза выколи, опираться не на что, ведь все вокруг сыпется, словно одно неверное движение — и скала рухнет. Балансируя практически в воздухе, Ли наконец добирается до пещеры, откуда резко доносится фиолетовый свет, ослепляя парня. Закрывшись руками, брюнет все так же уперто продолжает свой путь, пока свечение не утихает, и у него не появляется возможность открыть глаза. И первое, что он увидел — это бренное тело принца на холодном камне. Грудная клетка иногда вздымалась, давая понять, что хозяин дышит, руки немного дрожали, а губы были крепко сомкнуты. Минхо быстрым шагом подходит к Хвану, проверяя пульс. После аккуратно приподнимает Хенджина, помогая упереться головой в свое плечо. Им нужно немного передохнуть, прежде чем возвращаться обратно. И хоть Минхо по-прежнему невозмутим на вид, в душе творится настоящий тайфун, а страх за своих родных мешает ровно дышать, из-за чего приходится успокаивать себя самостоятельно, а после вставать на ноги вновь, чтобы вернуться домой.

Минхо поднимается с холодного пола пещеры вместе с Хенджином на руках и идёт по направлению к выходу. Туман постепенно рассеивается, тропа теперь прослеживается в сгустках воздуха, и Ли уже более уверенно ступает на неё. Дойдя до земли, брюнет на время останавливается, чтобы привести Хенджина в чувства, которому, похоже, было очень удобно лежать в крепких объятьях хена. Всем иногда нужен сильный человек, который способен защитить и укрыть от опасностей, ведь каждый человек, к сожалению, уязвим и рано или поздно это даст о себе знать.

Добирались домой все так же, Минхо посадил Хенджина перед собой, лицом к лицу, его руками обхватил собственную талию, и так они двинулись в путь. Конь Хвана верно следовал за ними, поэтому Ли не нужно было лишний раз контролировать его. Все внимание сейчас было на Хенджине, который вцепился в Минхо, как в свое единственное спасение; а все мысли были о младшем брате и его состоянии.

В небольшом дворе поместья уже виднелись силуэты двух парней, что неизвестное количество времени ждали возвращения парней. Минхо одним изящным движением спускается с коня вместе с Хенджином на руках, параллельно держа одного коня за узду, а второго введя за собой. Феликс, не в силах стоять и смотреть со стороны, бросается к брату, со слезами хватаясь за рукав.

— Вы вернулись, — с улыбкой проговаривает Ликс, пока сердце сковывает страх от взгляда на своего мужа в руках Минхо. Хенджин, почувствовав присутствие своей любви рядом, понемногу начинает приходить в себя, открывая глаза и тут же жмурясь от ослепительного солнца. На дворе уже утро, все самое ужасное скрылось в ночи, с ним его любимый человек и близкие, которые с нескрываемой радостью наблюдают за его попытками научиться вновь ориентироваться в пространстве. Феликс налетает на Хвана, крепко обнимая сверху, из-за чего Минхо приходится немного прокашляться, привлекая внимание.

— Я понимаю, у вас любовь и все дела, но я не выдержу две тушки сразу, — естественно, Ли шутил, хотя все прекрасно знали, что он достаточно силен, чтобы выдержать их троих сразу. Хенджин яро краснеет, осознавая, что его держали на руках все это время, и неловко просит опустить его с небес на землю.

— И вообще, оставьте моего парня в покое, — подключается Джисон, показательно обнимая Минхо.

— Парня?! — одновременно задаются вопросом Феликс и Хенджин, из-за чего все несдержанно смеются впервые за последний год. Их путь был тернист и тяжек, но наконец довёл их к дому: комфортному и невероятно приятному месту, где они все могут находиться часами.

Вся семья с хорошим настроением возвращается в поместье, где их ждёт господин Чжу, который также становится более одушевленным, увидев своих молодожёнов здоровыми и с улыбками на губах, а также Минхо и Джисона, что шли рядом и также находились в хорошем расположении духа. За дверьми доносится стук копыт, и парни с непониманием глядят на императора, задавая немой вопрос.

— Вы посмотрите, кто к нам пожаловал, — громко созывает Юаньчжань, с удовольствием пожимая руку вышедшему из кареты Сонге.

— Отец, — хором голосят братья, бросаясь с объятьями на Ли. Джисон с Хенджином лишь наблюдают со стороны, довольствуясь тем, что их парни счастливы. Почему-то по телу разливается такое нужное тепло и его становится все больше, стоит Сонге позвать и их, чтобы заключить в объятья. Ощущение настоящей семьи — лучшее, что может случиться в жизни.

— Накрывайте на стол! — кричит господин Чжу, определено с приподнятым настроением, желая отметить и годовщину свадьбы, и долгожданный конец всем мучениям, касаемых как их самих, так и Лиен на небесах.

Кто-то яро спорит с приятелем, кто-то выпивает второй кувшин изысканного вина, а Феликс сидит подле императора и своего отца и чувствует гармонию во всем мире. И пусть многие из знати рассказывают сплетни о нем, не стесняясь его нахождения рядом, одного взгляда на своего мужа хватает, чтобы почувствовать себя в безопасности. Сердце бешено не стучит, бабочки в животе не пытаются разорвать внутренности, лишь комфорт и настоящая любовь — чистая, невинная и чарующая человека. Хенджин боковым зрением замечает, что принц пристально смотрит на него и поворачивается лицом к лицу, ухмыляясь.

— Я конечно понимаю, что моя красота пленительна, но не стоит так явно это демонстрировать неготовому к такому народу, — с явной усмешкой шепчет Хван, отчего уши Феликса моментально краснеют, а главные сплетники дня, что сидели чуть поодаль продолжают шушукаться, но с большей интенсивностью, придумывая новые незабываемые небылицы, где принцессу Фелицию и дракон крадёт, и дьявол в жены берет.

Хоть это пиршество было отчасти сделано ради молодоженов, сами главные звездочки этого дня хотели покинуть зал и провести время вдвоём. Принять ванну, поговорить, расслабиться, обнять друг друга и больше не отпускать. И кажется их мысли были услышаны императором и Сонге, так что те смогли сделать так, чтобы все внимание было переключено на них, и супруги могли незаметно ретироваться без проблем под названием "пьяный дяденька просит моей руки". Хенджин и Феликс задорно смеются, выбегают в коридор и берутся за руки, продолжая в том же темпе, словно они совершили какую-то шалость и убегают от наказания. Прячутся в свой мирок, где им никто не нужен, закрывают дверь, чтобы никто не потревожил и просто наслаждаются друг другом. Совместное купание в тёплой воде, которое сопровождалось длительными и до невозможного сладкими поцелуями. После парни ради приличия накидывают нижние одеяния, что были похожи на халаты; но вскоре шёлковая ткань оказывается на полу, а принца кладут на кровать, где он расплывается от последующих поцелуев, которые сначала мягко исследовали нежные губы, а после перешли на шею, осторожно целуя, отчего Ли запрокидывал голову назад, слегка закатывая глаза от удовольствия и выгибаясь в спине, подставляясь под ласки. Хенджин, словно верующий, расцеловывал своего идола, желая слиться с ним и стать одним целым. Мягко опускается ниже. Удовольствие, что возбуждением затягивалось в тугой узел и тянуло внизу живота, заставляло выдать первый вздох восхищения. Плавная растяжка хризантемы, сладкий голос принца, просьба слиться воедино и последующее блаженство. Всё то, что не передать словами, можно сказать на языке тела.

Приятная тяжесть любимого, объятья во время получения удовольствия, сбитое дыхание и произнесенное шёпотом:

— Я люблю тебя, — следом повышение температуры тела, напряжение и достижение верха небесного блаженства.

После одышка, пот, стекающий со лба, и томительный поцелуй, полный чувств и желания. Руки, сцепившиеся в замок, и продолжение начатого, словно попытки насытиться друг другом и наконец уделить все внимание своему любимому, наслаждаясь обстановкой и слиянием двух тел в тёмной комнате, где свет лишь изредка пробирался через шторы. Многочисленные признания в любви, вздохи и громкие стоны, прохладный ветер, что остужал разгоряченные тела, и вновь накрывающая эйфория. Свободная от мыслей голова, лёгкость, но в то же время тяжесть в теле и состояние, при котором клонит в самый сладкий сон, один на двоих в этих крепких, но в то же время нежных объятьях.

К утру становится известно, что они все вместе возвращаются домой. Ближе к вечеру вещи были собраны слугами, а парни и император вместе наслаждались ароматным чаем в персиковом саду поместья. По Чжу и не скажешь, но ему было действительно грустно, ведь прощаться с детьми, как он выражался, не хотелось, однако он не подавал виду и, как взрослый мужчина, старался подбадривать молодёжь и искренне радовался их чистой и невинной любви. После совместных разговоров парни отдельно от старших собрались у небольшого озера, рассказывая все, о чем утаивали все это время. Как оказалось, Минхо и Джисон уже давно состояли в отношениях, были влюблены ещё со времен, когда Феликсу было только пятнадцать, и к его восемнадцатилетию в один момент решили признаться, и, по счастливой воле судьбы, это оказалось взаимно. Теперь у Ли встало все на своим места, и он понял, почему его брат неожиданно пропадал посреди ночи, а потом появлялся только к утру, но счастливый, словно мартовский кот. Минхо хотел подергать за щеки этого мелкого брата, но тот умело уклонился и спрятался за широкую спину Хенджина, заставляя того страдать от нападений. Смех ребят вместе с лёгким ветром создавал музыку, что являлась усладой для ушей. Их маленькое путешествие заканчивается, дальше ждёт лишь спокойная, но не менее интересная жизнь, новые забавы и тёплые семейные отношения. Сонге зовёт парней, чтобы те были готовы отправиться в далёкий путь, а после сам лично прощается с императором и благодарит за заботу о его детях.

Дорога домой уже не кажется такой длинной — пятнадцать дней езды сопровождаются весельем и весёлыми играми. Они просто наслаждаются возможностью дышать полной грудью, ощущают долгожданную свободу от вечных переживаний и радостно встречают рассвет, будя Минхо, который успел задремать за две секунды. А тем временем они все ближе к своему поместью.

Родные края ощущаются совсем иначе, воздух более приятный для лёгких, дышать гораздо легче. Земля, деревья, дома, люди — все словно содержит частичку себя. Феликс радостно хватает Хенджина за руку, убегая вперёд, тем самым ведя за собой Хвана, что чуть было не сбился с ног от неожиданного ускорения. Хан и Минхо лишь наблюдают за счастьем своих близких, тоже желая уединиться, а Сонге с родительской заботой во взгляде смотрит из окна повозки, не решаясь пока выйти. Наверняка зная, что Минхо захочет поцеловать своего парня, отчего впоследствии получит.

Тем временем молодожёны направлялись в сторону поместья.

Словно сияя при свете лучей, Ли продолжает широко улыбаться навстречу лёгкому ветру, что красиво развевал белые волосы и лёгкие одеяния принца. Парни быстро забегают в личные покои принца, где Феликс наконец позволяет им отдышаться после непродолжительного марафона, а затем энергично выпрямляется, дурманя своими глазами, что слегка щурятся в уголках:

— Я хочу сыграть для тебя, — с нежностью поговаривает Ли, после разворачивается и направляется к своему инструменту, что по-прежнему лежал на деревянном столе и ждал своего хозяина.

— Тогда позволь мне нарисовать твой портрет, — вдруг выдаёт Хван, тем самым удивляя Ли, чьи руки застыли, так и не прикоснувшись к гуциню. Но, вернув самообладание, принц вновь мягко улыбается и соглашается на это неожиданное предложение. Взяв инструмент, пара идёт по длинном коридору к старой доброй библиотеке, где раньше Хенджин целыми днями проводил свое время, особенно, в начале всей этой запутанной истории.

Дорога к ней также насыщена и не обделена приключениями, ведь на пути им встречается Бэкхен. Измученный, грустный, с опухшими от вечных рыданий по ночам глазами и исхудавший за те дни отсутствия молодожёнов. Стоит им с Феликсом встретиться взглядами, как улыбка с лица принца постепенно исчезает, он протягивает гуцинь Хенджину, жестом прося подержать и бросается в объятья Бэкхена.

— Прости меня, прости, я был не прав, это все моя вина, прости меня, — затараторил напуганный Ли, крепко обнимая парня за талию. Бэкхен лишь плавно опускает дрожащую руку на макушку Феликса и мягко гладит её, сам содрогаясь в безмолвном плаче, а после в ответ обнимает настолько крепко, насколько позволяет изнуренное вечными думами тело. Хенджин же с теплом в груди наблюдает за ними со стороны, обнимая инструмент в руках и счастливо улыбаясь. На душе словно что-то цветёт и благоухает, мысли вновь покидают замученных парней, и каждый начинает наслаждаться тем, что имеет, беречь свои драгоценности в виде близких.

Вскоре парни выпускают друг друга из объятия, ярко и как-то по-семейному улыбаются, после Феликс вновь обращает все внимание на своего мужа, прощаясь с Бэкхеном. Пара все же заходит внутрь, Хенджин берет с небольшого столика уже знакомую кисть для каллиграфии и два листа бумаги, после чего они направляются в их любимый сад. Феликс устраивается в теньке под благоухающим деревом, а Хенджин — напротив. Изящные и по-детски маленькие руки опускаются на струны, ногтями цепляя нужные струны, отчего по воздуху разливается приятная вибрация нот. Хенджин же с усладой слушает своего мужа, не переставая удивляться плавным и точным движениям и параллельно выводя мягкие черты лица Феликса.

Один играет для другого, пока другой рисует его портрет. Каждый сам выражает свою искреннюю любовь, не боясь, что его могут не понять, ведь у Феликса и Хенджина была невидимая связь, тонкая и красная нить судьбы, что с первого дня знакомства связала их крепкими узами. Она помогла им пройти через все те трудности, что с рождения были уготованы судьбой. И если жизнь Феликса была прописана на бумаге, то Хенджин мог не появиться в его жизни, но почему-то все сложилось именно таким образом. И неизвестно, то ли это благословение небес для Феликса, то ли спасение Хвана от отвратительно серой, непостижимо хмурой и одинокой жизни, где собственные родители разочаровываются из-за не сходства с их мечтами.

Сейчас, прорисовывая лицо принца, затемняя в нужных местах, Хенджин поднимает голову и вновь влюбляется в своего мужа. "Любовь только ранит, она не бывает прочной" — так думают многие, но не каждый может испытать волшебную сторону этого чувства, когда ты хочешь дарить свое тепло и с радостью принимать чужое, когда одного взгляда достаточно, чтобы вновь улыбнуться, когда телесный контакт — нечто большее, чем простое взаимодействие. Любовь — это не то, что можно предсказать. Это нечто, которое появится перед вами неожиданно, в час, когда вы не ждали ничего подобного, и уже дальше, в зависимости от своего настроения, будет решать, стоит ли сделать вас счастливыми или разрушить на месте.

Тем не менее, сейчас Хенджин больше не хочет рассуждать о подобном, ему важнее Феликс, который продолжает играть для него и дарить спокойствие и умиротворение одним прикосновением к струнам. Ему важен тот, кто сделал его жизнь яркой, подарил нужную нежность и поддержку, влюбил в себя, как глупого маленького мальчика.

Феликс стал его судьбой и жизнью, стал тем, кем не мог быть для себя Хенджин.