Глава 7. Неприятный разговор
Сульфус сидел на окне в кабинете экзорцизма, глядя на лёгкую рябь на поверхности озера, почти не различимую в тусклом свете луны, и думал. Он ни о чём себя не спрашивал, ни в чём не сомневался. Он просто раз за разом прокручивал в голове факты, которые назвал Томбо, мешая их с теми фактами, о которых никто никогда не узнает.
Трагедия Куран. Десять лет не утихали волнения вокруг неё, и все эти десять лет младший сын семейства спокойно жил, медленно привыкая к липкому страху, который навеки поселился в его сердце. Его жизнь сломали, разрубили тупым топором, его мысли сковали, заставив навеки кружиться вокруг того дня и того года. Сколько раз он ходил в тот подвал? Сколько шагов делал по пути к нему из своей комнаты? Сколько часов плакал в темноте, моля даже не об освобождении, а лишь о смерти? Он мог сосчитать всё это, даже не напрягая память. Он помнил каждый миг, каждый шаг, каждый раз.
Сульфус Реджинальд Куран. Маленький мальчик, которого заставили повзрослеть. Мальчик, получивший на день рождения вместо подарков, улыбок и праздника кровь, крики и смерть. Его семью убили в его собственный день рождения. О да, они были мертвы. Их не было дома в ночь поджога, но они были мертвы. Сульфус знал много людей, которые сказали бы, что сгореть заживо - самая страшная смерть, но если он о чём и сожалел, то только об их отсутствии в доме в ту ночь. Он мечтал, чтобы они сгорели тогда, мечтал сам сгореть вместе с ними, но знал, что это было невозможно. То, что с ними сделали... Нет. Никто и никогда не должен узнать об этом. Сульфус не пожелал бы такого знания и самому страшному врагу.
Взгляд юноши, блуждая по верхушкам деревьев наткнулся на две маленькие точки, светящиеся в темноте. Похоже, какой-то зверь вышел на ночную охоту. Сульфус смутно помнил, как боялся смотреть в окно по ночам, веря, что на него из тьмы посмотрит какой-нибудь монстр. Да и не только он этого боялся.
В голове всплыли полуразмытые картинки, за которыми следовало невероятно чёткие и громкие голоса. Юноша закрыл глаза, прислушиваясь к ним, стараясь разглядеть хоть что-нибудь знакомое в мутных разноцветных пятнах...
Громкий смех доносится как будто издалека, он сидит за большим коричневый пятном, которое, скорее всего, является столом. Напротив вырисовывается расплывчатая фигура, одетая во что-то тёмное. Это брат. Его спокойный голос медленно читающий что-то о какой-то древней цивилизации, нельзя с чем-то перепутать. Сульфус изо всех сил вглядывается в верхушку фигуры, где у человека должна быть голова, но не может разглядеть ничего, кроме цвета волос. Вдруг голос замолкает, прерываясь на середине предложения. Несколько секунд ничего не происходит, тишина, нарушаемая только визгами и смехом где-то за дверью, становится почти осязаемой. Затем брат медленно кладёт на стол то, в чём угадываются очертания книги, и начинает смеяться. Тихий, но явно беззлобный смех, вызывает в груди волну сильнейший, почти физической, боли...
Сульфус открыл глаза. Никаких голосов больше не было слышно. Он не испугался этой боли, а на его лице не выразилось абсолютно ничего, но на глазах были готовы появиться солёные капли. Ему хотелось слышать этот смех, хотелось прокручивать в голове снова и снова, но каждый раз, когда он вспоминал этот приятный ушам и сердцу звук, душа разрывалась от боли. Сульфус знал, почему так происходит и от этого было ещё больней.
Воспоминания о смерти брата сами по себе не могли вызывать такую боль десять лет спустя, а вот память о предсметных криках вполне могла этому способствовать. Крики детей, слившиеся в один последний вопль о помощи никогда на выйдут у него из головы. Брат молил их не смотреть, просил не слушать, но их никто не спрашивал. Три маленьких ребёнка были вынуждены смотреть на предсмертные муки старшего брата, и кричать, кричать.
Тихие приближающиеся шаги заставили юношу отвлечься от невесёлых мыслей. В этот раз он не собирался нарываться на наказание, но человек уже стоял у приоткрытой двери. Сульфус нырнул под учительский стол, слабо надеясь, что его не заметили. Человек вошёл в кабинет и медленно подошёл к окну, на котором только что сидел парень.
— Я знаю, что ты здесь, – сказал он, не оборачиваясь. – Не волнуйся, не в моей власти тебя наказать. Выходи.
Это был голос Клайда Томбо. Детектив говорил тихо, но уверенно. Однако не было похоже, что он злится на Сульфуса. Юноша вылез из укрытия и встал за спиной Томбо. О чём бы ни хотел поговорить орденец, это было опасно. Одно неверное слово или даже движение могло выдать тайну Сульфуса.
— Тебе не стоит бродить по замку после отбоя, – Томбо обернулся. На губах его играла едва заметная улыбка.
— Я и сам это знаю, — буркнул Сульфус, глядя куда-то в стену.
Юноша уже несколько раз продумал этот разговор, заранее зная, что Томбо будет искать встречи. И сейчас у Сульфуса было заготовлено восемь тактик ведения беседы. Три из них он отбросил сразу, потому как детектив застал его в одиночестве. Из оставшихся пяти наиболее приемлемой сейчас ему показалась тактика номер три – жаловаться на всё и всех, уходя от темы.
— Ты чем-то расстроен? — улыбка сползла с лица Томбо.
— Расстроишься тут, — Сульфус упрямо разглядывал голую стену. — Не школа, а склеп. Ничего интересного.
— Может, чтобы было интересно, — мужчина опять расплылся в улыбке. — Не стоит по ночам сидеть в одиночестве?
— Люди здесь такие же пустые, как и коридоры.
— Но в здешних коридорах множество дверей, — Томбо заговорщицки наклонился к студенту. — Может иногда стоит в них заглядывать?
— А он не промах, — раздался откуда-то мягкий шепот.
Сульфус на секунду напрягся, но тут же обречённо вздохнул, увидев в оконном стекле своё подмигивающее отражение. Ответить Зеро не было возможности, и юноша повернулся к Томбо.
— Вот только двери эти закрыты, а ключей у меня нет.
— А ты попроси, они и появятся, — детектив явно получал удовольствие, поучая неопытного студента. — Я бы вот тоже парочку здешних дверей открыл.
— Небось за дверцу завуча заглянуть хотите? — Сульфус изо всех сил старался сохранять скептический тон, но внутри понимал, что нужно менять тактику.
— Да, завуч у вас красавица, — мечтательно протянул Томбо. — Но тут другое. Я у тебя ключик попросить хотел.
Вся выдержка Сульфуса ушла на то, чтобы не посмотреть мужчине в глаза. Он едва заметно вздрогнул, мельком взглянул на поигрывающего бровями Зеро, и решил переключиться на тактику номер пять – идиотские шутки.
— Ну надо же, — притворно ужаснулся юноша, глядя на Томбо хитрыми глазами. — Я не знал, что гожусь на замену мисс Либери.
Пару секунд мужчина тупо смотрел на парня, а потом вдруг громоподобно расхохотался.
— Ты... Ну ты даёшь, — сквозь смех выговаривал он. — Я... Ха-ха! Я вовсе не это... Имел... Ввиду. Ха-ха
— Совсем неплохо, — шепнул Зеро. — но так ты его от темы не уведешь. Тут план нужен, дружок.
Немного успокоившись, Томбо всё-таки смог вернуть себе более или менее сосредоточенное лицо, хотя на губах его всё ещё играла весёлая улыбка. И хотя сам Сульфус не считал шутку такой уж смешной, в груди слегка шевельнулся волосок самодовольства.
— А ты интересный парень, — подмигнул орденец. — Я тебя ещё во время своей речи приметил.
Сульфус, не ожидавший такого резкого поворота, чуть не задохнулся. Быстро же Томбо обыграл его. Подвёл к сути настолько аккуратно, насколько это было вообще возможно. Да уж. Но чего ещё ожидать от Белого Дракона? Он наверняка наловчился на допросах выводить на чистую воду даже самых лучших лгунов. Куда до него простому школьнику.
Сульфус вновь ускользнул взглядом по своему отражению на стекле, и в груди вырос камень решимости. Он должен победить в чужой игре, обыграть одного из самых искусных игроков, да ещё и так, чтобы тот ничего не заподозрил. Возможно ли это? Сульфус не знал, но вон та наглая рожа в отражении, похоже, была готова наслаждаться шоу.
— Да, кстати о вашей речи, — Сульфус решил наступать. — Вы так уверенно говорили о том, чего никто точно не знает. Как вы установили, например, что это был поджог?
— О это было проще простого, — отмахнулся детектив. — Как и всё остальное. Но мне нельзя оглашать материалы дела кому попало. Я итак рассказал слишком много.
— Эх, хотел бы я вступить когда-нибудь в ваш орден. Я бы тогда все тайны вызнал.
— Ха! Вот это дело! Ты как учишься? Хорошо? Отлично! — вскричал детектив, получив утвердительный кивок. — Значит, после школы приглашаю тебя к нам. Может, мне с делом Куран помогать будешь. Мне показалось, что у тебя есть догадки на этот счёт.
Вот же попал. Сульфус вновь призвал на помощь выдержку, умоляюще глянул на Зеро и решил перейти к самой первой тактике – просто включить дурачка.
— Да, есть парочка, — улыбнулся Сульфус. — Но я не могу разглашать свои гипотезы кому попало.
— Ах, так, — усмехнулся детектив. — Но я же не «кто попало». Ты знаешь моё имя, значит можешь мне верить. А вот как тебя зовут, я так и не спросил.
— Вы меня за ребёнка держите, — внутренне напрягаясь, смеялся юноша. — Я думал, что вы давно вызнали моё имя у директора.
— Увы, нет, — с притворным сожалением вздохнул Клайд Томбо. — Так было бы неинтересно.
— Хах. Наш человек, — прошептало стекло.
— Чтож, мистер Томбо, — с напускной веселостью сказал натянутый как струна юноша. — Знайте, что меня зовут Сульфус.