Kiwi (russian translation)

Гарри

Я не знаю, что только что произошло.

Я стоял босиком на снегу, застыв от отчаяния, когда наше безопасное слово слетело с её губ. Шок пронзил меня настолько сильно, что я даже не увидел, как она уехала. Я никогда не ожидал услышать это слово из её уст.

Это означало, что она не чувствовала себя в безопасности.

Я почувствовал онемение. Как будто ничего не имело смысла. Вчера вечером всё было по-другому. Да, ей пришлось многое пережить. Некоторые вещи, о которых я ещё даже не знал, но она справилась сама. Она подавила стресс и беспокойство и сумела хорошо провести время.

Прошлая ночь была для нас монументальной, как и ночь, когда я впервые попросил её пойти со мной домой, то утро, когда мы открыто рассказали о своих чувствах, и нашу последнюю ночь в коттедже. Это был следующий шаг в наших отношениях.

Наши друзья знали. Моя семья знала. Я был уверен, что мама Эммы знала о нас. Больше не было причин прятаться.

Вчера вечером мне удалось прикоснуться к ней. Поцеловать её на глазах у всего мира, и плевать, что кто-то наблюдает. На самом деле, я хотел, чтобы все нас увидели. Все должны были знать, что мы принадлежим друг другу. Что она моя, а я целиком её. Она владела мной.

Прошлой ночью она заснула раньше меня, её глаза закрылись почти в тот момент, когда её голова коснулась подушки. Мне тоже отчаянно хотелось спать, но ещё больше мне хотелось просто взглянуть на неё. Изучить её лицо, когда оно было мирным и безмятежным. Как будто ей было всё равно.

Она была самым прекрасным существом, которое я когда-либо видел. На её лице не было ни капли макияжа, и всё же она была совершенством.

В конце концов, я заснул, прижимая её к себе, переплетая ноги и лаская рукой её обнажённую спину. Когда я проснулся, я знал, что всё изменится, но понятия не имел, что всё будет именно так.

Я думал, что проснусь рядом с ней, обычно вставая раньше, и поцелую её, чтобы она проснулась. Я думал, что первыми словами из моих уст будет: «Я люблю тебя». Затем я занимался с ней любовью медленно и нежно, следя за тем, чтобы в её голове не было ни малейшего сомнения, что это она.

Но я этого не понял. У меня появилась пустая кровать, когда я потянулся к ней во сне. Было ещё немного тепла, поэтому я знал, что она встала не слишком рано. И когда я спустился вниз, после воодушевляющей беседы и быстрой практики того, как я собираюсь ей сказать, у меня начались нервы.

Я не обязательно нервничал из-за того, что она не ответила взаимностью. Мы оба знали, что влюблены. Это был не вопрос. Наверное, я никогда не говорил кому-то, что люблю его, и знал, что это будет последний раз, когда я говорю это.

Признаюсь, я рассказал об этом только двум людям: моему парню-шестикласснику и Карле. Но ни один из этих двух людей не имел в виду это настолько глубоко, что не был уверен, что смогу жить без их любви. Если бы они оставили меня или отвергли мою любовь, это было бы больно, но не сокрушило бы меня.

Если бы Эмма меня не любила, то «раздавлена» было бы преуменьшением.

Я настолько был занят собой, своими нервами и чувствами, что даже не заметил, как Эмма развалилась прямо передо мной. Я смог посмотреть на неё только после того, как услышал малейший всхлип, и не тот, о котором я просил в постели, а тот, когда тебе было больно.

Тот первый вздох, который я услышал, как она попыталась втянуть воздух в свои лёгкие, был словно ножом для моего сердца, пронзив меня быстрее, чем я когда-либо ожидал. Мои глаза быстро уловили её позу, я сжал кулаком свою футболку, которую она носила прямо у сердца, слёзы катились по её щекам, а глаза расширились от страха.

Я сразу понял, что у неё паническая атака, но она не позволила мне прикоснуться к нему или помочь ей. Звук её крика, когда я пытался приблизиться к ней, пронзил мою душу. Я не думаю, что когда-либо видел кого-то, испытывающего такую ​​сильную боль.

И я точно знал, что она чувствует, особенно если это был её первый раз. Тряска и потливость, сильное давление в груди, ощущение, будто сердце зажато в тисках. Непреодолимое ощущение, что ты скоро умрёшь.

В её глазах было так много страха, что у меня навернулись слёзы, я отчаянно пытался ей хоть чем-то помочь. Этот страх одолел меня, когда она выбежала на улицу с ключами в сумке, пытаясь убежать. Я пытался остановить её, но падал снег и под ним был твёрдый лёд. Она не могла водить машину в такую ​​погоду, находясь в состоянии панической атаки. Это было слишком опасно, и я не мог потерять её вот так.

Но потом она сказала это слово.

И я знал, что это произошло из-за нападения и чувства подавленности. В голове проносится вчерашнее признание:

Я чувствую, что всё рушится на меня. Как будто я задыхаюсь.

Казалось, вода поднялась слишком высоко.

Мне потребовалось слишком много времени, чтобы вернуться к реальности, её слова отправили меня в состояние неосознанности. Хотя я знал, что она имела в виду не то, что мы изначально задумали, это всё равно вызвало непреодолимую панику.

Однако я держал своё беспокойство под контролем. Мой ангел нуждался во мне. Я покачал головой, глубоко вздохнул и, наконец, осознал, что стою на подъездной дорожке в одной футболке и трусах, и ноги уже начали болеть на снегу.

Я вбежал внутрь, подскочил по лестнице и надел спортивные штаны, а затем тяжёлый джемпер. Тот самый, который Эмма подарила мне на Рождество. Я вытер ноги и вытер их тёплой водой, чтобы почувствовать пальцы ног. Натянув пару шерстяных носков и ботинки «Челси», я схватил ключи, запер дом и завёл машину.

Мне нужно было найти её, сначала объезжая свой район, надеясь и молясь, чтобы не увидеть разбитых машин или несчастных случаев. Людей было немного, скорее всего, они всё ещё спали после поздней ночи. Снег пошёл сильно, и я несколько раз свернул из-за льда. Ужас наполнил мои чувства, в моих глазах навернулось ещё больше слёз.

Сначала я поехал в её квартиру, побежал наверх, чтобы увидеть, как разнорабочий вставляет её новую дверь. Внутри её не было, поэтому я пошёл по коридору к квартире Милли и стучал целых пять минут на случай, если она спит. Однако никто не ответил, поэтому я решил, что её там нет.

Затем я проверил спортзал, но её никто не видел. Её школа. Кофейня. Я проверил все места, где мы когда-либо были вместе. Я приходил в ярость, её телефон звонил снова и снова. Она не отклоняла мои звонки и не выключала его, но не отвечала. Я оставил несколько голосовых сообщений, надеясь убедить её перезвонить мне, мой голос звучал дрожащим и слабым.

Я почувствовал, как растёт моё беспокойство, но сосредоточился на своём дыхании. Я не мог сделать это прямо сейчас. Я не мог устроить собственную атаку, особенно когда понятия не имел, где находится Эмма и в безопасности ли она вообще.

Проехав больше часа, я вернулся домой. Когда я припарковался, от моего крыльца вышел мужчина в зимней куртке.

-Я могу вам помочь? - Я спросил его, когда вышел из машины.

-Мистер Гарри Стайлс? — спрашивает старший.

Я хмурю брови,

-Да.

Его рука пожимает мою, другая демонстрирует мне свои полномочия:

-Инспектор Спенсер. Я работаю над делом Эммы Эверли.

Я тут же выпрямился, нахальный:

-Да, что происходит?

-Ну, у меня есть к вам несколько вопросов, если вы не возражаете дать мне показания. Можем ли мы войти внутрь?

-Конечно, — быстро говорю я, торопясь открыть входную дверь и провожая его внутрь.

-Хотите чаю или чего-нибудь ещё?

Покачав головой, он говорит, оглядываясь по сторонам:

-Нет, всё в порядке. Вы, очевидно, в курсе того, что происходит. Эмма упомянула, что пока остаётся с вами?

Моё сердце сжалось в надежде, что она вернётся ко мне домой:

-О, да, я всё это знаю.

-Хорошо, она дала мне ваш адрес сегодня утром после нашего звонка...

-Звонок? Какой звонок? — быстро спрашиваю я.

Спенсер, казалось, теперь гораздо более неохотно делился информацией:

-Мне очень жаль, мистер Стайлс...

-Гарри.

-Гарри... — он кивает головой.

-Я не могу делиться информацией по этому делу. Это должна сказать вам Эмма.

Я поджимаю губы, выдыхая воздух через нос:

-Хорошо, а что вы тогда у меня спрашиваете? — спрашиваю я, взволнованный ситуацией. Я был как в темноте. Мне казалось, что я ничего не знаю.

-Эмма упоминала, что вы уже встречались с Джейком раньше?

Я кивнул, садясь на диван.

-Хорошо, можете объяснить взаимодействие?

Воспоминание нахлынуло в моём мозгу, и гнев нарастал:

-Мы с Эммой пошли на праздничный рынок где-то в начале декабря и столкнулись с Джейком и его тогдашней девушкой Лорен.

-Мы говорили с Лорен. — говорит Спенсер, записывая это.

-Да, ну, Лорен тогда ещё не знала, что Эмма и Джейк встречались, и пригласила нас пообедать с ними. Девочки пошли за едой, а мы с Джейком разговаривали. Он сказал несколько довольно неприятных вещей.

-Как что? - Он спрашивает.

Я рассказываю ему всё, от того неловкого ужина до того, как узнал о сообщениях. С течением времени я становился всё более тревожным, мои глаза постоянно проверяли часы и телефон, чтобы узнать, звонила ли она мне или писала ли мне ответное сообщение. Я не знал, что делать в этот момент. Я понятия не имел, как с ней связаться, и даже не знал, хочет ли она этого. Прошло несколько часов с тех пор, как я её видел, и я начал думать, что ошибся. Может, это от меня она убегала.

Я был в таком замешательстве, что чем больше времени я находился вдали от неё, тем более дезорганизованными становились мои мысли. Одну секунду, я уверен, что она не убегала от меня. Что она действительно любила меня, но паническая атака затуманила её разум и заставила отреагировать так резко. Но проходит ещё секунда, и я просматриваю каждое наше взаимодействие, задаваясь вопросом, не неправильно ли я истолковал все знаки.

Когда Спенсер ушёл, я рухнул обратно на диван, обхватив голову руками и положив локти на колени. Сильно протирая глаза, я выполнял дыхательные упражнения, сосредоточившись на якоре.

Сейчас это было настоящим кошмаром, ведь Эмма была одновременно и причиной моего беспокойства, и единственным человеком, который мог меня успокоить. Я сосредоточился гораздо сильнее, чтобы контролировать свой разум, потратив, вероятно, добрых тридцать минут, прежде чем снова успокоил своё сердце.

Взяв телефон, я набрал её номер, перейдя на голосовую почту после того, как насчитал одиннадцать звонков:

-Ангел... Эмма, мне нужно, чтобы ты перезвонила мне. Я... я, ну, действительно не знаю, что произошло этим утром, но мне нужно, чтобы ты пришла ко мне домой. Блять, мне это так нужно. Если я сделал что-то не так, пожалуйста, просто поговори со мной, но если это что-то другое - всё это дерьмо, которое продолжает на тебя наваливаться... Позволь мне помочь, Эмма. Позволь мне помочь тебе, как ты делаешь это для меня. Я знаю, что ты напугана. Я знаю, детка, я знаю, просто... пожалуйста, не оставляй меня. - Я задыхаюсь, наконец, поддавшись слезам.

-Не оставляй меня.

Я повесил трубку, прежде чем всхлипнуть. Я взял своё беспокойство под контроль, но не мог сдержать слёз. Я чувствовал, что потерял её, правда это или нет.

Сердце моё болезненно трещало, щепки падали в бездну груди. Всё больше и больше думая о том, какой была бы моя жизнь без неё, я не мог этого сделать. Я не мог жить каждый день, просыпаясь с пустой кроватью, наполовину заполненным шкафом и холодным домом. Я не мог продолжать бессмысленный секс с людьми в спортзале или барах. Блять, я больше никогда не смогу ступить в этот спортзал.

За те короткие месяцы, что мы с Эммой были вместе, она стала моей жизнью. Она была воздухом в моих лёгких. Без неё не было меня. На самом деле, я не думаю, что когда-либо по-настоящему знал, кем я был до неё.

Я прожил жизнь, постоянно двигаясь, никогда не общаясь с людьми, с которыми спал, работая на работе, которую ненавидел, потому что, как мне казалось, это то, чем ты должен был заниматься.

Но Эмма... Она открыла мне мир возможностей. Мир, в котором мне, по крайней мере, могло бы нравиться то, что я делаю. И она заставила меня почувствовать. Она привнесла краски в мою чёрно-белую жизнь.

Я скучал по ней. Блять, я так скучал по ней, а она даже ещё не ушла по-настоящему.

По правде говоря, я понятия не имел, почему она сказала «киви». Я не знаю, что вызвало у неё приступ паники. Я знал, что всё было плохо, и то, что произошло за последние несколько дней, было основным слоем её боли. Должно быть больше. Эмма была такой сильной, и если бы она отреагировала таким образом, она бы получила разрушительные новости.

Мне бы хотелось больше рассказать детективу о том, что происходит по этому делу. Я уверен, что это было частью всего этого, а не только взломом. Возможно, они разговаривали с Джейком. Это означало бы, что он знал бы, что она его выдала.

Вероятно, она была в ужасе от этого. Я знаю, что я есть. Джейк совершенно неуравновешен, что он мог с ней сделать...

Мне пришла в голову мысль, что, возможно, он вступил с ней в контакт. Что, если он ей угрожает? Она заблокировала его, но заблокировала ли она всех его друзей. Насколько я понимаю, они все были такими же гнилыми, как и он.

Меня охватила ярость, даже мысль о том, что он заговорит с ней, меня так разозлила. Как она должна была с ним работать? Если она получит запретительный судебный приказ, сможет ли он работать? Его отстранят? Было так много вопросов, и у меня не было возможности получить ответы.

Я услышал, как открылась моя входная дверь, и бросился в передний коридор.

-Эмма?! — спрашиваю я, поворачивая за угол.

Луанна оглянулась на меня, удивлённо моргнув от моего рвения:

-Нет, нет...

Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю:

-Лулу, что ты здесь делаешь?

-С тобой всё в порядке, Гарри? - Она спросила, подходя ко мне.

-Ты выглядишь не очень хорошо.

Я смотрю на неё, поворачиваюсь и иду обратно в гостиную:

-Со мной всё в порядке. Есть ли причина, по которой ты здесь?

Меня не волновало, что я был груб. Ни одна часть меня не хотела кого-то развлекать. Я просто хотел сидеть и страдать и ждать, пока не получу известие от Эммы.

-Ну, ты не отвечал на мои сообщения, и я хотела узнать, не хочешь ли ты и Эмма присоединиться ко мне и Оли за ужином. Он уходит с работы около семи. - спрашивает она, следуя за мной.

-Нет, не сегодня вечером.

Она внимательно смотрит на меня:

-Где Эмма? Почему ты решил, что я — это она?

Сев, я возвращаюсь в прежнее положение, подпирая лицо ладонями, и разочарованно вздыхаю:

-Серьёзно, Лу, я не могу сделать это прямо сейчас.

-Гарри, поговори со мной. Что случилось? - Она прижалась, садясь рядом со мной, положив руку мне на плечо.

Это должно было меня утешить, но вместо этого я почувствовал себя ещё более расстроенным. Я не хотел ни с кем говорить о том, что происходит. Я никогда не делал. Единственный человек, которому я когда-либо по-настоящему открылся, был тот, кого я не мог найти прямо сейчас.

-Остановись.

Она вздыхает:

-Ты не можешь продолжать отталкивать людей, Гарри. Ты всегда так делаешь. Почему ты не можешь просто поговорить со мной?

В её голосе была явная обида, на которую моя привычка держаться особняком повлияла больше, чем я когда-либо мог себе представить. Я поднял глаза и встретился с ней глазами:

-Я не пытаюсь, обещаю. Просто... - Я изо всех сил пытаюсь найти правильные слова.

-Это не моё дело говорить.

-Так что-то не так с Эммой? Вчера вечером она выглядела немного не в себе.

Я стиснул челюсть. Моя сестра была одним из самых заботливых людей в мире. У неё было такое большое сердце, но она также была такой любопытной. Она никогда ничего не отпускала. Показательный пример: мои старые сексуальные привычки. Она постоянно приставала ко мне по этому поводу, никогда не позволяла мне дышать, не задаваясь вопросом, полезно ли это для меня.

Оказывается, она была права. Это было вредно для меня, даже весьма вредно для моего психического здоровья, но дело было не в этом.

-Ты можешь просто не быть собой сегодня вечером? — горько спрашиваю я.

Она вздрогнула от моего тона:

-Что?

-Ты всегда вмешиваешься в мои дела, Лу. Ты не даёшь мне дышать, ради бога! Ты когда-нибудь думала, что это не твоё дело? Ты не имеешь права знать всё, что происходит в моих делах, жизни или жизнь Эммы! - Я встал, увеличивая расстояние между нами.

-Ох... — кротко сказала она, вставая и скрещивая руки на груди, чтобы защитить себя.

-Ты просто спрашиваешь и спрашиваешь, и это чертовски раздражает. Ты думаешь, что знаешь, что для меня лучше, а правда в том, что ты ни черта не знаешь! - Я вымещаю на ней свою злость, я знаю это. Я знаю, что она пришла сюда не для того, чтобы указывать мне, что делать, но сейчас я не мог сдержаться.

-Ты думаешь, что уже всё выяснила, но тебе потребовались годы, чтобы стать взрослой и поговорить с Оливером о том, что ты чувствуешь. Так что не приходи ко мне и не пытайся давать мне советы о моей жизни, когда ты была труслива для большинства.

Она прикусила внутреннюю часть рта и отвела взгляд:

-Хорошо...

-Просто уйди из моего дома! Оставь меня, блять, в покое на некоторое время! — кричу я на неё, указывая на переднюю прихожую.

-Гарри, прекрати со мной так разговаривать! - Она внезапно огрызнулась.

-То, что ты что-то облажался с Эммой, не означает, что ты можешь обращаться со мной как с дерьмом.

Не знаю, что на меня нашло, всё вдруг стало немного туманно. Я знаю, что подошёл к ней, и знаю, что услышал грохот разбившегося стекла где-то позади меня, но я ничего чётко не помню, кроме того, что сказал.

-Не смей, блять, говорить мне это снова. - Я больше не кричал, вместо этого мой голос был низким и смертоносным. Лу посмотрела на меня со слезами на глазах.

-Ты не имеешь права. А теперь убирайся из моего дома, пока я тебя не вышвырнул.

Она отступила назад, потрясённая полной язвительностью в моем голосе. Мы с Луанной никогда раньше не ссорились. В детстве мы были самыми близкими братом и сестрой, и это не изменилось во взрослой жизни. Конечно, иногда она чертовски раздражала, но со мной не всегда было легко ладить. У нас обоих были недостатки, но это никогда не влияло на отношения.

Не говоря больше ни слова, она повернулась, схватила сумочку и выбежала в снег. У меня возник смутный образ Эммы, делающей то же самое несколько часов назад, от чего моё сердце болезненно сжималось. Я не стал провожать её, вместо этого схватил телефон с кофейного столика и проверил сообщения.

Я чуть не швырнул телефон в стену, внутри меня кипело разочарование. Именно тогда я заметил разбитую стеклянную вазу возле моей стены. Я нахмурил брови, глядя на столик рядом с диваном, где не было цветов и вазы.

Я швырнул это об стену? Я не помню, чтобы я это делал. Я помню, как это звучало, но я был так поглощён всем, что память казалась размытой.

Меня начало охватывать чувство вины, когда я осознал, насколько ужасно я относился к своей сестре. Сестра, которая всю свою жизнь ничего не делала, кроме как быть моим лучшим другом. Я выбежал на улицу, но её машины уже не было, свежие следы отпечатались на снегу на моей улице.

Набирая её номер, я вздыхаю, когда она отклоняет мой звонок после первого звонка. Я не виню её. Я просто кричал на неё из ниоткуда, говорил ей гадости и так разозлился, что швырнул вазу в собственную стену.

Я застонал от разочарования, чувствуя себя совершенно потерянным. Мне больше нечего было делать. Мне негде было искать Эмму. Никакой возможности поговорить с ней. Лу разозлилась на меня и не зря. Единственное, что я мог сделать, это ждать. Все вещи Эммы были здесь, поэтому ей пришлось когда-нибудь вернуться.

Мне в голову пришла идея, и я отправил три отдельных сообщения с одним и тем же вопросом. Один за другим они все вернулись, Наоми, Маура и Найл не видели её и не разговаривали с ней. Я игнорировал наводящие на размышления или дразнящие сообщения, на сто процентов не в силах принять напоминание о том, что, возможно, сегодня я потерял самое важное в своей жизни.

Я сидел часами.

Сгорбившись, локти упираются в колени, руки поддерживают голову. Сжимал ли я волосы или опирался подбородком на сжатый кулак, я смотрел на свой телефон. Ожидание. Надежда. Убеждая кого-то где-то во Вселенной дать мне хотя бы самую маленькую крупицу информации.

На улице теперь было темно, весь первый день нового года был омрачен болью. Наконец, я услышал звонок телефона, когда откинулся на спинку стула и начал смотреть в потолок. В отчаянии я сел и схватил телефон. Моё сердце упало, когда я не узнал номер, но всё равно ответил.

-Привет?

-Здравствуйте, это мистер Гарри Стайлс? — спросил профессиональный женский голос.

Я вздохнул, отвечая на вопрос во второй раз за сегодня:

-Да, это я.

-Я звоню по поводу вашей сестры, Луанны Стайлс...

Я быстро встаю, сердце колотится:

-Почему? Что случилось? Кто это?

-Мистер Стайлс, ваша сестра попала в аварию. Она сейчас в отделении скорой помощи Манчестер Роял. Мы внесли вас в список её контактов для экстренных случаев...

-Что? - Я задохнулся.

-Сэр, это звучит правильно, или нам нужно связаться с кем-то ещё?

-Нет! Нет, я буду там. Какая больница? — спросил я, ругаясь, спотыкаясь о одеяло, упавшее с дивана.

-Манчестер Роял. Заходите через главный вход, и они подскажут вам, куда идти дальше. - Дама говорит мне.

-С моей сестрой всё в порядке? — в отчаянии спрашиваю я, выходя на улицу и бегая к своей машине.

Было колебание:

-Извините, сэр. Я действительно больше ничего не знаю. Я сообщу кому-нибудь, что вы уже в пути.

На этом она повесила трубку. Бросив телефон на сторону пассажира, я мчусь в больницу. Это не так уж далеко от моего дома, может быть, пятнадцать минут езды, но кажется, будто это целая вечность. Весь этот день был похож на череду ужасных дней, смешанных ради того, чтобы сломить меня.

Меня отвели в приёмную отделения общей хирургии, и я паниковал из-за бедной женщины, которая меня туда проводила. Кажется, ни у кого не было для меня ответов. Все они говорили мне, что сожалеют, как будто это что-то значило для меня.

Я не мог сидеть, вместо этого ходил по зоне ожидания, вероятно, раздражая других недовольных людей, ожидающих услышать от врача о своих близких.

Минут через десять ожидания я слышу знакомый голос:

-Гарри!

Я оборачиваюсь и вижу, что Карла быстро приближается ко мне.

Я бросаюсь к ней, нащупывая её руки:

-Что происходит?

-Я работала в отделении скорой помощи, когда увидела, как приехала Луанна...

-Пожалуйста, Карла, просто скажи мне, что случилось! - Я отчаянно прошу, слёзы наполняют мои глаза сегодня уже в миллионный раз.

Она надела лицо медсестры и сказала:

-Она попала в автокатастрофу. Она попала на участок льда и врезалась в фонарный столб.

У меня перехватило дыхание.

-Она поступила с проколотым и коллапсирующим лёгким. Во время аварии у неё сломалось одно ребро и ударилось о орган. В настоящее время её оперирует доктор Мэнсфилд. Она один из ведущих хирургов общей практики в стране, Гарри. Лу в очень надёжных руках.

-Эм, — я сглатываю грозящую вырваться желчь.

-Насколько плохо?

Она поджимает губы:

-Я видела её всего секунду, Г. Я правда не знаю.

Она изучала мою трясущуюся фигуру, её рука сжимала моё плечо.

-Почему бы тебе не присесть на минутку. Давай я принесу тебе воды.

Я бездумно киваю. Я слишком охвачен болью, чтобы это заметить. Единственная причина, по которой Лу вообще отсутствовала, заключалась в том, что я изначально игнорировал её сообщения. И если бы я не кричал и не злился на неё, она бы не ушла. Это была моя вина.

Моя вина. Моя вина. Моя вина.

Непреодолимое чувство вины наполнило меня, вода лилась из моих глаз, крупные слёзы падали на землю. Я вздрагиваю, когда чувствую руку на своём плече, поднимаю взгляд и вижу Карлу с бутылкой воды в руке, которая обеспокоено смотрит на меня сверху вниз.

-Гарри, тебе нужно, чтобы я кому-нибудь позвонила? — осторожно спрашивает она.

Я едва могу думать, но киваю и отвечаю:

-Да, Ребекка. Позвони Ребекке.

Я даю Карле свой телефон и смотрю, как она разговаривает с моей сестрой, объясняя ситуацию. Затем я прошу её позвонить Оливеру и говорю с ним то же, что и с Ребеккой. Я слышу, как он гораздо более неистовствует по телефону, задаёт больше вопросов, а не Ребекка, задающая основные вопросы, и говорит ей, что она будет там как можно быстрее.

Я не завидовал своей сестре. На ней лежала обязанность рассказать об этом моим родителям и Джейсону. Причина, по которой я попросил Карлу позвонить Ребекке, а не моей маме, заключалась в том, что я знал, что у моей мамы сразу же начнётся истерика. Ребекка великолепно справлялась с кризисом, была уравновешена и спокойна, о чём я мог только мечтать.

Карла ушла, чтобы вернуться на работу, пообещав держать меня в курсе операции Луанны. Ожидая прибытия всех, я провёл собственное исследование. Я читаю статью за статьёй, страницы вики о пневмотораксе. Чем больше я читал, тем хуже и хуже мне становилось, особенно потому, что Карла не могла дать мне ответа о том, насколько плохо всё выглядело, когда она вошла.

И только когда Оливер ворвался и быстро подошёл ко мне, со страхом в глазах, это действительно поразило меня.

Что, если Луанна умрёт сегодня вечером, последние слова, которые я сказал ей, были в приступе ярости, и это будет стопроцентная моя вина.

————————————————————————-
Вторую главу подряд происходят какие-то ужасные вещи...
💔