Не по сценарию

– Мэйв, – до ужаса спокойным тоном произносит Джеймс, и у меня скручивает внутренности от страха. – Звони Блумгейту. Скажи ему, чтобы задействовал абсолютно всех своих людей. Джейк прислал мне фотографию Колина, я перешлю её тебе, а ты отправь шерифу. Пускай знает, кого надо искать. Пускай начинают прочёсывать город и лес. Этот урод умудрился обвести нас вокруг пальца, возможно, что дети на самом деле где-то поблизости. Либо он вообще держит их в разных местах.

– Ясно, – дрожащим голосом говорю я и достаю телефон, а Купер тем временем отдаёт приказ одному из агентов.

– Выведите гражданских из церкви. Оставьте только тех, кто относится к этой долбанной религиозной группе.

– Есть, сэр, – мужчина торопливо отходит и, передав распоряжение коллегам, начинает выводить людей из церкви. Клео вопросительно смотрит на Купера, который, немного подумав, кивает, позволяя остаться и ей тоже. Я быстро набираю номер Алана, но сети нет, поэтому я, коротко сообщив об этом помрачневшему федералу, убираю телефон обратно в карман, решив попытать счастья минут через пять. Конечно, медлить было нельзя, но сломанная вышка просто не оставляла нам вариантов.

Купер тем временем поворачивается к притихшему отцу Николасу и окидывает его убийственным взглядом, багровея от ярости. Боюсь, как бы федерала не хватил инфаркт от напряжения, если учитывать то, что он довольно серьёзно пострадал в аварии и отказался проходить обследование.

– Итак, – ледяным тоном произносит федерал. – Вы ведь знали обо всём, верно? Вы знали о том, что Колин психически нездоров, что это он похитил и убил детей в Сент-Джозефе и что это именно он похитил детей здесь, в Дасквуде. Знали, но молчали об этом. Даже больше – Вы покрывали его. Скажете, что я неправ?

Салливан несколько секунд молча смотрит на федерала, а затем вздыхает и опускается на ближайшую скамью, сгорбившись, словно дряхлый старик.

– Вы абсолютно правы, агент, – медленно произносит он, глядя себе под ноги. – Я знал обо всём. Но не с самого начала. Конечно, когда мы приняли Колина, я выяснил, что он душевнобольной. Я знал, что он был довольно агрессивным парнишкой, но я искренне надеялся, что Господь поможет ему. И Колин действительно стал послушным и мягким. Он с удовольствием участвовал во всех службах. У меня и мысли не возникало о том, что это он убил тех несчастных детей. К тому же, три года он ничем себя не выдавал, поэтому я решил, что убийцей наверняка был кто-то из местных жителей. Только когда мы прибыли сюда и начали пропадать дети... Только тогда я понял, что убийца среди нас. Я заметил, что Колин частенько отлучался из церкви, а потом просто спросил его. Колин признался, но он не хотел говорить, где дети. И я решил, что если начну уделять ему больше времени, если он чаще будет говорить с Отцом нашим, то...

– Достаточно, – Купер резко поднимает руку в останавливающем жесте. С отвращением смотрит на священника и качает головой. – Ты фанатик, Николас. Сраный фанатик. Я знал много верующих людей, но ни один из них ни за что не стал бы покрывать детоубийцу. Оправдывать свою трусость Богом? Знаешь что? – Джеймс наклоняется и приближает лицо почти вплотную к Николасу. – Я сделаю так, что ты сядешь. Надолго. А в тюрьме, видишь ли, детоубийцы не в почёте. И не важно, что сам ты их не убивал. Ты покрывал преступника. Для заключённых этого будет более, чем достаточно. Поэтому, я абсолютно уверен, что тебе помогут встретиться с твоим Отцом как можно скорее. Отправишься на Суд Божий первым рейсом, но боюсь, что ждёт тебя только ад.

– Да будет так, – смиренно склоняет голову Николас, и Джеймс выпрямляется. Окидывает взглядом сбившихся в кучку испуганных послушников и останавливается на Кристине, которая стоит, разглядывая свои туфли. Купер раздувает ноздри и делает шаг к ней.

– Ну а Вы, мисс О'Коннел? Вы тоже знали?

– Да, – еле слышно произносит женщина, и федерал, не выдержав, пинает скамью.

– Охренительно, мать вашу, – хрипит он и рявкает, – Хэл!

– Я здесь, босс, – к нам подходит тот самый агент, который больше всех был недоволен моим участием в расследовании, и вопросительно смотрит на Купера. Федерал набирает в грудь побольше воздуха, поморщившись при этом, и произносит на выдохе:

– Возьми кого-нибудь. Охраняйте этих. Я ими потом займусь.

– Принято, – отзывается Хэл и отходит, а Джеймс, взяв меня под локоть, отводит в сторону.

– Дозвонилась до Блумгейта?

– Сети нет, – беспомощно отзываюсь и достаю телефон. – Сейчас попробую ещё раз позвонить.

– Только что появилась, – подаёт голос Клео, копающаяся в своём смартфоне. – Лили написала мне. Она поговорила ещё раз с родителями пропавших детей, и все подтверждают, что один из послушников, по описанию Колин, общался с ними.

– Здорово, только нам от этого не легче, – буркает Джеймс, а я набираю номер Алана. Слушаю гудки и мысленно поторапливаю шерифа, боясь, что сеть сейчас снова пропадёт. К счастью, мантра срабатывает, и на другой линии раздаётся голос Блумгейта.

– Мэйв? В чём дело?

– Мы знаем, кто преступник, – выпаливаю я и торопливо тарахчу, вываливая информацию. – Его зовут Колин Браун, он послушник в новой церкви. Его здесь нет, возможно, он скрывается где-то в лесу, либо же в городе. И дети вместе с ним. В общем, Джеймс просит тебя взять всех своих людей и начать прочёсывать Дасквуд и лес. Фотография Колина у нас есть, я её вышлю.

– Понял, жду фото, – коротко отзывается мужчина, и я, завершив вызов, быстро пересылаю фотографию. Получаю от Алана подтверждение о том, что он её получил, и выдыхаю с облегчением. Докладываю Джеймсу об этом и вздыхаю:

– Что нам теперь делать? Мы же не можем сидеть сложа руки и ждать чуда?

– Мы и не будем, – коротко мотнув головой произносит Джеймс. – Мы сейчас поедем в тот самый заброшенный ангар, в который и собирались ехать. Конечно, маловероятно, что дети там, но проверить стоит. Джейк сейчас прочёсывает все архивные записи Дасквуда, пытаясь найти ещё хоть что-то. Детей найдём. Больше никто не умрёт.

– Ладно, – согласно киваю и смотрю на Клео. – Сообщишь остальным о том, что удалось выяснить?

– Конечно, не беспокойся, – подруга кивает и кривится, посмотрев на экран смартфона. – Ну вот, опять связь исчезла. Неужели так сложно починить вышку?

– Очень вовремя, – вздыхает Джеймс и кивает Клео. – По возможности попроси Ричи, Дэна и Томаса тоже присоединиться к поискам. Чем больше людей, тем лучше. Тебе и остальным девушкам лучше оставаться в городе и быть начеку.

– Агент, Вы правда думаете, что мы беспомощные барышни? – Клео приподнимает брови и кивает на меня. – Посмотрите на Мэйв. Мы не хуже.

– Я этого и не говорил, – неожиданно смущённо бормочет Джеймс и подталкивает меня к выходу. – Пойдём, у нас есть дело.

Выйдя из церкви не могу удержаться от смешка и хитро смотрю на Купера.

– Слушай, может тебя с Клео свести?

– Чего? – федерал изумлённо таращится на меня, а я тут же себя одёргиваю.

– Нет, плохая идея. Я что же, враг подруге, чтобы ей такую свинью подкладывать?

– Надо полагать, свинья – это я? – интересуется Купер, и я радостно киваю.

– В чистом виде!

– Прелестно, – с кислой миной отзывается Купер и неожиданно просит: – Мэйв, ты можешь сесть за руль?

– Ну, – впадаю в некоторый ступор, а затем осторожно киваю. – Могу, конечно. А что случилось?

– Ничего, – буркает Джеймс и передаёт мне ключи, а я внимательно вглядываюсь в его лицо, заметив, что лоб его покрылся испариной. Нехорошее предчувствие накрывает меня, и я, прищурившись, спрашиваю:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Как огурчик, – явно бодрясь отзывается федерал, и я недоверчиво качаю головой.

– Ты врёшь. Что-то болит? Надо было тебе ехать в больницу!

– Всё в порядке, – цедит мужчина, и я всплёскиваю руками:

– Да что с тобой такое? Почему ты так помешан на этом деле? Сдохнуть ради него готов!

– Это слишком личное, Мэйв, – Купер отворачивается, но тут же, охнув, сгибается пополам, и я, матерясь сквозь зубы, подхватываю его под локоть. Помогаю сесть на пассажирское сиденье и забираюсь рядом на водительское. Напряжённо сжимаю руль пальцами и кошусь на Джеймса.

– Я с места не сдвинусь, пока ты мне не объяснишь. Ты назвал меня сумасшедшей за то, что я год назад полезла в логово убийцы, но у меня была на то причина – я спасала друзей. Ты же сейчас, отказываясь поехать в больницу, буквально убиваешь себя. Чем твой поступок отличается от моего? Только способом самоубийства. Я хочу знать, ради чего всё это. Понимаю, что, по сути, я тебе никто, но мне казалось, что мы неплохо поладили. Ты рассказал мне про Грейс. Расскажи и об этом.

Купер несколько секунд смотрит прямо перед собой немигающим взором, а затем, вздохнув, произносит:

– У меня есть младшая сестра. Ей примерно столько же, сколько и тебе. Когда мне было десять, мать бросила меня и двухгодовалую Мэгги на попечении отца-алкоголика, который вообще нами не занимался. Забота о Мэгс стала моей обязанностью. Это было очень тяжело: я сам был ребёнком. Я должен был учиться, гулять с друзьями и наслаждаться детством, но вместо этого я буквально растил сестру. Два года я упорно держался, но потом психанул, и как-то раз оставил Мэгги вместе с отцом, а сам ушёл развлекаться с теми друзьями, которые у меня ещё остались. Когда я вернулся, то обнаружил в нашем доме дружков отца, один из которых славился своей любовью к детям, – Джеймс горько усмехается и, заметив моё посеревшее лицо, кивает. – Да, ты верно поняла, любовь там была определённо не невинная. К счастью, он не успел навредить моей сестре, но он хотел забрать её с собой, предлагая за неё отцу бутылку водки. Остальные уроды только смеялись и подначивали отца, чтобы тот согласился. Я... Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но страх за Мэгги был настолько сильным, что я просто молча взял нож на кухне и всадил его в ногу тому любителю малолеток. Пока остальные были в ступоре, а этот мудак вопил от боли, я просто взял сестру и ушёл к другу. Его мать вызвала копов. Дальше всё закрутилось, и в итоге мы оказались в детском доме. Не буду и дальше грузить тебя печальной историей своей жизни, скажу только то, что после того случая я чётко для себя решил, что хочу работать в правоохранительных органах. Поэтому и пошёл в ФБР. Я хотел, чтобы все моральные уроды получили по заслугам.

– Для тебя превыше всего правосудие, – киваю. – Ты сказал мне это при нашей первой встрече.

– Именно, – с губ Джеймса слетает хриплый смешок. – А преступления, касающиеся детей для меня теперь пожизненно больная тема. Дети не должны страдать. У них должна быть нормальная и счастливая жизнь безо всяких потрясений. Я не могу оставить это дело, понимаешь?

– Понимаю, – вздыхаю и откидываюсь на спинку кресла. – А где сейчас твоя сестра?

– Лечится от наркотической зависимости, – Купер пожимает плечами. – Связалась с наркодилером, он её подсадил на эту дрянь. А она, идиотка, влюбилась в него настолько, что теперь ненавидит меня за то, что я посадил его. Отказывается со мной общаться и не хочет лечиться. Каждый раз, когда её выпускают из лечебницы, она снова начинает употреблять.

– Мне очень жаль, – только и могу произнести, совершенно не зная, что можно сказать в этой ситуации. Джеймс ничего не отвечает, и я, откашлявшись, произношу: – Ладно, если не хочешь в больницу, то я предлагаю компромисс: я отвезу тебя в мотель, и ты отдохнёшь, а я съезжу в ангар. Буду держать тебя в курсе происходящего, и если что-то обнаружу, то сразу же дам знать. И ты приедешь. Хорошо?

– И отпустить тебя одну? – Купер фыркает. – Да ты за три секунды себе приключения найдёшь.

– Не за три, – оскорбившись, бросаю убийственный взгляд на федерала, но тот только усмехается.

– Ну да, за две.

– Да ну тебя, – надуваю щёки и раздражённо спрашиваю. – Ну так что? В мотель? Решай, пока я добрая. Веду сейчас я, а значит могу и в больничку отвезти.

– Ладно, – Купер вздыхает и болезненно улыбается. – Твоя взяла. Но оставайся на связи. Даже если сети нет – пиши. Сообщение рано или поздно дойдёт. И если нарвёшься на Колина – беги.

– Про это мог бы и не напоминать, – хмыкаю и завожу двигатель. Везу Джеймса в мотель и, недолго думая, помогаю ему выйти из машины. Вижу, как лицо федерала искажается от боли при каждом вдохе и мысленно радуюсь тому, что мужчина хотя бы сейчас не упрямится и не строит из себя крутого агента. Один он бы явно не смог подняться.

– До номера своего сам дойдёшь, – отдуваясь, спрашиваю я, когда мы преодолеваем лестницу и останавливаемся. Джеймс согласно мычит, а затем неожиданно предлагает:

– Не хочешь зайти к Джейку?

Моё сердце начинает учащённо биться, и я смотрю на федерала, как на Санта-Клауса, который сказал мне, что я была хорошей девочкой и заслужила много подарков.

– А можно?

– Раз предлагаю, значит можно, – ворчит мужчина, и я порываюсь сказать «да», но, после непродолжительной борьбы, пересилив себя, отрицательно мотаю головой.

– Нет.

– Уверена? – Джеймс изумлённо смотрит на меня, и я уныло упираюсь взглядом в пол.

– Нет. Не уверена. Вернее... Джеймс, я просто боюсь, что если сейчас зайду к нему, то уже просто не найду в себе силы уйти. Ты не представляешь себе, как сильно мне его не хватает. Ощущение, будто он не со мной уже целую вечность. И я просто... – делаю судорожный вздох и поднимаю голову, глядя на Купера. – У меня есть дело, которое в данный момент на первом месте. Нужно отыскать детей. Это важнее.

Федерал задумчиво разглядывает меня, от чего становится немного неуютно, а затем медленно кивает.

– Хорошо. Тогда ты встретишься с ним, когда всё закончится.

– Да, так будет лучше, – сдавленно шепчу и чувствую, как мои глаза наполняются слезами. Джеймс тяжело вздыхает.

– Только не реви, пожалуйста.

– Ладно, – бормочу и тут же, как назло, громко всхлипываю. Купер бормочет что-то нецензурное себе под нос и шумно выдыхает.

– Мэйв, у нас почти получилось. Осталось совсем немного – и я отпущу Джейка.

– Если у тебя получится, – напоминаю и громко шмыгаю носом.

– Если получится, – не отрицает федерал и кладёт руки мне на плечи. – Но надо верить в лучшее, не так ли?

– Чтобы потом разочароваться?

– Нет. Чтобы была мотивация идти дальше, – Джеймс слегка улыбается. – Ты сильная девушка, Мэйв. Помни об этом. Ты сможешь со всем справиться.

– Мне бы твою уверенность, – отвожу взгляд, но Купер заставляет меня посмотреть на него. Мужчина серьёзно разглядывает меня, а затем произносит:

– Тебе не нужна моя уверенность. У тебя есть своя. Ты уверенно расследовала дело Ханны Донфорт. Ты нашла настоящего преступника. Ты нашла в себе силы отправиться на верную смерть, и ты выжила. Ты рискнула и заключила сделку с федеральным агентом. И ты не отступила, когда сама оказалась в опасности. Ты невероятный человек, и я очень рад, что мне довелось с тобой работать.

– Похоже на прощание, – выдавливаю из себя улыбку, и Джеймс усмехается.

– Надеюсь, что это не оно. Теперь иди. Скоро всё закончится.

– Надеюсь, – бормочу и, развернувшись, спускаюсь по лестнице. Выхожу из мотеля и, сделав глубокий вдох, сажусь в автомобиль. Вспоминаю карту и отметку на ней, где находится ангар и, заведя автомобиль, еду в последнее место, где могут оказаться похищенные дети.

***

Ангар встречает меня зарослями высокой травы, обвалившейся крышей, тёмными провалами окон и стойким ощущением того, что здесь мне тоже ловить нечего. Поджимаю губы и, сфотографировав сей объект, отсылаю фотографию Джеймсу. Сети нет, поэтому сообщение не доходит, но я с чувством выполненного долга убираю телефон в карман. Сеть появится – и фото дойдёт.

Немного потоптавшись, решаю всё же осмотреться. Подхожу ближе и с отвращением разглядываю паучье семейство, расположившееся на двери. Самое крупное членистоногое шевелится, и я отпрыгиваю в сторону, пожалев о том, что у меня нет с собой огнемёта. Всегда боялась этих гадов, а в детстве даже закатывала истерику, если видела даже крохотного паучка. Но я выросла, стала храбрее, а поэтому поднимаю с земли гнилую доску и, взвизгнув от ужаса, смахиваю пауков на землю, молясь, чтобы они не поползли в мою сторону. Конечно, в траве их не увидишь, но осознание, что сбросить их на землю – было хреновой затеей, приходит ко мне только сейчас.

Бросаю доску в ту сторону, в которую упали членистоногие, и искренне надеюсь, что хотя бы кого-нибудь из них пришибла. Делаю глубокий вдох и, подойдя к двери, тяну её на себя, открывая вход в ангар. На меня тут же сыпется труха, и я, кашляя, отступаю на пару шагов назад, стряхивая с себя всю эту пакость. Включаю на смартфоне фонарик и с опаской заглядываю внутрь помещения. Переступаю через обломки крыши и свечу по углам, надеясь найти хотя бы что-то.

Дойдя примерно до середины, замечаю сбоку в стене дыру, через которую вполне может влезть взрослый человек. Повинуясь шестому чувству, иду дальше и резко останавливаюсь, когда замечаю на полу относительно новые тряпки и определённо новую стеклянную баночку с какой-то жидкостью. Наклоняюсь ближе и, подняв баночку, читаю название.

– «Хлороформ», – произношу вслух и передёргиваю плечами. По позвоночнику пробегает холодок, и до меня доходит, что, вероятнее всего, здесь Колин держал Кэти прежде чем отнести её в Гримрок. Прикидываю расстояние, и понимаю, что ангар находится относительно недалеко от заброшенной мельницы, а это значит, что Колин мог спокойно отнести сюда ребёнка, а затем пойти на пикник, притворяясь забитым и испуганным мальчишкой.

Раздражённо шиплю сквозь зубы и, поставив баночку на место, делаю ещё фотографию для Джеймса. Пишу ему короткое сообщение со своими мыслями и прошу прислать кого-нибудь для того, чтобы оцепили территорию. Тихо бешусь, когда замечаю, что сети так и нет, и борюсь с искушением пнуть что-нибудь. Внезапно позади меня раздаётся шорох, и моё сердце замирает от ужаса. Гулко сглатываю и медленно поворачиваюсь на звук, ожидая увидеть Колина, готового убить меня, но это оказывается всего лишь мышь. Выдыхаю и спешу покинуть ангар, пока он не свёл меня с ума.

Мой смартфон пиликает, и я вижу, что мои сообщения дошли до Джеймса. Он довольно быстро отвечает и просит прислать координаты. Справляюсь с этой задачей, пока сеть снова не исчезла, и проверяю, не прислал ли мне Джейк список заброшенных мест, однако новых сообщений от него нет, и я остаюсь ждать агентов, которых должен прислать Джеймс.

Агенты приезжают быстро, и я коротко рассказываю им о том, что удалось обнаружить. Один из мужчин, агент Харрис, который подвозил меня домой в день ареста Джейка, деловито спрашивает:

– Трогали что-нибудь?

– Пузырёк с хлороформом, – честно признаюсь, и агент неодобрительно цокает языком.

– Плохо. Но не критично. Вероятнее всего, Браун трогал не только эту вещь. Его отпечатки должны найтись и на других местах.

– Если он не был в перчатках, – мрачно отзываюсь, и мужчина кивает.

– Это было бы обидно.

– Криминалистов вызовете? – спрашиваю, и агент, поморщившись, смотрит на часы.

– Уже. Точнее, оставили пару голосовых им в отделе. Чёртова вышка. Если сообщение получили, то скоро должны быть здесь.

– Понятно, – киваю и охаю, когда ощущаю болезненную вспышку чуть ниже живота. Харрис обеспокоенно смотрит на меня, но я выдавливаю из себя улыбку.

– Всё хорошо. Просто живот разболелся.

– От волнения это бывает, – мужчина хмыкает. – Поезжайте домой, мисс Найт. Сейчас всё равно больше сделать невозможно.

– Да, наверное, – вздыхаю и киваю. – До свидания, агент Харрис.

Федерал кивает на прощание и остаётся дожидаться криминалистов, пока его коллеги натягивают сигнальную ленту, а я, сев в машину, еду домой, понимая, что остаётся только ждать чуда.

***

Через пару часов я настолько надоедаю Джесси своим нервным хождением, что подруга сбегает в «Аврору» под предлогом внеплановой проверки своего сотрудника. Впрочем, это было и хорошо, потому что её попытки успокоить меня заставляли нервничать ещё больше. День неумолимо подходил к концу, а результат был совершенно нулевым – ни Колина, ни детей.

В раздражении пинаю стул и в очередной раз лезу в смартфон, проверяя, не было ли новостей. Значок отсутствия сети бесит ещё сильнее, и мне чертовски хочется пойти и собственноручно оторвать кривые руки людям, которые никак не могут наладить связь. Захожу в чаты и с удивлением замечаю, что у меня висит одно непрослушанное голосовое сообщение от Джейка. Внутренности сжимаются, и я нажимаю на кнопку, запуская голосовое.

«Привет, Мэйв. Мне сказали, что у нас здесь проблемы со связью. Я выслал тебе список того, что удалось найти, но, судя по всему, он не дошёл: файл был довольно большим. Времени остаётся всё меньше, надеюсь, что хотя бы голосовое придёт. В общем, заброшенных мест в Дасквуде довольно большое количество, но сейчас я думаю, что стоит отбросить те места, которые считаются аварийными. Наш преступник явно не хочет навредить детям до шестого числа, а это значит, что рисковать он ими не собирается. Места, которые находятся слишком далеко, тоже, вероятнее всего, нужно отбросить. Если наш преступник из церкви, то вряд ли бы он смог оставаться незамеченным, постоянно беря машину, а пешком с ребёнком далеко не уйдёшь. Таким образом, у нас остаётся всего лишь пара мест. Есть старая мельница, заброшенный ангар и старая церковь неподалёку от Гримрока. Я отметил для тебя их на твоей карте. Позвони Куперу и поезжайте туда вместе. Я знаю, что он в мотеле. Хотел сам с ним поговорить, но агент, который меня охраняет, сказал, что он не может сейчас со мной пообщаться. Не знаю, в чём причина. В общем, это всё. И Мэйв... Пожалуйста, будь осторожна. Я люблю тебя. До встречи».

– До встречи, – эхом повторяю я и судорожно вздыхаю. – Заброшенная церковь неподалёку от Гримрока? Что ж, подходит.

Набираю номер Джеймса, но механический голос сообщает о том, что связи нет, и мне приходится приложить все усилия, чтобы сдержаться, и не кинуть телефоном в стену. Рычу и бросаю взгляд на часы. Времени действительно практически не осталось, Колин может приступить к выполнению своего плана ровно в полночь, а это значит, что у нас в запасе примерно часов шесть. Кусаю губы и захожу в карту, заметив новые точки, отмеченные на ней. Делаю глубокий вдох, напряжённо размышляя, а затем резко выдыхаю:

– Ну, ничего не поделаешь.

Захожу в чаты и записываю для Джеймса голосовое сообщение, на ходу надевая кроссовки, а затем выбегаю из дома. Сажусь в автомобиль и срываюсь с места, надеясь, что на этот раз с местом мы не ошиблись.

***

Паркую машину у обочины и вновь загружаю карту. До церкви, судя по всему, идти не очень далеко, буквально пять минут, и я решительно вылезаю из салона. Сердце ёкает от плохого предчувствия, и я мысленно подбадриваю себя тем, что я сильная, смелая и обязательно найду детей. А потом мы с Джейком, получившим свободу, отправимся в какое-нибудь крутое путешествие. Но прежде я, конечно же, схожу к психологу.

Дорога по лесу не занимает много времени, и вскоре я выхожу на небольшую поляну, на которой стоит заброшенная церковь. Запрокидываю голову, разглядывая древнее сооружение, и, поддавшись порыву, мысленно говорю: «Эй, Бог, если ты есть и слышишь меня... Просто не дай мне умереть, ладно?». Затем мотаю головой и, подойдя к двери, толкаю её двумя руками. Дверь неожиданно легко поддаётся, и я захожу в помещение. В воздухе витает целая куча пыли, и я громко чихаю, распугав голубей, расположившихся под потолком. Птицы вылетают через дыру в крыше, и я окидываю взглядом помещение. Потрескавшиеся и потемневшие от времени фрески, сдвинутые скамьи, осколки на полу – всё это навевало мрачные мысли, и мне захотелось развернуться и уйти, однако тихий голосок, раздавшийся откуда-то сбоку, останавливает меня.

– Это не он, не бойся...

Поворачиваю голову и замечаю спрятавшегося за одной из скамей мальчишку в грязной рубашке с галстуком-бабочкой, который настороженно наблюдает за мной. Заметив мой взгляд, мальчик отшатывается, а у меня вырывается:

– Тимми!

– К-кто Вы? – заикаясь спрашивает мальчик, а я с облегчением выдыхаю, пытаясь не разреветься от радости:

– Наконец-то я вас нашла! Вы же все здесь? Ты, Альфи, Фрэнки и Джемма?

Мальчик опасливо отползает, и я поднимаю руки в мирном жесте.

– Не бойся. Меня зовут Мэйв. Я подруга Томаса Миллера. И помогаю вас искать.

– Подруга Томми? – из-за другой скамьи вылезает мальчик в порванной курточке и с разбитыми очками на носу, и я не могу удержаться от широкой улыбки, когда понимаю, что передо мной брат Томаса.

– Да, я подруга Томми. Где Альфи и Джемма?

– Мы здесь, – рядом с Тимми появляется темноволосая девочка, тянущая за руку пухленького кучерявого мальчика, который тихо хнычет и поглядывает в сторону выхода. С моих губ срывает вздох облегчения, и я подзываю к себе детей.

– Так, мои хорошие, думаю, что нам уже пора валить с этого хилого курорта. Ваши родители ужасно волнуются.

Дети с некой опаской приближаются ко мне, однако факт того, что я знаю брата Фрэнки, всё же добавляет мне баллов, поэтому они кучкуются возле меня, как утята рядом с мамой-уткой, и я вижу в их глазах надежду на то, что скоро они вернутся домой.

– Хочу к маме, – тихо скулит Альфи, и я, нервно хохотнув, взлохмачиваю его волосы.

– Знал бы ты, малыш, к кому сейчас хочу я... Ладно, держитесь позади. Моя машина здесь неподалёку. Нам нужно только до неё добраться, – с этими словами я разворачиваюсь к дверям, и застываю, когда вижу фигуру в бесформенной чёрной толстовке с надвинутым на лицо капюшоном, бесшумно подобравшуюся и замершую на пороге. Дети, пискнув от страха, хватаются полы моей куртки, а я, проведя языком по внезапно пересохшим губам, хрипло произношу:

– Привет, Колин.

– Мэйв, – парень тянет моё имя и откидывает капюшон. Держит спину ровно и смотрит на меня с лёгкой усмешкой, совершенно не напоминая того зашуганного Колина, которым он всем казался. Это всё было не более чем притворством, и сейчас передо мной стоял убийца, спаливший шестерых детей, и собирающийся убить ещё четверых.

– Ты же понимаешь, что то, что ты собираешься сделать – это очень плохо, – вырывается у меня, хотя, я знаю, что с преступником говорить абсолютно бесполезно. Достаточно вспомнить Теда – безумцы всегда считают, что их действия истинно верные, и не поддаются на уговоры.

– Разве? – Колин удивлённо выгибает бровь. – Наоборот, я делаю благое дело. Ты разве не слышала, что говорил отец Николас? Ты не слышала его учение?

– Что-то про ад, который всех нас ждёт, – пожимаю плечами и делаю маленький шажок вперёд, закрывая детей. – Ну и что? Решил туда раньше попасть?

– О, нет-нет, – парень смеётся и качает головой. – Нет, Отец наш не низвергнет меня. Наоборот, Он будет мне благодарен.

– За что?

– За то, что я не даю невинным детям запятнать свои чистые души, конечно же, – Браун с досадой смотрит на меня и неодобрительно цокает языком. – Ты не понимаешь. Я спасаю их. Они вознесутся и станут ангелами. Я помогаю Раю процветать.

– Ты просто псих, – фыркаю и краем глаза замечаю возле одной из скамей лежащий канделябр. Если до него добраться, то он станет неплохим оружием. – Это убийство. А убийство – это грех. С чего ты взял, что Бог одобряет это? Не тебе решать, кто должен умереть, а кто нет. Ты будешь гореть за это в аду.

– Что ж, пусть будет так, – Колин растягивает губы в жуткой безумной усмешке и заглядывает мне прямо в глаза, от чего у меня по коже бегут мурашки. Нервно сглатываю и делаю ещё один маленький шаг, смещаясь немного влево, пытаясь подобраться к своему импровизированному оружию, а убийца проникновенно и как-то даже ласково произносит фразу, от которой мои внутренности скручивает от ужаса:

– Но тебя, Мэйв, я заберу с собой.