Гоголь-моголь.
Нина бы, наверно, меня осудила. Да и сама бы я месячной давности только покрутила пальцем бы у виска. Но сейчас, впервые за эти две недели, я чувствовала себя хорошо, а не это ли главное?
- Пулемет из задницы, ха.
Леви звучал одобрительно, из-за того что это было в стиле его шуток о дерьме, я полагаю. Мы сидели в его теплой гостиной, попивали гоголь-моголь с коньяком и смотрели японский треш на большой плазме. Блин, я чувствовала, что мой зад был готов срастись с этим диваном.
- В предыдущем фильме они были в грудях.
Я сжала свою грудь, представляя как из нее могли бы торчать два ствола. На моих сиськах это выглядело менее эффектно.
Она представляет у себя боевой бюст.
- Это я здесь читаю мысли!
Леви забавлялся. Вот же подонок. А я могла бы обидеться, если бы не гоголь-моголь, коньяк и мягкий смех Леви после этого. Он начинал потихоньку чувствовать себя комфортней со мной.
- Я все еще слабо могу представить, каково это – слышать чьи-то мысли?
Шутливый тон почти сразу исчез и сменился задумчивостью. В мыслях Леви пытался не выдать то, насколько же ему любопытно.
- Ну-у-у, - я сложила руки на подтянутые ближе к лицу колени, – у каждого человека это выглядит по-разному.
- Выглядит?
- Да! – тут же нашлась я. Теперь у меня есть идея как понятней объяснить Леви. – Это как цвет глаз или национальность, у всех выглядит очень по-разному. Мой друг Армин, например, похож на какого-то трансформера из сотен кубиков, и все эти кубики постоянно вертятся, меняют положение и преобразуют его в нечто новое.
Я чуть ли не задрожала, вспоминая свое общение с Армином. Леви смотрел с интересом, уже и забыв про бедную японскую школьницу на экране, расстреливающую мафию пулеметом в причинной точке.
- А скажем, Ханджи похожа на осьминога. Только у каждого щупальца есть еще с десяток других щупалец, а у тех еще и еще, и так до бесконечности.
- Очкастая, почему-то я не удивлен, что ее мыслительный процесс похож на это.
Леви фыркнул. Несмотря на всю показную пренебрежительность, он очень трепетно относился к Ханджи. Хотя узнай он, что она видит в нем своего «маленького» братишку, наверняка врезал бы промеж очков и не посмотрел, что она женщина.
А как я выгляжу?
Я чуть дернулась, когда услышала этот вопрос, хотя он и был ожидаемым. Я понимаю, почему Леви не задал его вслух. Он сделал вид, что снова вернулся к просмотру фильма, смущенный тем, что я услышала.
- Ты похож на реку.
Интерес Леви вновь вернулся полностью ко мне.
- Очень спокойная широкая река, мягко омывающая свои берега.
- Да ну? – спросил он скептически.
- Но если занырнуть чуть глубже, можно наткнуться на сотни острых камней.
Я отвернулась в сторону окна и как можно сильней постаралась уйти от любых его мыслей сейчас. Я должна дать Леви пространство обдумать все это. А на улице виднелся небольшой его дворик, где первые морозы уже схватили не успевшие опасть листья.
.*.*.*.
Ты что, читаешь мысли, соплячка?
- Да.
Я сказала это. Я призналась ему.
- И я знаю, что ты подозревал. Где-то между тем, что я вижу призраков, которые рассказывают мне обо всем, и тем, что я смотрю в прошлое и будущее.
В мыслях Леви воцарился бардак на грани с паникой. Кучей навалились вопросы сразу обо всем. Паззл в его голове начал складываться, но спокойней от этого он не стал. Но как обычно внешне Леви и бровью не повел. Только взгляд стал напряжённей, и челюсть сжалась жестче.
- Притормозим.
- Конечно.
Леви остановился у ближайшей обочины и выскочил из автомобиля, попутно закуривая. Редко он это делал. На моей памяти только один раз, когда мы месяц всей конторой трудились на важного заказчика, днями и ночами носились как белки в колесе, а за день до сдачи проекта эти ублюдки сообщили, что смогли договориться с «Сина». Пфф, с этими столичными снобами с неоправданно завышенными ценами! Тогда Леви тоже не сильно изменился в лице, он молча встал из-за стола и вышел в курилку. Мы еще все тогда молча смотрели ему вслед минут десять.
- Леви, - позвала я, выбираясь со своего места.
Мне не нужна твоя жалость.
- Это не жалость. Я! Леви! Ар-р!
Я схватилась за голову. Невозможно с кем-то говорить, если его мысли будто готовы унести тебя под воду и приложить пару раз о скалистое дно.
И в момент, когда я уже просто не могла справиться с этим бурным потоком, все вдруг остановилось. Я даже сначала не поняла, что мысли Леви вновь пришли в спокойствие и я просто стояла, пытаясь привести в порядок свои собственные.
- Я... - начал Леви, - так виноват.
Он выдохнул.
- Я тоже. Отчасти.
Мы стояли у его автомобиля и смотрели друг на друга. Главная наша проблема была в том, что мы оба – два социально неловких идиота. И даже читая мысли Леви, я не знала, чтобы мне сделать такого, что не испортит все на корню.
- Я никогда не замечала, что ты чувствовал. Мне было удобно видеть в тебе злого гремлина, который ради веселья притесняет меня.
- Ты не была виновата, - Леви устало оперся на машину. – У тебя был парень, и я сам подавал себя так.
Я оперлась рядом, смотря вперед на шоссе и проезжающие мимо машины.
- Но я могла бы увидеть правду. Просто тогда мир бы стал сложней, а я этого не хотела.
Леви повернул голову в мою сторону. Я отзеркалила его движение и протянул ему руку с оттопыренным мизинчиком.
- Так что? Мир?
- Тебе что, десять?
Он мог делать вид, что насмехается надо мной сколько угодно. Я знала, что он считает это милым. К тому же потом он, отвернувшись из-за стыдливости, ухватил своим мизинцем мой.
- Мир.
Я усмехнулась, раскачивая наши руки.
- Об этом весь отдел знает.
- Что?
- Томас раз восемь подумал, что мы должны давно переспать.
- Я урежу ему премию в этом месяце.
- Хорошо, а то я не знала, как у тебя об этом попросить.
.*.*.*.
Это было несколько дней назад и с тех пор мы старались наладить контакт. Я точно не знаю к чему это должно привести, ведь поначалу я даже не хотела никаких отношений с Леви. Теперь это не настолько очевидно. Ведь оказалось, что Леви, когда он не ведет себя как мудак, очень хороший парень и с ним легко общаться. Правда, он до сих пор испытывает ко мне чувства, хотя и знает, что я аномальная уродка, которая без мыла лезет в самые потаенные уголки его разума.
И уж не буду кривить душой, я действительно иногда пялилась на его зад. Что на языке Киры означает «ты привлекательный». Но Леви не должен знать об этом, никогда.
- У тебя снова телефон вибрирует, - сказал Леви, прихлебывая гоголь-моголем.
Леви еле успел уклониться от моего изящного пикирования, когда я оторвалась от созерцания его дворика и плюхнулась животом на диван, рыская ладонью между подушек, откуда и доносились звуки «бззз» (да, я убрала все эти ужасные мелодии со звонков).
- Армин.
Я хмыкнула и нажала на сброс. Только не сейчас, вечер идет слишком хорошо, чтобы портить его разговором с ним. Лучше вернуться и слушать наигранные выкрики всех этих азиатов на экране.
Леви был со мной не согласен.
Тебе стоит помириться с друзьями.
- Нет.
Они заботятся о тебе.
- Нет.
Леви поставил стакан на тумбочку рядом и потянулся за пультом. Я уже знала, что он собирался выключить фильм и поговорить. Забудьте, что я говорила раньше. С ним ни хрена не легко.
- Когда ты лежала в коме, эти двое сутками куковали у твоей палаты. Впервые они ушли лишь на третий день, потому что от них уже начинало разить.
Я вздохнула. Будто я не знала, что они искренне переживали за мою жизнь и очень меня любили.
- Они не верят в меня. Никогда не верили.
- Прости своим друзьям их невежество. Ты-то сама в себя веришь, - несколько секунд Леви сомневался, стоит ли ему потрепать меня по волосам, потом напомнив себе, что я все равно все узнала, сделал это.
- Позволь мне обрабатывать проблемы по очереди.
Леви не спешил убирать руку от моих волос, и в этом дружеском жесте крылось куда больше желания, чем можно подумать. Ах, если бы он хотел только переспать со мной, может, я бы сейчас и согласилась.
Прежде чем вы сочтёте меня гулящей шлюхой, в свою защиту могу сказать, что с тех пор, как мы с Армином расстались полгода назад, у меня никого не было. И сейчас ночь ничего не значащего секса с симпатичным парнем не вызывала отторжения. Но Леви хотел отношений, и я не собиралась играть с его чувствами. Мы вместе договорились идти по этой дороге медленно.
- Леви, рука.
Он словно только заметил, что до сих пор ее держал и тут же отдернул.
Вот черт. Теперь она считает меня озабоченным кроликом.
- Я так не считаю.
Это жутко и странно, ты не находишь? Всякий раз ты мне отвечаешь на молчание.
- Есть немного. И давай ты просто будешь говорить губами.
Я выразительно надула свои собственные и потянулась за стаканом. Нужно подлить немного больше коньяка в мой яичный коктейль.
В доме Леви я слышала лишь его мысли. В отличие от меня он жил в небольшом спальном квартале на краю города. Собственный двухэтажный дом, собственный дворик.
- Примерно такой дом я бы хотела купить, - задумчиво сказала я, осматривая большую гостиную.
- Мда? - послышался приглушенный голос Леви из кухни, где он уже мыл наши стаканы. – Ты серьезно решила сделать такую покупку?
- Ага. Мне как воздух необходимо место, где бы я никого не слышала.
Пользуясь освободившимся пространством, я вольготно развалилась на мягком диване Леви. У него была милая люстра с дельфинчиками, кто бы мог подумать. Леви вернулся быстро, продолжая вытирать руки полотенцем. Он, не церемонясь, скинул мои ноги вниз и занял законное место.
- Я могу поговорить с Эрвином, вряд ли он будет против сделать «Крылья» поручителем, если будешь брать ссуду.
- Не надо. У меня есть деньги на дом.
- Да? – Леви не верил мне.
В год моего рождения родители открыли фонд на мое имя, и подкладывали туда большие суммы вплоть до моего совершеннолетия. Мой отец знаменитый на всю страну врач. У него своя клиника, и детство я провела в материальном достатке. Но по натуре своей я редко обращала внимание на деньги. Я была счастлива перебраться из нашего дорогого, но холодного и пустого дома в университетское общежитие. Потом я устроилась на работу и стала снимать свою маленькую квартирку. Про фонд я вспоминала редко и всегда держала его лишь как запасной вариант в случае какого-нибудь чп.
Внезапная телепатия и необходимость в уединённом пространстве можно же посчитать таковым?
Когда я рассказала об этом Леви, он смотрел на меня как на идиотку.
Идиотка.
Я показала ему средний палец.
- То есть все это время ты была богатой засранкой, но жила на одну зарплату?
- Ну да-а, - я пожала плечами. И в чем тут проблема?
Леви закатил глаза и поспешил в коридор, чтобы избавить меня от всех бранных мыслей, вертящихся в его сознании.
- И сколько уже лежит в этом фонде?! – прикрикнул он оттуда.
- Не знаю! - я помнила лишь примерно. – Миллиона четыре.
Плюс-минус сто тысяч. Цифры никогда не были у меня в приоритете.
- Четыре?! Четыре мил!..
Леви кинул в меня зонтиком из коридора. Я только представила, что сейчас его мысли стали в четыре миллиона раз нецензурней.
.*.*.*.
Клиника моего отца. Очень стерильное место, где в комнатах ожидания стоят кожаные кресла, а обувь смешно крякает по полу. Еще в приемной висит очень большая и странная люстра, которая своими плафонами, кажется, изображает эмбрионы.
Это символ за аборты или против?
Леви тоже проникся настороженностью к этой люстре.
Я все еще не купила машину после аварии. Просто руки не доходили, а потом столько всего разом навалилось, но не важно. Так что Леви, как настоящий филантроп (мне тоже смешно, когда я об этом думаю) вызвался подвезти меня на обследование. Так же он вызывался подвезти меня на работу и с нее, потому что в это сложно поверить, но у меня не так много друзей, которые смогли бы это сделать. А думать об общественном транспорте просто больно.
- Ты нервничаешь, - пресно заметил Леви, прихватывая с регистрационной стойки бесплатный журнал.
- Я не хочу, чтобы отец узнал о...
Я подергала бровями, давая понять, о чем же я не хочу, чтобы он узнавал. Надеюсь, одного бодрого вида хватит, чтобы отец просто, как и другие, постучал по мне молоточком и посветил фонариком.
Мы с ним не слишком близки. Он любит меня, я люблю его, но лучше нам любить друг друга за глаза. Он не плохой человек, но никогда не был рядом, больше занятый карьерой. Но так же никогда не был против моих увлечений. Я знал, что отец мечтал, чтобы я тоже стала врачом, начала работать в его клинике и однажды унаследовала ее. Но в тот день, когда я выложила перед ним журналы по дизайну и с горящими глазами рассказывала о своих мечтах, он только помог подыскать университет и позднее даже финансировал наш курс.
- Просто веди себя естественно. Что бы ты ни услышал в его мыслях.
Вскоре я оставил Леви одного читать журнальчик, а сам зашел в небольшую комнату, где ждал отец.
- Кира!
Он был одет в белый халат поверх дорогого костюма. Как типично для него.
- Привет, пап.
Не знаю ни одного человека, которому бы нравились осмотры у доктора. Зад мерзнет, заставляют высовывать язык и говорить «ааа», тыкают стетоскопом. Втройне неудобно, когда это делает собственный отец. Отец, мысли которого я читаю, и можно приумножить неловкость еще на десять.
- И никаких жалоб нет? – спросил он у меня после всех этих процедур.
- Нет, чувствую себя здоровой, как титан.
Отец смотрел на меня недоверчиво. Здесь точно приложила руку Нины, отец все время сомневался из-за того что ее история о моем плачевном состоянии никак не подтверждается сейчас. Но он верил Нине и потому не сдавался.
- Я бы хотел получить результаты из больницы, где ты лежала. И провести томограмму мозга у нас.
Я похолодела. Ну уж нет, этого ты от меня не дождешься.
- Зачем? Все же отлично!
Симптомы, которые перечислила Нина, ясно говорили, что история с Карлой повторяется. Я не допущу этого.
Э-э? Мама? Мама погибла в автокатастрофе, когда мне было десять, и уж точно у нее не было никаких симптомов. И из его мыслей до сих пор было не ясно, какую часть правды рассказала Нина.
- Я просто хочу быть уверенным, - отец постарался улыбнуться, но в душе он был полон смятения.
- Нет, - я ответила вновь слишком резко. Но я не собираюсь сейчас играть в эти игры. – Причем тут мама?
Перед смертью она стала нелюдимой и раздражительной. Призналась мне, что все время слышит неразборчивые голоса и переживает не свои эмоции. С каждым днем ей было хуже, она теряла над собой контроль, пока однажды не попыталась уехать прочь ото всех.
- Кира, давай не будем сейчас о ней говорить. Лучше скажи, с тобой действительно все в порядке? – его насторожил мой вопрос о маме.
Я замерла. Вот ведь нежданное открытие, а я думала, что во всем виноват только удар головой. И почему я не замечала, что с мамой что-то творилось? Я была ребенком, больше интересовалась играми и засухой в районе Розы, но неужели я была невнимательна настолько?
- Со мной абсолютно точно все в порядке.
Я передернула плечами и постаралась улыбнуться.
История мамы не выходила из головы. Она имела ту же проблему, что и у меня сейчас, и кончилось все плачевно. Интересно, когда она начала слышать чужие мысли? Она так же однажды стукнулась обо что-то головой и – щёлк – врата ада открылись? Со мной все будет так же?
На обратном пути Леви сильно переживал за меня, он видел мое жалкое состояние и не знал, что делать. Я и сама не знала, мне просто нужно все обдумать. Но был безмерно благодарна Леви, что он не допытывал меня, как сделала бы Нина, и не пытался играть в игры разума, как поступил бы Армин. Он просто был рядом.
- Может, зайдешь? В этот раз чай будет с сахаром, - спросила я, когда мы подъехали к моему дому.
- Давай, - Леви вновь небрежно потрепал меня по волосам. В этот раз я не думала отворачиваться.
На самом деле у Леви был целый ворох своих собственных проблем. Все они тянулись из его прошлого. Как то, что он отдалился от своих лучших друзей по имени Изабель и Фарлан из-за одной неприятной истории в молодости. Или постоянно допекающий дядя, который видно считал Леви чем-то вроде дойной коровы, только за то, что не выставил его на мороз, когда тот был младенцем.
И он еще находил время и силы возиться со мной.
Уже покинув машину, я заметила на парковке у дома знакомый темно-синий жук Нины. Я знаю, что у нее есть запасной ключ от моей квартиры, так что скорее всего она была внутри.
- Вот блин.
Так Ханджи была осьминогом? '_'