13
Наши дни
Лиса
– Уж поверь, я не промахнусь.
Мне даже не приходится придумывать ответ. Рука Чонгука внезапно обхватывает меня за шею, а его губы плотно прижимаются к моим. Наконец-то.
И мое сердце
тут же
перестает
биться.
Я автоматически выгибаю спину, прижимаясь к нему, опасаясь, что трясущиеся ноги не выдержат моего веса. Вопреки всем ожиданиям это невероятно нежный поцелуй. Его рот обхватывает мою верхнюю губу. Чувствую, как его язык дразнит мои губы, и слегка приоткрываю их, позволяя ему нежно сплестись с моим.
Я целую его в ответ, хватаясь за его каштановые волосы. Он стонет и прижимает к себе еще крепче, пальцами лаская мою спину. Я ощущаю взрыв внутри, потому что это лучший поцелуй в моей жизни, и я боюсь того момента, когда он отстранится, а я вернусь с небес на землю.
– Чонгук…
Он переводит дыхание и, обхватив ладонями мое лицо, мелкими поцелуями осыпает кожу вокруг моих припухших губ, затем спускается к подбородку, а после – к шее… Каждый квадратик моей кожи, который он благословляет своими губами, обжигает, электризует каждую мою нервную клетку. Мне так жарко, что становится дурно. Что это такое?
Желание, подруга! О черт!
Я чувствую, как его пальцы скользят по моей талии и останавливаются на бедрах, он с силой их обхватывает. Я чувствую, что он хочет меня – доказательство этого упирается в нижнюю часть моего живота, и это слишком. Это слишком, потому что меня словно разрывает на тысячи кусочков. Впервые за долгое время он снова стал тем Чонгуком, которого я когда-то встретила, который мне понравился, к которому меня влекло. Будто он никогда и не исчезал.
Я закрываю глаза, а он продолжает осыпать жаркими поцелуями мою шею. Теперь его пальцы путаются в моей золотистой гриве. Мне вдруг хочется, чтобы он повсюду касался меня, целовал меня с ног до головы, хочется почувствовать прикосновение его обнаженной кожи к моей. Мои руки спускаются к его талии, и я притягиваю его к себе, совершенно теряя контроль, чтобы увлечь в свою комнату, как вдруг нас резко прерывают голоса. Я едва успеваю почувствовать, как Чонгук впивается в мою шею, – и вот он уже на расстоянии трех метров от меня. Именно в этот момент в квартиру входят Тэхён и Итан с коробками пиццы.
– Кто хочет есть?
Я пытаюсь игнорировать сердце, которое заходится так, будто прыгает через скакалку, и выглядеть непринужденно. Только вот я настолько покраснела, что даже ощущаю жжение на щеках. Чонгук прячет дрожащие руки в карманы и поворачивается к гостям – по-прежнему бесстрастный.
– Привет!
Итан и Тэхён приветственно нас целуют и ставят пиццу перед телевизором. Только мы с Чонгуком молча стоим где-то между гостиной и кухней. Мое сердце пропускает удар или два, когда я замечаю, что он на меня смотрит. Чонгук такой красивый… Его каштановые волосы спутались от прикосновений моих пальцев, а в темных глазах, кажется, затерялся какой-то странный блеск. Я легко улыбаюсь ему, скорее расстроенно, чем смущенно.
Тэхён, сидя на диване, оборачивается к нам и натягивает полную фальшивого раскаяния улыбку.
– Прости, Лиса, но сегодня мужской вечер. Кикбоксинг и пицца.
Я улыбаюсь. Ну, полагаю, меня мягко просят на выход. Я желаю им спокойной ночи и ухожу к себе в комнату. Телефон издает звук – уведомление: сообщение от Чонгука.
– Успокойся, – говорю я своему сердцу.
Чонгук: Не думаешь, что есть какая-то проблема, раз тебе некомфортно с Сухи?
Я: Мне комфортно с ним. Просто… мне тяжело справляться с тревожностью, ясно?
Я жду, не отрывая глаз от экрана. Из гостиной слышится смех. Потом мой телефон вибрирует.
Чонгук: Ясно. Но у меня два условия. Первое: это случится лишь раз. Второе: наша дружба на первом месте.
Я закрываю глаза, одновременно и испытывая облегчение, и нервничая. Вот и все, он согласился. Он действительно это сделал. Черт возьми, во что я ввязалась?
Я: Согласна. Спасибо. Лисчон <3
В ожидании ответа я мягко улыбаюсь. Так нас называют Дженни и Тэхён: Лисчон. Это как Бранджелина. Меня это забавляет, но я знаю, что Чонгук это ненавидит, и ожидаю, что он пришлет мне недовольный смайлик, но вдруг на экране появляются следующие слова:
Чонгук: Лисчон.
* * *
На следующее утро я встаю удивительно рано. Или, по крайней мере, не опаздываю. Ну, скажем так: для разнообразия я встала вовремя. Тащусь в ванную почистить зубы, покачивая головой из стороны в сторону в такт музыке, доносящейся из гостиной. Видимо, Чонгук уже проснулся. Я пользуюсь возможностью и присоединяюсь к нему.
– Хеллоу!
Мой лучший друг с чашкой кофе сидит на кухне и разговаривает по домашнему телефону. Он поднимает на меня взгляд, когда я подхожу, чтобы поцеловать его в щеку, и подмигивает. Он в рабочей одежде: футболка и темно-синие штаны, заправленные в черные ботинки. Его военный жетон болтается на груди; он выглядит чертовски сексуально.
Прекрати сейчас же, Лиса.
Просто констатация!
Я наливаю себе стакан апельсинового сока и сажусь напротив внимательно слушающего своего собеседника Чонгука. Воспользовавшись тем, что он загадочно улыбается, я пробую украсть его шоколадный круассан, но он шлепает по руке, да так, что в ответ я прожигаю его взглядом.
– Да, вы совершенно правы, – смеется он в трубку, доедая булочку под моим злобным взглядом. – И все же везет, что такое происходит не каждый день!
Его собеседник что-то говорит, и Чонгук снова смеется. Понимая, что он еще не закончил разговаривать, я возвращаюсь в спальню, чтобы одеться, и стараюсь не разбудить Дженни.
Я не привыкла никуда не опаздывать. Я стараюсь не торопиться, выбирая одежду, но мне хочется делать все быстро. Так что уже меньше чем через десять минут я полностью готова. Я застегиваю джинсы с высокой талией и надеваю бежевый свитер, а затем собираю волосы в небрежный пучок. Когда я возвращаюсь в гостиную, Чонгук подзывает меня пальцем.
– Без проблем… Вам стоит как-нибудь приехать, уверен, она будет рада… Да, разумеется. Вот, она только что проснулась. Даю ей трубку… Мне тоже, до свидания.
Чонгук протягивает мне телефон, а затем снова пьет кофе и включает у телевизора звук.
– Алло?
– Привет, родная! Я тебя разбудил?
Мои плечи как-то странно оседают, едва я слышу голос отца. Я сажусь на диван и рассказываю ему обо всех прошедших неделях, хоть мы и общались в день моего рождения. Я действительно рада… Чонгук прав, я очень хотела бы, чтобы он приехал в гости. Это, кстати, будет уже не впервые. Именно так они с Чонгуком и познакомились. В самом начале папа считал странным, что я живу с каким-то мужчиной, который не был моим парнем. Но когда они встретились, он сразу забыл, почему ему это не нравилось.
С тех пор всякий раз, когда он сюда звонит и первым отвечает Чонгук, они несколько минут обсуждают свою любимую команду по регби.
– У меня будет неделя каникул с… четырнадцатого вроде. Ты сможешь приехать!
– Хорошо, я тебя предупрежу. Рад, что у тебя все хорошо, дорогая.
– Не волнуйся, – заверяю я, надевая берцы. – Все просто чудесно.
Обменявшись последними банальностями, я заканчиваю разговор, прикрываясь тем, что якобы опаздываю. Чонгук внимательно наблюдает за тем, как я убираю за собой после завтрака. Он, кажется, собирается выходить: у него в руках ключи от машины. Когда я поворачиваюсь к нему, он предлагает:
– Подвезти тебя?
Я бросаю взгляд на часы. Если он подвезет меня сейчас, я приеду рано. И все же я соглашаюсь, и мы спускаемся на лифте. Мы оба молчим, но эта тишина нас не смущает. Странно, но кажется, будто между нами ничего и не было – ни поцелуя, ни соглашения. Но я знаю, что над нашими головами висит надпись «СЕКС». На первом этаже он кладет руку мне на поясницу и пропускает вперед.
– Ну так твой отец приедет?
– Да, очень мило, что ты пригласил его. Спасибо.
Он улыбается уголком губ, и мое сердце тут же пропускает удар.
– Мне правда это нужно. Я так по нему скучаю…
– Я знаю. Ну оно и понятно, он ведь твой отец.
Мы выходим из здания, и я хмурюсь. Он говорит, что только потому, что мой папа – это мой папа, скучать по нему – нормально. Однако более чем за год дружбы я ни разу не слышала, чтобы он говорил о своем отце или о матери. Или вообще хоть о ком-нибудь.
– А ты? Ты по своему скучаешь?
Чонгук напрягается, но внешне остается невозмутим. Взяв мою руку в свою, он грустным голосом отвечает:
– У нас разные отцы.
О… Я решаю больше ничего не говорить: это не мое дело. Чонгук открывает для меня дверь машины, но я вдруг замечаю знакомое лицо на другой стороне улицы. Чонгук ловит мой взгляд. Сухи, прислонившись к своей машине, улыбается и держит в руках два стаканчика «Старбакс». От его взгляда у меня теплеет на сердце. Сухи просто очарователен, и он меня ждет.
– Иди, – говорит Чонгук, закрывая дверь.
Не знаю почему, но мне немного обидно, что он так легко меня отпускает.
– Уверен?
– Я просто хотел оказать тебе услугу, не более. К тому же я немного опаздываю, так что даже лучше, – добавляет он, обходя машину.
Он открывает дверь и закидывает руки на крышу. Я чувствую себя немного виноватой за то, что так поступаю с ним, когда он просто хотел поступить по-джентльменски.
– Хорошо. Спасибо, Чонгук.
– Не за что, Лиса-аромат-фиалок-лета.
Он толкает в мою сторону бумажный пакет, легко скользящий по крыше автомобиля, и я с грехом пополам его ловлю.
– Держи.
Это шоколадный круассан. Я не успеваю поблагодарить его, потому что он уже заводит машину, и отхожу, чтобы не мешать ему выезжать.
– Привет, красавица!
Я иду к Сухи, одеколон которого щекочет мне нос. Когда я подхожу достаточно близко, он целует меня в губы. В ответ я обнимаю его, желая избавиться от ужасного охватившего меня чувства вины.
– Освежающий напиток из гибискуса, как ты любишь, – объявляет он, протягивая один из стаканчиков.
Я беру его и делаю большой глоток, пытаясь скрыть свое беспокойство. Я чувствую себя просто ужасно.
– Спасибо, – говорю я, садясь на пассажирское кресло.
Пока Сухи везет меня в ЭСМОД, я подпеваю радио. Пытаясь его рассмешить, я перепеваю для него Адель, делая вид, что мой кулак – это микрофон, но он не смеется. Вместо этого он натянуто улыбается. Полагаю, я выгляжу нелепо – ничего необычного. После этого я просто продолжаю пить свой холодный напиток. Параллельно мы говорим об ЭСМОД. Я спрашиваю, удивился ли он, когда в день нашей первой встречи узнал, что я хочу стать дизайнером. И я не вполне ожидала того ответа, который он дал.
– Ты ведь женщина, – отвечает он, пожимая плечами, – вполне естественно, что тебе нравятся шмотки. Я больше удивился бы, если бы ты сказала, что учишься на инженера. Так что выбор был между модой и литературой – там обычно одни девушки.
Я молчу и пытаюсь убедить себя, что на самом деле он не имел в виду чего-то настолько сексистского. Не вступая в дискуссию, я как ни в чем не бывало говорю:
– Понятно… Я хотела бы попробовать устроиться в «Миллезию». Но туда не попадают просто по щелчку пальцев. Прежде чем подать заявку, я готовлю несколько своих работ.
Сухи вдруг резко останавливается на красный и щурится, о чем-то задумавшись.
– «Миллезия» – звучит знакомо. Почти уверен, что это потому, что у моего отца есть там знакомые. Я спрошу у него и, если все так, замолвлю за тебя словечко.
Я ошарашенно смотрю на него. Погодите, что? Замолвит за меня словечко? Сперва эта идея не кажется мне хорошей. Я кривлюсь, думая об этом. Я хотела бы сделать все без чужой помощи: мне не нравится мысль, что меня наймут лишь потому, что какой-то богач дал им на лапу. Но вот только, с другой стороны, я понимаю, что связи в этой отрасли играют важную роль. Возможно, мне стоит согласиться. К тому же Сухи ведь пытается порадовать меня.
– Было бы замечательно, Сухи, спасибо…
– Не за что.
Он паркуется возле входа в ЭСМОД и, отстегнув ремень безопасности, обхватывает мое лицо ладонями. Я закидываю руки на его плечи, и он нежно целует меня, я чувствую на языке вкус его мокко.
– Но я не хочу прийти на все готовенькое, – выдыхаю я между поцелуями. – Так что…
– Я не скажу слишком много, обещаю, – улыбается он тепло. – Только то, что одна красивая и талантливая девушка ищет работу. Все будет хорошо.
Я улыбаюсь, играя с его светлыми прядями. А затем мои мысли возвращаются к Чонгуку, которого я попросила стать моим первым. Мне тошно от того, что мне приходится делать что-то подобное за спиной у Сухи, тем более что наши с ним отношения едва только начались. Но разве я могу все переиграть и признаться, что я соврала?
Поцелуй Сухи внезапно становится более настойчивым, и я перестаю об этом думать. Осмелев, я цепляюсь за его куртку, но вдруг кто-то стучит в окно. Я подпрыгиваю. Это Дженни, и на ее губах дерзкая улыбка.
– Для этого есть отели, знаете ли, – издевается она, когда я опускаю стекло, – вам стоит попробовать.
Я равнодушно смотрю на нее, и в ответ она неловко поигрывает бровями. По лицу же Сухи расползается озорная улыбка, и он отвечает:
– Попробуем, обещаю.