Глава 8. День 9.
Я не Гейб, прода будет.
Сообщение на телефоне все-таки заставило меня подняться и окончательно растворить мой сон.
Макс прислал сообщение с вопросом о том, где я и почему меня так долго нет. Я медленно и нехотя приподнялся, облокотившись на подушку. Сабина еще спала, слегка укрывшись одеялом.
После секса не хочется практически ничего, наступает полная апатия и жажда отдыха. Весь мир словно находится где-то на поверхности. Вместе с желанием секса пропадают и все остальные желания. Никакая цель не может занять важное место в такой момент, словно ненужная монетка, за которой не лень будет нагнуться только, если не хватит на булку хлеба.
Весь смысл жизни, которым нас наделила природа, сводится к размножению. Все остальное она сделала для нас менее важным. В конце концов, как однажды заметил мой знакомый биолог, даже зубы в жизни отрастают лишь дважды, чего по сути должно хватать только до окончания детородного возраста, даже духовные ценности, искусство и прочая ерунда всего лишь нужны, чтобы дать спокойно дожить до следующего секса. Возможно, он чертовски прав.
В современном мире странно звучит то, что по мнению природы, мы не должны доживать до старости. Выживает сильнейший - дико звучит. Но мы всегда стремились к независимости. Нам свойственно уходить от норм и стандартов. Уходить от стандартных инстинктов, кажущихся нам неправильными и ненужными. Ставить перед собой великие цели, на первый взгляд глупые и рискованные, неоправданные и необъяснимые, но такие, которые потрясают воображение, по достижении которых мы оглядываемся назад и удивляемся пройденному пути.
Сабина все еще спала. У меня оставалась возможность уйти, чтобы не сохранять с ней никаких дальнейших отношений. У нее, кажется, даже не осталось моего номера телефона. Этот вопрос навязчиво стоял передо мной. Как это вышло? Как давно она была в отношениях с Серым? И со всеми ли Сабина так быстро сближалась или именно меня восприняла внезапно возникшим спасителем, как и я ее?
С другой стороны, сейчас, в зараженном городе, у меня навряд ли вообще могут быть отношения с кем-то кроме Сабины. Не накрашенное чуть смуглое лицо даже утром казалось прекрасным. Она сладко спала, вольно раскинувшись на кровати и рукой уютно притянув одеяло к себе. Все ее тело показывало, что она наконец почувствовала себя в безопасности. Каждый раз, глядя на нее, мне хотелось остаться здесь, лечь в кровать и снова уснуть, но мне нужно было возвращаться домой.
Я все-таки встал и решил для начала сходить в душ. Через пару минут мне удалось отыскать его в доме. После того, как я включил там свет, меня заставило ужаснуться зеркало в ванной комнате.
Я выглядел как боец, прошедший как минимум три войны. Несмотря на то, что я прикладывал к скуле лед, она сильно посинела и раздулась, асимметрично выдаваясь из левой части лица. Больше всего я боялся, что это перелом, слишком странно выпирал синяк, внешне смахивая на торчащую кость. В завершение моего неприятного утреннего вида, сильно оброс, давно не бритый подбородок, что завершало мою внешнюю схожесть с каким-то повстанцем, вышедшим из леса.
С Сабиной вчера все произошло как-то очень быстро. Мы ведь только успели познакомиться, как оказались в одной постели. В памяти снова и снова всплывала эта ночь, призрачно соединяя в себе образы ее мягкого обнажённого тела, ее нежный голос, ее слова и идеи, воплощавшие в целом ее личность, запомнившуюся мне в ту ночь.
Выходя из душа, я внезапно столкнулся с Сабиной лицом к лицу.
- Что у тебя с лицом? - она вопросительно взглянула на меня, при этом выдавая жалость не конкретно ко мне, а скорее к утрате привлекательности моей внешности.
- Да так, - я отмахнулся, - Лед не помог.
- Надо было сразу прикладывать, тогда сосуды бы сузились и синяка бы не было.
Совсем и забыл, что она, кажется, оканчивает мед колледж.
- Ничего страшного, пройдет.
- Сильно болит? - она прикоснулась к щеке и стала безжалостно ее щупать, - Вроде перелома нет.
- Ай, осторожнее! Надеюсь на это.
- Неплохо было бы сделать рентген.
- Если больница еще работает. Слушай, - мне нужно было как-нибудь помягче объяснить то, что я собираюсь уходить прямо сейчас, - Макс утром звонил. Мне нужно идти, узнать как они там.
- Серый их больше не преследует? Или те другие, про которых ты вчера говорил?
- Не знаю. Пацаны скрылись в другом месте. Я лучше потороплюсь, чтобы узнать, как они там.
- Хорошо. Оставишь свой номер на всякий случай? - у нее в руке я теперь заметил свой телефон. Она протянула мне его, - Запиши мой!
Получается, вчерашнее было не просто внезапным всплеском эмоций. Когда она продиктовала мне свой, то решила не дать возможности отвертеться и заставила позвонить ей, чтобы сохранить мой у нее на мобильном. Впрочем, я был не против.
Сев на оставшийся у меня мотоцикл, я поехал, как и говорил мне Макс, на коттедж к его брату.
Я снова привыкал к управлению мотоциклом, стараясь при этом ехать не очень быстро.
Утро было тихим. Машин на дороге проезжало мало, словно на пригородной трассе, где город медленно отступает перед тихой, неспешной природой. В такие утренние моменты все вчерашние проблемы кажутся просто ночными кошмарами.
Яркий свет утреннего солнца освещал подсохшую последождевую землю. Зеленые деревья почти не раскачивались из-за полного штиля, умиротворенно встречая проезжавших. На остановках было необычно тихо и пусто. И с упоением можно было слушать этот легкий ветер и слабое тарахтение двигателя, работающего на низких оборотах. И лишь очень слабое чувство призывало боятся тишины, той, что в узких закаулках, где пустота абсолютна и заманчиво бьет по восприятию действительности.
Я даже отказал себе в мысли заткнуться наушниками, чтобы все это чувствовать. И в очередной раз на мгновение прибавлял оборотов небольшому двигателю подо мной, чтобы ощутить встречный порыв воздуха, против которого я мог упорно плыть в этом, яро сдерживающем, воздушном пространстве.
Ради интереса я на немного съехал с шоссе проверить – стоят ли возле нашего дома армейцы.
Осторожно подъехав к нему со стороны леса, я оставил мотоцикл и прошел во внутрь двора. Лучшим вариантом оказалось быстро прошмыгнуть на лавочку в кустах у девятиэтажки напротив моей. Там уже спокойно можно было осматривать весь двор.
Прямо перед нашим подъездом действительно стоял военный грузовик, подобный тем, что приезжали вчера к школе. Двое курсантов в камуфляжах сидели на лавочке возле грузовика, у одного из которых на плече висел автомат. Видимо ждали нашего появления, хотя неудивительно, что пацаны их заметили и не стали приближаться к подъезду.
Я не знал, взломали ли они нашу квартиру или не трогали ее, но проверить это не представлялось возможным, как и подойти ближе и остаться незамеченным.
Армейцы уходить явно не собирались. Тот, что с автоматом, поглядывал вокруг и пощупывал доверенный ему «Калаш». Второй, более разговорчивый, что-то рассказывал, пару раз громко обращаясь в грузовик, где видимо сидел кто-то или несколько курсантов.
Убедившись, что в квартиру пройти не получится, я незаметно вышел со двора и, сев на мотоцикл, поехал к коттеджу.
Так как наш микрорайон из многоэтажек располагался почти на северо-восточной кромке города у леса, до дома Руси, находящемся на самом севере города, мне удалось добраться за десять минут.
На коттедже меня встретил сам хозяин дома.
- Салам, Кирилл! - Руся протянул мне руку, одновременно другой распахивая дверь для мотоцикла. - Мы тебя уже заждались.
- Я переночевал в другом месте. Возле нашего дома все еще стоят армейцы. Макс сказал, что нам вроде можно переночевать у тебя.
- Ну ты же знаешь, я не против, - он защелкнул за мной дверь, - Такое время наступило. Хрен знает, чем все это обернется. Те парни, которые вас подкарауливают вроде опасные типы?
- Не знаю насколько именно. Не такие бешеные, конечно, как Серый, но как любые люди в погонах, наверное, очень серьезные ребята. К тому же я мало знаю про их главного и на что он вообще способен.
- У них главный все решает?
- Не всегда. Но тех, кто прошлый раз натворил дел без его ведома, он жестко наказал.
- Ясно, - он открыл дверь в дом, - Проходи!
Дом был двухэтажный с высокими железными воротами, коттедж среднего размера, не очень большой, но и не маленький. На первом этаже сени выводили гостя в уютную и просторную гостиную, которая связывала с кухней и спальней, а также лестницей вела на второй этаж с еще двумя комнатами. Эта гостиная была заставлена достаточно скромно. Почти посередине, ближе к лестнице стоял диван, на котором сидели мой брат, Федя и Макс, играющие в приставку, подключенную к телевизору.
Пацаны сразу заметили меня и поприветствовали. Брат, свободный от игры, приподнялся и первым поздоровался со мной.
- Что за девушка? - почти сходу поставил он мне вопрос со слегка ехидной улыбкой на лице.
Ромыча и Вики тут не было. Черт возьми, в порядке ли они? Ах да, о чем это брат.
- Нормальная девушка, - я отмахнулся и взглянул на второй этаж, который был пустым, - А как Ромыч и Вика?
- Вика наверху за компом сидит, - ответил Макс, - А Ромыч спит еще.
- Он принимал таблетки?
- Мы все принимали, - вступил в разговор Федя, - Нужно придумать что-нибудь с дозировкой. Думаю, надо увеличить.
- Но симптомы у Ромыча не появлялись?
- Вроде нет. Недавно заходил к нему. Поведение у него нормальное, зрачки не блестят, температура была, но уже спала.
- Это хорошо.
- Ты завтракал? - спросил Руся, стоя одной ногой уже на кухне.
- Нет.
- Ты от своей девчёнки сбежал что ли?
- Нет.
- Тогда пошли поедим!
Для обычного жителя многоквартирного дома такая кухня могла показаться достаточно большой. Но главное, что туалет располагался не рядом. По-моему, нет ничего хуже того момента, когда с утра Федя заходит в туалет и желает тебе, завтракающему, приятного аппетита.
На столе была куча грязных тарелок с остатками завидного разнообразия продуктов, явно, из тех, что мы привезли позавчера. Как раз в углу стояла пара раскрытых коробок.
Мы принялись завтракать. Хотя со стороны завтрак выглядел скорее продолжением посленовогоднего празднества с доеданием всевозможных салатов.
- Ты знал, что вы наперли элитного алкоголя?
- Нет. И много наперли?
- Три коробки, - Руся достал из первой, стоявшей здесь, бутылку абсента, - Пробовал?
- Честно говоря, не приходилось. Но спасибо, не сейчас! - я даже покривился, отчего заболела щека, как и до этого при жевании, но чуть сильней.
- Правильно, я тоже не хочу.
- Если только чего-нибудь полегче.
- К Джеку Дэниэлсу как относишься?
- Относительно дружеские отношения, - попытался я пошутить с максимально неинтересно.
Руся открыл бутылку и медленно налил мне немного янтарной жидкости, играющей в утренних бликах. Я быстро остановил его, дав наполнить только половину. Мы немного отпили после чего продолжили завтракать.
- Вы тут не думали еще, что делать со всеми таблетками? - спросил я.
- Нет. Но они — вещь стоящая. Думаю, часть лучше припрятать здесь.
- Это ясно. Но я имею ввиду, что делать дальше? Они ведь могут предотвратить дальнейшее распространение инфекции. По крайней мере, подавить появление новых заражённых на улицах города.
- Значит нужно их передать военным или врачам, тем, кто их распространяет.
- А пункт раздачи еще работает?
- Не знаю, - Руся жадно отхлебнул виски.
В этот момент на кухню вошел брат и первым делом полез в коробку.
- Оушен, не знаешь, пункт раздачи продовольствия там открыт еще? - похоже Руся принял прозвище, которыми мы вчера назвали моего брата из-за истории с золотом, за постоянную кличку.
- Закрыт, - брат довольно вытащил бутылку пива, - Похоже, больше не хотят рисковать.
- Черт возьми, неужели в городе не осталось ни одного пункта? - Руся на секунду задумчиво взглянул в окно. - Выходит, все-таки есть смысл отдать таблетки курсантам? У них же, скорее всего, налажена связь с военными?
Я медленно втянул в себя приятные виски, которому, по-моему, слегка не хватало кубиков льда.
Теперь ко мне явно подобралось ощущение, что мы находимся в неприятном положении, точнее сказать, в полной заднице. Словно в глубоком лесу, где ты предоставлен сам себе, и надеяться можешь только на себя, потому что помощи ждать тебе неоткуда. Да, ты не готов, но это так, и это вызывает жуткий дискомфорт, словно тебя, лежащего в мягкой теплой постели, с головы до ног обливают холодной водой. Остается только принять дуновение холодного сквозняка, почувствовать холод и подняться, чтобы влиться в поток этого холода, почувствовать и осознать, что ты не лишний, ты можешь раскалять этот холод словно металл.
- Не могу сказать, что я доверяю армейцам после того, что они недавно сделали, - ответил я, - Все-таки они помогали выкрасть эти таблетки.
- Но не все же из военки в этом участвовали? - Руся отхлебнул порцию виски.
- Конечно, только несколько человек. Но знаешь, если бы ты был там, когда они помогали людям Серого, расстреливающим военных, ты бы, на вряд ли, стал им после этого доверять.
- А разве в городе есть силы, которым сейчас можно доверять? - произнес он уже более эмоционально, - Даже, когда я уже закрыл свое кафе после начала карантина, нашлась парочка мудаков, попытавшихся поставить меня на бабки. В городе сейчас творится полная хрень.
- Пацаны, серьезно, - произнес брат, отрываясь от бутылки с пивом, - Может, действительно, забьём на эти таблетки? Сдадим их кому надо, и все? В конце концов, начерта вам это доверие? Оставим себе запас побольше, а остальное сдадим!
Так или иначе здравый смысл обычно побеждает, жесткий бескомпромиссный, уничтожающий идею и энтузиазм. Практично и просто.
Но маленькая порция алкоголя, ударившая в мозг, настойчиво бодрила мое новое мироощущение. Я вдруг понял, что выбирая наиболее прагматичную стратегию, мы не противопоставляем себя всем этим уродам. Нет, мы встаем в их ряды. Потому что, твою мать, расстрел военных, воровство надежды на спокойствие всего города, в виде тех таблеток — это же тоже практично! Какова цена этой практичности, насколько она может быть высокой? Наверное, настолько, насколько ей хватит, чтобы поглотить, уничтожить саму себя.
При чем, мы пришли даже не к самому практичному вариант, а всего лишь самому простому, не расчитанному на будущее, на все тонкости стремительно изменявшейся ситуации.
В тот момент эта простота, этот «здравый смысл», эти спокойные слова брата, начали пробуждать во мне раздражение:
- Значит насрать, да? Плевать на город, в котором нам еще фиг знает, сколько жить?
- Кирилл, успокойся! Может, Оушен реально прав? - Руся почувствовал накаляющуюся обстановку. - Что еще можно сделать в нашем случае?
Атмосфера безысходности теперь еще плотнее скапливалась, нависая вокруг, словно связывая руки и запирая в темной кладовке, тесной и вызывающей удушие.
Нужно было промолчать и успокоится.
Я плеснул себе янтарного прохладного виски, и неторопливо запил, первые попавшиеся под руку, кажется, крабовые палочки, затем продолжил:
- Руся, ты сказал, «силы, которым можно доверять». И сам же сказал, что таких сейчас нет. Тогда зачем нам эти силы? Мы недавно прекрасно увидели эти силы. Они хотели сожрать друг друга, как и все, что попадется им под руку. И плевать, что попадается, для них все вокруг мелкое и не важное. Понимаешь? Так зачем они нам? Мы что, в детском саду, чтобы искать того, кто сделает все за нас, кто поменяет нам подгузник?
- Кирилл, - ответил брат, - У тебя здоровенный синяк на лице, ты сегодня переспал с девчонкой, мы получили кучу продовольствия. При том, что часть мы итак просрали и нажили дохрена врагов и проблем. Нам реально лучше успокоится и взять передышку.
- А я и не устал. Просто, я не доверяю этим гребаным армейцам. И именно поэтому у меня есть предложение — мы сами можем распространить эти таблетки. Сперва в нашем районе, а там посмотрим.
- В смысле, сами?
- Развезем запас на несколько дней по нашему району. Может, договоримся с кем-нибудь еще. Организуем свою раздачу, чтобы все тихо, спокойно и без таких очередей, в которых распространяется зараза.
- Предлагаешь взять все в свои руки? Успеем? - задал вопрос Руся уже с меньшей харизматичностью и уверенностью в своих словах, - Развезти. Это же не такое простое занятие.
- Быстро организуемся. Думаю, наш район за пару часов объедем. А дальше посмотрим.
- И нафиг?! - Стас теперь уже откровенно возмутился. - Че ты заморачиваешься?!
- То есть ты не поедешь? Черт возьми, ты же был там со мной, видел, что делали эти ублюдки, и теперь хочешь доверить им таблетки? А если опять эти таблетки не дойдут до жителей, и скоро по улицам начнут носиться толпы новых заражённых? Если их существующая пару дней организация с шаткой дисциплиной завтра развлится?
- Почему бы не оставить эту заботу на них?
- Правда, Кирилл, мы не сможем сами распространять таблетки, - поддержал брата Руся.
- Возможно, но... Короче говоря, вы считаете, что нужно сдать таблетки, потому что нам самим с этого нифига не будет, верно?
-Об этом я тебе и говорю,- ответил брат,- Это не наша работа.
- Только вот вы ошибаетесь, мы сами тоже живем в этом городе. Твою мать, да оставлять эту заботу на армейцев, это как срать себе под подушку!
Брат замолчал и хлебнул пива. Скорее всего он обдумывал, как доказать мне обратное и постоянно переглядывался с Русей, а я надеялся, что брат не сможет перевести осторожно взвешивавшего аргументы бизнесмена на сторону своих сомнений.
- Короче говоря, дело за тобой, а мы с пацанами поедем, - я прервал молчание своим настойчивым утверждением, надеясь надавить на его роль новичка в нашей команде.
- Ты их не спросил, - Стас все-таки ухмыльнулся.
- Парни, идите сюда! - громко окликнул весь дом Руся. - Тут кое-что решить надо!
Через минуту, оторвавшись от приставки, с вопросами на кухню вошли Макс, Федя и Вика.
- Что случилось? - с порога спросил Федя.
- Такое дело — нам надо что-то делать со всеми таблетками, - пояснил Руся.
- Я предлагаю поехать и развести их хотя бы по нашему району, пока зараза не начала заражать остатки населения.
- Хотя в принципе нам этот геморрой не нужен, - отозвался Стас. - Лучше договориться с армейцами, пока не поздно.
- Так у нас в любом случае геморрой будет, - ответил Макс, - Мы же их конкретно кинули.
- Вот и я о том же! - диалог перешел ко мне. - А еще у меня доверия к ним ноль. Вообще не понятно будут они этим заниматься или не будут. Вдруг руководство опять не уследит, как из под носа у них что-то сопрут. На остальной город — ладно, но в нашем районе почему бы самим все не устроить?
- И че, если на город все-равно им доверять, то, что именно наш район изменит? - запустил диалог из вопросов Стас.
- Тогда хотя бы в нашем районе из-за халатности не возникнет пандемия. Ведь лучше, чем ничего?
- По-твоему, без каких-то таблеток всем вдруг станет очень плохо?
- Очень... Ты сам видел на фабрике. Они даже на людей не похожи!
- Парни, может хватит уже?! - Руся прожестикулировал руками, показывая, что ему это надоело, и сомнения окончательно добили его внутреннюю устойчивость. - Давайте просто проголосуем! Кто не доверяет армейцам и готов сам распространять таблетки?
Я пофигистично и настойчиво поднял руку. Следом поднял руку Федя. «В жопу армейцев!» - произнес он. Задумчиво и медленно поднял руку Макс. Наши взгляды упали на остальных. Они просто смотрели.
- Может все-таки попытаемся договориться с ними? - произнесла Вика и спрятала обе руки за спиной. - Я голосую против.
Брат поднял руку следом за ней: «Отдадим армейцам». Последним задумчиво проголосовал Руся:
- Гораздо проще, думаю, договориться. К тому же их больше. Хотя... стоит ли им доверять? - он снова задумался, после чего ответил. - Все-таки я за план Кирилла!
Он поднял руку. В его поведении почувствовался азарт и внезапная, вдохновленная решительность. Стас растерянно и недовольно смотрел на нас. Ему хотелось осудить нашу глупость и переубедить, но возможность уже была потеряна.
Руся провел нас в подвал, из которого мы взяли несколько коробок с таблетками.
Наш район частных домов отгораживала от основной части города, располосовавшая его в различных направлениях, железная дорога. Эту небольшую часть города, отделенную ею, мы решили обеспечить сегодня таблетками.
Подвал в коттедже оказался не меньше, чем первый этаж. Там было что-то вроде больших комнат — здесь, среди сложенных строематериалов, в углу стояли все коробки с таблетками.
- Сколько может быть людей в нашем районе? - задался вопросом я. - Надо взять на всех недельную дозу.
- Это рассчитаем, - ответил Макс.
Мы высчитали примерное население района и собрали по недельной дозе на каждого, вычитая при этом половину населения, которая скорее всего успела покинуть зону карантина. Феде мы поручили создать что-то вроде базы данных, где мы смогли бы записывать тех, кто уже получил свое недельное количество таблеток. Без заморочек он быстро наворотил простенькую базу в интернете, который к счастью у нас пока бесперебойно функционировал.
Брат остался дома. Правильнее сказать, мы его не взяли, сам был против. С другой стороны, кто-то должен был приглядывать за больным Ромычем. Мы не знали, сможет ли вирус в его крови завладеть всем организмом, но надеялись, что этого не случится. Да и произошедшее с отцом Ильи все еще напоминало о последствиях этой ужасной заразы.
Около получаса мы укладывали коробки, в то время, как Федя возился за компьютером. В итоге у него получилась некая скромная и простенькая база данных с нашим доступом.
Макс и Вика поехали на джипе Руси вместе с ним же, я поехал с Федей на, угнанной Максом пикапе. По-хорошему, ее следовало отвезти в полицейский участок, если бы она не нужна была нам самим. Потом, возможно, а пока все-равно никто бы не остановил нас для проверки номера кузова.
Объезжать почти каждый дом оказалось делом достаточно долгим, но как мы и предполагали, часто приходилось встречать пустые дома. В нескольких оставались собаки. Мы замечали их по громкому лаю, доносившемуся из будок. Это был лай безысходности. Запертые в единственном пристанище тьмы, они ненавидели свет и агрессивно били по стенкам будок, заслышав наши шаги у ворот.
Возле одного такого дома, сосед сказал нам, что хозяева уехали, а пса оставили под его опеку.
- На прошлой неделе зашел, чтобы покормить, - рассказывал он, - А пёс даже не узнал меня и попытался укусить. Вид у него был очень болезненный. Скорее всего заражен.
- Вас он не укусил?
- Нет, слава богу. Обратно в будку кинулся. А вы из какой службы? Такими вопросами не занимаетесь?
- Нет. Мы из добровольческой группы. Позвоните в больницу. Они инфекцией занимаются.
Жители не сразу открывали нам, но услышав из-за ворот, что мы распространяем таблетки, все-таки выходили. На улицах, тем более в глубине района прохожих почти не было. Возможно причиной были бродячие собаки, у которых вирус развивался очень быстро. Даже возле некогда оживлённых магазинов теперь было непривычно тихо. Те, которые не подверглись погромам и разграблениям, были заперты, и лишь редкие продолжали работать через окошки с металлическими решётками.
Дом за домом мы объезжали улицы. Федя сидел за рулем, что доставляло ему странное удовольствие от маневрирования на ухабах грунтовых дорог.
Я решил включить магнитолу, что рассказало нам о бывших хозяевах, как о любителях шансона. Попытки настроиться на радиоволны не продемонстрировали ничего необычного - все радиостанции работали как и всегда. Жизнь за пределами карантина шла своим чередом, между тем и у многих местных она оставалась прежней.
Всегда есть те вещи, которые не меняются. Старые, привычные, неотъемлемые, ставшие важнее инстинктов, благодаря им мы не станем бешеными монстрами, подобно заражённым, при любом карантине. Это что-то вроде привычек, иногда полезных, а иногда лишних. Но порой без них бы все рухнуло. Все, что мы создали, к примеру весь этот город. Припоминаю, что ему около трехсот лет. Сложно представить, какие подобные привычки он успел увидеть. И он менялся, становился совершенней вместе с ними и благодаря им.
Он совершенствовал их и отбрасывал глупые и ненужные, но благодаря им существовал. И не только тут, так повсюду. Это как предохранитель в голове – спусковой крючок не дернется по глупости.
- Чел, ты в норме? - Федя слегка тронул меня за плечо, - Ты спишь что- ли?
Это заставило меня резко ощутить действительность.
- Ты что-то выглядишь хреновато, - продолжил он, - Ты сегодня выспался вообще?- выскочила неуместная улыбка.
- Ну, так...
- Ночевал у нее? - не отрывая усталый взгляд от дороги, смущаясь собственного любопытства, спросил Федя. - Вы вместе свалили с той школы?
- Да, по сути вчера увидел ее в первый раз.
- Офигеть, и сразу к ней? - его брови образовали дугу от его же мыслей. - Красивая?
- Ага. У меня один вопрос — откуда все знают, что я с ней спал?
- Макс вчера приехал и сразу рассказал, как ты сбежал с ней.
- А дальше сами додумали, да? - я потыкал пальцем в опухшую щеку. - По идее, сам плохо помню ее лицо. Эти два дня прямо перемешались у меня в голове. Очень хреново выгляжу?
- Типа того. Ты вообще позавчера утверждал, что у тебя сотрясение, а потом весь день носился без отдыха.
Я на самом деле чувствовал себя не в лучшей форме — лицо и плечи болели, постоянно клонило в сон.
- Ничего, закончим с таблетками, отосплюсь пару дней, пока будем в доме Руси, - ответил я, - Ты сам-то выспался? А то день и ночь играешь то в комп, то в приставку.
Федя зевнул. Машину неожиданно резко тряхануло.
- Эй, по ямам аккуратнее! Ты смотришь на дорогу?
- Ну, честно говоря, я устал что-то, - ответил он, - Не сядешь за руль, пока я посплю немного?
- Я то вообще выпил.
- Да ладно, ты видишь тут тех, кого это волнует? Может вон тот столб с алкометром стоит? Или там на нем камера?
- Может и нет, но мы можем просто в него впечататься.
- А если я усну, то так и будет.
- Ну, уговорил, тормози!
Мы вылезли из машины, чтобы поменяться местами. Остановились на какой-то узкой грунтовой улице. Легкий ветер нес слабо уловимый запах навоза, каким несет от коров. В этом районе некоторые занимались скотоводством и порой водили коров по улицам до соседнего пустыря возле леса, где пасли, как в той же ближайшей деревне, с которой они, возможно, приехали, сохранив долю своей обычной жизни.
- Как думаешь, на коров распространяется зараза? - задумался я.
- Понятия не имею, - где-то внутри Федя уже вовсю спал, - Если вирус на них влияет как на собак, то это же жесть полная.
- Согласен. Но я вот к чему — когда без поставок продовольствия начнутся проблемы, скотоводство будет всем очень кстати. Нам бы сейчас найти тех, кто им занимается...
Сзади с грохотом вывернул грузовик – зеленый, военный. И я сразу узнал его. Он патрулировал возле нашего подъезда и он же приезжал вчера к школе.
Прежде, чем запаниковать, я внимательно всмотрелся в сидящего за рулем — за солнечными бликами на стекле были видны очертания человека в военной форме. Не успев обойти автомобиль, мы снова быстро запрыгнули на те же места. Нам громко просигналили. Федя вдавил педаль газа, и машину потянуло вперед.
Cмутно прозвучал громкоговоритель. Значит, они нас узнали. Задумываться почему и каким образом было некогда. Нужно было немедленно уезжать. На очередной яме противно шваркнуло дно. Машину раскачивало как американский лоурайдер на пневмоподвеске, отчего разогнаться было черезчур затруднительно.
- Давай! Поднажми! - прокричал я.
Сзади послышался громкий, нагнетающийся гул многотонника. Пустой грузовик не уступал нам в скорости на грунтовке. Нужно было немедленно гнать к асфальту.
- Черт возьми, мы должны уже оторваться! - повторял Федя.
Он выжимал из машины максимум, но преследователи незначительно отставали. Через триста метров мы наконец попали на асфальтную улицу и пошли на отрыв. Грузовик медленно удалялся в зеркале заднего вида. Федя вздохнул, и на его лице появилась нервно-радостная улыбка.
- Теперь оторвемся! - произнес он.
- Сейчас надо бы скрыться от них, - ответил я, с предававшейчя мне заразительной радостью. - Они еще видят, куда мы движемся.
Мы уезжали все дальше в сторону кордона. Я быстро набрал телефон Макса, чтобы предупредить их о появившихся в нашем районе армейцах.
Внезапно двигатель затих и автомобиль замедлился. Федя продолжал жать на газ, но вскоре тот заглох совершенно.
- В чем дело? - Федя уже с исчезнувшей улыбкой начал оглядываться назад.
Грузовик был далеко, но в зеркале еще не исчез, а наша машина катила пока по инерции. Преследователь, между тем, скорость не сбавлял. Откинув волнение, Федя отыскал причину отключению двигателя:
- У нас бензина нет!
В этот момент хотелось жутко засмеяться, если бы не напоминание в зеркале.
- Блин, - теперь Федя с глупой улыбкой в недоумении смотрел на меня, - Что будем делать?
- Можно разбежаться.
- А таблетки?
- Пофиг, половину успели раздать. Тормози!
Федя остановил машину. Еще до полного замедления на ходу открыв двери, мы выскочили и побежали в разные стороны. Прозвучал громкоговоритель: "Немедленно остановитесь, или будем стрелять!"
Я изо всех сил рванул в сторону деревьев, чтобы там скрыться. Грузовик был уже где-то совсем рядом. Через десять секунд он притормозил. Был слышен шлепок спрыгнувшего из кузова человека. Видимо тот погнался за Федей. Затем грузовик снова разогнался и начал приближаться ко мне. Я побежал быстрее.
Я старался бежать очень, очень размашистыми шагами. Когда-то в школьном возрасте при забеге на короткую дистанцию меня научили бегать, сильно отталкиваясь от земли, пробегая за один шаг больше метра. Если при этом быстро шевелить ногами, можно достичь чуть ли не в двое большей скорости. Конечно, на долго сил при таком беге не хватит, но сейчас мне нужно было как можно быстрее достичь деревьев впереди.
Грузовик был уже почти у меня за спиной, и тогда я вдохнул еще больше воздуха и продолжил нестись вперед. Наконец листва обступила меня. Грузовик с шумом остановился. Послышался очередной хлопок, спрыгнувшего с него человека.
Сейчас нужно было затеряться здесь. Я бежал мимо деревьев, протискиваясь между ними, не обращая внимания на ветки, цеплявшиеся за меня, и противную, еще мокрую после ночного дождя листву.
Позади послышался чей-то бег. Я не видел точно, но замечал движение листвы и ее громкие хлестки от врезавшегося в нее преследователя.
Дышать становилось тяжелее, легкие не справлялись с бешеным ритмом ног. Преследователь звучал с каждым шагом все громче.
Я выбежал к каким-то частным домам. Здесь можно было спрятаться и перелезть через ближайший забор. Внезапно в спину пришелся толчок. Мне не удалось удержаться, и я упал на траву. Позади также упал кадет, бежавший за мной. Прокатившись раз по земле, я уперся взглядом в него, после чего мгновенно поднялся и снова понесся к забору. Преследователь повторил то же самое. Во время бега он постоянно пытался зацепиться за меня руками, и постоянно приходилось отмахиваться.
Я уже приготовился запрыгнуть на цинковый забор, как сзади прогремел резкий хлопок. Цинк одноразово прозвенел от удара, пробившей в нем совсем рядом со мной отверстие, пули.
Я не решился продолжать убегать. Из рощицы прямо ко мне побежал курсант с «Калашом», а тот, который меня догонял, резко и мстительно как цепная собака ударил в живот. Это безумно взбесило. Хотелось продолжить сопротивление, но автомат, уставившийся в спину отбил такое желание.
Мне скрутили руки и вывели к грузовику. Там, в кузове уже сидел пойманный Федя, и, грозя Калашом, меня затащили туда же.
- Ты главное спокойно сиди! - сказал тот, что с автоматом, словно дружелюбный наставник.
Коробки с лекарствами из нашей машины быстро перетаскали в кузов, двигатель загудел и мы тронулись к военной базе.
Один по рации о чем-то переговорил со штабом. Нам, как военнопленным связали какой-то верёвочкой руки и больше не сказали ни слова. Сопротивляться не было смысла. Дорога стремительно вырывалась из под колёс, и мы все дальше удалялись от нашего района, уменьшавшегося на глазах, а за тем исчезнувшего за поворотом.
Еще было время подумать, решить, что делать дальше, что говорить будучи обездвиженным, быть хоть капельку подготовленней.
Уже через несколько минут мы миновали весь наш северный берег города.
На мосту поставили баррикады из металлолома с обеих сторон, оставив проезд только для одной полосы. Проезжавших было немного, но наш конвой проехал вне очереди. Здесь, на мосту, ветер дул чуть сильнее, нервно развивая брезент, отчего становилось холоднее и почти пропадала слышимость. На середине мы остановились. Для проверки в кузов заглянул постовой с автоматом и дал знак ехать дальше.
- Почему вы поставили на мосту блокпосты? - поинтересовался я у сидящего рядом курсанта, когда ветер перестал громко колыхать брезент.
- С того берега прет много заражённых, - нехотя ответил кадет, тот, что с автоматом. - Мы стараемся проверять каждого въезжающего, чтобы не пропустить на наш берег заразу.
- И много пробирается заражённых?
- По ночам иногда забредают. Около четырех пока только встречали, а на своём берегу часто приходится отлавливать.
- Пацаны, может договоримся? - сказал Федя.
- Кстати, мы могли бы заплатить, - поддержал я. - Просто вы скажете, что не встретили нас. Это же выгоднее, чем сотрудничать с Серым.
- Вас уже видели на блокпосту, - кадет нахмурился. - Заткнитесь и не рыпайтесь!
Вскоре мы въехали на военную базу. Нас вывели и потащили в уже знакомое четырёхэтажное здание. Во дворе, в технических боксах, сегодня как муравьи копошились армейцы. Рядом стоял полицейский «бобик», скорее всего, пригнанный из ближайшего полицейского отделения для перевозки заражённых. Похоже, всерьез занялись их отловом, еще и объеденились с органами правопорядка, если еще не слились с ними в один субъект. Интересно, на наш берег они заезжают или собираются контролировать только свой район? Во дворе с другой стороны базы группа кадетов усердно проходила полосу препятствий. Их подгонял немолодой, видимо, один из преподавателей Военного, мужчина в камуфляже. Сбоку сидела другая, отдыхающая от тренировок, группа.
Нас с Федей подтолкнули и завели в здание. Кабинет главнокомандующего располагался на последнем этаже. Аккуратно, строго обставленный, он тускло освещался косыми лучами, проходящими через листву за окном. У края стола стояла кружка с горячим чаем, щедро испускающим клубы пара. Полковник с легкой напряженностью сидел в ожидании нас. Ранее мы не встречались, Макс лишь говорил с ним по телефону, полученному у Эдика.
Это был седой человек лет пятидесяти с короткой квадратной квадратной стрижкой. В нем воплощалось спокойствие с поверхностной напряженностью и всеохватывающей строгостью.
- Задержанные доставлены, Ернур Болатович, - объявил конвоир.
- Заводите! - приказал полковник. - Садитесь!
Конвоир отдал честь и встал у двери. Мы уселись на два стула, приветливо расположенные посреди кабинета.
Сразу же моё внимание обратила на себя, висящая на боковой стене, карта города с понятными обозначениями и странными военными символами. Весь южный берег был плотно разрисован, в отличии от северного. Только на самом верху, в нашем районе, было много приколотых иголочек. Наш дом ожидаемо был обрисован красным карандашом, как и место, в котором нас схватили. К блокпостам на мостах и еще в нескольких местах были прикреплены бумажки с расписанием часовых. Зеленым карандашом была обведена часть центра, что располагалась у берега. Чем выше на север, тем реже встречались условные обозначения и территориальные отметки. Вокруг нашего района они практически отсутствовали.
- Вас задержали с таблетками в машине? - полковник повернулся и пристально посмотрел на нас.
- ... Да, - после паузы ответил Федя.
- Это же вы вчера сообщили, что в школе номер тридцать семь находятся таблетки?
- Мы, - ответил я.
- Тогда почему их там не оказалось, а сегодня вас поймали с ними в багажнике? - он ускоренно повысил голос. - А один из вас был замечен покидавшим территорию на мотоцикле!
Сказать честно в такой момент было глупо. Это как ответить на оскорбление в свою сторону соглашением. Нужно было придумать что угодно, любую отмазку.
- Мы нашли их в другом месте, - ответил я. - Так получилось...
- А задержанные на территории школы утверждают, что вы скрылись с таблетками, - он задумчиво посмотрел на меня. - И почему тогда вы сегодня ехали с ними в машине? Везли на продажу?!
Тут в нем вспыхнула злость, которая быстро уступила довольному выражению лица. Полковник был уверен, что загнал нас в тупик. В каком-то смысле он был прав. Самоуверенный он не торопясь взял стакан с горячим чаем и медленно начал его хлебать.
Врать или говорить правду? Именно загоняло меня в тупик. И при любом варианте безысходность будет лишь с прогрессией нарастать.
- Мы развозили их жителям.
Полковник сидел с той же довольной физиономией, которая незаметно перешла в задумчивый, удивленный взгляд, длившейся достаточно заметный промежуток времени.
- Зачем? - наконец прозвучал его звонкий командирский голос.
- Если не сдерживать заразу таблетками, скоро разгорится эпидемия, - выждав возможного продолжения монолога, характерного командирам, похоже, полковник действительно был заинтересован, я ответил, - А это даже эффективнее, чем отлавливать уже заразившихся по городу.
- Ну, только не надо мне тут вот этого вот! Нашлись добровольцы!
- А вы не доброволец?! И все ваши курсанты?! Они же тоже вместо учебы занимаются вполне реальной работой?! Это вам странным не кажется?
Полковник молча подавлял мои слова в своем разуме.
-С ами посмотрите, - я протянул телефон с открытой базой данных. - Зачем мы тогда записываем, по какому адресу выдали таблетки, по какому еще нет?
- Продаете за деньги!
- Хорошо, опросите людей из списка, брали ли мы с них деньги?
- Постараюсь вам поверить, что вы взяли таблетки, чтобы обеспечить ими население, - он опять взял паузу. - Тогда какого хрена, вы не отдали их для этого нам?!
- Они способны задержать развитие вируса, даже если он попал человеку в кровь. Нашего друга укусили и нам понадобилось чуть больше таблеток, чтобы увеличить дозировку, - ответил Федя.
- И к тому же, - зря я решил об этом сказать. - У нас был повод, чтобы не доверять их вам.
- Повод? - полковник резко двинулся вместе со стулом ближе к нам, - У вас вообще не было никаких поводов и полномочий!
- До этого ваши ребята эти же таблетки и украли!
- Мне..., - он закопошился в бумагах на столе, после чего выхватил какой-то лист с печатью и поднял его на обозрение, - Мне дали полномочия на это, мне поручили поддерживать порядок и бороться с эпидемией! Я теперь осуществляю власть! - он громко хлопнул бумагой по столу. - Нахрена вы занялись этой своей самодеятельностью?! Какого черта вы решили исполнять мои полномочия?! Вас никто не просил этого делать!
- Мы решили сами этим заняться,- тихо ответил Федя.
- А нужно было бумажки ждать? - сдерживая в себе сильную нервозность, произнес я. - Это и наш город, наши полномочия.
Он громко стукнул стаканом по столу:
- Так, хватит! Звоните своим, чтобы везли сюда таблетки!
- Хорошо. Но я не уверен, что они только из-за того, что мы вдвоем накосячили, сдадут все в обмен на нас.
- А я думаю, что вы сможете их уговорить, иначе скоро все окажетесь на нашей гауптвахте! Могу показать вам, как там "отдыхают" наши арестованные.
- Мы уже говорили про нашего друга, который заражен, - снова заговорил Федя, - Вирус будет прогрессировать, если не давать ему увеличенную дозу.
- Значит, антидот на вас и вашего друга, и вы перестанете вести себя как на базаре? - он принял уже более деловой, но в то же время настойчивый вид.
- Мы бы хотели... - начал я.
- Ничего!
Он ясно дал понять, что мне пора доставать телефон. Нам с Федей еще понадобилось время, чтобы уговорить наших привезти таблетки армейцам, после того, как дома я упорно отговаривал их всех от этого варианта.
- Да, ребят, - вздохнул полковник, получив свое, - Вас бы ко мне. Быстро бы у меня перевоспитались, но у меня своих дураков хватает...
- Нам своего воспитания хватает, чтобы оружием не торговать, - сказал я первое, что пришло в голову.
Мы покладисто встали и направились к двери.
- Хотя, постойте! - он окликнул нас. - Если вы и правда готовы распространять антидот, а я проверю это, вы могли бы нам помочь. Не удивляйтесь, у нас слишком маленький состав. Нам нужен кто-то в северной части города. Когда получим следующую партию, нам понадобится помощь.
- Я не против. Федя, ты?
- Не вижу ничего плохого в сотрудничестве.
- Сопроводи их до камеры, - приказал полковник конвоиру. - Пусть пока останутся под охраной! Нужно дождаться их друзей с таблетками, - пробормотал он.
Несмотря на то, что все практически разрешилось, курсант, свесив автомат в боевое положение, по приказу полковника недоверчиво повел нас вниз на гауптвахту.
Я снова оказался в глухом, сыром подвале, где располагались камеры. Сегодня они были не пустыми. Все они были заполнены угрюмыми заключенными из чёртовой банды Серого. В этом подвальном помещении, освещаемом тусклой лампой, кто-то постоянно продолжал неразборчиво бубнить, создавая негромкий фоновый шум, который при появлении конвоира начал исходить и из других камер. Как только лампа осветила в руках кадета автомат и его напряженный, бескомпромиссный взгляд, шум почти исчез.
Я внимательно осмотрел все камеры, но так и не заметил пустых. В некоторых я узнал тех, кого встретил вчера в здании школы. Кажется, там были и те двое, которых я вчера заставил взять в рот носки. Они так же пристально смотрели на нас и возможно тоже узнали меня.
Конвоир провел нас к дальней камере, той, в которой сидел Ержан. Сегодня он был не один. Рядом с ним сидел, исподлобья смотревший Серый и второй, которого я не знал. Я хотел было попросить у кадета другую камеру, но он, оборвав мой вопросительный взгляд, слегка подтолкнул Федю в спину, а меня попытался подтолкнуть автоматом. Затем мгновенно закрыл решетку и удалился к лестнице.
Мы не торопясь уселись на скамье, пожираемые взглядами, сидящих напротив Серого и двух его друзей-сообщников, после чего еще значительное время смотрели друг на друга, пока Серый наконец не опустил голову и не начал разглядывать что-то в своей руке. Федя теперь успокоился и начал, иногда с осторожностью поглядывая на них, смотреть в телефон.
- Побегали? - поднял голову Серый.
- Набегались, - ответил я. - Почему вы здесь, вы сдались?
- У нас было меньше патронов, а против свинца ходить вредно.
- Вас всех повязали?
- А вас? - он прищуренными глазами снова оглядел нас и посмотрел на выход, словно напоминая себе, что еще недавно сюда завели только нас двоих.
- Меня и его взяли, - я указал на Федю, отчего тот слегка всполошился, оторвавшись от телефона.
- Значит сбежали и спрятались, - нервозно пробубнил Серый.
- Не надо приписывать себе положительные характеристики! Не мы все это начали, имеем право залечь на дно.
- Не надо оправдываться! Были бы белыми и пушистыми, не стали бы вскрывать склад. Откуда вы такие нахрен взялись? ...Знаешь, - в его шепот вторглись голосовые связки, делая его более эмоциональным и звонким, как у подростка, у которого ломается голос, - Они подстрелили моего дядю.
- Сейчас он в порядке?
- Они целый час не могли вызвать скорую. А тебе разве не наплевать? Думаю, наплевать, - он крепко сжал что-то в руке под скамьей.
- Откуда тебе знать?
- Ну да. И странно, что я не видел вас раньше. Откуда вы все-таки взялись? И откуда вы узнали где таблетки?
Он незаметно резко дернул рукой под скамьей. Теперь стало видно, что он держал у себя в руке ржавый десятисантиметровый гвоздь, выдранный откуда-то из деревянных нар.
- Вы наделали столько шороху, втянули в это армейцев, - ответил я. - Вы слишком глупы, если считаете, что это незаметно.
- Люди вокруг часто не замечают, когда рядом с ними воротят серьезные дела. Я этим пользуюсь. Но секреты вскрывают крысы, - он неожиданно нагнулся ко мне, - Кто из Военного рассказал про нас? - тихо спросил Серый.
- А толку от того, что узнаешь? Теперь?
- С крысами нужно бороться. А вы знаете — где они.
Он аккуратным движением перевернул гвоздь острием вперед. Я отвел взгляд. Серый не понял, что я что-то заметил, или сделал вид. Траектория была очевидна, оставалась лишь небольшая надежда, что можно успеть среагировать и блокировать удар.
Федя нервным движением убрал телефон в карман. Видимо сейчас он наконец почувствовал реальность и то, как она отличается от той виртуальной, в которой он беспрерывно находился последние дни.
- Ублюдки, которых вы вызвали, сражались с нами как с собаками, - продолжил Серый, - И они даже не поняли что подстрелили моего дядю, просто стреляли во все стороны и попали ему в живот, еще Лехе, Жалгасу...
А как вы подстрелили военных на посту? Вы заявились в пункт раздачи с оружием, - я очень желал это сказать, но понимал, насколько это небезопасно.
- Какой смысл в этом сейчас? Здесь в подвале лучше просто тихо сидеть. Крысе уже не о чем говорить, - ответил я, пытаясь переубедить его.
- Ошибаетесь... - он отодвинулся, - Кадеты не должны знать про меня, кроме одного, но с ним вы не знакомы.
Серый задумчиво оглянул нас и весь подвал. Ержан, случайно попавший в его поле зрения, отвел глаза, Серый не обратил на это внимания.
- Когда эти ублюдки попали в моего дядю, они прострелили ему желчный пузырь. Его тошнило желчью с кровью! Она выходила изо рта и из дырки в животе. Кровь, какая-то зелень, торчащее мясо — ты спрашиваешь, какой в этом смысл? Может вам двоим показать то, что вчера видел я, то, что произошло с дядей?
Я невольно заметил, что гвоздь на конце был слегка заточен, что из под ржавчины выделялись гладкие, блестящие уголки — Серый даже сидя здесь готовился.
- Этот второй, - он указал на Федю, - Он вчера не был с вами на нашей территории? Эй, может тебе продемонстрировать то, что ты вчера пропустил?
На входе появился кадет. Серый нахмурился и спрятал гвоздь в руке. Он все еще размышлял о месте и искал мысленно крысу. Конвоир неторопливо подошел:
- Выходите! - сказал он нам с Федей.
Мы аккуратно встали и вылезли из тесной камеры, оттесняясь подальше от Серого. Теперь мы были вне опасности и шли к выходу из чертового подземелья. И сейчас мысленно благодарили своих друзей, которые приехали так скоро.
Мы уже ступили на лестницу, как вдруг сзади послышался громкий крик. Конвоир первым резко дёрнулся назад. Поняв, что произошло, я медленно пошел за ним.
- Брось на пол! Руки за голову! - кадет выставил автомат и громко закричал в приказном тоне. - К стене! Быстро!
Серый с бешеным и в то же время отрешенным лицом стоял, прижавшись к стене в конце камеры. На полу лежал Ержан, держа одну дрожащую руку у живота, из которого по футболке распространялась, практически фонтанировала артериальная кровь.
- Нам нужен врач и носилки..., - повторял по рации второй кадет.
Первый открыл камеру и присел возле Ержана. У того продолжала сильно кровоточить большая расковырянная дыра в животе. Он не моргая и не шевелясь смотрел на нее. В его широко раскрытых глазах не было ни единой мысли, только страх и яростные попытки предопределить свое будущее.
Пока мы, шокированные произошедшим, смотрели на Ержана, Серый вместе со вторым сподвижником ударил присевшего кадета. Я тут же отреагировал и ударом столкнул его сподвижника назад. Серый, моментально подняв гвоздь, попытался спугнуть меня, тем самым заставив меня пропустить его. Кадет, говоривший по рации, не был вооружен, и Серый сразу махнул гвоздем в его сторону. Тот успел закрыться рукой, и острие глубоко резануло кожу. Это заставило его отойти в сторону. Нападавший подошел к Феде, который медленно пятился от него, но Серый был быстрее и уже замахнулся на него.
Выправившись в этот момент, кадет с автоматом, которого ударил в камере друг Серого, выстрелил. Первый выстрел попал в друга, второй, технично развернувшийся боец нанес удар Серому в ногу. Он повалился на пол, неудерживаемый на шатающейся ноге. Кадет моментально встал и вышел из камеры, закрыв решетку, за которой дворе корчились от боли и истекали кровью.
Он скрутил и обездвижил Серого, затем перевел дух, повернулся к нам и сказал, чтобы мы можем уходить, а не стоять мешать им.
Меня одернул Федя и кивнул в сторону выхода. Мы пошли наверх. На лестнице мимо пронеслись кадеты с носилками.
Когда мы вышли на улицу, почувствовалось, насколько оказывается спертым и душным был воздух внизу. Свежий ветер принес небольшие тучи, отчего их всеохватывающая тень охлаждала все вокруг и заставляла почувствовать ту свободу, которой мы недавно были лишены. Оживленный шум среди гаражей нарушал легкое спокойствие на военной базе.
Но я еще думал о том, что происходит там на гауптвахте. Что будет с Ержаном, как накажут Серого. И все это теперь, когда закон постепенно теряет свою силу и нам остается надеяться на свои привычки и здравомыслие друг друга.
Расправа ждала Ержана или от Макса, или от Серого. Выбор был невелик, он выбрал правду, и его правда очень помогла нам. А ложь очень сложная вещь. Я старался выстроить из нее сложные лабиринты в свою пользу, но порой можно запутаться в собственных лабиринтах.
Так или иначе, я сделал выбор и вмешался в происходящее. Теперь я понимал, что породил сложную цепь событий, повлекшую некоторые проблемы и насилие, в правильности которых я не уверен, как и в том, что без моего вмешательства все не обернулось бы чем-то более худшим. Явно одно, я почувствовал, как каждый способен повлиять на происходящее вокруг него, как движется вся эта экосистема, внутри которой являюсь непосредственным участником.
По приказу штабных на мосту нас пропустили без проверки, и вскоре мы уже были дома.
Ромыч был в порядке, но после обеда у него поднялась температура, которую к вечеру удалось сбить, но ему все еще нужна была квалифицированная медицинская помощь.
Но на нее он не соглашался, напоминая нам о том, что в больнице его просто свяжут и дадут обезболивающее. Возможно, он был прав. Мы прекрасно видели, что отцу Ильи и Михаилу не могли помочь даже врачи.
Об этом мне еще раз напомнил вечерний звонок Сергея Петровича с просьбой навестить Михаила. Пожалуй, менее всего я хотел идти и смотреть на заражённых, но и отказать я не мог.