Зависимый

Наконец-то этот кошмар закончился. Но Ки Хун вовсе не чувствовал облегчения. Уже после первой игры он хотел всё бросить, хотел остановиться... но жадность других победила. Те, кто проголосовал, чтобы продолжить, — все до одного погибли. Не осталось никого. Совсем никого.

Огромный зал, где когда-то стояли четыреста пятьдесят шесть кроватей, теперь пустовал. Осталась только одна — победителя. Как и обещали, Ки Хун получил свой выигрыш. И это была не просто крупная сумма. На его счёт поступили 45,6 миллиардов вон. Этого хватило бы, чтобы расплатиться с долгами, которые теперь казались смешными по сравнению с его состоянием.

Любой другой на его месте прыгал бы от счастья, но Ки Хуна разъедала тоска, чувство вины, которое не отпускало ни на секунду. Эти эмоции грызли его изнутри, не давая даже просто выдохнуть. Он ещё даже не покинул игровую зону, а уже знал, чего хочет: закрыть долги, вылечить мать, страдающую диабетом и... покончить с собой.

Единственное, что мешало осуществить задуманное прямо сейчас — он был связан и сидел в огромном белом лимузине, что вёз его домой. И, к счастью, — хотя, здесь скорее к сожалению, — он был не один. Перед ним, попивая виски, сидел ведущий игры, Хван Ин Хо, внимательно, почти изучающе, рассматривая победителя.

— Знаете, господин Сон, — начал он с натянутой улыбкой, скрывая волнение, — я не понимаю, как вы выжили... В игре были куда более крепкие, и телом, и духом.

Ки Хун не ответил. Он не собирался разговаривать с этим человеком. С этим уродом, что без колебаний отправил сотни на смерть, погубил их, словно их жизни ничего не стоили.

— Вы можете не отвечать. Я всё понимаю. Первое время всем тяжело... Надеюсь, время вылечит и вас, как лечило других победителей. Вы забудете всё. Всё, что здесь происходило, — произнёс Ин Хо, а затем полез в карман пиджака. — Ах да, пока не забыл...

Он достал сверкающую банковскую карту. Осмотрев её со всех сторон, подошёл ближе. Протягивая карту, рука его задрожала. Он с трудом совладал с собой, когда вторая рука, как будто вне его контроля, предательски потянулась к растрёпанным волосам Ки Хуна.

Проведя пальцами по его волосам, ведущий вдруг замер. Он оказался на пугающе близком расстоянии, на таком, что ощущал тёплое, сбивчивое дыхание Ки Хуна — тот явно чувствовал себя не в своей тарелке, но продолжал молчать.

Внезапная остановка на светофоре вернула ведущего к реальности. Он резко одёрнулся, но, прежде чем отпустить волосы Ки Хуна, сунул карту прямо ему в рот. Победитель оторопел, но не пошевелился — то ли от страха, то ли от шока.

И тут же — поцелуй в лоб. Быстрый, лёгкий, почти невесомый. Секунда, и всё. Дверь машины открылась, и Ки Хуна буквально выкинули на улицу. Ведущий остался один в салоне, пытаясь осознать, что и зачем он только что сделал.

— Господи... — выдохнул он, вжавшись в кресло. — Что я делаю?.. Что со мной не так?.. — Мысли метались в голове, как мошки под светом. Он задал себе сотни вопросов, но не нашёл ни одного ответа. Зачем он прикоснулся к нему? Почему поцеловал?.. Почему вообще... почувствовал что-то?

Сделав большой глоток виски, он попытался стереть себя изнутри. Второй глоток — и осталась только пустота.

***

— Ах ты урод! Как тебе не стыдно! — орал изо всех сил связанный Ки Хун, лёжа у обочины. Люди проходили мимо, стараясь не смотреть в его сторону. Человеческий фактор работает всегда. Только минут через двадцать к нему подошла женщина. Освободив мужчину от верёвок, она тут же попыталась заговорить о религии, но Ки Хун, не веривший ни в богов, ни в спасение, отмахнулся и побрёл прочь, только коротко поблагодарив.

Он направился в сторону дома, но по дороге решил зайти в банк. Ему нужно было убедиться, что всё это было не зря. Неужели он и правда получил деньги? Не обманули ли его, как последнего дурака?

У банкомата он вставил карту, и аппарат тут же запросил пин-код. Рука дрожала, словно в ознобе. Он не знал, какой код вводить — было только три попытки, но в итоге решился наугад, введя дату своего рождения.

На экране замигал значок загрузки. Сердце замерло. И вот оно. Цифры. 45 600 000 000₩. Сумма подтвердилась.

Ки Хун снял пару сотен тысяч вон, купил продукты и алкоголь, взял тяжёлые пакеты и потащился домой. Был уже вечер, улицы пустели, фонари светили тускло, от чего всё вокруг казалось зловещим. Через время он подошёл к дому, постучал... Тишина. Странно. Постучал сильнее — снова ничего. Тогда он потянул за ручку, и дверь с лёгким скрипом поддалась.

Внутри было темно и холодно. Свет не работал, ведь счета, видимо, никто не оплачивал. Поставив пакеты на кухне, он начал искать мать. Прошёл комнату за комнатой, но всё было тихо. Зайдя в спальню, он почувствовал странный запах — свежескошенная трава и рыба... явно не первой свежести. Сначала он не понял, откуда, но чем ближе подходил к матрацу на полу, тем сильнее становился запах.

Он наклонился, откинул одеяло... и замер.

Тело. Безжизненное. Его мать. Она не дышала. Не смотрела. Не улыбалась. Уже не мама, просто тело.

Мысли исчезли. Пустота.

Где я? Что это? Сон?..

Он не мог двинуться. Ждал, что она встанет и начнёт ругаться за то, что он такой бездельник, но время шло. Полчаса. Час. Три.

Он не мог больше отрицать очевидное. Вызвал скорую. Под утро приехала машина и увезла тело, оставив ему на подпись бумаги — сухие, официальные, жестокие в своей формальности.

(848 слов;  ТГК: Спрульки)