Одержимость

Медисон долго не могла прийти в себя. Страх и отчаяние разрастались внутри подобно сорнякам, пуская остроконечные корни. Она не знала, что ей делать дальше. Воспоминания о первой встрече с Майклом казались ей чем-то далеким, никак не связанным с тем, что произошло. Майкл был идеалом — заботливым, красивым, понимающим. Он будто глядел в самую суть, видел то, что Медисон боялась осознать. С ним она наконец почувствовала, что живёт, узнала, чего хочет.

Майкл спас ее от мучительной смерти из рук Криса, убив его прямо в тот миг, когда Крис был готов разделаться с ней. Трагедия в доме Ньюмандов выбила почву из-под ног. Нечеловеческая жестокость, с которой им пришлось столкнуться, не оставила надежды. Тем не менее, даже в те темные дни Майкл проявлял силу и заботу. Он стал смыслом ее жизни, тем самым человеком, в руках которого она нашла утешение. Он оградил ее от гнетущих мыслей и тоски по умершим друзьям.

Но что, если все эти события все же изменили его? Что, если он держался изо всех сил, пряча эмоции и грусть, а теперь это вылилось в неконтролируемую ярость...

На мгновение она перестала дышать. Мысли и моменты из прошлого крутились в голове, словно гигантский торнадо. Она вспоминала его приятный успокаивающий голос, проникновенный взгляд, нежные прикосновения. Образы были такими яркими, что почти затмили недавно произошедший кошмар.

Измученный мозг цеплялся за светлые моменты, пытаясь удержать мысль, что Майкл просто не способен на жестокость. Он не мог оказаться монстром... Но ведь она знала, что это неправда. Боль напоминала ей о его поступке, заставляя морщиться, и мешала трезво мыслить. Рана на груди пульсировала, как и внутренности. Кровь уже не шла, но низ живота горел, будто был наполнен раскаленным углем. Перед ней снова всплыла его насмешливая ухмылка, глаза, горящие от ненависти.

Вместо того, чтобы разозлиться, она закрыла лицо руками и расплакалась. Больше всего на свете ей хотелось побыть одной, выпить снотворное и заснуть непробудным сном. Она зажмурилась, пытаясь прогнать воспоминания, и наконец ощутила, как накатывает злость. Злость на него, но больше всего — на саму себя. Как она могла, пусть даже на мгновение, пытаться оправдать его...

Внезапный стук в дверь заставил Медисон вздрогнуть. Звук эхом отозвался в голове, растекаясь холодом по телу. Перед глазами тут же вспыхнул образ Майкла, ворвавшегося внутрь с перекошенным от злости лицом. Она даже ощутила, как он сжимает ее предплечья, и как на коже проступают синяки. Медисон вжалась в угол, приготовившись к худшему.

Но вместо этого сквозь гул ужаса, поразившего все ее существо, донесся тонкий женский голос. Она замерла, пытаясь разобрать слова. Голос звучал знакомо, и немного погодя она наконец узнала его. Это была Таллула.

Медисон не представляла, как ей себя вести. Как смотреть в глаза Таллуле и мистеру Киллиану. Как смолчать и не разразиться истерикой, когда внутри все кипит? Был и вопрос куда более важный: нужно ли говорить? Помогут ли они или не поверят? Что, если они равнодушно отведут взгляд, будто ничего не случилось?

— Медисон! У тебя все в порядке? — спросила Таллула.

***

Утро выдалось на удивление хмурым в сравнении со вчерашним морозным, но солнечным днем. Поднялся вихрь, деревья уныло стонали, потрескивая ледяными ветками. Солнце скрылось за плотными серыми облаками. Было похоже, что скоро пойдет снег.

Таллула готовила завтрак на большом кухонном острове. Белоснежное покрытие поблескивало, отражая свет, и наполняло пространство холодом. Женщина собиралась заправить фруктовый салат греческим йогуртом, когда на кухне вдруг появился Майкл. Он вальяжно расхаживал по помещению, нарочито подчеркивая свое превосходство в этом доме. Заглянул в холодильник и достал оттуда графин, наполненный свежевыжатым апельсиновым соком, даже не взглянув в сторону домработницы.

Женщина продолжала заниматься своими делами. Ее движения были размеренными, но взгляд неотступно следовал за младшим Киллианом. Таллула знала, что он не ночевал в доме, но не подавала виду. Женщина вообще много чего знала. А если и не знала, то подозревала.

— Доброе утро, Майкл! Тебе помочь чем-нибудь? — доброжелательно спросила она, наблюдая за тем, как он раскрывает шкафы один за другим, пытаясь найти подходящую посуду.

Услышав вопрос, Майкл лишь мимоходом скользнул по ней взглядом, однако Таллула заметила, как он поморщился и тут же натянул лицемерную улыбку.

— Помощь нужна не мне, Таллула, — ответил он, подходя ближе. — Иди проверь, не проснулась ли Медисон.

Таллула не смогла скрыть своего удивления, ведь она была уверена, что Майкл только что вышел из гостевой комнаты. Не то, чтобы нравы современной молодежи ее удивляли, скорее, ей показалось странным, что Майкл не захотел лично разбудить Медисон, а просит об этом ее. Она почуяла неладное.

Заметив ее недоумение, парень строго сказал:

— Это не твое дело, Талулла.

Женщина не стала задавать вопросов, вежливо улыбаясь.

— Пора бы уже нам навестить маму. Пусть сразу приготовится, отправляемся после завтрака. А я пока поеду и возьму кое-что в «Бредс Бейкери».

Таллула нахмурилась, сделав обиженное лицо.

— О, зачем тебе эта нездоровая еда? Я приготовила великолепные панкейки! — с показным сожалением проговорила она.

Майкл не удостоил ее ответом. Отыскав наконец подходящий для сока сосуд — изящный стакан из толстого стекла с ребристой поверхностью - он небрежно наполнил его соком и осушил двумя большими глотками. Оставив стакан на столе, Майкл вышел из кухни.

Таллуле жуть как хотелось поскорее выяснить, что происходит с Медисон, но отправляться к ней женщина не спешила. В ее привычку не входило оставлять дела незаконченными. Мистер Киллиан не станет ждать. Завтрак в этом доме подается ровно в десять утра.

***

— Да... — еле слышно ответила Медисон.

Она прокашлялась, придавая голосу уверенности, и медленно подошла к проему:

— Всё в порядке, я скоро выйду.

Таллула прильнула к двери, пытаясь различить едва уловимые звуки.

— Майкл прислал меня к тебе, чтобы помочь.

Услышав эти слова, Медисон словно бы окатили ледяной водой.

«Неужели она знает?» — пронеслось в голове.

— Он сказал, что вы поедете навестить Миссис Киллиан в клинике. Но прежде плотно позавтракаете! — добавила Таллула с бодростью в голосе.

Медисон сделала глубокий вдох, пытаясь привести мысли в порядок, однако все еще не понимая, что все это значит.

— Я могу помочь распаковать вещи, если ты не против? — снова раздался голос за дверью.

Медисон была совсем не готова. Она резко развернулась и направилась к зеркалу, приглаживая волосы. То, что она увидела в отражении, поразило ее. Она не была похожа на саму себя. Ее и без того бледная кожа стала совсем белой, как бумага. Глаза ввалились внутрь, а под ними чернели огромные фиолетовые круги. Искусанные губы, местами кроваво красные, дрожали.

Она не осмелилась взглянуть на грудь и судорожно прикрылась махровым халатом, который так кстати висел на вешалке. В голове стало вдруг совсем пусто. А за дверью все еще стояла Таллула, желающая помочь...

Да кто вообще в состоянии помочь ей сейчас? Ее словно размазали по стене, не оставив ничего живого. Медисон крепко завязала халат, не отводя взгляда от двери. Мысли, снова вернувшись, сверлили мозг. Рассказать о том, что произошло или смолчать...

Именно на молчание и рассчитывал Майкл, раз просто взял и оставил её на попечение Таллулы. Откуда у него такая уверенность в том, что она никому не расскажет?

А может, ей нужно просто исчезнуть? Вернуться домой и ничего не объяснять ни Майклу, ни его семье? Если она и устроит сейчас истерику, то что это может дать? Его отец наверняка захочет все замять и ни в коем случае не разглашать. Майкл будет в бешенстве и, может быть... Может быть, она сделает только хуже и вообще не выберется отсюда.

Ее окружают совершенно незнакомые люди. Она все больше уверялась в том, что на ее сторону здесь никто не встанет.

— Медисон, — снова послышался голос Таллулы.

Она повернулась к двери. Времени на раздумья больше не было. Если она и дальше будет тянуть, то Таллула и правда может что-то заподозрить. Девушка потянулась к ручке, сжав ворот халата другой рукой, и распахнула дверь.

— Доброе утро, Таллула, — произнесла она.

Женщина улыбнулась в ответ и задала свой вопрос еще раз:

— Помочь с вещами?

Медисон немного успокоилась, когда увидела её улыбающееся лицо. Она не задавала лишних вопросов, лишь выполняла просьбу Майкла.

— Спасибо, но я думаю, что справлюсь с этим сама, — ответила она и попыталась улыбнуться в ответ.

Медисон изо всех сил старалась вести себя непринужденно, но отчего-то ей казалось, что выходит у нее не слишком хорошо. Она бросила взгляд на постель, которая была небрежно заправлена. Скорее всего, это сделал Майкл, пытаясь скрыть пятна от крови. Таллула проследила за взглядом и тут же направилась к кровати, но Медисон остановила её.

— Нет, нет, и с этим я тоже справлюсь сама! Спасибо, что зашли и предупредили меня о планах Майкла. Я приведу себя в порядок и спущусь через пятнадцать минут. У меня же есть время?

Таллула вдруг прищурилась, осматривая Медисон с ног до головы. Девушка сжалась, предвкушая неудобные вопросы, а в голове вновь возникла мысль все рассказать.

— Ты выглядишь совсем не отдохнувшей. Наверное, не выспалась. Я приготовлю тебе крепкий чай с бергамотом!

Медисон выдохнула и снова натянула улыбку, но Таллула продолжила:

— Послушай, Медисон, я знаю, что Майкл не ночевал дома. У вас что-то произошло?

Грудь вдруг сжалась от спазма, и из глаз предательски полились слезы. Девушка обхватила себя руками и присела на кровать. Ей было тяжело смотреть в глаза Таллуле, ведь она еще не решила, можно ли поделиться с ней своим горем.

— О, детка, — с сожалением сказала Таллула, присаживаясь рядом с трясущейся от плача Медисон.

Ей и правда было жаль эту ни в чем не повинную девушку. Но она ведь сама выбрала свою судьбу. Киллианы странные люди, и всегда были такими. Когда Таллула попала в этот дом, то не сразу поняла, с чем именно ей придется столкнуться. Каких только подозрительных слухов не ходило об этой семье: история о проклятии, насланном Терезой Ньюманд, нечестных сделках, кровавых расправах и таинственных смертях.

Среди роскошно украшенных комнат, антиквариата и драгоценностей пряталась тьма. Возможно, это и было проклятье, а может быть, все же наследственность. Все члены семьи были по-своему несчастны и больны. Женщины всегда страдали, подобно Мелиссе. Они становились пленницами своих мужей и этих стен, терпя жестокость и равнодушие. Поговаривали, что бабушка Грегори Киллиана покончила с собой прямо после шикарной вечеринки в честь ее дня рождения.

В браке чаще рождались мальчики. За редким исключением после первенца мужского пола появлялась и девочка. Это можно было легко отследить по семейному древу, которое располагалось на стене в кабинете мистера Киллиана. И все они были такими же холодными, беспринципными и жестокосердными, как и их предки.

Майкл, казалось, переплюнул их всех вместе взятых. Таллула не знала, каким он был в детстве, она застала его в возрасте тринадцати лет. Уже тогда в его глазах обитал холод. Он источал что-то темное и неконтролируемое. Иногда даже находиться рядом с ним было тяжело. От одного взгляда на мальчика по коже бежал мороз. Он рос умным, хитрым и харизматичным и с каждым годом все лучше скрывал свое безразличие и ненависть к окружению. Но сегодня утром на кухне Таллула вновь ощутила тот самый мороз на своей коже.

Наблюдая за плачущей Медисон, которая съёжилась, закутавшись в банных халат, Таллула несомненно испытывала жалость. Но вместе с тем она задавалась вопросом: как можно было не замечать, что скрывается за его улыбкой? А может быть, эта девочка решила, что готова на все ради безбедной жизни в роскоши?

Печально, однако Талулла посчитала, что не имеет права жалеть ее. Медисон сама выбрала свою судьбу.

— Успокойся, дорогая. Да, у Майкла сложный характер, но разве есть мужчины без проблем? — сказала она, обнимая Медисон. — И вы явно влюблены друг в друга. Все забудется.

Слова Таллулы сделали только хуже. Медисон снова в отчаянии залилась слезами от осознания того, что она ей не поможет. Она не представляла, на что способен Майкл.

Все, что она могла сделать — это собраться, найти свой телефон и попробовать кому-нибудь позвонить. Может, родители заберут ее отсюда? Она найдет, что им сказать и как объяснить все это.

Девушка подняла голову. Не взглянув на Таллулу, она поднялась и вытерла слезы рукавом.

— Спасибо, — прошептала она, не найдя больше слов. — Идите по своим делам, я сейчас приведу себя в порядок и спущусь.

Таллула лишь кивнула и вышла из комнаты.

Медисон бросилась на поиски мобильного телефона. Приподняв покрывало, ужаснулась, увидев пятна от своей крови, но телефон она так и не нашла. Майкл, скорее всего, забрал его, лишив ее возможности связаться с родителями. Он все продумал наперед.

Внутри похолодело от осознания собственного бессилия. Голова кружилась, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Страх прибил ее к стене, она медленно сползла вниз, схватившись за голову. Медисон пыталась придумать, что делать дальше, но паника накрывала ее все сильнее. Она задыхалась, в глазах темнело. Мысль, что ей необходимо собраться и спастись, была её единственным маяком. Она глубоко вдохнула и с силой выдохнула, прижимая руки к груди, пытаясь вернуть себе контроль.

Соберись, Медисон. Ты не можешь сдаться.